Оглядываясь назад, Кевину было трудно точно определить момент, когда они с Аароном Миньярдом превратились из двух парней, которые время от времени тусовались вместе, в лучших друзей.

      Они всегда проводили время вместе, и это было результатом того, что их обоих считали частью группы, называемой «монстры». Но когда знакомство, основанное на близком соседстве и схожем расписании, переросло в дружбу?

      Медленно, предположил Кевин. Настолько медленно, что он не был до конца уверен, как это произошло.

      С самого своего поступления в Государственный университет Пальметто Кевин считал Аарона самым легким из своих друзей (если их можно было так назвать, по крайней мере, поначалу) в общении по какой-то причине. Ну, насколько кто-либо мог сказать, что они с Миньярдом «общались».

      Может быть, это был их серьезный, но заинтересованный подход к учебе, что отличало их от большинства «Лисов». Аарон регулярно опережал Кевина по среднему баллу («Если бы ты спал, а не тренировался, как какой-нибудь тупой спортсмен, ты мог бы догнать меня», – часто поддразнивал Аарон), но именно тот факт, что они оба любили учебу как таковую, имел значение. Только Кевин знал в деталях, какой медициной хотел заниматься Аарон (детская кардиология) и в какую именно медицинскую школу он больше всего хотел поступить (Северо-Западную). Только Аарон знал любимый исторический период Кевина для изучения (Поздний античный Рим) и чем бы он хотел заниматься, если бы не был настроен на профессиональную карьеру в экси (преподавание в колледже).

      Может быть, дело было в том, что им обоим нравилось читать книги для развлечения вне занятий. Аарон предпочитал научную фантастику (чем сложнее научная литература, тем лучше), а Кевин – историческую беллетристику (потому что это позволяло ему указать, насколько неточны некоторые авторы в той или иной теме), но они достаточно регулярно обменивались рекомендациями, чтобы оба могли подобрать интересные книги друг для друга, если их попросят.

Может быть, это было потому, что они оба на самом деле не возражали против здорового питания, когда предлагался выбор. Кевин быстро понял, что Аарон предпочитает овсянке киноа, а Аарон знал, что любимый протеиновый порошок Кевина – мокко-капучино. Это, конечно, не считая ночей с выпивкой (пока Кевин не завязал после их первого чемпионата) и крекерной пылью (от которой Аарон отказался по настоянию брата). Когда Кевин впервые отказался от водки, Аарон был первым, к кому он обратился за помощью. Он знал, что Аарон лучше других понимал, что это значит и что для этого потребуется.

      Но, может быть, на самом деле это было тогда – в тот период времени, когда Кевин начал задумываться над этими вещами. Если бы ему нужно было поставить временную метку, Кевин назвал бы этим временем то лето (первое, когда он не боялся, что Рико посадит его на цепь), когда они с Аароном стали лучшими друзьями. Да, это было оно. Лето суда над Аароном.

***

      Заявление о самообороне против обвинения в преднамеренном убийстве в Южной Каролине оказалось более сложным делом, чем Кевин предполагал вначале. Все казалось ему таким простым, учитывая историю Дрейка; то, что этот ублюдок делал с Эндрю в то время, то, как он заманил туда вратаря и разбил ему голову стеклом, запятнав комнату кровью. Это казалось таким очевидным, но, по-видимому, это было не так.

      Первые пару недель после окончания экзаменов Кевин беспомощно наблюдал за происходящим. На каникулах они все переехали к Эбби, а дата суда над Аароном становилась все ближе: медленный марш на пути к резкому обрыву. Аарон все больше и больше замыкался в себе, становясь скорее призраком, бродящим по коридорам, чем активным участником собственной жизни. Он вернулся со встречи со своим адвокатом бледным и истощенным, не реагирующим даже на самые веселые подколы Ники и нежную заботу Эбби. Аарон был типично экспрессивен, по крайней мере, по-своему (если просто смотреть сквозь обычное раздражение, которым он прикрывался), но так сильно замкнулся в себе, что Кевин не мог найти способ прорваться.

      Это не давало Кевину спать по ночам, и ему не к кому было обратиться. Руки Нила были заняты тем, что поддерживали Эндрю. Ники был поглощен тем, что считал дни до приезда Эрика из Германии, и даже самые нежные слова Эбби, казалось, только еще больше отталкивали Аарона. Кейтлин была слишком занята, чтобы помогать, ее время и энергия уходили на заботу о семье, живущей за пределами штата, а работа на лето была важна для учебы. Кевин, как никто другой, знал, что все плохо, когда она из всех написала сообщение ему:

«Я хотела бы сделать больше», – написала она. – «Просто будь рядом. Ты ему нужен».

      Итак, Кевин решил сделать больше. На следующий день он потащил Аарона в автосалон, чтобы выбрать новую машину, потому что Кевину надоело полагаться на Эндрю в том, что касается поездок на стадион. Они остановили выбор на бледно-золотистом джипе с черным кожаным салоном и съемным мягким верхом. Аарон, казалось, несколько оживился, когда стал подробно расспрашивать продавца о характеристиках, стоимости страховки, графиках технического обслуживания, гарантиях и многом другом, на что Кевин не удосужился обратить внимание. Он был просто счастлив снова увидеть в своем друге искорку жизни, способную обращать внимание на детали.

      С тех пор джип стал чем-то вроде их убежища для путешествий. Внутри не допускались разговоры о суде. Вместо этого они обсуждали политику или достоинства популярных в настоящее время фильмов. Они составили рейтинг вкусов мороженого и мест, которые хотели бы посетить. Они рассматривали расписание матчей по экси на предстоящий сезон (конечно же), пока Аарон не воскликнул, что больше не выдержит ни секунды «экси-разговоров», к которым он и так относился гораздо терпеливее, чем кто-либо другой из знакомых Кевина. Они составили списки документальных фильмов, которые хотели бы посмотреть вместе. Они поехали на пляж (Кевин бросил Аарону флакон солнцезащитного крема, пробормотав «вампир»), в библиотеку, чтобы взять книги («Ты знал, что есть предел?» – спросил его Аарон), и в торговый центр, чтобы посмотреть видеоигры. Они перепробовали все веганские рестораны в радиусе сорока миль от дома Эбби или Колумбии и посетили все, что им попадалось по пути. Каждый день они отправлялись куда хотели, куда угодно, чтобы сбежать от гнетущей завесы, нависшей над домом.

      Когда подготовка к судебному процессу была особенно напряженной, они проделывали долгий путь в Пальметто, чтобы посетить стадион. Иногда Аарон тренировался с ним, иногда усаживался со своим последним романом на скамейке запасных и читал, пока не засыпал там же. Кевин всегда старался вести себя тихо, когда такое случалось. Темные круги под глазами Аарона были одной из его самых постоянных проблем.

      День суда приближался со скоростью улитки, но наступил внезапно. За три дня до начала судебного разбирательства, в два часа ночи Кевин обнаружил себя, оцепенело смотрящим на пустой бар с ликером, перед тем как встряхнуться и выйти на крыльцо, чтобы в наказание приседать, пока не рухнул. Он боролся с паникой, подступавшей к горлу, сильнее, чем когда-либо прежде, потому что это было не о нем. Он должен был быть сильнее. Храбрее. Непоколебимым.

      Кевин позвонил Эллисон за два дня до начала судебного процесса, его голос был пронизан страхом:

— Как я могу это раскрутить? — спросил он ее. — Как я могу использовать Кевина Дэя, чтобы помочь Аарону?

— Во-первых, — протянула Эллисон, — если ты еще хоть раз упомянешь о себе в третьем лице, я повешу трубку прямо сейчас и никогда больше с тобой не заговорю.

      Кевин не стал утруждаться, доказывая, что Кевин Дэй – это не он. Не совсем, во всяком случае. Кевин Дэй был личностью, принцем экси, королевой, которая играла обеими руками, улыбалась толпе и всегда точно знала, что делать перед камерами. Кевин Дэй был идеален, настоящее наследие прекрасной изобретательницы Кейли Дэй и стойкого защитника Дэвида Ваймака. Кевин Дэй был неприкасаемым, и это было так далеко от того, что чувствовал Кевин в тот момент. Он не мог понять, кем был настоящий Кевин Дэй – тот обычный человек, который сжимал телефон. Он все еще выяснял это.

— Серьёзно, Рейнольдс, — сказал он язвительно и резко. — Ты единственная, кто понимает, насколько это может быть полезно. Я прошу тебя о помощи.

— Заткнись. Вы оба «Лисы». Это то, что мы делаем друг для друга. — Она помолчала мгновение. — Тебе не нужно просить. Просто дай мне подумать об этом сегодня, и я позвоню позже. Ты тоже подумай. Я не буду делать всю работу. Мы обсудим наши идеи сегодня в одиннадцать, по твоему времени. Я в Лос-Анджелесе.

      Затем она повесила трубку, и Кевин не смог найти в себе сил злиться. Он изнурил свое тело пробежкой и тренировкой, чтобы чувствовать себя так весь остаток дня, а потом вытащил Аарона из дома и отправился на поиски приличного места для ланча, где в меню было бы что-нибудь, не перемазанное жиром. В голове у него все кружилось и вертелось, и он успокоился лишь на короткое мгновение, когда Аарон прочитал ему лекцию о мельчайших подробностях недавнего медицинского журнала, который он читал ранее. Некоторое время было успокаивающе слушать бессмысленную болтовню Аарона (по крайней мере, по мнению Кевина).

      Эллисон перезвонила Кевину тем вечером ровно в одиннадцать, и Кевин закрылся в своей комнате у Эбби с блокнотом в руке. Его удивило, как легко было с ней общаться (ну, или эффективно, если не легко), и к рассвету у них была тщательно спланированная медиа-стратегия, которую Кевин мог реализовать самостоятельно. (Единственной хитростью было не допустить Нила к прессе, но это было ключом к любому успешному медиа-взаимодействию в наши дни.)

      Впервые в жизни Кевин почувствовал, что «Кевин Дэй» будет полезен в чем-то реальном и долгосрочном.

***

      Ему пришлось тащить свое тело вниз на утреннюю пробежку с Нилом, но сегодня это было непреложным для них обоих. Они бежали так, словно их все еще преследовали, дальше и быстрее обычного, пока оба не начали дрожать от усталости. Кевин ненавидел пустоту в глазах своего друга. Это было намного хуже, чем ледяной огонь, который обычно горел в них.

— Спасибо, — сказал Нил, едва слышно из-за их волочащихся ног, пока они шли восстанавливать силы.

— За что? — спросил Кевин.

— За попытку. Я знаю, что ты делаешь. Я вижу это. — Затем он поднял глаза, и в них снова появился легкий намек на прежний огонь: — Никогда больше об этом не упоминай.

      Кевин пожал плечами в ответ, но оценил это. Он надеялся, что этого будет достаточно, чтобы помочь.

      Вернувшись к Эбби, Кевин облачился в сшитый на заказ костюм, как в боевую броню, и отвез Ники и Эрика на джипе в здание суда. Аарону пришлось ехать одному, и Кевину это не понравилось. Нил сидел за рулем «Мазерати», костяшки его пальцев на руле побелели, а глаза настороженно оглядывали пространство вокруг Эндрю, когда они все собрались, чтобы зайти внутрь.

      СМИ уже обосновались снаружи, и Кевин использовал свой рост, чтобы провести остальных сквозь щелкающую, истекающую слюной массу. Он как будто слышал мысли журналистов у себя в голове: вот они, «Лисы»-чемпионы, все еще в канаве, все еще такие же чудовищные, какими вы их всегда считали. Все было так, как они с Эллисон и предсказывали.

      Кевин наблюдал, как Нил ведет Эндрю внутрь, одновременно подталкивая Ники к Ваймаку и Эбби наверх по лестнице.

— Ты не мог бы помочь им найти места впереди, где Аарон мог бы их видеть? — спросил он отца. — Сначала мне нужно кое-что сделать здесь.

      Ваймак окинул сына оценивающим взглядом и, казалось, остался доволен увиденным, поэтому кивнул, прежде чем увести группу в зал. Кевин поймал взгляд Нила через стеклянные двери. Тот выдержал взгляд Кевина, и в этом жесте было доверие. Кевин не подведет его. Он не подведет никого из них.

      Это был Кевин Дэй, который повернулся к ожидающим камерам с дружелюбной улыбкой на губах, улыбкой, которая открывала двери и заставляла события развиваться именно так, как он хотел. Казалось, прошла вечность, пока он отвечал на вопросы и смешил журналистов своими очаровательными остротами.

      Он превозносил достоинства Аарона: непревзойденный профессионал на поле, ярчайшая интеллектуальная звезда «Лисов» с многообещающим будущим впереди, человек, который работал усерднее и дольше, чем кто-либо мог себе представить, чтобы достичь того, чего он достиг. Кевин рассказал о крепкой связи между братьями Миньярд и командой в целом. Он назвал Аарона своим лучшим другом и сказал, что доверяет ему свою жизнь, что он будет рядом с ним без малейших сомнений, несмотря ни на что.

      Пресса с восторженным энтузиазмом поглощала его слова, записывая их на видео, чтобы потом до тошноты крутить их по телевизору и печатать в статьях по всей стране. С каждым словом настоящий Кевин внутри него умолял: услышьте это и поверьте мне. Он хороший человек. Самый лучший человек. Он мой друг. Он не заслуживает ничего из этого. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

      Устроившись внутри, с Ники слева и Нилом справа, Кевин уставился Аарону в затылок, как будто мог вложить всю свою силу в его кожу. Кевин проверял каждого вызванного свидетеля на предмет возможной лжи или недомолвок, опираясь на свои многочасовые исследования по этой теме за последние несколько недель, чтобы дать свои показания с максимальным эффектом. Он наблюдал за присяжными, обращал внимание на речевые обороты адвокатов во время их вступительных выступлений и во время допроса. Ничто не ускользало от его внимания. Все, что угодно, могло иметь решающее значение для выживания Аарона.

      Кевин держался твердо, когда Ники выступал, объясняя детали приглашения на День благодарения и объясняя свои отношения с родителями. Он выслушал показания Ваймака и Бетси, не пошевелив ни единым мускулом. На следующий день, когда Нил давал свои краткие ответы, его лицо было каменным, и он сердито смотрел на Кэсс Спир, когда та давала показания, рассказывая, каким замечательным человеком был ее жалкий сын-насильник. Несколько человек выступили за ней, и все они говорили о добром сердце и патриотическом духе Дрейка Спирса. Кевин думал, что самыми презренными людьми, которых он когда-либо встречал, были «Вороны». Он ошибался.

      Когда Кевин сам выступил с показаниями после них, прокурор набросился на записи его телефонных разговоров, как только адвокат Аарона закончил свой допрос.

— Почему вы сначала позвонили тренеру Дэвиду Ваймаку, а не в скорую помощь?Довольно показательное решение, учитывая, что на полу у ног вашего друга лежал окровавленный мужчина. Вы даже могли видеть орудие убийства в тот момент, не так ли? — спросила она, бросив тяжелый взгляд на присяжных.

— По одному вопросу за раз, адвокат, — мягко отчитал ее судья, прежде чем дать Кевину указание ответить.

      Кевин использовал улыбку, когда сделал это:

— Дэвид Ваймак – мой отец, мэм, — объяснил он, — и я был в ужасе от насилия, которое творилось у меня на глазах. Мои друзья были в крови и с широко раскрытыми глазами. Эндрю был ранен и едва в сознании. Я не думал о том, что произошло. Я просто хотел, чтобы с ними все было в порядке. Я думаю, для большинства людей позвонить своему отцу – естественная реакция, когда они напуганы.

      Он сказал последнее предложение, обращаясь к присяжным. Поверьте мне, призывал он их, услышьте испуганного мальчика. Смотрите на нас как на своих детей, как на себя. Отпустите Аарона. Пожалуйста.

      К счастью, допрос был коротким, и не произошло ничего, к чему Кевин не был бы готов. А потом началось самое худшее: выступление Эндрю. Это были часы показаний, пока его разрывали на части, вытаскивая на свет божий каждый ночной кошмар, показывая каждый шрам, когда его попросили снять повязки. Кевину хотелось утешить Нила, когда его друг рядом с ним излучал ярость, но он подавил это желание. Все, что он мог сделать – это держаться рядом, чтобы хоть раз в своей несчастной жизни стать силой, в которой нуждался кто-то другой. Эндрю дал ему так много, а взамен у него было так мало.

      Еще один день закончился тем, что все они, уставшие, направились обратно к своим машинам. Однако вместо того, чтобы присоединиться к ним, Кевин Дэй остался. Он оставался после каждого судебного заседания, чтобы отвечать на вопросы СМИ, рисуя картину, которую хотел представить миру. Каждое утро он снова стоял перед ними, тщательно и скрупулезно выстраивая повествование в точности так, как надо, рассказывая историю, которая могла бы хоть как-то помочь обеспечить свободу его друга. И с каждым днем ​​Кевин чувствовал, как его кости становятся все более хрупкими от усилий. Ему было все равно.

***

      Это был последний день, и они все молча вышли к машинам. Аарон протянул руку Кевину. Дэй бросил ключи от джипа в его ожидающую ладонь, не потрудившись посмотреть, с кем поедут Ники и Эрик, когда последовал за ним. Казалось, что Аарон ехал несколько дней, не имея какой-то конкретной цели, петляя по проселочным дорогам, которые Кевин не узнавал, а в сельской местности было так темно, что он мог видеть звезды.

      В конце концов Аарон остановился на пыльной смотровой площадке, безлюдной в поздний час, и вышел из машины. Он уселся на капот, глядя вдаль, а Кевин долго смотрел на затылок Миньярда, пока ветерок ерошил его светлые волосы. Через некоторое время он присоединился к нему на капоте, подтянув брюки костюма, чтобы согнуть свои длинные ноги. Внизу были только деревья, море листьев и зелени, такой темной, что она казалась почти черной. Вверху была луна, слишком далекая и холодная, чтобы ее можно было любить, и такая же вечная, как тишина между ними.

— Я знаю, что это должно быть его работой, — сказал Аарон, и его голос был четким в тишине, — но ты ведь присмотришь за Эндрю, да? Если завтра что-то случится, если я...

— Остановись, — сказал Кевин, едва сдерживая дрожь в голосе.

      Карие глаза Аарона впились в него, как лезвие ножа:

— Это может случиться. Вероятно, так и будет. Черт. — Он провел рукой по волосам и поднял лицо к небу, выглядя потерянным: — Просто пообещай мне, хорошо? Мне это нужно.

— Я обещаю, — сказал Кевин. — Все, что угодно. Я обещаю, я это сделаю. Все, что ты захочешь.

      Аарон ссутулился, как марионетка с оборванными ниточками. Он наклонился и положил голову на плечо Кевина, всем своим весом навалившись на его бок.

— Черт возьми, — тихо выругался он, надломленный. — Как это случилось?

      Кевин положил свою крепкую руку Аарону на спину. Если Миньярд не мог держаться, Кевин это сделает. Он не остановится. На этот раз он смог стать тем человеком ради него.

— Ты хороший человек, — сказал Кевин ему в волосы. — Вот почему.

— Я убил его.

— Это ничего не меняет.

— Разве нет?

      Кевин слегка наклонился и посмотрел Аарону прямо в глаза, влажные от непролитых слез. Чего бы Кевин только не отдал, чтобы убрать из них страх. Он так хорошо знал этого своего постоянного врага. Он не хотел, чтобы Аарон хоть на секунду почувствовал его холод.

— Нет, — твердо сказал Кевин, не терпя никаких возражений. —Ты хороший, Аарон. Ты всегда будешь таким. Я не потерплю, чтобы ты думал иначе, понял?

      Аарон глубоко вздохнул и кивнул всего один раз, прежде чем Кевин выпрямился, притянув к себе невысокого парня, чтобы принять на себя большую часть его веса. Они смотрели на верхушки деревьев часами, месяцами, годами, а, может быть, и вечность.

      Когда Аарон зевнул некоторое бесконечное количество времени спустя, Кевин посадил его на пассажирское сиденье и включил GPS, чтобы отвезти их домой. Аарон заснул еще до того, как они выехали на шоссе. Кевин продолжал проезжать мимо дома Эбби, желая, чтобы его друг, его лучший друг, получил еще несколько часов покоя, прежде чем наступит следующий день, который осудит их всех.

      На следующее утро Кевин ждал у джипа, чтобы самому отвезти Аарона в здание суда, несмотря на ранний час. По дороге они не обменялись ни словом в знак приветствия, даже когда расставались, чтобы адвокат Аарона забрал его. Несколько часов спустя, после заключительных заявлений и совещания присяжных, Кевин наблюдал, как присяжные возвращаются в зал. Ники мертвой хваткой сжал его руку, но Кевин не мог отвести взгляда от лиц, которые знали о судьбе Аарона.

Пожалуйста, молил он их, весь мир, всех богов, которые его слышат, пожалуйста, не забирайте его. Не забирайте его у меня.

(Годы спустя, когда Аарон спросил об этом Кевина, тот ответил, что именно в этот момент он должен был понять, что Аарон значил для него больше, чем они оба до сих пор признавали. Но столько всего произошло, прежде чем это открытие стало явным.)

— Подсудимый, встаньте, пожалуйста. — попросил судебный пристав.

      Дыхание Кевина замерло в груди. Он пожелал, чтобы время остановилось. Он пожелал, чтобы оно поторопилось, поторопилось, когда судья запросил вердикт присяжных.

— Мы, присяжные, признаем подсудимого Аарона Майкла Миньярда невиновным в преднамеренном убийстве, совершенном в целях самообороны.

      Зал суда взорвался. Кевин услышал облегченный всхлип Никки, оклик отца где-то позади, поздравления адвоката защиты, но все это было так далеко, когда он бросил взгляд на Аарона. Плечи его друга облегченно поникли, и он слегка покачнулся на ногах. Кевин инстинктивно подскочил, готовый поймать его, но ему не стоило беспокоиться. Аарон обернулся и тут же встретился с ним взглядом. Он улыбнулся.

Улыбнулся.

      Широко и зубасто. Облегчение, неожиданное счастье. Незамутненная радость солнечного луча. Великолепный. Сияющий. Красивый.

      Колени Кевина дрожали, когда он протянул руку и притянул Аарона к себе через стойку, отделяющую стол адвоката от зала. Аарон обнял его в ответ так же яростно. Кевин вздохнул. Аарон откинулся назад и дразняще толкнул его плечом. Все еще улыбаясь. Кевин улыбнулся в ответ. Настоящий Кевин.

      Кевин Дэй общался со СМИ снаружи, пока «Лисы», его семья, бежали к своим машинам. Всю ночь дом Эбби был полон радостного облегчения, телефоны звонили, и они рассказывали всем остальным хорошие новости.

— Это сработало, — сказала Эллисон Кевину по телефону.

— Так и есть, — сказал он.

— У нас это хорошо получается, — сказала она. — Нам стоит вместе пойти работать в связях с общественностью, когда ты закончишь учебу.

      Кевин усмехнулся:

— У меня есть дела поважнее.

— Да-да, — беззаботно сказала она. Затем, после паузы: — Хорошая работа, Дэй.

— Спасибо, Рейнольдс.

***

      Настоящее лето началось тогда, когда им пришлось вернуться в Лисью Башню на следующей неделе, чтобы возобновить тренировки. Кевин был удивлен тем облегчением, которое он испытал, когда все «Лисы» снова собрались в одном месте. Год назад он бы ни за что не поверил, если бы кто-нибудь сказал ему, что он будет так себя чувствовать, но он был рад, когда девочки и Мэтт вернулись.

      Мэтт привез ему немного товаров из «New York Strikers», а Дэн предоставила новый плейлист, чтобы они могли позаниматься в тренажерном зале. Шутки Эллисон были такими же колкими, как и всегда, но теперь между ними появилась дополнительная нить связи, которую Кевин временами чувствовал. Рене поздравила Кевина с тем, что он трезв и предложила выслушать его, если ему когда-нибудь понадобится дополнительная поддержка.

      Они все без вопросов собрались в женской комнате общежития на киносеанс в первый же вечер после того, как все уже устроились. Кевин плюхнулся рядом с Аароном на диван, закинув руки на спинку, так как они были прижаты друг к другу Мэттом и Дэн по обеим сторонам. Аарон предложил ему банку имбирного эля, и Кевин настороженно посмотрел на нее, готовый к взрыву шипения, когда он ее откроет. (Он уже не раз на собственном горьком опыте усваивал этот урок.) Аарон закатил глаза. Кевин ухмыльнулся.

      Это было хорошо.

      До начала занятий оставалось так много времени, что им с Аароном было легко придерживаться привычного распорядка, но на этот раз это было просто для развлечения, а не для того, чтобы отвлечься. Они нашли новое любимое место для здорового завтрака за пределами кампуса, когда кафетерий не работал. Кевин читал книги по истории науки, чтобы рассказать Аарону интересные истории, а Аарон нашел ему ежедневный календарь исторических заметок в долларовом магазине, из-за которого Кевин начал жаловаться на то, как часто мифологию и вымысел ошибочно выдают за факты.

      Кейтлин и Аарон расстались, но все было взаимно и достаточно дружелюбно, так что она иногда сидела с ними за обедом, жалуясь на новых чирлидерш, в то время как Кевин ругал новичков. (Тея исчезла из жизни Кевина вскоре после того, как «Лисы» стали чемпионами. Кевину было жаль, что облегчение было его главным чувством после этого, но Аарон считал его идиотом за то, что он заставил себя чувствовать себя виноватым, хотя изначально не чувствовал себя таковым.)

      Отсутствие общей комнаты в общежитии никак не повлияло на их дружбу. Аарон потребовал, чтобы Кевин распечатал расписание своих занятий, и Кевин отдал его, выделив часть своего свободного времени на обед, ужин и занятия в библиотеке с Аароном.

      И так это и продолжалось, но было бóльшим в то же время. После долгой учебы у Кевина были рогалики с изюмом и сливочным сыром с корицей. Кевин заказал второй ключ от джипа, чтобы Аарон мог использовать его для встреч с Би, покупок продуктов и всего остального, чего ему захочется. Они нашли небольшое укромное зеленое местечко за зданием искусств с речными березами, длинным прямоугольным земляным фонтаном и несколькими металлическими скамейками, на которых, казалось, никто никогда не проводил время. Они заявили, что это их любимое место.

      Ночью, когда Кевин тащил остальных на тренировку, Аарон часто приходил с тяжелой сумкой, полной учебников и карточек. Однако однажды ночью, когда они встретились у джипа, чтобы отправиться на стадион, Аарон обнаружил Кевина, роющегося в багажнике.

— Потерял ракетку?

      Кевин подпрыгнул, стукнувшись головой о борт джипа и выпустив поток ругательств. Он повернулся с бумагой в руке и сунул ее Аарону. Бэклайнер посмотрел на нее, сбитый с толку, пока не перевернул.

— Наклейки? — спросил Аарон, приподняв бровь.

— Наклейки с пингвинами, — пояснил Кевин. — Ты вносишь эти маленькие глупые пометки на свои карточки, когда думаешь, что выучил их достаточно, но не можешь их разглядеть, даже в очках. — Он постучал по упаковке: — Наклейки – это весело. Предположительно. К тому же, пингвины – твои любимые животные.

      Кевин ничего больше не сказал, прежде чем запрыгнуть на водительское сиденье, но, похоже, Аарону потребовалось много времени, чтобы присоединиться к нему. Дэй не спросил, все ли в порядке, и Аарон не высказал ничего добровольно, пока они ехали на стадион.