Интерьер здания впечатлял своей величественностью и холодностью. В каждой детали читалась строгая дань правилам, не было ничего лишнего и вычурного. Сказать честно, Мадара не ожидал такого уровня внимания к деталям от среднего городка, к которому и относилась Акита.

Их свиту встретили с достаточным уровнем уважения, проводили до места проведения переговоров и чутко поинтересовались, не надобно ли чего-то ещё.

Но больше всего Учих удивил человек, который служил третьей стороной в столь важном событии, представляя нейтралитет. В узких кругах мужчина — Итагаки Харухито^{- в реальности были аж два генерала Японии с фамилией Итагаки, но нынешний персонаж ничего общего с ними не имеет} — был известен своей принципиальностью и незаинтересованность в делах шиноби, так как сам таковым не являлся, пусть и занимал должность судьи, несмотря на родственную связь с кланом Нара. Его присутствие лишний раз доказывало, что встреча являлась далеко не кулуарной и требовала к себе особого внимания. Также Учихам доложили, что Сенджу приложили руку для уговоров Итагаки находиться в этот день именно здесь, несмотря на роль посредника. Это определённо впечатлило Тадзиму и Изуну, так как Мадара видел, как люди, всегда резко настроенные против мира, сейчас заинтересованно ожидали начала.

Сенджу может и задержались немного, но это не сильно оскорбило другую сторону. Но атмосфера стала намного напряжённее, когда они начали зачитывать имеющуюся информацию, а после и требования.

Наследник клана Учиха смотрел в глаза Хаширамы, пытаясь понять, что же ему делать. Тот короткий разговор с братом некогда друга, конечно, посеял семена сомнения, но уже после того, как он начал встречать предвестники плохого исхода уже посланные самим наследником Сенджу, неуверенность взяла контроль над его мыслями. Немного страшась поговорить с отцом на эту тему всё это время, сейчас Мадара сидел в ожидании.

Он помнил, что видел в хацуюме^{- «Первый сон в году». Считают пророческим гаданием об удаче на весь наступивший год}: пейзаж неба и птиц, улетающих в неизвестном направлении. Учиха бесконечно пытался убедить себя, что птицы на самом деле являлись соколами, а улетали на фоне годы Фудзи^{- перечисленные явления считаются хорошим знаком}, но понимал, что это не так. Мадара просто-напросто не разглядел ни птиц, ни окружающую обстановку, так что не мог уверенно утверждать, что же его ожидает на весь оставшийся год.

Улетали ли птицы в знак того, что его покинула удача? Или, может, они летели прямиком на Юг, туда, где солнце светит целыми днями, и каждый счастлив?

Ему бесконечно хотелось верить, что черты лица Хаширамы, такие тёплые и нежные, выражали предвкушение сбывшейся мечты, а не стресс из-за нечестных переговоров.

— То есть Вы требуете отдать территории на северо-востоке? — медленно спросил Тадзима, вчитываясь в текст. По интонации заданного вопроса нельзя было сказать, был ли он настроен резко против или наоборот. В общем-то, за все годы, что мужчина занимал пост главы уважаемого клана, он научился сдерживать эмоции.

— Нет, — спокойно ответил Буцума, — мы предлагаем разделить территории на время переговоров на основании географических признаков. На северо-востоке находится обширный луг, находящийся на возвышенности. Наш клан часто выращивает на подобных землях различные растения, чего нельзя сказать о Вашем. На основании этого мы просим отдать его нам, — в словах его не было ни капли лжи. Да, луг был, да, был на возвышенности. Учихи смогли завоевать его относительно недавно, всего с каких-то несколько месяцев, и до сих пор никак не воспользовались им, так что в теории отдать его было не так уж и затруднительно. Если посмотреть на карту, травянистая земля почти находилась в идеальной середине между кланами.

Но это было несколько странно. Мадара помнил, как ожесточённо Сенджу сражались конкретно за эти территории, что лишь заставляло Учих сильнее стараться захватить их.

Возможно, те же мысли посетили и Тадзиму, так как он сохранял молчание, что сподвигло Буцуму вновь начать свой рассказ.

— Мне кажется, это было бы оптимальной уступкой с Вашей стороны, учитывая, что наш клан в своё время помог Вашему, — несколько нудно говорил он, передавая документы их стороне. Именной сейчас наследники Учиха осознали важность того, что вид их зала заседаний выходил на сад: стоило только заскучать, как у них появлялась возможность отвлечься и посмотрел на растущие цветы или летающий бабочек.

В этот момент Мадара заметил, как Тобирама протянул свою руку к чему-то, может быть, своему туловищу, но был остановлен Буцумой. Он не успел подумать об этом, так как начал вчитываться в текст.

Что и следовало ожидать, Сенджу решили напомнить о спасении Кагами-чана. Ниже также упоминалось о спасении группы детей несколько лет назад. Что ж, хорошо, Тадзима и совет были готовы были принять эту версию событий, так как каждый из молодых Учиха, переживших ту ночь, утверждал, что им помог некто с символом Сенджу, когда они в этом нуждались, как никогда.

Подобное великодушие со стороны вражеского клана было редким явлением, только поэтому настолько запоминающимся.

— Конечно, мы совершали подобные действия бескорыстно, без желания получить что-то взамен... — говорил Буцума, несколько противореча себе же. Молчание длилось ещё какое-то время. За эти мгновения Мадара успел увидеть и ясную погоду, и безоблачное небо. — Возможно, Вы будете более сговорчивы, если мы также подпишем соглашение об обмене растениями, выращенными на этой территории? Они, преимущественно, лечебные, так что клану Сенджу несложно поделиться. Если же Вы не знаете, как их обрабатывать, то мы готовы отдавать уже сделанные отвары. Конечно, за определённую символическую сумму, — наконец закончил свой монолог строгий мужчина. Его вежливое и несколько доброжелательное поведение сбивало с толку, а тишина, которую хранили наследники и члены совета, и вовсе придавала ощущение некой паники.

Как бы то ни было, предложение оказалось как никогда кстати. Сенджу предлагали не только мирный договор, но и новые торговые пути. Конечно, это предполагало под собой ещё больше затраченных дней на то, чтобы прийти к какому-то общему решению, но всё равно соблазняло.

Слишком хорошо. Мысли клокотали в голове Мадары, мешая сосредоточиться. Слишком идеально. Утопично. Больше похоже на апорию, чем на реальность. Неужели детская мечта может так легко сбыться? Для этого было необходимо всего лишь в некотором смысле устранить одного из наследников вражеского клана? Тот факт, что Тобирама не способен на участие в бою, был почти признан всеми представителями Учиха, так как за всё время до переговоров, они ни разу не заметили хоть какой-то активности с его стороны ни на сражениях, ни на миссиях. А разведка была достаточно хороша, это уж точно!

Что, если бы от Тобирамы и вовсе в некотором смысле избавились? Привела бы его смерть к созданию деревни, а не обычного мирного договора? Это было достаточно логично. Со смертью такого сильного члена клана, их динамика бы пошатнулась, Сенджу оказались бы на грани уничтожения, так что наверняка бы согласилось на все требования со стороны Учиха.

Мадара быстро выбросил это предположение в сторону, так как понял, что точно так же можно говорить и про его брата Изуну. Дрожь коротко прошлась по затылку. Он посмотрел в глаза тому, о ком думал, и заметил, как Тобирама незаметно покачал головой из стороны в сторону, намекая, чтобы Учиха отказался от предложения.

Солнце холодно светило на землю, из-за чего стало видно холмы и горы на горизонте. Морозный ветер вещал свою историю в шепотках воя, изредка прерываясь.

Сердце билось где-то в ушах, оглушая своим постоянным ритмичным стуком, давя на сознание. Мысли боролись за главенство, желая обратить на себя всё внимание хозяина, который буквально разрывался между ними. Наследник клана Учиха понимал, что должен что-то предпринять, хотя и не до конца осознавал всей картины.

Мадара хотел открыть рот, чтобы потребовать устроить перерыв, поговорить с отцом и рассказать обо всём, но неожиданно был прерван.

Изначально стороны приняли решение устроить переговоры открытыми, чтобы ничего не скрывать от кланов, так как сочли это событие достаточно важным и буквально ключевым в судьбе взаимоотношений Учиха и Сенджу. Сейчас же они об этом сильно пожалели.

Мужчина средних лет с обычной для Учихи внешностью вскочил, громко возражая. Он кричал и начал брыкаться, когда другие скрутили его руки и попытались вывести из помещения. Сенджу в долгу не остались: обнажили оружие и встали в стойку, ожидая нападения. Тока кинулась в сторону Тобирамы, пряча за своей спиной.

Неизвестный двинулся в сторону Буцумы, Совета Сенджу, но был жестоко остановлен своими соклановцами, которые схватили его ещё сильнее. Наученные опытом, присутствующие не поддались панике, но всё равно настороженно встали, глазами наблюдая за происходящим.

Они слишком долго пытались его успокоить и сопроводить вон. Пришлось даже обращаться за помощью охранников Итагаки-самы, так как нарушитель был слишком активным и почти одержимо пытался высказать своё мнение.

Как бы то ни было, атмосфера встречи после этого кардинально сменилась. Тадзима, готовый согласиться на предложение, наконец осознал, что шанс был потерян. Кажется, Учихи не были готовы к миру. Поняв это, он торопливо начал оправдываться и извиняться, склоняясь пред Сенджу и обещая, что мужчину ждёт казнь за такое явное непослушание и дискредитацию решений главы и Совета, заставляя делать то же и своих сыновей.

— Как мы можем доверять вам после этого инцидента? — нахмурился в ответ Буцума, сложив руки на груди. Он стоял, смотря на своих врагов несколько свысока. Хаширама и Тобирама стояли рядом, но возле последнего напряжённо дышала Тока, пристально следя за происходящим. Это начинало походить на несуразную сцену из театра Кабуки, но никак не на реальность. Они могли бы посмеяться, если бы были сторонними наблюдателями, но, к сожалению, каждый шиноби здесь — случайный актёр фарса, каждая секунда которого усугубляла отношения между кланами.

После сказанной реплики воцарилась тишина. Никто не знал, что делать дальше. Предложить закрыть глаза на случай и продолжить, как ни в чём не бывало? Вновь вернуться к вооружённым нападениям? Казалось, что после такого несколько близкого общения и сильного приближения к перемирию, возобновление атак было сродни чему-то не то что неправильному — несправедливому.

— Почему бы нам для начала не подписать договор о прекращении огня? — стыдливо пряча взгляд, предложил Тадзима, молясь о том, чтобы противоположная сторона согласилась. — Конечно, в знак извинения мы готовы отдать земли на северо-востоке, — уже более уверенно сказал он, не согласовав решение с Советом или хотя бы сыновьями. Такое рвения было даже завидно видеть, так как Мадара — тот, кто был готов в своё время изменить клану с врагом — и тот так рьяно не поддерживал идею.

Немного потянув время, Сенджу всё-таки согласились, приняв извинения. С этого дня начались долгие переговоры, длившиеся достаточно времени, чтобы в какой-то момент став несколько раздражающими.

Как бы то ни было, наследник клана Учиха мог быть недоволен, но всё равно считал, что событие сродни благословлению. Когда же ещё у него может появится возможность столько смотреть на Хашираму, любуясь задумчивым лицом и беспокоясь о его кругах под глазами?

Сенджу, обладая атлетическим телосложением, слегка загорелой кожей, которая, вопреки стандартам красоты, выглядела дорого, привлекал его внимание. Уже больше не мальчик с глупой причёской взирал на него с того берега реки, скорее зрелый мужчина с устоявшимися взглядами и принципами восседал по ту сторону зала.

Изуна знал о его странной симпатии к высокому и глуповатому наследнику вражеского клана, ловил его взгляды и задумчиво хмыкал каждый раз, стоило им пересечься. Не понимал он этого, хоть убей! Разве можно унижаться не ради идеи мира, а ради дружбы, которая давным-давно потухла? К тому же, было более интересно узнать, почему же Тобирама впредь больше не участвовал в их встречах, стоило только ему выйти из помещения с того злополучного дня, когда Учихи унизились пред стольким количеством людей.

Хаширама, не знающий ничего про любовные му́ки противоположной стороны, очень переживал за своего младшего брата, каждый день думая о его самочувствии, когда не было возможности встретиться тет-а-тет.

Каждый раз, когда нудная болтовня заканчивала свой этюд, стоило появиться возможности, как он мигом направлялся в сторону поселения Сенджу, закрывая глаза на предложенную местным даймё комнату, чтобы посетить Тобираму и его близких служанок, ставших почти что подругами — Току и Юа,не обращая внимания ни на долгий путь, ни на невыспавшееся состояние, которое появилось после того, как он несколько дней подряд ездил туда-обратно, невзирая на потребность организма поспать более, чем на пару часов. Сказать честно, он испытывал невероятную благодарность старшей девушке за то, что она была готова храбро защищать младшего наследника клана, несмотря на то, что была слабее Мадары и Изуны, которые в тот момент представляли первостепенную опасность. Конечно, он никогда не сомневался в её компетентности, иначе не согласился бы, чтобы она сопровождала дорогого брата, но также и понимал, что девушка слегка отстаёт по силе некоторым шиноби.

— Решено, — утвердительно сказал Итагаки-сама, всё это время участвуя в переговорах, начиная даже несколько заинтересовываться внутренней политикой кланов. Скорее всего, после этого придётся отказаться от его роли посредника, раз уж мужчина позволил себе такую слабость, изменяя беспристрастности, за которую его, собственно, и выбрали.

Сим словом было решено: луг на северо-востоке переходит Сенджу, некоторое расстояние признано нейтральным, торговые пути немного изменены с расчётом на новые поставки лекарственных растений. Также была решена новая дата переговоров, которая была бы посвящена конкретно мирному договору, но в этот раз без посторонних. Подводя итоги, обе стороны могли сказать, что остались удовлетворены. Сложно было сказать наверняка, кому же повезло больше — тем, кому передали немного земли или же тем, кто наконец получил помощь в медицине, которая несколько хромала, по сравнению с уровнем знаний уже не вражеского клана. Оставалось только дождаться середины весны, которую и выбрали достаточно удобной для очередных дебатов. Чтобы, так сказать, свыкнуться с изменениями и точно знать, чего же можно требовать отныне и впредь. Может быть, новые привилегии приведут к тому, что недовольств никаких и не останется вовсе, так что кланы быстро придут к миру, но думать об этом пока что было рано.

Направляясь домой, Хаширама слегка задумался. Долгие недели теперь казались взмахом крыла бабочки, настолько быстро они прошли, пусть сначала и казались нескончаемыми.

Тепло распространилось по плечам, слегка напекая. Лёгкая накидка была кстати, в ней не было жарко, не было холодно. Немного покачиваясь на кочках, мужчина пытался отвлечься от мыслей о политике, отчаянно желая отвлечься на что-то более приятное. Но в жизни его не происходило ничего приятного.

Лучи падали на половицы, ярко выделяя плывшие по воздуху единичные пылинки, согревая татами. Из-за того, что солнце было за спиной Тобирамы, его лицо скрылось в тени, так что Хаширама не мог точно сказать, какие же эмоции тот испытывал.

Младший, как у него вошло в привычку, читал тонкую книгу, задумчиво водя пальцем по высохшим веками чернилам. Рядом сидела Тока, теперь уже не отходившая от него ни на шаг.

Заметив прибытие старшего, Тобирама встрепенулся, медленно и аккуратно вставая.

— С возвращением! — с улыбкой сказал он, пытаясь поклониться, но его быстро остановил Хаширама, переживая за него. В связи с уже приличным сроком, Тобирама двигался тяжело, иногда падал в обмороки, тем самым заставляя приближённых переживать. Спрятав и отведя взгляд, он вежливо поинтересовался, как же всё прошло.

Старший не понимал робости брата, не понимал, почему тот всё чаще отворачивался и отмалчивался. Над ними словно нависли тучи, несмотря на яркое солнце, предвещавшее приятные перемены.

Коротко отчитавшись, Хаширама хотел было перевести тему на что-то более приятное, но был прерван:

— Мне жаль, — горько сказал Тобирама, так и не подняв свой взор. Он испытывал му́ки совести, раз так и не смог переубедить Мадару принять заблаговременно ошибочное решение. Он даже использовал хёнге, несмотря на сложность, чтобы присутствовать на встрече и наверняка заставить мужчину изменить своё мнение, но даже этого не хватило. Неужели его сладкие мечты были гуще, чем Тобирама предполагал ранее, раз тёмный туман реальности не смог вразумить Мадару?

Братья понимали, что, несмотря на то, что не все планируемые требования были выполнены, Учихи согласились на самое неприятное, что только придумал младший. Судьба сыграла с ними в невероятно злую шутку, раз, не имея знаний и подводных камнях, они, действуя по наитию, попались исключительно на те ловушки, которые Сенджу поставили.

Наследник клана быстро принялся оправдываться, утверждая, что, удивительным образом, Учихи склонились в сторону мира, оставалось совсем немного до момента, когда поднимется вопрос создания деревни. Не только Учихи, но и некоторые Сенджу начали об этом задумываться. Этого они точно не ожидали, так что оставалось благодарить и Тобираму, и Хашираму с Мадарой за старания.

— Если быть честным, мне стоило бы принести тебе что-нибудь, — ухмыляясь, говорил старший.

Несмотря не приведённые доводы, младший всё равно был неспокоен. Приказав Анидже оставаться на месте, он, с Токой вместе, пошёл в соседнюю комнату, чтобы через мгновение вернуться с вазой.

— На данный момент это самое лучшее изделие, сделанное мной, — насупившись, говорил Тобирама, словно наконец-то смог сделать то, чего долго боялся. — Прошу без критики. Мне и без того известно, что оно далеко от совершенства.

Лёгкая фарфоровая посуда была немного неуклюжей, но не это привлекло внимание Хаширамы. Её строгая форма прекрасно сочеталась с узорами, которые рукой начинающего мастера были сделаны в самый последний момент. Синие линии плавно изгибались на протяжении всего белого полотна, сливаясь с зелёными красками. Старший видел в этой аппликация метафору на них двоих — холодного и расчётливого Тобирамы и мягкотелого и немного незрелого Хаширамы.

Такой же чуткий и впечатлительный, как всегда, он прослезился, чувствуя гордость за то, что первый получил подобный презент. Кажется, Тобирама украсил вазу именно теми красками, которые ему подарил старший. От осознания этого Хаширама лишь сильнее заплакал, крепко обнимая брата.

Не обращая внимания на то, что Тобирама брыкался, слабо пытаясь отбиться, он залился долгими речами о том, как сильно его любил, ценил и дорожил. За этой сценой со стороны следила Тока, тихо хихикая.

Тут же шатен принялся рассуждать, куда же поставит это произведение искусства. Приказав служанкам, прибывшим после его зова, выбрать самое видное место в его комнате и расположить там вазу, мужчина вернулся в рассуждения о красоте подарка. Младший, слыша это, прелестно скромничал, слегка раздражаясь из-за лести. О Ками, он был готов говорить столько глупостей, лишь бы его дорогой брат улыбался!

Чуть-чуть успокоившись, Хаширама настоял на прогулке. Как бы сильно он не был отвлечён подарком, мужчина всё равно беспокоился за брата, помня о рекомендациях Нобуко-сама, которая почти требовала чаще дышать свежим воздухом.

Путь был выбран уже привычный для них — они направились в сторону сада, который примыкал к Джодаю. Дом буквально расцвёл под заботливыми руками девушек, вернул себе былое величие.

— Уже потеплело, — коротко сказала Тока, ходя в том же медленном темпе, что и Тобирама, который и решал, с какой же скоростью им ходить. — Почему бы Вам, Хаширама-сама, не вырастить пару растений?

Глаза наследника засветились восторгом от предложенной идеи. Тут же в голове пронеслись мысли о том, что же можно было бы посадить. Может быть, глициния? Её яркие фиолетовые цветы прекрасно выглядели бы на фоне тёмного дерева, из которого сделан новый дом Тобирамы. А может, будет лучше Канзан^{- сорт вишни, который вывели в период Эдо}? Её энергичные ветви, смотря в небо, дарили бы достаточно пространства, чтобы прятаться в тени и любоваться величием силы природы.

— Мне кажется, будет очень символично вырастить целый сад к моменту рождения ребёнка! — воскликнул в ответ Хаширама. Вдохновлённый, он рассуждал не только о новой задаче, которую теперь было необходимо решить, но и о рождении племянника. Интересно, какого цвета будут его глаза? Будет ли он похож на Хашираму?

Казалось, эти вопросы волновали старшего даже больше, чем того, кто, собственно, был в положении.

Возбуждённый ворохом мыслей, наконец отвлёкших его от тяжёлой ситуации в межклановой политике, мужчина не заметил, как Тобирама задумчиво хмыкнул, хмуро смотря перед собой.