Изначально Макаров не собирался идти к Полюшке, потому что здраво опасался — Полюшка не была человеком, который любил гостей (человеком она в общем-то и не была даже), поэтому тревожить ее лишний раз никто не осмеливался. Даже Макаров. Особенно Макаров, к которому Полюшка испытывала особые… эмоции, если можно было так сказать.

Однако его планам суждено было накрыться медным тазом, когда Грей — новичок, только-только к ним вступивший, примчался в гильдию с утра пораньше, с таким видом, будто на его глазах произошло кровавое уничтожение всего города.

Что, в общем-то, далеко от правды не уходило. Грей — ребенок, переживший ужас, и Макаров был рад, что тот нашел в себе силы двигаться дальше, в итоге добрался и вступил в Хвост феи. Туда, где Макаров мог взять его под свое крыло, туда, где был шанс залечить душевные раны.

— В лесу, — Грей едва ли не задыхался. Он уперся руками в колени, пытаясь отдышаться. Видимо, ребенок в самом деле бежал сюда на всех парах. И это заставило Макарова чуть нахмуриться. Что же послужило причиной для этого? — Там, в лесу, я видел какого-то странного человека. Мастер, клянусь, он быстро убил Лесного вулкана, а потом начал потрошить его.

Макаров удивленно приподнял брови.

Что ж, не было ничего удивительного в том, что Грей был так… шокирован. Мало кто из волшебников занимался подобными сомнительными вещами — либо это были темные маги, либо ученые.

— Может это ученый был, материалы собирал, — вмешалась в разговор малышка Кана, пожав плечами. А потом, покосившись на Грея, сказала: — Грей, одежда.

— Бля, — воскликнул тот, оглядев себя, но долго на этом внимания зацикливать не стал — у него определенно были другие, более важные дела, чем постоянно снимающаяся одежда, — Нет, Кана, ты не понимаешь. Это нужно было видеть. Черт, клянусь, он выглядел как какой-то… темный маг, решивший принести эту гориллу в жертву, — на последних словах Грей поежился.

— Зато не человека, — философски ответила ему Кана, а после все ее внимание было переключено на сок в стакане. — Будешь?

Грей моргнул. А после, плюнув на все, кивнул (у Грея была удивительная способность забивать хрен на какие-то сомнительные вещи, возможно, он просто не считал их особо опасными, особенно по сравнению с тем, что ему довелось пережить).

— Буду.

Он сел рядом с Каной и они, чередуясь, на двоих стали распивать сок. Глоток один, глоток второй, и так по очереди.

Макаров не мог не умилиться подобной картине. Ах, дети… Может в будущем эти двое и вовсе парой станут? На этой мысли Макаров весело хмыкнул, а после рассуждения его вернулись к тому, что рассказал Грей.

По сути своей, это действительно была не особо хорошая новость. И достаточно подозрительная.

Следовало бы проверить лес и заодно наведаться к Полюшке — расспросить ее, может чего видела, а заодно предупредить. Конечно, Макаров не сомневался, что Полюшка была способна себя защитить, но предупрежден — значит вооружен. В таких делах информация лишней отнюдь не будет.

Макаров спрыгнул со стойки, на которой все это время сидел, задумчиво размышляя над сложившейся ситуацией.

— Вы куда, мастер? — Спросил Грей, заметив, как тот уходит.

— Проведаю Полюшку, — улыбнулся он. Все, кто стояли рядом и услышали эту фразу непроизвольно вздрогнули от имени сей любопытной персоны. — Может, она чего знает.

— Будьте осторожны, мастер, — пожелала ему Кана. Макаров заулыбался пуще прежнего — приятно, когда дети так пекутся о нем.

— Не волнуйся, Каночка, никакие темные маги вашего мастера не поедят…

— А она и не про темного мага говорит, — хмыкнул Лаксус, — она про Полюшку.

Макаров покосился на стоящего в тени внука, но ничего не произнес (и не увидел, как медленно ухмылка сошла с губ Лаксуса, оставив лишь полный мрачной решимости взгляд).

Таким образом он и оказался тут, в гостях у Полюшки, и совершенно не ожидал, что наткнется в ее доме на столь… любопытных гостей.

Молодой юноша с глазами, повидавшими многое. Взгляд у него был такой, будто он видел многое в этом мире, а пережил еще больше. Его глаза не соответствовали возрасту, но Макаров не стал заострять на этом внимание, не стал лезть юноше(?) в душу.

Но того, что он странный, он все же не мог не отметить. Было в Сасори (как представился этот человек) что-то достаточно… необычное, будто бы не здешнее. Даже в силу своего опыта Макаров не мог точно сказать, что именно. Сасори чем-то напоминал наемника, но не совсем.

Может, именно это и привлекло в нем Полюшку? Эта странная необычность, словно не из этого мира. Да и сама Полюшка людей недолюбливала (что мягко сказано) и это явно был повод задуматься. А человек ли вообще этот Сасори?

Но, хорошо, это не было его делом.

У этого человека было много тайн, это было видно невооруженным глазом, и это было совершенно нормально. У всех были свои тайны, у всех были свои скелеты в шкафу и Макаров был не в праве рыскать там, переворачивая все вверх дном.

Сасори говорит, что официально в гильдии появится чуть позже и Макарову мерещится странный блеск в его глазах. Будто бы он задумал что-то, и это что-то явно его позабавило. Макаров всерьез задумался над тем, что кажется, этот человек принесет за собой много проблем.

(Он ошибся, в конечном итоге Сасори проблем не принес. Сасори вообще оказался самым адекватным среди его разгильдяев, но это Макаров поймет еще не скоро).

Но, впрочем, иначе и быть не могло. Все члены Хвоста феи, в некотором своем и неповторимом роде, были несколько безумны. И это было нормально. В этом и состояла суть их гильдии — дружба и капелька безумства.

Макаров любил и гордился ей. Всех хвостатых он любил как собственных детей, безоговорочно принимая всех и каждого, кто хотел вступить.

Но он смотрит на Сасори и думает, что не сможет назвать его своим ребенком. Невооруженным глазом видно, что этот человек сам себе на уме и вряд ли с этим можно что-либо поделать.

А уж тот факт, что он подружился с Полюшкой…

Что ж, это говорило о многом.

— Буду ждать, молодой человек, — говорит Макаров, придя в себя после хорошего подзатыльника Полюшки. — К слову, Полюшка. Ты не замечала ничего или никого странного в лесу?

Полюшка изогнула брови.

— Кроме него? Никого, — произнесла она, взглядом указав на Сасори, на что тот хмыкнул.

Между ними определенно была какая-то своя атмосфера.

Макаров кашлянул, ощущая себя несколько неловко.

— А в чем дело? — Спросила Полюшка.

— Один из моих оболтусов испугался кого-то в лесу. Сказал, что некий темный маг потрошил Лесного вулкана для жертвоприношения…

Макаров не договорил.

Не договорил, потому что увидел, как эти двое — Полюшка и Сасори, переглядываются красноречивее любых слов.

Он прикрыл глаза.

Ну кто бы сомневался.

— Ясно, видимо вопрос решился, — вздохнул он, на что Полюшка согласно хмыкнула.

Сасори ограничился чуть приподнятыми уголками губ.

Эти двое определенно были похожи. Не будь Макаров хорошо знаком с Полюшкой, он бы решил, что Сасори ее сын или какой-то дальний родственник.

Макаров едва сдержался, чтобы не покачать головой.

Нет, ну уж нет.

Это совсем уж бред.

…

Бред же?..

# #

Сначала Грей был слегка встревожен увиденным, но быстро успокоился, убедившись, что Макаров воспринял его слова серьезно и отправился проверять.

Сказать по правде, он правда был шокирован тем, что увидел. Раньше подобного Грей никогда не встречал: странный, сгорбленный дед, потрошивший огромную гориллу с такой легкостью, будто всегда этим занимался (хотя, кто знает, может так оно и было).

Когда мастер вернулся, выглядел он более, чем довольно, правда плескалась в его глазах некая задумчивость, но Грей списал это на последствия разговора с Полюшкой.

Он мог лишь радоваться, что все хорошо и все в порядке, раз мастер был в таком неплохом расположении духа (даже после встречи с Полюшкой, и Грей был уверен, что на макушке Макарова точно есть шишка).

Однако…

Однако утро следующего дня несказанно ломает его морально.

Грей был ранней пташкой (вынужденной, в общем-то, но это детали), он без особых проблем вставал с рано утром, не испытывая желания поваляться в кровати подольше (конечно, временами такое было, но обычно в такие дни он чувствовал себя плохо либо морально, либо физически, либо все сразу). Поэтому уже в шесть утра он находился в гильдии, наблюдая за тем, как взрослые маги медленно, но верно приходили в себя после попойки.

Причины праздника Грей не ведал, но у хвостатых что ни день, то праздник, а значит вполне себе аргументированный повод выпить, отметив как следует.

Хвост феи — странная гильдия, но Грею нравилось. Кажется.

Как минимум, после всего того, что он пережил, эта гильдия казалась ему лечебной мазью для глубоких душевных ран. Ему нравилось чувство того, что с каждым днем ему становилось легче морально.

Конечно, он не забыл учителя Ур, Леона и уж тем более Делиору, который превратил его жизнь в хаос, отобрав практически всех дорогих ему людей.

Но Делиора был мертв, мстить было некому, а жить дальше, как завещала Ур, нужно было.

И Грей справлялся.

Неплохо справлялся, как считал он сам, даже завел… не друга, а знакомую, но это было лучше, чем ничего.

Ему нравилось общаться и тусить с Каной. Она была веселой и классной девчонкой, которая пусть и носила платья и сарафаны, но было в ней что-то… свое, родное.

Иногда Грей думает, что будь у него сестра, она была бы похожа на Кану.

Он выдыхает, а после чуть зевает. Сегодня Грей спал плохо, почти всю ночь его мучили кошмары, в одном из которых, отчего-то, фигурировал тот самый старик, расчленявший Лесного вулкана.

Только вспомнив об этом, Грей слегка вздрогнул.

Зрелище, все-таки, сложно было назвать приятным. Точнее будет сказать — невозможно, но это, опять же, детали.

Он лишь надеялся, что больше никогда его не увиде…

И в этот момент мысленный процесс Грея благополучно останавливается. Он пустым взглядом наблюдает за тем, как дверь гильдии медленно открылась и в помещение медленно вошла сгорбленная, до ужаса знакомая фигура в черном плаще.

Грею, кажется, стало слегка плохо.

Еще более плохо ему стало в тот момент, когда этот старик начал медленно брести в его сторону.

В какой-то момент Грей определенно забыл, как дышать.

— Где ваш мастер, ребенок? — Голос у старика (мужчины?) был грубым и хриплым, отчего по спине Грея пробежала дрожь. Он практически ощущал, как немеют от страха и ужаса пальцы на руках (а это было именно из-за чувств, потому что Грей не был способен ощущать холод, черт возьми).

— Он у себя, — неожиданно вступает в разговор стоящий неподалеку Лаксус, которого Грей сначала не заметил.

Грей считал, что Лаксус был крут. Он был сильным, а это уже являлось синонимом крутости. Лаксус брал тяжелые задания и справлялся с ними без каких либо проблем и задержек, и пусть вслух Грей этого никогда не признает, но мысленно он готов был признать, что восхищался Лаксусом и, возможно, хотел быть похожим на него.

На самом деле, в гильдии по пальцам одной руки можно было пересчитать тех, с кого ребенок мог бы брать пример и вдохновляться. Для Грея это был Лаксус. Он и сам не знал, почему, ведь был еще и Гилдартс, но отчего-то глаза Грея каждый раз приковывались к блондинистому подростку.

Лаксус держался стеной подальше от остальной гильдии, однако порой, когда у него было настроение (и когда никто видел), он возился с Каной и Греем. Кажется, Лаксус определенно пытался вырастить из них нечто сильное и достойное, чем то что сейчас было в гильдии.

Грей готов был признать, что отчасти Лаксус был прав — гильдия представляла собой печальное зрелище. Сборище пьяниц и слабых магов. Но Грей все равно любил этот бедлам (и полюбил, сказать по правде, достаточно быстро).

— Зачем тебе мой дед? — Спросил Лаксус, свысока глядя на незнакомца.

И даже если Грей знал, что Лаксус был силен, что-то ему подсказывало, что против этого жуткого старика он не выстоит.

Темный маг (а Грей был свято уверен, что это так), снизу вверх посмотрел на Лаксуса. Половина лица у него скрыта какой-то черной тканью так, что оставались видны лишь глаза, в белках которых были полопаны сосуды, что делало картину еще более жуткой.

Грей едва сдержался, чтобы не вздрогнуть. Он не представлял, каким образом Лаксус продолжал стоять спокойно, хотя по плотно сжатым кулакам Грей мог смело сказать, что Лаксусу тоже было не по себе.

— Нужен, — хмыкнул тот.

По коже Лаксуса прошелся электрический разряд, давая понять, что нервы у него сдавали.

Жуткий старик сощурил глаза и…

Грей не понял, что произошло.

Внезапно ему стало тяжело дышать. Он никогда не испытывал такого страха, только при столкновении с Делиорой. Страх перед смертью. Будто бы он вернулся назад, в прошлое и…

— Что тут происходит? — Раздался голос мастера и наваждение резко спало. Грей моргнул, кинув взгляд на Лаксуса, который, пусть и держался, но выглядел несколько помято.

Краем глаза Грей заметил, что остальные согильдийцы тоже выглядели не очень хорошо, все как один повернувшись в сторону жуткого старика.

— Пытался найти тебя, — хмыкнул стремный незнакомец.

Макаров прикрыл глаза, покачав головой. Но Грей сразу заметил, что сначала мастер был настроен враждебно, но стоило старику подать голос, как Макаров тут же успокоится, будто сначала не узнал этого человека.

— Напугав до ужаса моих балбесов?

— Уж как получилось, — спокойно ответил старик, явно не испытывая угрызений совести.

Макаров фыркнул.

— Дед…

— Мастер…

Все в разнобой обратились к Макарову, на что тот поднял ладонь, призывая успокоиться.

Все замолкли.

— Успокойтесь, балбесы, — произнес он. — Это Акасуна но Сасори, наш новый согильдиец, — и с этими словами он, вместе с жутким стариком с ужасающе-странным именем, поднялся по лестнице к себе в кабинет под гробовое молчание и взгляды всех хвостатых.

Только хлопок двери вывел их из ступора и…

— Что?!

Раздалось на всю гильдию.

Люди, в этот момент проходящие мимо здания Хвоста феи, отшатнулись от него, как от прокаженного.