Август 

Кевин знал, что ведет себя жестоко. Несмотря на то, что думали остальные, он прекрасно осознавал, когда ведет себя как придурок; ему просто было все равно, что он ведет себя как придурок, потому что остальные, черт возьми, это заслужили. Доброта не сделает из тебя чемпиона. Как будто они забыли, почему они вообще стали «Лисами».

Он так отчитал Нила, что тот предпочел сбежать и наматывать круги с новичками, лишь бы не оставаться с ним. Он разорвал Мэтта и Ники в клочья, довел Робин почти до слез и накричал на Эндрю так, что охрип (хотя Эндрю этого и не заметил). Кевин набросился на каждого из них за все мыслимые и немыслимые вещи, за исключением одного человека, потому что этот человек больше не существовал в его мире.

Теперь он стоял в стороне, наблюдая за тем, как защита отрабатывает новую комбинацию, которую он придумал летом. Кевин скрестил руки на груди и решительно сосредоточился, чтобы не вспоминать о том, как создавал эту комбинацию, о человеке, который сидел там, где он сейчас стоял, пока всё происходило. Он не смотрел, как этот же человек вышел на поле, чтобы самому выполнить комбинацию.

Прошла неделя, и Кевин чувствовал себя так, словно внутри у него не осталось ничего, кроме пепла и разбитых мечтаний.

В нескольких шагах от Кевина, как обычно, стоял Джек с Шиной рядом. Если он и не хотел, чтобы Кевин его слышал, то хреново справлялся с контролем громкости.

— Может, Дэй слишком привык к тому, что ему отсасывают, — сказал Джек, небрежно заложив руки за голову. — Жаль, что Миньярд вне игры. Может, он вообще не очень хорошо это делал. Кто-то должен взять на себя ответственность за команду и успокоить Дэя, проведя с ним время наедине. Практика, черт возьми, отстой. Поняла? Отстой?

Что именно заставило Кевина наброситься на Джека и швырнуть его так сильно, что тот ударился головой о плексиглас? Кевин и сам не мог ответить на этот вопрос. Знал только, что  не вынесет больше. Еще больше страха, заполняющего лёгкие острым льдом, еще больше гнева, обжигающего кости ледяным пламенем, еще больше пустоты, грозящей похоронить его заживо по ночам, когда сон впервые в жизни стал для него незнакомцем.

Кевин держал его на весу, вцепившись обеими руками, сжимая незаслуживающую подобного обращения джерси так сильно, что лицо Джека покраснело. Отпустить его было бы легко, но с каких это пор Кевин делает что-то, что легко?

— Дэй!

Кевин оглянулся, увидев Мэтта, стоящего рядом с ним с поднятыми руками. На его лице была осторожная улыбка, которая говорила «меня могут ударить, но я попробую, потому что я хороший». — Отпусти парня, ладно? Он просто болтает. Ты же знаешь, что он маленький засранец.

На этот раз Джек благоразумно промолчал, и после долгой паузы Кевин опустил его на землю и отвернулся. Джек поспешил уйти, чтобы увеличить расстояние между ними. Вдалеке человек, о котором Кевин так старался не думать, смотрел в противоположную сторону. Это было ожидаемо, но все равно больно.

— Эй, — сказал Мэтт, — почему бы тебе не сделать перерыв, Кев? Остынь. Вернись после передышки.

— Нет, — сказал Кевин. Он с силой стянул перчатки и бесцеремонно бросил их на поле. — С меня хватит.

— Что?

— Делай, что хочешь, Бойд, — прошипел Кевин, — но с меня хватит.

И впервые Кевин был тем, кто ушел с площадки.

***

Кейтлин посмотрела на Кевина через стол, затем перевела взгляд на другой стол, за которым сидел Аарон с группой студентов-медиков. Это был первый день занятий, и, когда Кейтлин только пришла, она явно разрывалась между ними двумя. Кевин был искренне удивлен, когда она села напротив него. Теперь она снова перевела взгляд на еду и бездумно помешивала салат.

— Прости, — сказала Кейтлин. Он знал, о чем она говорит.

— Не надо, — прервал он, продолжая есть, не чувствуя вкуса, как будто был жив, не живя. — Ты ничего не сделала. Это я виноват.

— Иногда, чтобы расстаться, нужны двое, Кевин. Ты не должен взваливать все на свои плечи.

— Это говорит твой опыт?

Кейтлин пожала плечами: 

— На самом деле, да. Когда мы с ним расстались, это было обоюдное решение. Как только Эндрю узнал правду о нас, я поняла, что многое из того, что у нас было, держалось на секретности. Держать это в тайне было важнее, чем знать, действительно ли мы действуем вместе. — Она небрежно махнула рукой: — А он... Ну, ты же знаешь. Его внимание было сосредоточено на другом.

Кевин приподнял одну бровь: 

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Кейтлин нахмурилась: 

— Что? 

Затем ее лицо прояснилось, и на нём отразилось понимание, сменившееся такой острой печалью, что она почти рассеяла окутавший Кевина холод. Она снова посмотрела на свой салат:

— Я всегда думала, что вы подходите друг другу.

— Сколько длится «всегда»? — спросил Кевин. Он не хотел говорить об этом, но, казалось, не мог не вонзать нож глубже в собственную грудь.

— Я именно об этом, Кевин. Я узнала об этом прошлым летом, до того, как мы с ним расстались. Как думаешь, почему я написала тебе, чтобы ты позаботился об Аароне, а не, например, Ники? Без обид, но его манера поведения у постели больного лучше твоей. — Он просто смотрел на нее, не в силах осознать, что она говорит, но она продолжала: — Я не осуждала его за это. В тот момент я не была вовлечена в происходящее, а просто была его другом. Я хочу, чтобы он был счастлив. И чтобы ты тоже был счастлив.

Кевин быстро встал, слишком быстро, отчего слегка закружилась голова в ответ на это движения. Схватил свои вещи, и, прежде чем поспешно уйти, лишь на секунду взглянул на Кейтлин: 

— Я тоже хочу, чтобы он был счастлив. Не надейся на остальное.

— Кевин, подожди, — начала Кейтлин, — мне нужно тебе кое-что сказать! Брэдли сказал...

Но Кевин ушел, не дав ей закончить.

***

Сентябрь

Если август был жгучей болью, то сентябрь ощущался пустотой. «Лисы» играли в матчах и выигрывали в подавляющем большинстве случаев. Задания к занятиям были назначены и выполнены. Кевин ходил на вечерние тренировки с Нилом и Эндрю и оставался там надолго после того, как остальные уходили домой, гоняя себя до изнеможения. Это было единственным утешением, на которое он мог рассчитывать.

В прошлом месяце они с Аароном перешли к безэмоциональному сосуществованию, подобному тому, что было в первые дни его пребывания в университете Пальметто под опекой Эндрю, когда Кевин думал только об экси, а Аарон был просто кем-то, кто находился рядом, потому что играл в той же команде. До того, как они стали друзьями, лучшими друзьями, кем-то большим. Они общались односложно и находились в разных концах комнаты, ведь двум людям, находящимся на одной площадке, нужно было обмениваться словами. Ничего больше, и все же Кевину потребовались все его силы, чтобы справиться даже с этим.

Он все еще не спал. Проводил на стадионе больше времени, чем когда-либо в своей жизни. Отчаянно скучал по Аарону каждую секунду каждого дня, даже когда тот был всего лишь в другом конце комнаты. Но он выжил. Если и можно было что-то сказать о Кевине Дэе, так это то, что он продолжал жить, потому что это было все, что он умел делать.

Просто та картина будущего, которую нарисовал для них Аарон, превратилась в навязчивую идею. Кевин был слишком жадным, представляя, что Аарон будет рядом с ним в его последний год в Пальметто. Он больше не мог заниматься в библиотеке, не мог даже пройти мимо художественного корпуса, потому что в голове крутились мысли об их времени, проведенном в сквере за ним. Он не мог забыть об этом, и отсутствие красок теперь было таким же ярким, как похоронный звон.

Когда-нибудь, решил он, он все исправит. Просто для того, чтобы Аарон снова появился в его жизни как друг. Чтобы вернуть хотя бы малую его часть, что бы Аарон ни дал. Кевин не стал бы требовать большего, даже не стал бы намекать на это, но он скучал по нему, как по потерянной конечности, как утопающий, рвущийся на поверхность. Скучал по своему лучшему другу даже больше, чем по своему возлюбленному. Он скучал по ощущению, что его знают.

***

Когда Аарон, в тот день, пришел в общежитие, в гостиной были только Ники и Кевин. По телевизору шла последняя игра «Троянцев», перед Кевином лежали его записи, а Нил на кухне готовил напитки для них троих.

Их друзья, как могли, справлялись с переменами в ситуации. Нил при каждой возможности бросал на Аарона сердитые взгляды, но ничего не говорил. Ники и Мэтт изо всех сил старались поддерживать непринужденную атмосферу. Эндрю вел себя как обычно, но, по крайней мере, с той последней ночи больше не угрожал Кевину.

— Мне нужно вернуть свой кошелек, — сказал Аарон Ники. — Я иду с Роджером на футбольный матч вечером, и нужно взять с собой удостоверение личности.

Ах, Роджер-футболист. Роджер, лучший друг парня Кейтлин, Брэдли. Теперь Кевин понял, что она пыталась сказать ему в тот день за обедом.

Ники инстинктивно бросил взгляд на Кевина, прежде чем снова посмотреть на своего кузена. Кевин отвернулся, сосредоточившись на телевизоре.

— Да, конечно, — сказал Ники, роясь в карманах в поисках кошелька. — М-м-м, вот, держи.

Аарон молча кивнул в знак благодарности, повернулся к двери и открыл ее.

— Ты что, издеваешься? — раздался голос Нила откуда-то из-за спины Кевина. Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Нил захлопнул дверь, а рука Аарона все еще держала ручку. Напитки, судя по всему, были забыты на кухне. — С меня хватит, — прошипел Нил. — Как только ты выйдешь за эту дверь, тебе не разрешат вернуться. Считай, что ты изгнан.

— Нил, — жалобно сказал Ники.

— Что? — спросил его Нил. — Ты нормально к этому относишься? К тому, что он так с вами обращается? Ты уже несколько недель хандришь, Ники. Он испортил тебе радость, когда ты был счастлив от того, что близнецы счастливы, как раз когда ты думал, что твоя семья разобралась со своими проблемами. — Он повернулся к Аарону: — И ты чертовски разочаровал Эндрю. Я говорил ему, чтобы он не удивлялся, когда ты облажаешься, но он удивился, потому что по какой-то гребаной причине продолжает считать тебя хорошим человеком. Что, кстати, полная чушь. Думаешь, он бы позволил кому попало так близко к тебе подобраться? Ты причинил боль ему и его другу. Нашему другу. И это самое худшее для меня, — Нил ткнул пальцем в лицо Аарона, его собственное лицо покраснело от ярости, а ледяные голубые глаза сверкали. — Ты разбил сердце Кевину после того, как я сказал тебе оставить его в покое. Я с самого начала знал, что ты — катастрофа, которая только и ждет, чтобы навредить ему. Ты причинил боль ему, Эндрю и Ники, и я ненавижу тебя за это. Мне никогда в жизни не было так противно оказываться правым. — Он сократил расстояние между ними: — Ты всего лишь потребитель. Высасываешь из них все соки, заботясь только о себе. Надеюсь, что в итоге ты останешься совсем один, как и заслуживаешь, никчемный мешок...

— Нил, — сказал Кевин, стараясь, чтобы его голос звучал ровно и безразлично, — хватит.

— Но, Кев... — начал Нил.

— Больше ни слова. Я прошу.

Потому что я не могу больше слышать ни слова об этом. Потому что это неправда. Потому что ты не знаешь его так, как знаю я. Потому что ты не знаешь, что эти слова делают с ним.

Кевин знал, что они этого не видят, но он-то видел: как Аарон замкнулся в себе, отстраняясь от слов Нила, и это выглядело как гневное безразличие по отношению ко всем остальным.

Нил долго смотрел на Кевина, прежде чем распахнуть дверь:

— Убирайся. И не возвращайся.

Аарон сунул кошелек в карман, не поднимая глаз. 

— Спасибо, Ники, — сказал он пустым голосом. На мгновение бросил взгляд на Кевина, а затем ушел. Нил так сильно захлопнул дверь, что она задрожала в проеме.

В ту ночь Кевин тихо вышел из спальни, его голова раскалывалась от бессонной ночи, проведенной в беспокойных метаниях. На кухне горел маленький ночник, и приглушенные голоса доносились из общей гостиной.

— Запретить ему — не выход, — сказал Эндрю. — Это не только твоя комната.

— Кевин встал бы на мою сторону, — возразил Нил.

— Он бы не встал, даже если бы ты этого хотел.

В тишине раздался глухой стук, когда Нил мягко ударился головой о шкаф: 

— Я не знаю, что делать, Дрю. Прошло несколько недель. Он не пьет, но что, если снова начнет? Ты же знаешь, что он почти не спит. Он все время на поле. Остается после наших ночных тренировок.

— Он всегда был на поле.

— Не так, как сейчас. Ты же знаешь. — Голос Нила дрогнул. — Я не могу это исправить. Я отдал ему свою игру, а он помог мне стать достаточно хорошим игроком, чтобы стать профессионалом, и я не могу ничего сделать, чтобы исправить это.

Голос Эндрю был мягче, чем когда-либо слышал Кевин, когда он ответил: 

— Это не та проблема, которую можно решить с помощью зубной нити и виски. Не твоя забота. Это его забота. Либо он справится, либо нет.

Нил вздохнул: 

— Я ничего не могу с этим поделать.

— Знаю, — сказал Эндрю. — Он всегда такой. — Голос звучал слегка приглушенно, когда он продолжил: — Больше никаких его гостей, когда Кевин здесь, если только Кевин не скажет обратное. Аарон живет с остальными. Они могут видеть его.

— Когда ты с ним увидишься? — тихо спросил Нил.

— Наверное, придется прийти на тот дурацкий матч, чтобы убедиться, что он еще жив.

Нил фыркнул, и Кевин возненавидел себя за то, что стал свидетелем этого интимного момента. Ему следовало развернуться и уйти в спальню, но в их голосах было что-то такое, что не давало ему уйти. Эндрю, его щит от всего мира. Нил, его вдохновение, помогающее не сдаваться. Он никогда не заслуживал их, но особенно — сейчас.

Кевин вернулся в комнату и схватил свою тренировочную сумку, громко хлопнув дверью, чтобы объявить о своем присутствии.

— Я иду на поле, — сказал он, просовывая голову на кухню.

— О, — сказал Нил, потирая лицо, — я пойду с тобой.

— Я собираюсь поработать сольно, — сказал Кевин, — ты останешься здесь. Отдохни, кэп.

Лицо Нила смягчилось: 

— Хорошо. Если ты уверен. Пробежка завтра?

Кевин кивнул: 

— С утра пораньше.

— Хорошо.

Он посмотрел на Эндрю: 

— Уложи его спать.

— Я не его мать, — сказал Эндрю.

— И слава Богу, — сказал Кевин.

Нил вздохнул: 

— Я буквально здесь.

— Молодец, — сказал Кевин, и в этот момент Эндрю заговорил: 

— Пора спать, наркоман.

Парни обменялись удивленными взглядами: Эндрю — без выражения, но со знающим видом, а Кевин — с легкой ухмылкой.

Кевин оставил их, прежде чем они углубились в свои препирательства. Прошел мимо своего припаркованного джипа, наслаждаясь тишиной прохладной ночи. Он не знал, что именно пробудило в нем все то, что он услышал — как друзья говорят о нем с заботой, — но что-то внутри немного отпустило, когда он увидел «Лисью нору».

***

— В конце концов, мне это надоело, — сказала Эллисон, и ее голос слегка исказился в динамике телефона Кевина. Он смотрел на общую территорию, держа на коленях блокнот, чья первая страница была чистой и ждала, когда он начнет писать эссе, которое нужно было сдавать на следующей неделе.

— Что? — спросил Кевин.

— Ждать, пока ты образумишься и позвонишь мне, чтобы рассказать о том, что случилось с Миньярдом.

Кевин вздохнул: 

— Я даже не хочу знать, кто тебе рассказал.

— Ты единственный, кто этого не сделал, — сказала Эллисон. — Нил позвонил. Ники и Мэтт почти сразу же оказались в групповом чате «Лисов». Я упоминала, что Нил позвонил? В смысле, взял телефон в руки добровольно?

— Эндрю нет в этом списке.

— Я перечисляла людей, а не демонов.

— Я не скажу Нилу, что ты это сказала.

— Ценю это. — Она на мгновение замолчала. — Так что ты собираешься с этим делать?

— С чем?

— С возвращением Аарона.

Кевин покачал головой: 

— Это не вариант. Поверь мне. Это не то, чего он хочет.

— Чушь собачья. Аарон, может, и маленький засранец с длинным языком, но Кевин Дэй заставляет творить херню. Так что делай, что бы то ни было, и перестань дуться. Тебе это не идет.

— Я все равно уеду уже через несколько месяцев, — сказал Кевин, — это не имеет значения.

— Тогда не уезжай через несколько месяцев. Этот парень без ума от тебя. Вот почему я выиграла пари.

— Что?

Эллисон усмехнулась: 

— Что, ты правда думал, что мы не сделаем ставку на вас двоих? Мы же «Лисы». Это то, чем мы занимаемся, а вы какое-то время были единственными одиночками, если ты помнишь. — Ее голос смягчился: — Не забывай, я слышала, что ты говорила о его судебном процессе. Это был лишь вопрос времени для вас двоих. Рене согласилась, но думала, что все займет больше времени. Поскольку я рассчитала точнее, то получила самую большую долю. Так что спасибо тебе за это. «Никогда не ставь против летней любви» — вот что я сказала.

Кевин смотрел на толпившихся вокруг студентов и чувствовал себя безумно далеким от них, от того, как выглядит их жизнь и куда они движутся. Иногда он чувствовал себя таким старым, что казалось, будто его кости должны быть хрупкими.

— Даже Рене, да?

— Она действительно верила, что вы двое сможете сделать друг друга счастливыми. И до сих пор верит. Ее единственным недостатком было сомнение в том, что Аарон позволит себе быть счастливым. Что-то о том, что Миньярды не очень милые и приятные, даже когда их представляют кому-то, кто им очень подходит. — Она продолжила: — Послушай, вы, ребята, были неизбежны. Считаю, вы и сейчас такие. Ты так не думаешь? Стоит ли за это снова бороться?

Кевину не нужно обдумывать свой ответ. Если уж на то пошло, это была самая простая мысль, которая пришла ему в голову за последние недели. Еще одна попытка. Еще одна попытка вернуть то, что он потерял.

— Да, — сказал он.

— Тогда перезвони мне, если тебе понадобится помощь в разработке плана, — сказала она. — Время идет, Дэй. Я снова делаю ставку на тебя. Пусть она того стоит.

***

Медленно, так медленно, что никто, кроме него, не заметил бы этого, Кевин фиксировал изменения. Он всегда был внимателен к деталям, и теперь не мог не всматриваться в них.

В день, когда он заметил, как Аарон усмехнулся в ответ на его колкость. В день, когда Аарон придвинулся ближе, чтобы послушать одну из историй Кевина. В день, когда Аарон сказал ему что-то в спортзале без напоминания, что-то большее, чем просто несколько слов, и задержался до конца практики Кевина. То, как он слегка улыбнулся Кевину перед уходом.

В день, когда их взгляды снова встретились по-настоящему, без стыда и страха, и им показалось, что время, проведенное порознь, сжалось и уплотнилось, пока не исчезло совсем.

Медленно, очень медленно, но Кевин начал замечать проблески. Их было не так уж много. Для кого-то другого ничего не изменилось. Но для него этого было достаточно, чтобы увидеть проблески человека, которого он знал так же хорошо, как и себя. Расплавленное золото, коварный ум и смех, наполнявший Кевина теплом, которого он никогда не чувствовал ни от кого и ни от чего в своей жизни.

Неизбежны. Так ли это? Кевину казалось, что он не сможет успокоиться, пока не узнает, каждой клеточкой своего существа, так ли это. Вдруг это так. Вдруг это возможно. Теперь его бессонница по ночам была вызвана этим. Это подпитывало огонь, который он разжигал в себе днем. Шанс. Надежда.

Еще одна попытка.

Может быть, только может быть, у него получится.

***

— Привет.

Кевин обернулся на звук слишком знакомого голоса, который даже сейчас притягивал его, беспомощного. Аарон стоял позади него в переполненной библиотеке, у стойки выдачи книг. На нем были новые очки, но клетчатая рубашка на пуговицах была расстегнута, открывая серую футболку, которую Кевин помнил на ощупь.

— Привет, — ответил Кевин. Посмотрел на книги в руках Аарона. — Что изучаешь?

— Молекулярную биологию, — ответил Аарон, перетасовывая стопку, — Еще аминокислоты.

— Твои любимые.

Аарон фыркнул. Кивнул на полные руки Кевина:

— Ты?

— Упадок Советской России, — ответил Кевин. — Не так интересно, как Рим, но для получения диплома требуется пройти курс по современной Европе.

— А, — ответил Аарон. Они постояли так с минуту. Аарон шаркнул ботинком по ковру. — У меня наверху есть стол. Тот, которым мы пользовались в прошлом году. Если тебе нужно где-то поработать. Я застолбил его сумкой.

— О, — сказал Кевин. Почему ему вдруг стало так жарко? — М-м-м, да, это было бы неплохо. Спасибо. — Он закатил глаза: — Трудно что-то делать в общежитии, когда Ники постоянно о чем-то болтает.

— Он так и делает.

Очередь продвинулась вперед, и Кевин отдал свои книги на проверку, прежде чем отойти в сторону, чтобы позволить Аарону сделать то же самое.

— Я возьму выпить, — сказал Аарон, — встретимся там?

— Конечно, — кивнул Кевин. Он ушел, чувствуя, что было бы странно идти за Аароном в кафе. Почему-то знакомый стол успокаивал, а на полках вокруг него стояли все те же книги.

Вскоре после того, как Кевин устроился, появился Аарон. Поставил бублик с изюмом, сливочным сыром, корицей и стакан кофе на стол, рядом с Дэем.

— Спасибо, — сказал Кевин.

— Всегда пожалуйста, — ответил Аарон.

Тепло, тепло, тепло. Кевин был человеком, который едва не отморозил себе ноги, но его усадили у гостеприимного очага. Он оттаивал. Просыпался. Слегка улыбнулся про себя и принялся за работу.

Часы проходили в уютной тишине, которую Кевин знал только в компании Аарона. Все было похоже на дежавю, как будто это мог быть любой другой вечер прошлой осени, когда они сидели вдали от суеты библиотеки, а стол, как и тогда, был завален карточками для запоминания и стикерами. Кевин не осознавал, что засыпает, пока Аарон не заговорил.

— Ты мало спишь, — сказал Аарон, собираясь уходить. — Пойдем. Вернемся обратно.

Кевин, слишком уставший, чтобы спорить, лишь кивнул и собрал свои вещи. Они молча возвращались в «Лисью башню», и только когда Кевин потянулся, чтобы открыть дверь своей комнаты, а Аарон пошел в свою, он понял, что ожидал, что Аарон войдет вместе с ним.

— Хочешь зайти? — спросил Кевин.

Аарон приподнял бровь: 

— Твоего соседа по комнате не волнует, чего хочу я.

— Да, — сказал Кевин. — Но его решение было отклонено. — Кевин повозился с ключами за неимением чего-либо другого, что могло бы помешать ему изучать лицо Аарона. — На прошлой неделе я записал новый документальный фильм Кена Бернса, но еще его не смотрел. Он о медиках Первой мировой войны. Возможно, тебе будет интересно.

Кевин наконец поднял взгляд и увидел, что Аарон внимательно его изучает. 

— Уверен? Ты отключишься, как только включишь его.

— О, маловероятно.

Аарон фыркнул, поправляя сумку на плече: 

— Ладно, конечно. Тот последний фильм, который ты заставил меня посмотреть, был неплох.

— Ты говорил о нем неделями! Тебе понравилось, — возмутился Кевин.

Аарон лишь отмахнулся от него: 

— Только потому, что тебе нравится спорить обо всем, а я нахожу, что твоя раздражительность слегка забавна.

Кевин не смог скрыть улыбку, когда повернулся, чтобы открыть дверь: 

— Тогда мне придется найти что-нибудь,что не так с этим фильмом, — сказал он, приглашая Аарона внутрь. — Не хочу, чтобы тебе было скучно.

***

Октябрь

Кевин брел по кампусу, не особо задумываясь о том, куда направляется. Его мысли были заняты изучением тактической схемы нападения их соперника перед сегодняшней тренировкой. Взгляд привлекла золотая вспышка над головой. Листья речных берез танцевали на ветру, демонстрируя осеннюю красоту, желтые, как солнечный свет.

И там, словно порождение воображения Кевина, сидел Аарон на той самой скамейке (их скамейке), которую они так часто посещали в маленьком сквере за зданием художественного корпуса. Его глаза были закрыты, лицо обращено к солнцу. Кевин был слишком слаб, чтобы уйти.

Кевин подошел к нему, но Аарон не открывал глаз, пока Дэй не оказался в шаге от него.

— Не против компании? — спросил Кевин, указывая на скамейку. Аарон покачал головой, и Кевин сел. Он внимательно посмотрел на друга. — Тяжелый день?

— Да, — простонал Аарон, — Почему я вообще захотел стать врачом?

— Потому что ты хороший человек и хочешь помогать людям.

Аарон поморщился: 

— Не-а, не может этого быть.

— Деньги? — рискнул Кевин: — Я имею в виду, после того, как ты выплатишь эти нелепые студенческие ссуды.

— Это ближе, — признал Аарон, хотя Кевин ему не поверил. Он открыл глаза и посмотрел на Кевина, и калейдоскоп цветов на радужке приковал того к месту.

— Прости, — сказал Аарон, — прости меня за все.

Голос Кевина дрогнул: 

— Что?

— Все то дерьмо, что я наговорил тебе в ту ночь у «Эдема». Я был взвинчен, но это не оправдание. Я зашел слишком далеко, сорвался на тебе. Я был придурком. Ты этого не заслуживал, ничего из этого. — Он вздохнул. — На самом деле ты заслуживаешь намного большего.

Кевин почувствовал, что не может подобрать слов. Он никогда раньше не слышал, чтобы Аарон перед кем-то извинялся, тем более так. Едва смог выдавить: 

— Все в порядке.

— Нет, это не так.

— Я прощаю тебя.

— Я этого не заслуживаю.

— Это я тебя прощаю, — настойчиво сказал Кевин, — так что именно мое мнение имеет значение.

Губы Аарона изогнулись в полуулыбке. 

— О, вот и очарование Дэя. — Он сделал вдох: — Я скучал по тебе, знаешь? Без тебя все не так. Не так хорошо.

— Я тоже скучал по тебе, — признался Кевин, чувствуя, как эти слова одновременно разрывают его изнутри и исцеляют рану.

— Не хочу снова это делать, — сказал Аарон. — Можем мы просто начать все сначала? Как друзья? — его взгляд был умоляющим, Кевин никогда не слышал от него ничего подобного. Как будто Кевин мог отказать ему хотя бы в этом.

— Я хочу, — сказал Кевин почти шепотом.

— Хорошо, — с облегчением вздохнул Аарон, — спасибо.

— Каждый раз, — ответил Кевин.

Тишина была чем-то умиротворяющим, успокаивающим, опорой, на которую можно положиться после стольких лет, когда Кевин чувствовал себя так, будто существует только в свободном падении.

— Расскажи мне о новых нападающих «Брекинриджа», — сказал Аарон через некоторое время.

— Что?

Аарон ухмыльнулся:

— Знаю, что ты весь день думал об этом. Поговори со мной.

Кевин улыбнулся. Пепел, оставшийся от его внутренностей, развеялся на ветру, наполненном солнечным светом. Он без колебаний приступил к теме.

***

Казалось, что октябрь наступил в одночасье. «Лисы» были первыми в своем округе, и даже Кевин мог признать, что первокурсники наконец-то стали чем-то стоящим кусочка его времени. Он все ещё был трезв. Средний балл был стабильным. Он ел. Сон по-прежнему был более непостоянным, чем ему хотелось бы, но с Аароном рядом снова было тепло, может, не так сильно, как раньше, но достаточно, чтобы это имело значение.

Кевин каждый день напоминал себе, что не стоит быть жадным. Нужно довольствоваться тем, что готов дать ему друг. И если его мечты не сбывались, что ж, он ничего не мог с этим поделать. Слова Эллисон засели в голове, как крючья, и чем больше он пытался их вытащить, тем глубже они впивались.

Еще одна попытка.

***

Зимний банкет возник из ниоткуда, и Кевин пригласил Ники в качестве своей пары. Он не совсем понимал, как это произошло (вроде как первоначальная пара Ники отменилась, вроде как ни один из них не мог представить, что пойдет вместе с младшекурсником, вроде как Кевин был единственным оставшимся без пары «Лисом»). В конце концов, Кевин понял, что не расстроен из-за этого, потому что Ники был его другом и отличным кавалером. Это казалось идеальным решением для его последнего зимнего банкета.

Только когда они сели в автобус, и Кевин направился к свободному месту сзади, он понял, что Аарон сидит один. Словно почувствовав его присутствие, Аарон поднял взгляд, как только Кевин вошел в проход, и помахал. Пересел на место у окна, оставив другое свободным, и протянул ему один из наушников.

— «Strings Seven» выпустили новый альбом, — сказал он. — Ты его слушал?

Кевин на мгновение застыл в замешательстве, загораживая проход остальным «Лисам», а затем поспешно сел рядом с Аароном. «Strings Seven» были в их (Аарона) спокойном плейлисте, и были любимыми исполнителями Кевина из всех. Он не знал, что они выпустили новый альбом, потому что избегал всех исполнителей, которых слушал вместе с Аароном.

Кевин взял протянутый ему наушник и мягко сказал: 

— Нет, — признался он, — я не слушал.

— Я тоже, — сказал Аарон, — думал, что приберегу его на дорогу, чтобы мы могли послушать вместе.

— Ладно, — сказал Кевин, потому что это было самое связное, что он мог сказать в тот момент. Он не будет придавать этому значения — сказал он себе. Он не будет видеть в этом ничего, кроме того, чем это было — пообещал он. Просто музыка, просто место в автобусе, просто Аарон, который впервые с тех пор, как присоединился к «Лисам», шел на банкет без пары.

Позже тем же вечером Ники смеялся над одной из самых неловких историй Кевина, пока тот кружил его по танцполу. Хотя Ники мог быть шумным и временами слишком навязчивым в своей привязанности, Кевин ценил то, что Хэммик был самым простым из его друзей, с которым было легко проводить время. А ещё — прекрасным танцором.

Когда песня сменилась, Кевин почувствовал, как кто-то коснулся его плеча.

— Можно мне присоединиться? — спросил Аарон.

— О, — сказал Кевин, отступая назад, — конечно.

Ники рассмеялся, его глаза озорно блеснули: 

— Он хочет танцевать не со своим кузеном, глупенький. — Ники сжал плечо Кевина: — Пойду выпью!

Они смотрели ему вслед, казалось, целую вечность, пока не заиграла следующая песня. Аарон откашлялся, привлекая внимание Кевина, как только другие пары начали двигаться.

— Все в порядке? — спросил Аарон более неуверенно, чем обычно, его голос дрожал.

— Да, — сказал Кевин, протягивая руку. Привычка. Воспоминания, которые ему все еще приходилось вытеснять из головы. — Все здорово.

Аарон улыбнулся ему и взял за руку. Было слишком легко синхронизироваться, точно знать, где один касается другого, чувствовать вес рук. Прошлое было завесой, наброшенной на настоящее, приглушающей свет и смягчающей края. Было слишком легко вспоминать, переживать заново, так сильно скучать. Аарон, корица, кедр и какао-масло. Аарон, веснушки, золотые глаза и смех, который так глубоко проник в душу Кевина, что его невозможно было изгнать. Весь он, снова в объятиях Кевина.

Это был один танец, потом два, а потом четыре.

Затем наступил конец вечера, и «Лисы» переоделись, чтобы вернуться в автобус. И снова Аарон пересел на место у окна, когда Кевин поднялся по лестнице. И снова Кевин сел рядом с ним, заметив знакомую слишком большую для него темно-синюю толстовку с капюшоном, которую носил Аарон. Кевин не осознавал, что оставил ее в Колумбии.

Аарон снова протянул ему наушник, и Кевин взял его. Каждый сантиметр его тела гудел, как оголенный провод, когда час спустя Аарон поерзал на своем месте и положил голову на плечо Дэя.

Не будь жадным, — напомнил он себе. С каждым разом, когда он проговаривал эти слова, они становились все слабее, как теряющее силу магическое заклинание.

Еще одна попытка.

Голос звучал громче.

***

Ноябрь

Кевин просмотрел стопки бумаг, разложенные на отцовском столе, пока Нил и Ваймак читали их, сортируя по степени важности предложений.

— Я думаю, что «Сиэтл», — сказал Нил, выбирая контракт профессионального экси-игрока в разделе «лучших». — У них огромный бюджет, и они хотят тебя больше, чем кто-либо другой, в следующем сезоне. Заплатят столько, сколько потребуется.

— Вегас — тоже хороший вариант, — сказал Ваймак, просматривая детали. — Они — признанная команда, занимающая высокие места, а их новый тренер много лет играл за сборную США. Он точно знает, как тебя подготовить.

Нил схватил еще одну папку и фыркнул, как только увидел верхнюю страницу, отбросив ее в сторону.

— Что это было? — спросил Кевин, потянувшись за папкой.

— «Чикаго», — пренебрежительно сказал Нил, — Даже не в рейтинге. — Кевин открыл папку и взглянул на нее, когда Нил продолжил: — Не трать свое время. Буквально все остальное на этом столе — лучший вариант, чем этот. — Он протянул руку и взял бумаги из рук Кевина, положив их на стол. — Обращай внимание на то, что важно.

Ваймак посмотрел на них, затем на часы: 

— Тебе нужно пойти и заставить детей двигаться, капитан. Я хочу, чтобы они пробежали три мили до моего прихода.

Нил рассмеялся: 

— Я передам им, что ты так сказал. Тогда они проклянут тебя, а не меня. Идешь, Кев?

— Сегодня он уже сделал как минимум в три раза больше, — сказал Ваймак. — Отпущу его через минуту.

Нил приподнял бровь, но ничего не сказал и ушел. Когда отец оглянулся на него, Кевин уже открыл контракт с «Чикаго» на второй странице, торопливо читая.

Пару месяцев назад он слышал слухи о том, что там формируется новая команда, но подробности были туманными. Большинство людей даже не знали, что в следующем сезоне «Чикаго» планирует выставить команду по экси. Этот контракт был самым подробным документом, который Кевин видел по этому вопросу.

— Возьми его с собой, — сказал Ваймак, — у меня есть второй экземпляр.

— Зачем? — спросил Кевин.

Ваймак пожал плечами: 

— Я делаю по две копии каждого из них. Никогда не знаешь, когда кто-нибудь из вас проберется сюда с зажигалкой и спалит это место.

Кевин достал бумаги из папки, плотно сложил их и сунул за пояс джинсов. Последнее, чего он хотел, — это чтобы Нил увидел папку и взбесился из-за того, что Кевин даже рассматривал такую идею, а именно это он и делал. Пока что.

***

Кевин забыл, что попросил доставить посылку Эбби, пока она не позвонила ему и не спросила об этом. Когда он оформлял заказ, то не хотел, чтобы посылку отправили туда, где получатель мог бы о ней узнать, и ему было слишком неловко отправлять ее в квартиру Ваймака.

Он попросил Эбби сохранить посылку для него, а потом спросил, есть ли у нее упаковочная бумага.

На следующий день Эбби с улыбкой открыла входную дверь.

— Ты единственный, кто до сих пор стучится, знаешь ли, — сказала она, наклоняясь, чтобы обнять его.

— Это потому, что все они — грубые варвары.

Эбби рассмеялась и жестом пригласила его войти: 

— У меня в кабинете скоро будет телефонное совещание, но я положила твои вещи на кухонный стол.

Он поблагодарил ее, когда она поднималась по лестнице. Кевин нашел на столе упаковку, нераспечатанный рулон серебристо-зеленой упаковочной бумаги, ножницы и слишком много скотча. Он никогда раньше не заворачивал подарки, обычно оставляя их в той упаковке, в которой они были, потому что так было удобнее для всех. Он не понимал, почему сейчас ему захотелось сделать все по-другому.

На всякий случай осторожно открыл коробку, чтобы убедиться, что содержимое не повредилось при транспортировке. Убедившись, что все в порядке, приступил к работе.

Он обернул подарок шесть раз. После неудачной попытки номер два — открыл YouTube. Третья попытка была по-прежнему ужасной, но четвертая получилась лучше, хотя и далёкой от идеала. Он почти справился с пятой, пока, наконец, шестая не получилась идеальной. Если Кевин собирался что-то сделать, он собирался сделать это хорошо. Довольный, он прибрался и взял подарок под мышку. Наверху он услышал, как Эбби разговаривает по телефону, поэтому оставил ей на столе благодарственную записку и ушел.

Прошла неделя, прежде чем «Лисы» собрались вместе, чтобы отпраздновать день рождения близнецов, чему были рады все, кроме самих именинников. Ники украсил подвал «Лисьей башни» зелеными и черными воздушными шарами, лентами с изображением хирургических масок и соломинками с причудливо раскрашенными черепами. Кевин не знал, как описать эту тему, если его спросят, но она странным образом подходила для обоих Миньярдов.

Он посмотрел в сторону, где стоял Аарон, хмуро наблюдавший за происходящим. Эндрю уже куда-то исчез вместе с Нилом, но «Лисы», казалось, этого не заметили. Были и другие гости, которых Кевин не знал, но смутно узнавал: несколько «Лисичек», несколько спортсменов других видов спорта, несколько студентов-медиков — все они, скорее всего, были приглашены Ники или Мэттом, а не близнецами. Он не стал ни с кем общаться, так как Аарон, похоже, был доволен тем, что держится рядом с ним. Кевин не возражал против этого.

— Мы уже можем уйти? — проворчал Аарон, уткнувшись в свою чашку с пуншем.

— Это же твой день рождения, — заметил Кевин.

— Да? Если бы это действительно был мой день рождения, он не был бы таким чертовски раздражающим. Кто эти люди?

Кевин пожал плечами: 

— Мне все равно. — Он задумался, и по спине у него пробежал холодок страха, прежде чем он продолжил: — Пойдем со мной к джипу.

Аарон посмотрел на него с облегчением: 

— Боже, да. Похить меня, пожалуйста! 

Кевин рассмеялся и придержал для него дверь. Их уход остался незамеченным. Ноябрьский воздух был холодным, поэтому Кевин предложил сесть в джип с включенным обогревом, а не оставаться на парковке. Его рука слегка дрожала, когда он доставал из багажника упакованный подарок. Он не обратил на это внимания и сел на водительское сиденье. Протянул коробку Аарону.

— С днем рождения, — сказал он совершенно без энтузиазма.

Аарон фыркнул: 

— Оберточная бумага?

— Не привыкай, — сказал Кевин, — я больше никогда ее не использую.

Смех Аарона стоил затраченных усилий. Он осторожно развернул бумагу, аккуратно потянув за уголки скотча, чтобы снять одним целым листом. Просунул пальцы в коробку и достал подарок в рамке.

Это была звездная карта летнего неба, каким оно было в ту ночь на смотровой площадке, когда Аарон говорил об их общем будущем.

Сначала Кевин беспокоился, что это неподходящий подарок для тех, кем они стали сейчас. В конце концов, он заказал его до их расставания, так что дата на табличке под картой не имела бы смысла для Аарона, но все равно казалась важной. Он хотел, чтобы Аарон знал, что это место и это время что-то значили для него тогда, даже если сейчас для Аарона это не имеет значения. А до этого Аарон выбрал это место в, возможно, свою последнюю ночь свободы. Это было похоже на то, что заслуживало того, чтобы его запомнили физически.

Кевин внимательно наблюдал за Аароном, пока его друг рассматривал изображение широко раскрытыми глазами, слегка приоткрыв рот, а его щеки розовели от тепла, исходящего от обогревателя джипа. Сначала он посмотрел на звезды, затем на более широкую рамку, а потом на табличку внизу.

— Июнь, — просто сказал Аарон, — смотровая площадка, той ночью.

— Да, — ответил Кевин. Минуты тянулись, и молчание со стороны Аарона убивало его, отсутствие ответа причиняло боль. Какая огромная ошибка.

— Это идеально, — сказал Аарон мягким голосом, не отрывая взгляда от звезд. Он провел по ним пальцем. Затем посмотрел на Кевина, и его глаза стали двумя солнцами невозможных галактик. — Спасибо.

— Каждый раз, — немного охрипшим голосом сказал Кевин. Он откашлялся, барабаня пальцами по рулю. — Хочешь выбраться отсюда?

— Я надеялся, что меня похитят, — сказал Аарон.

— Могу это устроить, — ухмыльнулся Кевин. — Сегодня твой день рождения. Можешь получить все, что захочешь.

— Могу ли?

По голосу Аарона было трудно что-либо понять, поэтому Кевин посмотрел на него, пытаясь разобраться. Даже глядя на него, он не мог понять, что означает этот вопрос, что пытается сказать ему выражение лица Аарона. Он снова посмотрел в зеркало заднего вида и дал задний ход, оставляя «Лисью башню» позади.

— Конечно, — сказал Кевин. — Только скажи.

Последовала долгая пауза, прежде чем Аарон добавил: 

— Черничный чизкейк из «Веган Виллидж».

Кевин фыркнул: 

— Легко. Я ожидал, что ты потребуешь луну или что-то в этом роде.

— Ты уже подарил мне звезды.

Кевин усмехнулся: 

— Туше. — На светофоре он кивнул в сторону бардачка. — Там тоже кое-что есть, если хочешь.

Аарон приподнял бровь, но открыл отделение и заглянул внутрь. Достал связку ключей, к которой были прикреплены только два предмета: брелок для ключей из зоопарка и ключ от джипа. Его лицо ничего не выражало, когда он смотрел на них, лежащих на ладони, слегка опустив уголки рта и прищурив глаза.

— Кевин, я не заслуживаю... — начал Аарон.

— Я дарю их тебе, — решительно сказал Кевин. — Подарок. Без обязательств. Если они тебе нужны, то бери.

Аарон держал ключи на раскрытой ладони, и в свете уличных фонарей они сверкали серебром, пока джип ехал дальше. Затем убрал их в карман. Кевин выдохнул, заглушив звук включенным радио. Кантри, которое ненавидел Аарон.

Миньярд потянулся к переключателю: 

— Ни за что! Только не в мой день рождения!

— Или в любой другой день, — со смехом согласился Кевин.

— Или так, — сказал Аарон, найдя джазовую радиостанцию, которую Кевин часто включал во время их долгих поездок по штату. — Вот, так намного лучше.

Улыбка Аарона была яркой, ослепительной в темноте кабины, сияющей, слишком близкой, чтобы дотронуться до нее и не обжечься. Но Кевин не испытывал желания отстраниться, даже чтобы защитить себя. Если бы он подлетел слишком близко к этому солнцу, то это стоило бы падения.

***

Декабрь 

Он провел ночь Дня благодарения на крыше садового домика Эбби вместе с Аароном, разговаривая обо всем и ни о чем до самого утра. Это было так похоже на то, что было раньше, что даже тогда его одолевали воспоминания. Кевин смотрел слишком долго, он знал это, но Аарон, купающийся в звездном свете, был видением, в котором он не мог себе отказать. С каждым днем Кевину становилось все труднее отрывать от него взгляд. Несмотря на свои собственные предостережения о жадности, его жажда большего продолжала расти. Еще немного времени с Аароном, еще одна улыбка, еще один смех. Еще, еще, еще. Ненасытный, прожорливый, бесконечный.

Он так часто перечитывал контракт с «Чикаго», что запомнил все мельчайшие детали, а края бумаг пожелтели от бесконечного перелистывания. Он сделал свой выбор, не оглядываясь, прежде чем желание и мечты свели его с ума. Именно это привело его в квартиру Ваймака поздно вечером, на неделе после Дня благодарения, когда он еще был в спортивной форме после тренировки, закончившейся несколько часов назад.

— Я возьму отпуск на следующих выходных, — сказал Кевин.

— Не мог бы ты подождать с требованиями, пока не войдешь в дом? — возразил Ваймак, шире открывая дверь. Указал на диван, ясно давая понять, что Кевин должен сесть, и тот подчинился. Порывшись на кухне, Ваймак вернулся с двумя стаканами апельсинового сока и поставил один на кофейный столик перед сыном.

— Не хочешь объяснить, зачем тебе, черт возьми, нужен отпуск? — спросил он.

Итак, Кевин объяснил. У него был билет на самолет до Чикаго на пятницу, после окончания последнего занятия, оплаченный генеральным менеджером все еще формирующейся профессиональной экси-командой «Речные выдры». Он собирался остаться на выходные, чтобы осмотреть стадион и обсудить с ними детали контракта, а в воскресенье днем вернуться.

— Я ничего не подпишу, пока не вернусь, — сказал Кевин, — но хочу лично посмотреть, что у них есть, прежде чем принимать решение.

Ваймак долго смотрел на него: 

— Уверен, что хочешь это сделать?

— Да.

Ваймак кивнул, но посмотрел в сторону окна. Казалось, что его взгляд был далеко от комнаты, в которой они сидели, поэтому Кевин подождал.

— Знаешь, — в конце концов сказал Ваймак, — твоя мама была такой же. Принимала решение и всё. Иногда, она принимала их очень быстро. Не понимаю, как она могла быть так уверена, что сделала правильный выбор. Но никогда не ошибалась.

Кевин слушал, затаив дыхание. Кейли всегда была призраком на задворках его отношений с отцом, но никогда не была темой для разговора.

— Она была такой, понимаешь? На сто десять процентов, все время. Когда ты с ней разговаривал, ты был для нее целым миром, а она была целым миром для тебя. Это было много. Лучшим из всего.

— Звучит не очень хорошо, — честно сказал Кевин.

— Нет, совсем нет. Это поглощало, да, но в хорошем смысле. Вдохновляло. Она заставляла тебя чувствовать, что ты всегда можешь быть лучше, чем думал, чем был. Заставляла тебя хотеть быть лучше. Ты верил ей. — Он покачал головой и слегка улыбнулся, чего Кевин никогда раньше не видел. — Есть такое понятие, как много хорошего, сынок. Это не просто что-то плохое, что валится на голову. В конце концов ты это поймешь.

Кевин вспомнил то прошлое лето, и у него защемило в груди.

Еще одна попытка.

— Кажется, я ощущал это, — сказал Кевин.

Не будь жадным.

— Но больше не буду.

Ваймак фыркнул: 

— Не очень-то надеешься.

— Я не из тех, кто надеется.

— Чушь,— решительно сказал Ваймак. — Ты — одна сплошная надежда, парень. То, как ты тренируешься и играешь. То, как ты вернулся с травмированной рукой, как всегда подталкиваешь команду к тому, чтобы она становилась лучше, потому что видишь в них то, чего они сами в себе еще не видят. То, как ты был со мной и выздоравливал после всего, через что прошел. — Он провел рукой по небритому лицу: — К черту все, Кевин. То, что ты немного боишься, не значит, что у тебя нет надежды. Ты всегда носишь с собой факел, даже когда говоришь себе, что это не так. Просто признать это страшно, потому что это значит, что ты должен встретиться лицом к лицу с тем, к чему стремишься. — Он посмотрел Кевину прямо в глаза. — Надежда — это не отсутствие страха, сынок. Это движение вперед, несмотря на него.

Кевин опустил взгляд на свой бокал, не в силах смотреть в глаза или осознавать смысл сказанных слов.

После этого они долго молчали, и, в конце концов, Ваймак включил телевизор, чтобы посмотреть игру. Они смотрели молча, потягивая апельсиновый сок, пока Кевин не встал, чтобы уйти, после финального свистка. Когда он уже взялся за ручку двери, собираясь выйти, он остановился.

— Что еще ты о ней помнишь? — тихо спросил он, оглядываясь на Ваймака, сидящего в кресле.

Тот задумался: 

— Она всегда готовила блины с сахарной пудрой и соленым сливочным маслом. Странно. В ее доме не было сиропа. — Затем, уже мягче: — С тех пор я таких не ел.

— Да, — сказал Кевин, — мы могли бы, э-э, попробовать их. На зимних каникулах. Я угощаю.

Ваймак усмехнулся, но на его лице появилась улыбка, когда он ответил: 

— Если ты угощаешь.

***

По пути обратно в «Лисью башню» Кевин набрал номер Эллисон. Она сняла трубку прямо перед тем, как гудки переключились на голосовую почту.

— У меня есть план, — сказал Кевин. — План. Но мне снова нужна твоя помощь с раскруткой.

— Тебе не нужно просить, — сказала она. На секунду с ее стороны послышалось какое-то шуршание: — Хорошо, оставь это мне. Что мы раскручиваем?

— Совершенно новую команду без какого-либо послужного списка, — начал он. — Неизвестный состав, вероятно, второсортный, даже так. Зарплата меньше, чем я получал бы в другом месте. И, что ж, я узнаю больше подробностей после выходных, но это только начало.

— Черт.

— И маленький лорд — главная цель для рекламы, — сказал Кевин, не называя имени, но зная, что она его поняла. — Его нужно убедить.

— Черт, черт. — Эллисон тяжело вздохнула: — Ладно, что ж. Давай начнем.

***

Эндрю был единственным, кому Кевин решил рассказать о своем пункте назначения, зная, что тот сохранит это в секрете, даже если Кевин не попросит его об этом напрямую. Если Эндрю спокойно отнесется к его отсутствию, остальные воспримут это как знак, что его нужно оставить в покое, а это именно то, что ему нужно, чтобы сосредоточиться. Он подумывал о том, чтобы рассказать Аарону, но лишь мельком; не хотел упоминать об этом, пока все части его плана не встанут на свои места.

Руководство «Речных выдр» сделало все возможное, чтобы привлечь его в свою команду: водитель из аэропорта, лучший номер в известном, роскошном отеле в центре города, питание по индивидуальному заказу и (что важно), исключительно здоровое.

Однако Кевина впечатлили условия. Все было на высшем уровне и хорошо продумано. Персонал с интересом выслушал его комментарии, особенно о потенциальных улучшениях, которые могли бы привлечь в команду других талантливых игроков. Новая площадка была красивой и функциональной, а цвета команды представляли собой привлекательное сочетание королевского пурпурного, темно-зеленого и ледяного голубого. Он оценил, что персонал не только хорошо разбирался в индустрии и спорте, но они так же были преданными болельщиками. И, что особенно важно, никто из них не был связан с «Воронами». Это было ключевым моментом.

Кевин мог представить себя там. Даже если бы его последняя попытка не удалась, Чикаго был отличной возможностью. Команда, история, площадка — все это принадлежало бы Кевину с первого дня. Место, где он мог бы сделать себе имя, каким бы оно ни было, без призраков прошлого, преследующих его.

Как далеко человек может протянуть ниточку надежды, прежде чем она оборвется?

Когда Кевин сел в самолет, чтобы вернуться домой с толстой папкой бумаг в руках, он чувствовал себя более уверенно, чем за последние несколько месяцев. Постукивал пальцами по папке, глядя в иллюминатор первого класса, и почти не заметил, как стюардесса предложила ему алкогольный напиток.

Он мог бы заставить это работать. Он сделал бы это. Оставалось сделать всего один звонок.

***

Когда он больше не мог сосредоточиться на подготовке к экзаменам, его мысли были заняты следующим важным шагом. Кевин позвонил и попросил о звонке на следующей неделе. Он с ужасом ждал каждую секунду, пока не наступит назначенное время, и в то же время надеялся, что оно никогда не наступит.

— Господин Морияма, — сказал Кевин, когда подошло назначенное время, — я очень ценю вашу готовность уделить мне время сегодня.

— Кевин Дэй, — сказал Ичиро на другом конце провода, — мне сказали, что у вас есть предложение, которое стоит рассмотреть. Это как-то связано с вашей недавней поездкой в Иллинойс?

Кевин положил дрожащую руку на колени, его поза была напряженной и почтительной, даже несмотря на то, что он был один в кабинете своего отца в «Лисьей норе». Он предполагал, что Ичиро узнает о его визите в Чикаго. От этого человека ничего не могло ускользнуть.

— Да, милорд, так и есть, — Кевин обратился к амплуа «Кевина Дэя» и одарил комнату своей очаровательной улыбкой. — Что вы слышали о новой команде по экси, чикагских «Речных выдрах»?

Разговор был недолгим, но обстоятельным. Кевин был благодарен Эллисон за усердную работу по устранению потенциальных ловушек в его плане, пока Ичиро тянул за все возможные ниточки. В конце концов, лорд Морияма задумчиво хмыкнул, и Кевин старался дышать ровно, ожидая приговора.

— Захватывающая история, — сказал Ичиро. — «Кевин Дэй снова сделал невозможное не только возможным, но и легендарным. Поднявшись с самого дна, снова взошел на трон». — Он сделал паузу. — Однако я ожидаю, что будут соблюдены некоторые условия. В конце концов, это риск для меня.

— Конечно, милорд.

— Я ожидаю, что вы и ваша команда будете участвовать в про-турнире плей-офф хотя бы один раз в течение первых трех лет после подписания контракта. Кроме того, вы должны будете участвовать в финальных матчах чемпионата в течение первых пяти лет. Если вас обменяют не по вашей воле, мы обсудим изменения в этих условиях.

Кевин чуть не подавился собственным вздохом. Это было возможно, но маловероятно. Он даже не знал, кто еще будет в команде вместе с ним. Если бы их состав был отстойным, в про- лиге он не смог бы тащить их на себе в одиночку.

Сможет ли он?

Есть ли у него выбор?

Ичиро продолжил: 

— Это выходит за рамки моих ожиданий от вас лично в плане обеспечения места в сборной США на Олимпийских играх, конечно же.

— Я понимаю, мой господин.

— И все же вы готовы принять эти условия.

Он не колебался:

— Да, мой господин.

— Очень хорошо, — сказал Ичиро. — Должен сказать, мистер Дэй, я на удивление впечатлен вашим поведением сейчас. В прошлом вы были кротким, приятно видеть, что вы делаете самостоятельный шаг вперед. Я ценю людей, которые сами выполняют свою работу.

— Благодарю вас, милорд.

— Не за что. С нетерпением жду, когда увижу, как вы оправдаете мои ожидания.

— Я с нетерпением жду встречи с ними и возможности превзойти их, милорд, — сказал Кевин. — Благодарю вас за ваше время и внимание.

Прежде чем Ичиро повесил трубку, они не попрощались. Кевин откинулся на спинку дивана, его прерывистое дыхание сменялось испуганным кашлем и безумным смехом. Он сам вырыл себе могилу. Вопрос был в том, как долго он сможет из нее выбираться.

Он подождал, пока снова не почувствовал себя уверенно (что заняло гораздо больше времени, чем он рассчитывал), прежде чем присоединиться к своим товарищам по команде, чтобы подготовиться к последней тренировке семестра. Она была необязательной, так как экзамены уже закончились, и большинство «Лисов» уехали на рождественские каникулы (как и почти все остальные ученики), поэтому в раздевалке было тише, чем обычно. Он поймал взгляд Эндрю и коротко кивнул ему, но ничего не сказал в ответ на вопросительный взгляд Нила, когда тот переводил его с одного на другого.

— Какая ставка на то, куда Дэй исчез на выходных, еще раз? — спросил Джек, ни к кому конкретно не обращаясь. — Пятьдесят на то, что он встречался с Теей, верно? Было бы неплохо закончить с итогами перед отъездом. 

Кевин знал, что ставки были сделаны (Ники не стеснялся проявлять любопытство), но его все равно раздражало, что эта тема не сходила с уст последние пару недель. Он постучал по своей нагрудной пластине: 

— Младшекурсники, выходите на пробежку на двадцать минут. Начинаем прямо сейчас. Я буду добавлять по минуте за каждую секунду, пока вы находитесь в поле моего зрения.

— Какого черта? — пожаловался Джек среди хора несогласных. Конечно, Кевин целился в него. И попал в цель. В любом случае, там было всего четверо младшекурсников, так что если Джек принял это на свой счет, то так ему и надо.

— Капитан? — попытался Джек.

Нил пожал плечами: 

— Вы слышали его. Я подожду еще две минуты, пока вы все не уйдете, просто чтобы вам было веселее.

Удивительно, как быстро могут двигаться четыре человека, если у них есть правильная мотивация. Раздевалка опустела меньше чем за минуту, остались только  оригинальные «Лисы» (кроме Мэтта, который утром улетел в Нью-Йорк).

— Я принял предложение, — сказал Кевин, стоя лицом к своему шкафчику, — я принесу контракт в комнату сегодня вечером, после того как отправлю подписанные документы по факсу тренеру.

— Ты наконец-то выбрал? — взволнованно спросил Ники.

— Кого? — скорее утвердительно, чем вопросительно, сказал Нил.

— Расскажу тебе позже, — сказал Кевин, хватая вторую перчатку, — нам еще нужно закончить с этим.

Он взял свой шлем свободной рукой и ушел, прежде чем кто-то из них успел потребовать объяснений. Кевин чувствовал на себе взгляд Аарона, его карие глаза искали в Дэе больше информации, но тот сопротивлялся желанию посмотреть в его сторону. Аарон слишком хорошо его понимал, а Кевин не хотел ничего выдавать. Пока что. Он молился любому божеству, которое могло его услышать, чтобы выбор, сделанный им, оказался правильным.

***

Ваймак протянул подписанный контракт и пристально посмотрел на сына.

— Последний шанс, — сказал он.

— Он уже подписан, — ответил Кевин.

— Я могу притвориться, что потерял его.

Кевин фыркнул: 

— Не нужно. Это уже сделано всеми способами, которые имели значение.

Ваймак кивнул. 

— Похоже на то. — Он протянул руку и сжал плечо Кевина: — Иди и сделай все правильно, сынок. Так, чтобы ты смог жить с этим в конце дня.

Последняя попытка.

Кевин кивнул. Он медленно и задумчиво шел к джипу по безмолвному двору. Снег снаружи кружился вокруг него с бешеной скоростью, кусачий и резкий, слишком похожий на все то, что Дэй чувствовал внутри. На все, кроме этого крошечного огонька, едва тлеющего пламени надежды, едва теплящегося глубоко внутри него.

Он впервые осознал, что, возможно, сошел с ума, делая все это, не зная, что подумает об этом Аарон, как он отреагирует. Кевин все еще отчётливо помнил, что сказал Аарон, когда Дэй спросил его, с какой командой, по его мнению, Кевину стоит подписать контракт.

«Той, которая обеспечит твою безопасность».

Что ж, он не прислушался к этой просьбе, это практически гарантировало, что Аарон разозлится. По крайней мере, сначала. Вопрос в том, почувствует ли он что-то еще, сможет ли Кевин преодолеть этот гнев и понять, что на самом деле чувствует Аарон. Сможет ли узнать, чего хочет Аарон, полностью и искренне. Хотят ли они одного и того же.

Теперь слишком поздно что-то менять. У Кевина была надежда, отчаянная и безграничная надежда, и она вытесняла все остальные варианты того, чем могла бы закончиться эта ночь. В какой-то момент надежда заменила страх в качестве его постоянного спутника, и это было странно. Страх никуда не делся, но, по крайней мере, немного ослаб.

Он просидел в холодном джипе больше часа, может быть, даже два, хотя и знал, что остальные ждут его решения в общежитии. Знал, что Аарон тоже ждет, почти чувствовал его присутствие на расстоянии. Талисман от холода, маяк, зовущий в единственный настоящий дом, который он когда-либо знал.

Кевин не стал бы рисковать и называть это, называть Аарона, своим снова. Даже цена в виде его души была не слишком высока.