Город Святой Анны. Слой Утро. Школа Ангела. Восемнадцатое ноября 2347 года от заселения планеты. 15:17 по местному времени.

Красовскую — если это, конечно, действительно она, хотя сомнений почти нет, всё же в собственных ощущениях Юлия практически не сомневается — она перехватывает в тот момент, когда та возвращается с прогулки… вероятно — за пределами Школы. И только теперь понимает, что совершено не знает, что ей сказать.

Так и провожает взглядом до самой лестницы, замерев на месте. А ведь будь на её месте любой другой человек, проблем бы не возникло — как не возникло их с разговором с князем, который и правда милый мальчик. Интересно, как он вообще собирается управлять городом? С таким-то характером… Или будет просто ширмой для более компетентных людей?

…Как будто бы сама Юлия знает, как им управлять…

Ну, так она и не рвётся! Всё, чего она хочет — получить возможность вернуться домой. Но уж точно не взваливать на себя ответственность за судьбы тысяч людей. Впрочем, не про него сейчас. Тем более, что, кажется, ни он, ни его друг не будут против продолжить знакомство. Так что если проблемы и будут, так это с Красовской, пусть она и дура по большей части. Но, вероятно, она уже вцепилась в князя, так что…

Юлия качает головой и направляется следом за Красовской. Которая, к слову сказать, уже успела отойти достаточно далеко, чтобы догонять было… проблематично. Если только сорваться сейчас на бег, что вряд ли будет воспринято окружающими — Юлия косится по сторонам, отмечая несколько группок учеников, что-то оживлённо обсуждающих. Так что придётся идти медленно, как будто бы она никуда вообще не торопится… Хотя, по сути, торопиться-то и некуда — они обе находятся на территории Школы, и так или иначе, но всё равно пересекутся, так что… Так что можно всё же попытаться догнать Красовскую просто, чтобы не упускать шанс, но заранее настроиться на то, что затея успехом не увенчается. И в таком случае Юлия сейчас вернётся к себе и обдумает, с чего именно начать разговор. Хотя она и немного сомневается в том, что сокращать дистанцию с Красовской действительно нужно. Всё же воспоминания о… Да, нет. Разумеется, это необходимо. Как минимум — потому что она находится рядом с князем.

Да и знать, какие у неё цели, тоже было бы неплохо… Не то, чтобы Юлия опасается, что они могут пересекаться… ну, не считая видов на князя, конечно, но тут при должном мастерстве — которого у самой Юлии, к сожалению, нет в наличии, так что придётся выискивать соответствующих специалистов, но это точно терпит — можно обойтись и без того, чтобы от… хм… конкурентки… избавляться, но… Любопытно же!

Что такая, как Красовская может планировать, оказавшись в другом мире?

Юлия медленно поднимается по каменным ступенькам, скользя взглядом по тому, что её окружает. Пусть даже сейчас вокруг только стены, картины на них — в основном, пейзажи — и… и всё. Ну, что-то наподобие фресок на потолке, изображающих, как Юлия успела узнать результат воздействия того или иного рисунка… Вот тут самое время тяжело вздыхать. Потому что Юлия вообще не представляет себе, как это можно использовать. Попробовала уже! И так, и этак. Только вот ничего, кроме абстрактных завитушек на бумаге, у неё не получается. Да и зачем это надо, если то же самое… при некотором усилии и тренировке… она может сделать и так?

Для того, чтобы не палиться, конечно.

Юлия морщится, не желая признавать верность этой мысли. Не палиться… а ведь какое искушение!

И ведь не сказать, чтобы она когда-либо всерьёз мечтала стать ведьмой, навроде тех, что в фэнтези разном пишут, но… Но — да. Стать кем-то, с кем остальным придётся считаться. Чтобы все эти богатенькие уроды не смели смотреть свысока… Юлия останавливает мысль, которая всё равно ни к чему хорошему не приведёт. Особенно — в Школе, где этих самых богатеньких… гм… до и больше.

Она останавливается на площадке между этажами и подходит к окну. Жаль, подоконника тут не предусмотрено, но можно и просто постоять и посмотреть на медленно затягивающееся тучами небо. К ночи будет дождь… Ну, хоть не снегопад, как в Ночи… В Ночь идти не хочется совершенно. Пусть даже там и в достаточной степени комфортно — солнце Утра слишком сильно бьёт по глазам, хоть Юлия и старается игнорировать это, поглубже зарываясь в капюшон — но… холодно! И сыновья окопались именно там. Как бы Юлия не относилась к той пользе, что от них есть. Всё же иметь дело с какими-либо сектантами — то ещё удовольствие, и Юлия предпочла бы позволить испытывать его кому-нибудь ещё. Только вот рано или поздно всё равно придётся это сделать. И Юлия не имеет ни малейшего понятия, как именно ей выбраться за пределы Школы.

Вот и ещё одна причина, ради которой бы надо свести дружбу… при одной только мысли об этом Юлия с трудом удерживает тошноту… с Красовской и выпытать у неё, как она сбегает.

Если.

Если Юлия права, и это действительно Красовская, и если она действительно сбегает за пределы Школы, и это всё не просто плод воображения самой Юлии. Потому что может статься, что она — обычная девчонка из местных, и просто бегает к любовнику на территории самой Школы… Юлия проводит кончиками пальцев по стеклу и качает головой. Глупые сомнения. Да, она не может обосновать, почему думает, что это именно Красовская, но порой стоит прислушиваться к голосу интуиции. И это — именно тот самый случай. Так что… До тех пор, пока не будет доказано обратное, Юлия предпочтёт считать, что это именно Красовская. Которая бегает куда-то по ночам. Возможно, что и к любовнику — всё же князь сейчас слишком маленький, чтобы воспринимать его как… хотя… кто там знает, что в голове Красовской? Юлия не сильно удивится, если той вообще плевать на подобные условности, если есть возможность подобраться к бесперебойному источнику денег…

Сверху раздаются голоса, и Юлия машинально опутывает себя «пылью», с каждым разом дающейся всё проще, которая, как удалось выяснить опытным путём, не даёт кому не надо видеть то, что… перед глазами тут же сгущается мерцание, вызывающее рефлекторное желание протереть глаза. Юлия сначала думает отступить в нишу рядом с окном, но интуиция… или что-то в этом роде… настойчиво не советует этого делать. Так что Юлия прижимается к стене и надеется, что её на стопчет кто-нибудь.

Надо же проверить, насколько её интуиции вообще стоит доверять, не так ли?

Проходит меньше минуты, когда на площадке появляются три девушки с явно одного из старших курсов… или как тут это называется — Юлия не помнит, да и помнить такие мелочи сейчас не желает. С этим, если понадобится, можно будет разобраться и позже. Сейчас же достаточно и того, что это девушки, что-то обсуждающие между собой шёпотом, что, по мнению Юлии, привлекает к себе намного больше внимания, чем если бы они просто общались нормально, но, допустим, на отвлечённую тему… Впрочем, Юлия не поручится за то, что в этом вопросе её мысли верны — всё же до сих пор ей не приходилось обмениваться с кем-то секретами. В школе… да и позже… у неё не было подруг, с которыми можно было бы заводить секреты.

Ох, вот об этом уж точно не здесь и не сейчас!

Итак. Девушки. Высокие, объективно красивые. В дорогих шмотках, которые, вообще-то по правилам в стенах Школы носить нельзя. По крайней мере — в период, пока идут занятия. Только вот этим, кажется, на правила наплевать. Юлия морщится — наверняка очередные дочки богатых родителей… хотя тут все — дети богатых и влиятельных родителей… почти. Они прямым ходом идут к нише и тщательно занавешивают её тяжёлой портьерой. Юлия крадучись подбирается к ним настолько близко, насколько это вообще возможно, и замирает. Внутри… тихо. Ну, и как это понимать? Стоило им тогда с загадочным видом идти мимо и шептаться, чтобы потом вот так вот замолчать?!

Юлия очень осторожно сдвигает портьеру с той стороны, где та примыкает к стене — чтобы избежать попадания лишнего света — и так же осторожно заглядывает туда... Одна девушка передаёт другой какой-то маленький свёрточек, тщательно перетянутый оранжевым шнурком. Та в ответ протягивает что-то первой. При этом она, как кажется Юлии, нервничает. Во всяком случае подрагивающие руки и бегающий взгляд… плюс поминутные попытки прикусить губу явно не свидетельствуют о душевном спокойствии. Ну… разве что она тут играет роль. Юлия хмурится. В этом предположении нет никакого смысла, если только, конечно, среди аристократии не популярны подобные игры — Юлия припоминает ролевые игры различного толка с Земли и вздыхает. Опыта в подобном развлечении у неё нет. Дома не было ни желания, ни времени на такую бессмыслицу. Так что… Третья девушка стоит чуть дальше - насколько пространство ниши это позволяет — и рассматривает содержимое точно такого же свёрточка, довольно улыбаясь. Игра или нет — не так уж и важно. Это при желании может быть совмещено. Тем более, что…

Юлия прищуривается, пытаясь рассмотреть, что же может находиться в свёртке. Ей везёт — та, что нервничала, делает шаг назад, оказываясь практически вплотную к Юлии. И остаётся радоваться тому, что она слишком увлечена собой или свёртком, чтобы обращать внимания на не до конца прилегающую к стене ткань портьеры. В свёртке, который девушка лишь на самую малость приоткрывает, Юлия видит порошок розоватого цвета.

Запрещённые товары?

Вернее… Юлия презрительно кривит губы. Разумеется! Чего ждать от аристократии! Конечно же, эти избалованные детки богатых родителей не могут пройти мимо такой дряни, как наркотики…

Ничего по сути интересного, но… Надо запомнить этих троих. Мало ли для чего они впоследствии могут понадобиться?

Тем более, что любой, кто имел глупость связаться с подобной дрянью, в достаточной степени внушаем. Стоит только пообещать бесплатный доступ к вожделенной дозе, как взамен можно получить такого вот… хм… с потрохами. Очень удобно. Очень. Но сейчас…

Юлия на цыпочках отходит обратно и торопится уйти подальше, чтобы никто не узнал о том, что она шпионила. На следующей площадке, убедившись, что рядом никого нет, Юлия развеивает «пыль» и собирается отправиться к себе — всё равно уже ничего больше не… Её сбивают с ног.

Так, что Юлия едва не летит вниз по ступенькам. Только чудом она вцепляется в перила — плечо резко дёргает болью, как и подогнувшуюся под себя ногу — и так удерживается на самом краю площадки. И с ужасом понимает, что сейчас вполне могла свернуть себе шею. И в этот раз уж точно без шанса попасть в ещё какое-нибудь другое тело… почему-то Юлия ни капли не сомневается в том, что смерть в этом мире будет уже окончательной.

И именно поэтому нужно искать… или создавать с нуля… другой способ вернуться на Землю.

— Прошу прощения, — раздаётся виноватый голос позади. — Я слишком задумалась.

— Ни… ничего, — выдавливает из себя Юлия, мысленно посылая в адрес говорящей самые изощрённые проклятия. Из-за какой-то идиотки чуть не… Юлия старается успокоиться, пересчитывая треугольники узора на камне пола. Совсем отвратительно будет, если она сейчас…

Она кое-как поднимается и принимается отряхивать спортивные штаны. И радуется, что обошлось без переломов или вывихов. Хотя плечо уже начинает ныть. Ушиб, вероятно. Юлия чуть морщится, вспоминая, как пару лет назад она вот также растянулась на обледеневшей дороге возле дома и не могла толком пошевелить рукой где-то полтора месяца… врач, к которому она всё же пошла спустя недели три, только снисходительно сообщил, что это ушиб, и — когда Юлия уже почти закрыла за собой двери — добавил, что вот таскаются сюда разные дуры по совершеннейшей ерунде. Юлия морщится. Вспоминать об этом… Не время. И не место. Надо как-то… Она поднимает глаза и видит…

— Всё в порядке? — осторожно спрашивает Красовская, не сдвигаясь с места. Рассматривать, в каком состоянии Юлия, она предпочитает, просто вытягивая голову, как птица. Выглядит это одновременно смешно и раздражающе. Хотя… всё, что связано с Красовской, так или иначе раздражает.

— Как ни странно — да! — чуть более резко, чем следовало бы, отвечает Юлия, пытаясь понять, насколько сильный ушиб вышел. И что вообще делать, чтобы к завтрашнему дню не лишиться возможности нормально двигать рукой. Ну, не может же быть так, чтобы в этом мире, где существует магия, не было способов избавляться от таких вот травм быстро? Быстрее, чем на Земле. — Смотреть не учили?

— Извините, — уже без виноватых интонаций повторяет Красовская, поджав губы. И разворачивается, чтобы уйти.

Обиделась, кажется…

Юлия готова начать биться головой об стену из-за собственной тупости. Ну, вот и как теперь..? А ведь такой шанс был…

Она опускается на пол и смотрит, как Красовская сбегает вниз по ступенькам. Движения резкие, рваные. С головой выдают то, что Красовская сейчас бесится от того, что её беспокойство о чужом благополучии — при том, что ситуация целиком и полностью на её совести! — не оценили по достоинству. Было бы забавно, если бы не… Юлия краем глаза замечает, как троица, прятавшаяся за портьерой, проходит мимо, и не понимает, как теперь можно сблизиться с Красовской. Ну, не извиняться же за то, в чём виновата эта дура?!

Или…

Юлия морщится. Наладить контакт, само собой, необходимо, но… А ведь явно придётся.

Ещё один повод в копилку неприязни к Красовской.

***

Город Святой Анны. Слой Утро. Школа Ангела. Восемнадцатое ноября 2347 года от заселения планеты. 17:43 по местному времени.

Надо выкинуть из головы эту странную девчонку, но Глория понимает, что, пусть такого не бывало, наверное, класса с шестого, но она опять позволила себе погрузиться в произошедшее и теперь будет без конца прокручивать это в голове и помирать со стыда. Так глупо! Она не переживала, даже когда родителей вызывали по поводу… по разным поводам, вспоминать которые нет никакого желания. Она думала, что навсегда избавилась от этой черты характера, но вот надо же! Какая-то белобрысая девчонка в спортивном костюме заставляет мучиться чувством стыда за собственную неуклюжесть.

Которой за ней сроду не водилось, даром, что был лишний вес! Иначе бы она постоянно попадалась. А так… доказать что-то учителям — и не только у них — практически никогда не удавалось. От чего они бесились и пытались завалить её на своих предметах. Только зря — во времена школы Глория училась исключительно на отлично. И никак иначе. Это уже потом… Но папа был сам виноват — надо было позволить дочке хотя бы попробовать стать художницей, а не заставлять учиться на врача. Глория болезненно кривится от осознания, что теперь ни папы, ни мамы, ни сестрички…

Опять! Она встряхивает головой, выкидывая вредные по своей сути мысли.

Когда-нибудь она найдёт в себе силы обдумать и прожить это всё. Только вот явно не теперь. 

Глория подпирает голову кулаком и вздыхает, скользя взглядом по бесконечным стеллажам библиотеки. Можно было выбрать и какое-нибудь другое место, конечно. Но… Библиотека, как она успела выяснить, не пользуется популярностью у учеников, предпочитающих добывать нужную им информацию в иллюзории. Что и понятно. Глория вполне их понимает. И не особо видит необходимость закапываться в бумажные книги в поисках того, что можно найти буквально за пару секунд. Даже на съёмнике. Так что за исключением таких странных личностей, как Лола, которая ожидаемо находится здесь же — Глория видит в просвет между стеллажами, как кандидатка в подруги что-то увлечённо вычитывает, прислонившись к стене, не удосужившись даже отойти от полок — тут вообще вряд ли кого-то можно встретить. Странно, что библиотеку вообще не убрали… Глория чуть меняет позу, чтобы Лола её не увидела. Подходить сейчас к ней точно не собирается. Лола, конечно, девочка интересная, да и из Ночи, к тому же — странно, но за всего-то несколько недель, проведённых там, Глория уже стала воспринимать Ночь, как нечто родное — но разговаривать сейчас с ней не хочется. Хочется побыть одной и заставить уже себя выкинуть из головы этот идиотский момент. Всё же обошлось? Ну, и зачем в таком случае себя накручивать? Глория морщится. И понимает, что сюда, пусть это даже и не очень-то вероятно, вполне может заглянуть та белобрысая девчонка. И надо бы перебраться туда, где подобной встречи с гарантией не произойдёт.

Так что Глория поднимается из-за стола и, поколебавшись, уходит из библиотеки. Всё равно сюда она пришла только потому, что…

Потому что дура.

Стоило таскаться туда-сюда из-за пришедшей в голову идеи, учитывая, что связаться сейчас с Риком, который чем-то там помогает Ярти, не получится, а без него идти в Сумерки… боязно. Пусть даже она и опробовала этот самый пропуск — совершенно непохожий на тот, что вплели в её магию, как объясняла это Энни перед тем, как привезти её в Школу — ещё вчера.

Сумерки… странное место. Очень. Зыбкое, призрачное. Как будто бы и вовсе несуществующее. Но при этом почему-то ощущающееся гораздо более уютным, чем не испытывающее недостатка в солнечном свете, благодаря чему Глория вот уже несколько дней не думает о сеансах под уф-лампами, Утро или Ночь, пусть та и воспринимается домом родным. Глория, конечно, пробыла там всего лишь несколько минут — просто, чтобы осмотреться и представить, с чем именно предстоит иметь дело — но и этого хватило, чтобы надолго обеспечить себя размышлениями.

Странное место. И странный человек.

Брюнет, что стало хоть каким-то разнообразием в череде блондинов и блондинок… Глория усмехается, обходя замершую прямо посреди коридора группку из трёх девушек и двух парней, что-то бурно обсуждающих. Те явно со старших курсов, раз позволяют себе настолько пренебрежительно относиться к установленной на территории Школы форме. Глория окидывает себя взглядом, чтобы убедиться в том, что жакет сидит идеально, а на юбке нет непредусмотренных складок. И распрямляет плечи, чтобы выглядеть повыше. Хотя при её росте это мало чем поможет. Но… Стоило бы послать в адрес этой белобрысой проклятие — из-за неё теперь старые страхи, которые, казалось утихли после прибытия в Школу, вновь подняли головы.

Лучше думать о чём-то другом. Очень другом. Например, об этом Пауке.

Рик этого человека боится, но не может толком пояснить, что именно его пугает. Ну, да. Странный. Возможно — опасный, если учесть, те обрывки информации, что досталась Глории из оговорок Ярти, Энни и того же Рика. И, вероятно, стоит при общении с ним быть настороже, а то и вовсе избегать оного, но… так, чтобы застывать от ужаса? Глория помнит, как Рик обмер на мгновение вчера, когда в квартире столкнулся с Пауком взглядом. Да, сама она тоже… Она чувствует, как уши начинают гореть при воспоминании о том, что растерялась и не удержала под контролем ту часть магии, из-за которой, собственно, Ярти с ней занималась. И как Паук указал ей на это.

Унизительно.

Хотя если бы на его месте была Ярти… одной «истеричкой» дело бы точно не обошлось. Так что можно порадоваться хотя бы этому.

В остальном же…

Ну, если с Пауком не придётся пересекаться в дальнейшем — пусть даже он и проживает в Сумерках по словам Рика — то какая разница, как там прошла эта встреча? Главное, что у Глории теперь есть допуск. И можно спокойно заняться выяснением обстоятельств смерти родителей Аглаи. 

Глория останавливается, понимая, что почему-то пришла к лестнице, ведущей к этажам общежития… Мелькает мысль о том, что преступника всегда тянет на место преступления, от чего Глория едва не хохочет в голос… И понимает, что это будет дико ненормально выглядеть со стороны. Так что лучше уже убраться к себе и не искушать судьбу… Она сначала смотрит в пролёт, пытаясь определить, находится ли там сейчас эта белобрысая, или нет. Хотя, с чего бы ей там торчать-то? Ну, не поджидает же она, чтобы наброситься? Глория передёргивает плечами и медленно, вцепляясь в перила с такой силой, что белеют костяшки пальцев, поднимается к себе. Бегать в пределах лестницы она клятвенно зарекается. А то в следующий раз может и сама навернуться. Или столкнуть кого-то с гораздо более печальными последствиями.

Когда за спиной закрывается дверь комнаты, Глория не удерживает облегчённый вздох. Ну, вот какая глупость! Бояться какой-то там девчонки! Это после того, как её чуть не сожрали в Тьме — вряд ли те твари, из-под ног которых она по приказу Ярти стащила несколько камней, поступили бы с ней как-то иначе… да и не только они — и после общения с господином Людвигом… Глория морщится. Вот уж кого точно не стоит вспоминать, так это вот его! И после этого всего — бояться пересечься с какой-то глупой девчонкой?! Да, Глория виновата. Но она же извинилась!

Ладно. Не только её. Ещё и того, что кто-то может…

Глория решительны выбрасывает из головы детские страхи, напоминая себе, что давно уже не ребёнок. И в этом попросту нет смысла.

Так что по-хорошему, стоит выкинуть все эти глупости из головы и заняться хоть чем-то полезным. Ну… помимо изучения конспектов и заучивания рисунков…

А именно — иллюзорием.

Глория забирается на кровать, сдвинув балдахин так, чтобы отгородиться от остального мира, и подтягивает к себе съёмник… Наверное, стоит сделать татуировку… возраст же… хотя — нет. Возраст как раз не позволяет. Но… стоит ли следовать правилам? Учитывая, что она, как подопечная Клана, вроде как по другую сторону от закона…

Да и вообще — почему обязательно надо ждать совершеннолетия… или во сколько там можно ставить татуировку?.. для такого пустяка?! Глория возмущённо фыркает. Ей, между прочим, давно уже за двадцать. Она взрослая. И плевать, что телу, в котором оказалась, несколько меньше. Психологически она же не ребёнок! И уж точно не полезет шариться куда ни попадя, как это делают подростки — это она пережила как-то… Глория сдёргивает покрывало и заворачивается в него.

А где, интересно, делают такие татуировки? Ни Ярти, ни Энни… ни остальные обитатели «Вишни» никогда не говорили об этом. А она сама не догадалась спросить! А теперь… как узнать, не спалившись перед посторонними? Через Рика, разве что… Хотя вот Рику-то откуда знать? Он и сам съёмником пользуется. И явно не собирается ничего менять.

Глория встряхивает головой, заставляя себя отвлечься от бессмысленных сейчас размышлений, и смотрит на засветившийся экран. Ну, вот и что искать, спрашивается? Она проводит пальцем по губам, пытаясь заставить мозг выдать хоть что-то. Хоть какую-то стоящую мысль. Получается не очень. С чего вообще начинать поиск, учитывая, что не знаешь вообще практически ничего?!

Так… родители Аглаи погибли нынешним летом. Подробности неизвестны, да, что, конечно, не сказать, чтобы радовало. Но — ладно. В процессе — Глория не сомневается в этом — они с Риком всё выяснят. Дальше. Практически сразу же сироту отдали её тётке, что и понятно — других родственников у Аглаи нет. Только вот, что за тётка-то? Ни имени, ни… ничего! Ладно, пока что это не так важно. Тётка некоторое время терпела присутствие ненужной ей племянницы по известным только ей самой причинам, а потом продала… или только планировала, но не суть… Аглаю в бордель. Аглая узнала о планах тётки и сбежала. И умерла, попав в не свой слой.

Глория рассматривает заставку на экране, думая, что надо будет потом сменить её на что-то более симпатичное. Пейзаж горный, например… Или море… Хотя нет. Никакого моря. И никакого леса. Только горы. Ну, или — в крайнем случае — туман над деревней. Она откидывается на подушку, держа съёмник сначала над собой, а после того, как руки начинают затекать, переворачивается набок и пристраивает съёмник — жалея о том, что подставка од него валяется на столе, до которого лёжа не дотянуться, а выпутываться из покрывала, вставать и тащиться через всю комнату откровенно лень.

И что вся эта информация по итогу это даёт?

Мало что. Ни того, кем были родители, ни слова про личность тётки… ничего. Вообще. И Глория понятия не имеет, с чего тут надо начинать.

Лучше было бы пройтись по Сумеркам и посмотреть на…

На что? Можно подумать, она или Рик знают, где находится тот дом! Хотя… Рик, вроде, видел, как Аглая вылезала из окна… Но далеко не факт, что именно из окна дома той тётки. Может, она с момента побега ещё куда-то влезла, как тогда, когда они ночевали в чужом доме… нет, но какая девчонка! Глория готова ею восхищаться! И жалеть, что уже не у кого взять уроки по вскрыванию замков — на одной памяти тела всё же далеко не уедешь. Тем более, что память эта какая-то кривая и почти не существует. Самой ей никогда взломы хорошо не давались. То есть — примерно через раз. И Глория до сих пор не имеет понятия, от чего зависит удачи или неудача в этом деле.

Впрочем, по Сумеркам стоило бы прогуляться. Просто, чтобы ухватить атмосферу. Возможно, это бы подсказало гораздо больше, чем… Всё же Аглая жила там, и хоть какие-то осколки памяти если не души, то тела должны были остаться. Запахи, звуки…

Дура. Зачем, спрашивается, она сейчас пялится на экран, прикидывая, как сделать его посимпатичнее, если может хотя бы…

Глория садится на кровати, выпутывая руки из кокона, в который ухитрилась превратить покрывало, подтягивает к себе съёмник и вбивает в поиск фамилию. С самого начала стоило это сделать. Как минимум, это сузит круг. Наверное. Глория предвкушающе улыбается…

И смотрит на список из полусотни совпадений. Столько… Она ещё раз называет себя дурой и отфильтровывает тех, кто живёт или жил до недавнего времени — то есть, до нынешнего лета — в Сумерках.

Полтора десятка адресов.

Прекрасно! И теперь придётся обходить их все и…

Что ж. Завтра, когда Рик освободится, они отправятся по первому адресу. Учитывая, что Рик может определить по запаху — то это место или нет — им даже заходить в дома не надо будет. Достаточно просто пройтись мимо. Так что хотя бы этот этап должен быть достаточно коротким. Во всяком случае Глория на это надеется.

Она выключает съёмник, отбрасывает его в сторону и с мученическим стоном, который, само собой, наигранный — и плевать, что никто, кроме неё самой этого не видит и не слышит! — подтягивает к себе сумку с конспектами.

Видели бы её сейчас сокурсники из медицинского! Ни за что бы не поверили в то, что Глория Красовская способна учиться без принуждения. И даже с удовольствием. Она с некоторым сожалением думает, что зря взяла только две булочки, одной из которых к тому же пришлось поделиться с Лолой. Так бы сейчас было что пожевать…

Ну, уж нет.

Не стоит идти на поводу у собственных слабостей.

Надо орешки купить. И грызть их, когда хочется мучного или сладкого.

***

Город Святой Анны. Слой Утро. Школа Ангела. Восемнадцатое ноября 2347 года от заселения планеты. 18:00 по местному времени.

Тео с тоской вспоминает о своей комнате в замке. Уютной комнате с тёмными стенами и почти всегда задёрнутыми шторами, где никто и никогда не беспокоил его. В самом деле — при всей своей строгости фрау Ангелика никогда не лишала его права на уединение. Да и Гер тоже не… Тео поджимает губы, запрещая себе думать о том, из-за кого он здесь оказался.

Он дёргает плечом в ответ на предложение, кажется, барона Вайира куда-то там пойти. Делать ему больше нечего, кроме как таскаться по разным местам! Тем более под вечер, когда есть все шансы пропустить момент отбоя. Хватило и вчерашней прогулки по лесу, который парком тут зовётся и служит полигоном для отработки навыков… Это наверняка кто-то из Кошмара сделал. Может, даже сам герцог Найтмар. И наверное, вот его как раз бы и стоило посмотреть — Гер никогда не позволял даже краем глаза изучать то, что подконтрольно Кошмару — но нет ни малейшего желания ещё раз заблудиться и таскаться по оврагам. Тем более по такой погоде — Тео злобно косится на тяжёлые низкие тучи, из которых падают редкие капли дождя. Пока что редкие. Но Тео ни капли не сомневается в том, что в скором времени дождь наберёт силу. И нет ни малейшего желания оказаться под открытым небом и вымокнуть до нитки. 

Так что нет. Он останется в здании, а ещё лучше пойдёт к себе и, быть может, заглянет к Веславу, который… Тео надеется, что тот никогда не узнает, почему Гер решил, что… Тео прикусывает губу. Слишком сильно. Так, что невольно ойкает от боли. И надеется, что всё же не до крови. Впрочем, мелочь. А вот то, что Веслав…

Тео обрывает мысль, заметив невысокую фигурку этой Аглаи, которая с момента прибытия в Школу едва ли не приклеилась к Веславу. И ни она, ни Веслав не объясняют, что именно их связывает! Да, она, вроде как, помогла чем-то там Веславу после того, как его семья погибла, но это же не означает, что теперь надо приближать её к себе! Она совершенно не вписывается в то общество, в котором и Веслав, и сам Тео родились и выросли. Да просто представить эту девку на приёме в Полудне достаточно, чтобы понять, насколько она там будет лишней. Даже здесь, в Школе, заметно, что она явно не обучена манерам в должной степени. По крайней мере — обращаться к будущему князю настолько по-свойски, словно является приближённой к трону, это верх невежества. Тео надеется только, что их одноклассники, которые, в отличие от этой Аглаи, выросли в правильных семьях, сумеют указать той на то место, которое она должна занимать. Впрочем, кажется, ждать не придётся слишком уж долго. Тео усмехается.

В памяти всплывает то, что не так давно… кажется, в день, когда приехал Веслав… он точно видел, как Аглая куда-то там брела после отбоя. В сторону этого самого парка. Жаль, что обзор из комнаты не тот, чтобы разобраться, куда именно эту… Аглаю понесло. Но и того, что она в первый же ден начала нарушать правила, уже достаточно, чтобы…

Тео провожает Аглаю взглядом, машинально отметив, что она идёт в сторону женской части общежития, и кивает сам себе. Разворачивается и отправляется на поиски Веслава. Тот наверняка даже не знает, что эта его странная знакомая занимается чем-то не совсем разрешённым — иначе зачем таиться? — под покровом ночи. Тео кому-то кивает в ответ на приветствие, огибает решившую прямо посреди коридора что-то почитать парочку и застывает, понимая, что не имеет ни малейшего представления о том, где вообще искать Веслава.

— Здравствуйте, Тео. — Голос заставляет вздрогнуть.

— А? — Он переводит взгляд на приветливо улыбающуюся ему позавчерашнюю девчонку, которая вывела их из леса… что бы там не говорил по этому поводу Веслав. — Алиса! Добрый вечер.

— Вы чем-то расстроены, — замечает она, потирая кисть руки. На которой наливается цветом обширный синяк. И это почему-то отдаётся болезненным ощущением где-то в районе солнечного сплетения. Тео чуть хмурится, пытаясь понять, почему он так реагирует на травму практически незнакомой ему девушки. — Не обращайте внимания. Просто некоторые совершенно не умеют смотреть по сторонам, из-за чего страдают окружающие, — она кивком головы указывает на скрывающуюся за поворотом Аглаю. И немного печально улыбается. От чего опять неприятно отзывается внутри.

— Вы с ней знакомы? — Тео спрашивает это в большей степени чтобы отвлечься от странных реакций, чем из настоящего интереса. Потому что вряд ли там есть что-то серьёзнее обычных девчачьих переживаний, которыми изобиловала жизнь прислуги дома… В которой к удивлению Гера, если бы тот узнал, Тео неплохо разбирался. Всё же что бы там ни думал по этому поводу Гер, Тео никогда не отстранялся от общения полностью. Пусть даже оно и ограничивалось теми, кто постоянно жил в замке. Но в переплетениях отношений служанок он разбирается едва ли не лучше всех! Так что… ну, наверняка же и тут что-то вроде… 

— Нет, по счастью. Какой смысл знакомиться с такими, как… — Алиса вздыхает и снова потирает руку.

— Что с вами случилось? Может, я могу помочь — к сожалению, я как раз с этой девушкой знаком. — Почему вдруг захотелось помочь, Тео не очень и понимает, но… почему бы и нет? Тем более, что во время их с Веславом прогулки она помогла вернуться к Школе. Так что… Тео кивает в сторону окна, где, во-первых, нет никого, кто мог бы помешать разговору, а во-вторых — оно достаточно далеко, чтобы не стоять посреди коридора, где то и дело кто-то куда-то идёт.

— Ничего… ничего особенного. Она просто не заметила меня и едва не столкнула с лестницы, — с заминкой отвечает Алиса, принимая предложенную руку. Как будто бы не хотела об этом говорить. Столкнула? То есть? — Она даже извинилась, но… А вы говорите, что знакомы с ней?

— С ней знаком Веслав. Хотя я понятия не имею — откуда. — Тео кидает взгляд в окно, где, как он и предполагал, уже идёт полноценный дождь — капли медленно стекают по стеклу, сливаясь одна с ругой, образуя целые ручейки. Мерзкая погода. Даже если смотреть на это из тёплого и сухого коридора Школы… А оказаться сейчас там должно быть и того хуже.

— Они — пара? — вырывает Тео из размышлений о погоде голос девушки.

Что?! Тео передёргивает при одной мысли о таком. Веслав и эта… Аглая? У которой на лице написано, что она нацелена на состояние Волковых… или что она там собирается выжать из Веслава… Нет! Веслав не настолько дурак, чтобы не видеть этого! Даже если он чем-то там обязан этой… Всё равно. Ну, не мог же он..?

— Нет… нет! Точно нет. — Тео мотает головой, отгоняя даже призрак подобной картины. И отходит от окна, направляясь в сторону общежития вместе с Алисой, которую совершенно точно нужно проводить до её комнаты и убедиться, что никто не столкнёт её ещё один раз. — Веслав говорит, что Аглая помогла ему, когда он был в трудном положении… — Ну, не рассказывать же про покушение и прочее? Пусть даже про него и так уже все в городе знают. Но это не означает, что надо из раза в раз об этом говорить.

— И после этого по счастливому совпадению она оказалась здесь? Что-то верится с трудом. — Алиса качает головой и извиняюще улыбается. — Я не хочу сказать, что она это подстроила, но… Это напрашивается! Но я готова даже извиниться перед ней, если окажется, что мои мысли не имеют под собой оснований.

— Я говорил ему о том, что с её появлением здесь не всё чисто, но… — Тео останавливается, дожидаясь, пока Алиса, которая, как он замечает только сейчас, ещё и прихрамывает, отдышится. Это тоже результат встречи с Аглаей? Как так можно?! Неужели сложно смотреть по сторонам? Тео сжимает губы. Злость на Аглаю, из-за которой сейчас страдает Алиса, грозится выплеснуться вовне. И это не то, чему стоит поддаваться. Тем более — при посторонних. Он заставляет себя дышать медленнее, чтобы успокоиться. В самом деле — какой смысл сейчас беситься из-за Аглаи? Уж лучше придумать, как донести до Веслава то, что Аглая совершенно не тот человек, с которым следует поддерживать даже приятельские отношения. Чтобы не портить впечатление у… у тех же герцогов. — Веслав предпочитает не прислушиваться к моим словам, увы.

— Это печально… А как вы относитесь к тому, что… Аглая, вы сказали?.. Аглая покидает территорию Школы по ночам? — Наверное Тео молчит слишком долго, потому что Алиса поворачивается к нему и внимательно смотрит невероятного оттенка голубыми раскосыми глазами. — Вы не знали? Я… мне не спалось в первый день и я заметила, как Аглая возвращается в общежитие среди ночи… — она замолкает, глядя на проходящую мимо парочку. И только после того, как те отходят на достаточное расстояние, продолжает: — Это может выглядеть со стороны, словно бы я шпионила, но… Я не желала ничего плохого! Просто увидела, что кто-то находится вне стен общежития после отбоя… очень после отбоя… и решила проверить. — Тео замечает, что щёки Алисы розовеют.

— Ну… это не значит, что она именно покидала территорию Школы. — начинает Тео, понимая, что обязан рассказать об этом Веславу. Пусть тот и защищает Аглаю, но он точно должен знать, что… Что его знакомая далеко не такая, как ему, вероятно, кажется. — Так, значит, мне не показалось…

Он смотрит на Алису, которая пожимает плечами с извиняющейся улыбкой. И только и может, что повторить её жест.

Веслава он находит спустя пару часов после того, как проводил Алису до её комнаты и убедился, что ей точно не нужна помощь врача.

— Ты знаешь, что Аглая по ночам покидает как минимум общежитие? А быть может, что и Школу, — Тео не знает, как ещё начать разговор, поэтому задаёт вопрос, едва только дверь комнаты Веслава закрывается, отрезая их от коридора.

— У тебя есть этому доказательства? — уточняет Веслав, не отрываясь от чтения конспектов. Он сидит по давней своей привычке на полу, прислонившись спиной к кровати. — Ты ведь понимаешь, что голословное обвинение может обернуться против тебя, Тео?

— Нет, — замедлено произносит Тео, понимая, что слова — хоть его, хоть Алисы — мало что значат. Потому что он в глазах Веслава пристрастен из-за неприязни к Аглае, а Алиса… у Алисы с Аглаей конфликт. Пусть даже она и утверждает, что это было не более, чем недоразумением. Только вот если у этого происшествия были свидетели, то все слова Алисы будут восприняты окружающими как месть. И… — Пока что нет. Только вот ты уверен, что она этого не делает? Или ты готов оправдывать эти её выходки?

— Если они есть, — вздыхает Веслав, чуть откидываясь назад. Тео, поколебавшись, садится напротив друга на ковёр. И едва ли не сверлит Веслава взглядом. — Хорошо. 

Предположим, ты прав. И что? Что это даёт? Если она и обязана перед кем-то отчитываться, так только перед своими опекунами. Как ты помнишь, прямого запрета на то, чтобы покидать стены Школы, не существует. Только рекомендации. Да, Тео, находиться в стенах общежития после отбоя это именно рекомендация. Администрация и опекуны учащихся каждый год спорят на эту тему, но пока что так и не могут прийти к единому мнению и изменить данный пункт. Слишком много противников среди влиятельных… хм… спорщиков. Так что прогулки Аглаи… которым тем более нет подтверждения… не являются нарушением правил. — Веслав поднимает взгляд от конспектов, которые продолжал изучать в тот момент, когда Тео вошёл, и устало смотрит прямо в глаза. Как будто бы Тео сказал сейчас явную глупость… Но разве друг не может понять, что Аглая явно не та, за кого себя выдаёт?! — Почему она тебе так не нравится, Тео?

— Потому, что она явно планирует подобраться либо к состоянию Волковых, либо…

— Перед этим ей придётся пережить встречу с Мораной, — отмахивается Веслав, не скрывая широкой улыбки. Как будто бы его сестры нужно опасаться. Ну… может, что и так — Тео не очень хорошо помнит сестёр Веслава. Он никогда с ними не контактировал больше, чем того требовали нормы приличия. И вообще не может ничего сказать про Морану. — Не надо обо мне настолько сильно переживать, Тео. Я прекрасно знаю, какова Аглая. И ничего сверх того, что планируют едва ли не все в этой Школе, она не сделает… а может не сделает и этого…

— То есть, ты признаёшь, что она… — Тео чуть подаётся вперёд, чувствуя радость. Так, значит, Веслав всё же видит, что эта… Аглая не так проста?

— Как минимум, этого от неё могут требовать её опекуны. Я понимаю. И до тех пор, пока она не пытается манипулировать мной, не вижу в этом проблемы. Ну, правда, Тео! Лучше держать рядом с собой того. про кого ты точно знаешь, что это шпион, чем довериться вслепую!

Тео вздыхает. Проводит рукой по ковру, наблюдая за тем, как узор становится ярче, если вести против ворса. Что-то правильное в этом подходе, разумеется, есть. Он даже уверен, что Гер бы точно одобрил такой подход. Но… Не лучше ли раз и навсегда избавиться от сомнительной компании? Обезопасить себя?

— А ты не подумал, что в этом случае её опекуны подошлют кого-то, про кого я уже не буду знать, что этот человек работает на них? — интересуется Веслав, возвращаясь к конспектам.

На это Тео уже даже не знает, что возразить. Он ещё раз вздыхает, не решаясь спросить, кто же именно эти её опекуны. И даёт себе клятву найти неопровержимые доказательства, которые помогут убрать Аглаю из окружения Веслава.

***

Город Святой Анны. Слой Ночь. «Звёздная Вишня». Двадцать первое ноября 2347 года от заселения планеты. 14:05 по местному времени.

В «Вишне» Рик появляется, наверное, в третий раз. И первые два практически не отпечатались в памяти — тогда он думал только о том, когда придёт в себя Аглая… пусть даже теперь это не совсем она. Сейчас же он с любопытством крутит головой, пытаясь понять, почему та, первая Аглая даже сбежала из дома, только бы не оказаться здесь. Да и нынешняя, кажется, не очень-то рада тому, что приходится тут жить. Ну, или не здесь, но в похожем месте. И Рик признаёт, что не понимает, что же в «Вишне» их обеих так отталкивает. Потому что тут… приятно. Красиво, уютно, спокойно. И женщины, которые встречаются по пути, улыбаются. Очень красивые женщины. Ни капли не похожие на тех учёных, которые пытали его в лаборатории.

Да и вообще — тут гораздо красивее, чем в белых коридорах и комнатах того места, откуда он сбежал.

— Ты ведь, кажется, Рик? — Напротив него останавливается невысокая светловолосая женщина. Её тёмные глаза пробегаются по Рику так, что ему кажется, будто бы она видит его насквозь. Так, как та женщина в лаборатории, на которую похожа Ярти. Рик вспоминает, что тогда, когда он ожидал пробуждения Аглаи, он видел эту женщину в компании Ярти. Правда, мельком. — Что привело тебя сюда?

— Господин Людвиг сказал, что госпожа Ярти желала меня видеть, а я не знаю, где…

— За мной, — женщина разворачивается и, даже не сомневаясь в том, что Рик выполняет приказ, медленным шагом идёт по коридору, пока не останавливается возле одной из дверей. Входит без стука. — Ярти. Добрый вечер.

— Энни? — из комнаты выглядывает полураздетая — в штанах и тонкой просвечивающей майке — Ярти. Рик отводит глаза, вспомнив, что рассматривать неодетых людей неприлично. Так писалось в книгах, которые ему давали. — О! Рик. Быстро ты. Можешь присесть куда-нибудь… — она оглядывается по сторонам, потом уходит в другую комнату и притаскивает оттуда стул.

Рик опускается на него, не зная, что вообще можно сказать. Да и стоит ли говорить. Он совершенно не понимает, зачем вдруг понадобился Ярти, и вообще предпочёл бы сегодня сопровождать Аглаю в Сумерки, где в прошлый раз они только прошлись по одной из улиц. Ведь Аглая не так давно говорила, что не очень хорошо ориентируется в незнакомых ей местах. Она, конечно, может переместиться обратно в Школу... наверное. Ну, либо связаться с кем-нибудь через… съёмник — Рик не совсем уверен, что правильно повторил то, как она назвала… да и не только она… съёмное устройство — и попросить помощи. Но всё равно Рик беспокоится о том, как Аглая справится.

Ярти тем временем натягивает на себя водолазку и обвязывает вокруг талии какой-то перекрученный из лоскутов кожи пояс. И попутно скидывает в небольшой рюкзак какие-то вещи. Рик не присматривается, что это. Всё равно он в этом ни капли не разбирается.

— Ты уверена, что он тебе так уж нужен? Всё же не Тьма. — Женщина, которую Ярти назвала Энни — теперь Рик припоминает, что, кажется, именно так зовут ту, которая тут главная — стоит, прислонившись бедром к столу и что-то на нём перебирает. Рик не видит, что это, даже если вытягивает шею. Надо встать, но двигаться лишний раз в присутствии Ярти боязно. Тем более, что тогда, когда он видел Ярти у Пака, он сбежал до того, как она ответила хоть что-то на его признание. И теперь непонятно, чего именно от неё ожидать.

— В том-то и дело, что не Тьма, — Ярти медленно заряжает пистолет, отдалённо похожий на те, что носили некоторые охранники лаборатории, и с сомнением, которое очень хорошо читается сейчас на её лице, рассматривает… обоймы? Рик не уверен, что это называется именно так, но… — Не считая некоторых дней — в один из которых я благополучно вляпалась, кстати говоря  в Тьме, если соблюдать несколько правил, достаточно спокойно… Ну, если, конечно, не набежит какая-нибудь тварь, но это явление… нечастое, скажем так, — в последних словах Рик чувствует ложь. И сам вспоминает, что не так уж и мало там существ, с которыми лучше не оказываться рядом. Да и не только их. Там и мест, в которые забредать опасно для жизни, полно, и… Он пересекается взглядом с Ярти и видит, как она чуть качает головой, приказывая не вмешиваться. И засовывает пистолет в рюкзак. — А вот люди… Люди это совершенно иное дело. С ними никогда не знаешь, что конкретно получишь. Так. Рик. Идёшь со мной.

Она надевает куртку, рюкзак и проходит мимо. Рик торопливо поднимается, едва не уронив стул. В коридоре он дожидается, пока Ярти всовывает ноги в ботинки, одновременно надевая шапку, и выходит следом за ней.

До лифта все трое идут в молчании. Рик просто не знает, стоит ли ему говорить, а почему молчат Энни и Ярти — он не знает.

— А… — он рискует подать голос только после того, как двери лифта закрываются, отрезая их от демонстративно помахавшей на прощание Энни.

— Куда и зачем? — Ярти не поворачивает головы, уставившись в одну точку. Рик думает, что её взгляд, который он и не собирается ловить, сейчас один в один как у той женщины из лаборатории. — Людвигу нужно проверить несколько мест при помощи магии, а все маги… которых, на самом-то деле, не так уж и много в Клане, как бы печально это ни звучало, чтобы проделать это быстро… либо уже задействованы, либо заняты другими важными вещами, отвлекать от которых попросту нельзя. Так что мы сейчас едем на западную окраину Ночи… — Двери лифта открываются. Ярти выходит первой, даже не думая проверять, следует ли Рик за ней. Которому ничего не остаётся, кроме как едва ли не бегом выбраться из лифта и пристроиться немного позади Ярти за левым её плечом. Возобновляет разговор она только тогда, когда они оба оказываются на улице. Предварительно убедившись, что рядом нет никого, кто мог бы хоть что-то услышать. — Предполагалось отправить тебя самостоятельно, но я сильно сомневаюсь в том, что ты справишься. Тем более, что ты уж точно не маг, пусть и скачешь по слоям. Так что… Будешь сопровождать меня. По крайней мере — в этот раз.

Они идут быстрым шагом вдоль дороги. Рик думает, что совсем не зря решил сегодня тоже натянуть шапку и шарф, приобрести который его убедила Аглая. И даже потратила время на то, чтобы затащить его в магазин и лично выбрала несколько шарфов разной расцветки. Сейчас он закутывает лицо по самые глаза и прячет руки в карманы. Вот перчаток у него нет. И надо бы… он отгоняет мысль о том, что их можно украсть. Всё же не просто же так он решился просить Паука найти ему работу? И раз уж он собрался покупать себе чай — про который, кстати, надо бы набраться храбрости и выспросить Ярти — то и перчатки стоит именно что покупать, а не пытаться где-то спереть.

Ярти толкает выкрашенную в белый цвет дверь, пропуская Рика вперёд. Он видит, как она скользит взглядом по улице прежде, чем закрыть верь. И что…

— Ну, как всегда! — она с силой хлопает ладонью по стойке, от чего по помещению прокатывается едва ли не разрывающий мозг визг. От которого Рик приседает и зажимает уши ладонями. Спустя секунду в зал выскакивает девушка, вооружившаяся какой-то палкой. — На Белую Звезду. На двоих. Живо.

Девушка роняет палку, которая с грохотом укатывается куда-то под шкафы, если Рик правильно видит. И на выдохе высказывает такое, что Рик только и может, что моргать. Он и представить себе не мог, что девушка может знать такие слова. Ярти же только хмыкает и смеривает девушку взглядом, от чего та вспыхивает и…

Спустя несколько секунд они оба опять стоят под открытым небом, только место Рик не узнаёт. Это…

— Белая Звезда, — отвечает на невысказанный вопрос Ярти с некоторым отвращением в голосе, скидывая с плеч рюкзак и в первую очередь вынимая оттуда пистолет, который запихивает в карман. Следом за ним она достаёт коробочку с, как Рик уже знает, красками. Злобно прошипев под нос что-то про то, что те приходится расходовать на всякую ерунду, отвинчивает крышку на одном из бутыльков. И, стянув перчатки, наносит знаки на тыльную сторону ладоней. Потом приказывает Рику протянуть руки и разрисовывает уже его кисти. Рик прислушивается к себе, и чувствует, как от линий, которые практически сразу становятся невидимыми, внутрь его тела тянет теплом. — Поможет быть незаметным. Мы же не хотим, чтобы о нашем присутствии кто-то знал?

— А… кого мы ищем?

— Контрабандистов. То бишь, людей, в обход законов города провозящих сюда некоторые товары. В данном случае — наркотики. — Ярти надевает рюкзак и окидывает перекрёсток взглядом. — Так. Пойдём на север. К окраине. Там посмотрим. К слову сказать — чтобы у тебя не было иллюзий — Лисы занимаются контрабандой. В том числе и наркотиков. Но… Я, если что, не приветствую подобное… Из-за того товара, что провозят хоть Лисы, хоть Ласточки с восточной части Ночи, ещё никогда не случалось сумасшествия или смертей… быстрых.

— Зачем вообще нужны наркотики? — Рик протискивается в невозможно узкий переулок следом за Ярти. Про наркотики он за то время, что провёл за пределами стен лаборатории, успел узнать. Например, то, что из-за них люди рушат собственные жизни. И не только их. И про то, разумеется, что за такой товар некоторые получают большие деньги. Правда, он так и не понял, как именно к этому стоит относиться.

— Кому? — Ярти останавливается, стаскивает рюкзак и, повернувшись боком, кое-как перебирается через зазор между стеной и каменным столбом посреди переулка. Рик вздыхает и на мгновение перепрыгивает в Утро, где делает несколько шагов по какой-то клумбе… и надеется, что хозяева не слишком расстроятся из-за того, что он по ней потоптался… и возвращается в Ночь. Где ловит взгляд Ярти, в котором мешается восхищение, зависть и неодобрение… Странно… — Лисам — ради денег. Наркоманам — ради кайфа. Магам — для медитаций… да и то не всем. Я прекрасно в своё время и без стимуляторов обошлась. Как и Аглая. Передай ей, кстати, чтобы не велась на слова, мол, это поможет стать более могущественным магом. Не поможет. Тем, кому нужны такие подпорки для достижения силы, никогда не перепрыгнут свой изначальный лимит… И уж ей-то это всё тем более не нужно… Так… Ну, и как это называется?

Рик склоняет голову к плечу и смотрит на остов малоэтажного — Рик насчитал всего-то четыре этажа в самом высоком месте — дома. Обычного. Так что он не вполне понимает, что именно не так. Ярти же бормочет себе под нос что-то про подонков, а потом выплёскивает под ноги содержимое бутылька с чем-то, в чём она не так давно промывала краски. И… картина меняется. Рик моргает, видя несколько мёртвых тел со связанными руками. И парочку живых, бурно обсуждающую что-то в стороне.

В следующее мгновение он понимает, что остался один — Ярти срывается с места, на ходу вынимая пистолет. Грохот от выстрела, кажется, должно быть слышно далеко за пределами этого дворика, но, как Рик видит, Ярит это мало волнует. Оба человека падают замертво, хотя второй успевает вскинуться и даже попытаться достать… наверное, собственное оружие. Рик заставляет себя подойти к Ярти, которая уже деловито обшаривает карманы убитых. Сначала тех, кто умер от её руки, а потом и остальных.

— Так. Смотри внимательно и запоминай, — Ярти указывает на несколько пересекающихся под странными углами линий, которые образуют замкнутую неправильную фигуру в центре. И там же он видит символ. — Это — знак сыновей. Может быть, ты уже слышал про них, но будет нелишним напомнить. Про то, что они время от времени балуются разными запрещёнными практиками, говорить, быть может, и не имеет смысла, но для них они иногда используют человеческие жизни. Жителей города, конечно, они стараются не трогать, хотя те же Змеи могут порассказать про то, как нашли нескольких своих людей с начисто содранной кожей и… не только. Но люди, входящие в Кланы, никогда не волновали Полдень. Кроме того чаще всего они используют в качестве… материала выкраденных или по глупости — ну, или из-за жадности, что временами одно и то же — решивших пробраться в город нелегально жителей большого мира. Вот таких, как эти, — Ярти кивком головы указывает на связанных, которых она не перестаёт обыскивать, время от времени запихивая что-то в рюкзак. — В последние полгода сыновья вели себя тихо. Относительно. И мы расслабились. Даже встряска с храмом не так давно не помогла! А они, значит… Рик. Пробегись по соседним пустырям и посмотри, нет ли такого… особенного места. Там, знаешь, воздух чуть плывёт. Это — лазейка во внешний мир. Найдёшь — зови меня. Только не пытайся ничего с ней делать самостоятельно.

После этого Ярти поднимается и направляется в сторону провала в стене остова дома. Рик внимательно смотрит на знак, стараясь запомнить его до последней чёрточки. Почему-то тот напоминает ему символ, которым запирали его… камеру?.. в лаборатории. Только вот Рик не очень уверен, что стоит говорить об этом кому-либо. Хотя, с другой стороны — возможно, что Ярти и остальным Лисам как раз-таки и нужно бы это знать.

Рик вздыхает и, пожалев, что не взял тот пистолет, что не так давно отдал ему господин Людвиг, направляется в ту сторону, куда показала Ярти.

***

Город Святой Анны. Слой Утро. Вторая основная лаборатория Нового Дня. Двадцать первое ноября 2347 года от заселения планеты. 12:47 по местному времени.

Кристиан ненавидит лаборатории. И по своей воле бы вообще не появился здесь никогда. Только вот то, как Людвиг Ойерто-Гэйлэ осознанно или нет обошёл в разговоре тему сестричек, вынуждает проверять самостоятельно. И можно было бы обойтись встречей в иллюзории — учитывая, насколько нежно и трепетно его любят сестрички… да, Кристиан полностью признаёт, что в столь пламенном чувстве виноват именно он сам и никто другой — но стоит только представить, насколько плохо ему будет после подобного погружения, что любые намёки на подобное ощущение тут же сходят на нет. 

Есть, конечно, вариант спросить у Паука, который — кто бы сомневался! — уже в курсе всего на свете, но это в самом деле последнее, средство. Кристиан морщится от одной только мысли, что придётся общаться с этим… человеком. А ведь, насколько он знает, Людвиг едва ли не дружит с Пауком! По словам Энни. Представить, что кто-то может считать такого, как Паук, другом, попросту невозможно. Интересно, в реальности эта тварь настолько же отталкивающая, как в иллюзории? Кристиан вспоминает чёрного кота и передёргивает плечами, сгоняя мурашки отвращения.

И жалеет, что тогда, десять лет назад, так и не удалось увидеть его вживую. Хотя… может быть, оно и к лучшему. Особенно, если вспомнить, что тогда Паука почти загнали в ловушку… почти. И вот это самое почти как раз-таки и заставляет радоваться, что встреча не была личной.

А ещё тому, что Паук по какой-то причине не стал брать с Кристиана и остальных участвовавших в той… авантюре… плату. Правда, не очень понятно — почему.

Двери, ведущие на нужный этаж, с шипением раздвигаются, и Кристиан шагает внутрь, с отвращением глядя на белые стены и такой же пол, от которых бликами отражается свет ламп. Слишком ярких, чтобы это было хоть немного комфортным. Кристиан с некоторой тоской думает о коридорах и тренировочных залах Кошмара. С приятным глазу цветом, и полумраком… который даже так всё равно не похож на зыбкость Сумерек. Что странно, конечно, но, вероятно, это особенность именно Сумерек, которая не имеет ничего общего с освещением.

— Мистер Эллингтон? — ледяным и безукоризненно вежливым тоном окликает его Эйстана, не изменяющая много лет вишнёвому тону волос. Примерно с тех времён, когда Кристиан имел глупость раскритиковать её внешность… и не только её. — Прошу, не стоит стоять посреди коридора. Пройдёмте в кабинет — там гораздо удобнее.

Кристиан пожимает плечами и следует за одетой в безликий костюм, в каких здесь ходят все учёные, девушкой, гадая, насколько её хватит прежде, чем она сорвётся. Нет, Кристиану бы этого не хотелось. Всё же он пришёл, чтобы прояснить кое-какие моменты. Но… Эйстана… Бесится уже не первый год из-за… Настоящей ерунды. Пусть даже Кристиан и признаёт, что ему не стоило тогда вести себя настолько хамски, но… но он тогда был подростком! И… да, идиотом. По крайней мере — в отношении того, как надо вести себя с девушками.

— Так что привело вас сюда? Вы не сообщили…

— У меня не так давно состоялся разговор с сыном главы Клана Лис… — начинает Кристиан, не вполне уверенный, что стоит вот так выкладывать карты. Всё же вероятность того, что сестрички замешаны в гибели детей, не нулевая. Кристиан бы даже сказал, что она выше пятидесяти процентов, учитывая то, насколько пренебрежительно они относятся к человеческим жизням. Пусть даже в последние полгода не было никаких признаков того, что они опять начали синтез «сна» или… только вот это совершенно не значит, что этого не было. Вполне возможно, что разработки не достигли стадии тестирования. Ох, как же жаль, что Кошмару таки не удалось заслать в Новый День ни одного шпиона! Или хотя бы подкупить кого-то из работников оного. Впрочем, и в Кошмаре нет чужих глаз… наверное. Потому что есть ведь ещё и Паук. Поймать за руку которого, увы, не получается. Кристина скользит взглядом по кабинету, который точно также безлик, как и коридор. Разве что недалеко от выхода ощущается что-то… как отголосок чужой смерти. Впрочем, Кристиану не очень-то интересно, кто и почему тут умер.

— Вероятно, про контрабанду некоторых наркотических веществ из большого мира, — кивает Эйстана. Она чуть откидывается на спинку кресла и вертит в руках стеклянный кубик, который отбрасывает радужные блики заглядывающего в окно солнца. Время от времени попадая ими в глаза Кристиана, заставляя его жмуриться. — Глава Клана уже интересовался у нас, не стоим ли мы за этим. Могу повторить и вам — нет. Нам не интересно подобное.

Ну, да. Им интереснее синтезировать подобное вещество, тем самым вытеснив Кошмар, традиционно добывающий сырьё для «сна» и «пыльцы» в Тьме. И создающего данные смеси, соответственно… Синтезировать и уничтожить, собственно говоря, таким образом Кошмар. Кристиан прекрасно это знает… Как и то, что далеко не только на смесях держится могущество Кошмара, но… Он удерживает себя от того, чтобы хоть как-то показать, что думает про то, как именно глава Клана Лис интересовался… вернее — в какой обстановке. Всё же выбор любовников — если слухи, которые время от времени появляются в коридорах «Вишни», верны — личное дело каждого. Хотя такое плотное сотрудничество с Кланами… вызывает недоумение. Ну, не могут же наследницы герцога всерьёз считать ровней выходца из Ночи?!

— И вы не можете сказать…

Договорить Кристиан не успевает — в кабинет входит… сначала Кристиану кажется, что это Гьертта. Точно такая же, как десять лет тому назад. Хотя он точно знает, что сейчас она выглядит далеко не так, как…

— Госпожа Гасэрт-Кои, ма… начальник смены просила передать вам эти документы, — тихим ровным голосом сообщает девушка. Несколько более высоким, чем у Гьертты, что царапает восприятие, заставляя морщится. Кристиан отворачивается к окну, за которым, к сожалению, не видно ничего, кроме кусочка неба.

— Спасибо, Ньерри. — Эйстана принимает папку и перелистывает страницы. Потом кивает, ставит подпись и что-то ещё быстро пишет от руки. — Вот, возьми. Когда свадьба?

— Скоро, — девушка, которая настолько похожа на Гьертту, смущённо улыбается, чем развеивает сходство. Даже десять лет тому назад Гьертта никогда не вела себя подобным образом. Всегда была слишком стервой. Даже когда прикидывалась ангелочком. Хотя ангелочком у неё прикидываться и не выходило — эмоции летели вперёд разума. Как и сейчас, впрочем, хотя нельзя не признать, что с возрастом она всё же стала спокойнее. Но тут, скорее всего, стоит благодарить окружение, в котором она находится.

— Чудная девушка, — глядя на закрывшуюся дверь, произносит Эйстана с лёгкой улыбкой, которая, впрочем, Кристиана ни капли не обманывает. Эйстане глубоко безразлична и эта девушка, и все прочие сотрудники вне того, чем они занимаются в лаборатории. И Кристиан ни капли не сомневается в том, что и Эйстана, и её сестра ни на мгновение не будут колебаться, если придётся от этой самой чудной девушки избавиться. — И талантливая. Благодаря ей мы значительно продвинулись в вопросе проблемы жителей Ночи из-за недополученного ультрафиолета.

— Разве эта проблема не решена теми же лампами и витаминами? — Да вся ночь забита рекламой ламп и таблеток! И что-то Кристиан не может вспомнить хотя бы один случай, когда бы эти средства им не помогали. Та же Энни… Он заставляет себя не думать о ней сейчас.

— Витамины всё же далеко не панацея… — качает головой Эйстана, вновь начиная крутить в ладони кубик. — Мы не первый год бьёмся над универсальной формулой, которая позволила бы навсегда отказаться от ламп, заменив их приёмом пары таблеток раз в день. Это как минимум снизило бы расход энергии, которая уходит на работу ламп. И её можно будет перенаправить на генераторы или фермы. Глава Шторма… прежний глава, разумеется… не раз сетовал на то, что из-за перерасхода энергии горожанами механизмы изнашиваются гораздо быстрее, чем следовало бы. Что, в свою очередь, приводит к подорожанию продукции ферм. И повышению налога на воздух. Как можно понять из этого, новые подходы к решению проблемы дефицита ультрафиолета могут разом решить несколько проблем. 

Кристиан качает головой. Вот уж о чём он никогда не задумывался, так это над проблемами Ночи.

Хотя то, как сестрички якобы беспокоятся о бедах жителей нижнего слоя, умиляет. Впрочем, возможно, это они ради главы Лис стараются

— Она?.. — Кристиан жестом головы указывает на недавно закрывшуюся дверь. И обещает себе позже подумать о Шторме. То, как Эйстана оговорилась сейчас… Стоит повнимательнее присмотреться к контактам сестричек и герцога Винтерберга. Всё же союз этих двоих будет… Как же жаль, что Клаус ни слова не скажет по этому поводу! Каким бы он ни был другом, но преданность Шторму у него всегда на первом месте. Увы.

— Понравилась? — Эйстана ухитряется и здесь ничем не выдать своего отношения. За исключением глаз, которые, как бы банально ни было сравнение, едва ли не мечут молнии. Неужели за столько лет нельзя было успокоиться? Беситься из-за глупой обида детства это… недостойно одной из глав ведущей фирмы города. — Жаль вас разочаровывать, но Ньерри в скором времени выходит замуж. Да и не по рангу она вам. Пусть даже и является аристократкой. Что? Я беспокоюсь о вашей репутации! — Эйстана усмехается. — И о душевном равновесии моей сотрудницы, которой любовные переживания совершенно не нужны. Она — дочка нашей ведущей специалистки по вирусам. И целиком и полностью унаследовала талант матери. Так что я просто не могу позволить кому бы то ни было снижать её работоспособность различными… глупостями.

— Нет… просто напомнила мне одного человека… — отмахивается Кристиан, чуть откидываясь на спинку стула и демонстрируя расслабленность. Пусть даже Эйстане и удаётся его… нет, не взбесить, конечно, на это у бедняжки не хватит таланта, но задеть. Обвинять его в том, что он готов… эта девчонка даже не в его вкусе! Ох, да её даже смешно сравнивать не то, что с Энни — куда ей до неё! — но и с Гьерттой. Несмотря на внешнюю схожесть. При всей его неприязни к последней, у неё было бы больше шансов оказаться в его постели, чем у этой подчинённой Эйстаны. Кристиан вежливо улыбается. — Дочь, говорите? А сестёр у неё нет?

— Помнится… — медленно произносит Эйстана, явно удивлённая вопросом. Почему это? Хотя… возможно, она и не в курсе того, что там происходило десять лет назад с… — Да. Если я правильно помню то, что рассказывала госпожа Тэанно, некоторое время назад одна из её старших дочерей сбежала из-под венца. Был страшный скандал. Потом вторая дочь оказалась впутана в какую-то грязную историю с сектантами… — Эйстана морщится и печально вздыхает. — Это был страшный удар для бедной женщины. Только проект, с которого мы с солн… сестрой после некоторых сомнений не стали её снимать, не позволил ей окончательно расклеиться.

Точно. Гьертту же обвиняли в шпионаже на сыновей! Значит… Наверное, она порадуется, если рассказать ей про сестру? Кристиан прищуривается и чуть меняет положение, жалея, что у него в руках нет хотя бы чашки… хотя, само собой, он ни за что в жизни бы не принял из рук сестричек ничего, что… Хотя нет. Гьертта… Ярти даже если и будет рада услышать новости о семье, точно не примет их от него. Так что стоит выкинуть благородные порывы куда подальше.

— Тесен мир, — наконец, произносит он, понимая, что молчание затягивается. И тут же внутренне морщится. Стоило бросать такую фразу! — Что ж. Могу я надеяться, что в случае обнаружения каких-то сведений касательно контрабанды вы известите меня?

— Приложу все усилия, — кивает Эйстана.

Кристиан не верит ей ни на самый ничтожный процент. Просто потому, что это — Эйстана, которая явно до сих пор не может забыть свою в достаточной степени глупую обиду.

Только вот возражать он точно не собирается. Кристиан кивает и, пожелав доброго дня в самых вежливых выражениях — Эйстану ожидаемо перекашивает так, что она даже не успевает взять эмоции под контроль — выходит прочь из кабинета.

В дверях он сталкивается с Линьарой, которая окидывает его ледяным взглядом серых глаз. Молча. После чего скрывается внутри, предварительно вызвав кого-то через татуировку — Кристиан видит, как на мгновение взгляд теряет фокусировку, а татуировка начинает пульсировать, наливаясь цветом. Кристиан пожимает плечами. Потом с тоской смотрит на белый коридор, по которому предстоит идти к выходу. И он совершенно не знает — куда именно ему надо идти.

— Позвольте, я провожу вас, — раздаётся голос справа. Кристиан поворачивает голову и видит эту самую предполагаемую младшую сестру Гьертты. Он пожимает плечами. Почему б и нет?

Идти… скучно. Девушка не отзывается ни на один проверенный способ, которыми Кристиан цепляет женщин. Вообще. Гьертта… Ярти, помнится, тоже была к нему подчёркнуто равнодушна. Но там в уравнении был Клаус, а тут… Не то, чтобы Кристиану и правда интересно очаровать конкретно эту девчонку, которая абсолютно не в его вкусе, но… Но хотя бы разговорить её, чтобы… Чтобы — что? Да, она какой-то там учёный, но Кристиану это мало о чём говорит. А больше от неё пользы по большому счёту и нет, так что…

Так что Кристиан признаёт поражение и больше не пытается втянуть девчонку в разговор. Только перед дверями, ведущими наружу, всё же интересуется о том, помнит ли она своих сестёр.

— Нет, — равнодушно отвечает девушка, скучающим взглядом скользя по чему угодно, только бы не смотреть на самого Кристиана. — В самом начале — да, скучала. Но потом мама объяснила, что они — заблудшие души. И не стоит тратить на них эмоции.

Вот как?

Кристиан медленно кивает и выходит прочь. Подобное отношение к родственникам… Ярти явно не повезло с семьёй.