Во имя и во славу Великой Империи! Эти слова он слышал ежедневно, и для многих они уже затёрлись, потеряв смысл и оставив только громкое звучание. Имя. Слава. Империя. На этих трёх краеугольных камнях строилась его жизнь. И никто не спрашивал, а легко ли быть принцем. Будущим Императором. Когда-то у него была другая жизнь. Он ещё помнил отдельные яркие фрагменты, но сейчас всё было затянуто плотным серым туманом. Потому что шла война. И его долг — вести за собой народ. Дядя Вейлунг разделил с ним его бремя, когда не стало отца — Вышним (Это не ошибка, имперцы называют бога Вышний, а нейкстгардцы - Высший) данного Императора. А затем и обожаемый старший брат, Чэн, пропал без вести. И остался только он. Тянь. В свои тринадцать слабо понимающий ещё, что за непомерная тяжесть на него свалилась. Он был благодарен дяде, что принял на себя решение множества вопросов, с которыми подросток, несмотря на всю сложную иерархию дворцовых советников, просто не в силах был справиться. В библиотеке нашлось описание процедуры принятия регентства, и Вейлунг с гордостью и смирением возложил на себя стальную цепь Регента.

Делом их жизни стало продолжение устремлений его отца, Императора Дэминга. Всю жизнь он положил на процветание и расширение границ Империи, чтобы люди под его мудрым правлением могли жить сыто и счастливо. Странным образом, северные варвары не могли понять, что это для них лучше, и неистово сопротивлялись.

— Невежество порождает жестокость! — так отзывался о них дядя Вейлунг. А когда среди вражеского войска уже в массовом порядке стали появляться, как они их называли, бахвалясь, «рыцари-змеи», дело приняло совсем дурной оборот. Теперь уже войскам Империи приходилось обороняться. В одной из таких стычек вероломным «рыцарем» из Нейксгарда был сражён сам Император.

Не такими уж и варварами оказались северяне, раз научились не хуже них, просвещённых имперцев, ловить и использовать змеев. И это злило только больше. Да когда же они уймутся и примут, что лучше покориться и перестать проливать кровь в этих бесконечных сражениях…? Видимо, никогда, погрязнув в своих дремучих заблуждениях до самой смерти.

В долгих беседах с дядей Тянь набирался знаний и мудрости. Когда-то он так же беседовал с отцом и братом, который несмотря на занятость всегда находил для младшего немного времени. И принц очень любил даже совсем мальчишкой потихоньку устроиться где-нибудь в тронном зале и слушать, как старшие обсуждают что-то или спорят. Их отец был суров, но пользовался уважением народа и даже, бывало, прислушивался к старшему сыну, когда он вырос достаточно, чтобы судить о важных вещах. Об Императоре Дэминге до сих пор отзывались как о выдающемся правителе, хотя с годами вспоминали реже. И вина за его безвременную кончину лежала на тех, кто до сих пор приносил одни проблемы землям Империи. Нейксгард.

Сейчас Тянь уже не помнил толком, о чём говорили отец и брат. Вроде бы, спорили перед самым началом конфликта. Чэн, видимо, по молодости и недомыслию настаивал, что следует попробовать договориться, наладить торговлю. А отец только отрицательно качал головой, говоря, что гораздо быстрее и проще распространить своё влияние военным путём. Мол, побрыкаются и успокоятся. Стоит занять территорию и поставить достаточные гарнизоны, пройдёт пара поколений, и все уже и позабудут, что когда-то был некий Вольный Нейксгард. И станут единой, ещё более сильной Империей. Империей, которой будут править его наследники и дети их детей. Похоже, отец был прав. С этими варварами невозможно договориться. А значит, как и утверждал дядя, придётся истребить всех, кто сопротивляется. Подобно тому, как крестьяне выпалывают сорные травы, без жалости. Земля пустой не останется, женщины родят новых подданных, которые заселят выжженные, политые кровью поля. Надо только потерпеть. «Великие цели требуют великих жертв» — со значением произносил Регент, задумчиво глядя из окон тронного зала на марширующую во дворе колонну. И Тянь согласно кивал. Вот только годы шли, а продвижение словно застопорилось. Народ роптал, даже до императорского дворца иногда долетали эти оголтелые вопли, что бесконечная война убивает страну. Вейлунг хмурился и приказывал заткнуть недовольных. И поднять налоги.

Нужно было что-то ещё… что-то, что даст воинам Империи стимул двигаться вперёд и сломать сопротивление Нейксгарда.

Он должен повести их за собой. Ради своего имени. Ради памяти отца и брата. Ради Империи. Эта мысль родилась сама собой после очередного обсуждения положения дел с Регентом. Они как раз говорили о хозяевах змеев. В этом году погибло даже больше, чем прибавилось. Дядя не так уж и охотно уделял время принцу, ведь дел было действительно много.

Первый раз услышал о его решении, дядя Вейлунг вскинул густые тёмные брови и пригладил волосы, в которых уже проступала седина.

— Тянь, тебе не стоит… Конечно, это сильно вдохновило бы солдат, и мы, скорее всего, прорвали бы эту на долгие годы остававшуюся нерушимой линию. И всё же, это риск. Ты ещё так молод…

— Мой отец служил нашей Империи с ранних лет. Брат не жалел себя, чтобы обеспечить стране процветание. У меня тоже есть долг. Теперь, когда я остался один…

— Ты не один, мой мальчик. И если ты так хочешь… Но подумай ещё раз, всё же это опасно, ты можешь пострадать.

Он смотрел, по обыкновению чуть прищурившись, словно испытывал его решимость. Наверное, дядя тоже считал это решение правильным, хоть и беспокоился за него.

Так Тянь оказался в Обители Вышнего, среди монахов, которые занимались подготовкой воспитанников, предназначенных, чтобы побороть змеев греха и подчинить себе. Не даром согласно преданиям, именно змеи стали причиной грехопадения человечества. Но, выбирать средства не приходилось, и наиболее сильные духом могли побеждать зло и направлять его силу на благое дело.

Чтобы стать одним из них, пришлось пройти суровую школу. И то, что Тянь был наследным принцем, не помогало ему избегнуть наказаний за малейшую, даже невольную провинность. Настоятель Обители занимался им лично. Он был давним другом дяди и потому присматривал за принцем особенно ревностно. Приходилось выдерживать бесконечные строгие посты, бесчисленные часы стояния на коленях перед алтарём Вышнего с молитвой о даровании ему сил и стойкости. Помимо этого, с раннего утра они участвовали в почти настоящих сражениях с участием полноправных хозяев змеев, в результате которых некоторые воспитанники оставались калеками, а то и вовсе находили последний приют на кладбище тут же, у ограды. При всей своей набожности и приверженности служению, многие из хозяев были жестоки. Что ж, у них были свои причины. Битвы ожесточают сердца, закаляя, как огненное горнило делает сталь и твёрдой, и острой, и опасной.

Тянь всегда был сильным и выносливым, как и все мужчины в его роду, правда, здесь и ему приходилось несладко. Но он не думал о том, что может не справиться. Потому что у него была цель. Лучшей местью за смерть отца, казалось, было возглавить решающую битву и повергнуть врагов, исполнив его мечту. А значит, он просто должен был это сделать, только и всего.

Мрачные стены Обители, где для воспитанников, но не для монахов, витал дух строгости и аскезы, отражались в его серых, словно грозовое небо, глазах. Он будет твёрд и духом, и телом. И когда другие молились Вышнему о здоровье близких или о счастье, Тянь повторял только одно:

— Мне нужна сила. Во имя и во славу Империи.

И настоятель, стоявший в тени рядом с Регентом, согласно кивал. Он станет хозяином змея.

Этот день наступил. Одетые в длинные простые чёрные рясы поверх прочей одежды, он и ещё почти двадцать воспитанников со своими ловчими в сопровождении Настоятеля погрузились в повозки и отправились к Небесным Горам. Горы тянулись длинным хребтом, связывая между собой две страны, разделённые, казалось, вечным противостоянием. Опасно близко к границе, которая проходила и по этим неприступным горам, но только там водились змеи греха. Злые безмозглые твари, которых нужно было подчинить себе, в буквальном смысле «поглотить» и заставить служить своим целям. Они давали хозяину непревзойдённую силу, но за неё часто приходилось расплачиваться жизнью. Стоило ослабить контроль — тварь могла напасть. При этом, убить змея было невозможно, лишь взять во временное пользование его силу на срок жизни человека, сумевшего стать хозяином.

Ходили слухи, что враги относятся к ним чуть ли не как к высшим существам и пытаются подстраиваться под их нрав. Но это было чушью и вздором. Варвары, что с них взять. Не лучше ли использовать проверенный метод? Да, из двадцати едва ли два-три человека сумеют укротить стихию, но другого выхода просто не было. И Тянь не сомневался, что станет одним из них. В конце концов, кровь императоров в нём давала уверенность, что всё по плечу. И хотя до этого ни один из его предков этого не делал, отчего-то Тянь не сомневался в себе. Это будет его первым шагом на пути к великой победе.

Провожая построившихся в два ряда на дороге, вьющейся и поднимающейся вверх, грузный мужчина в такой же длинной рясе, украшенной разве что тяжёлым знаком Вышнего, тронул каблуками бока коня и подъехал к неприметной крытой повозке, прятавшейся в тени рощи у подножья гор.

— Вы уверены, что это было хорошим решением?

— Абсолютно. Щенок слишком упёртый. Есть, конечно, шанс, что он вернётся…

— Положимся на Вышнего. Хотя очень жаль. Из него и впрямь вышло бы отличное орудие.

— Отличное орудие — то, которым ты полностью управляешь. Пока он молод, но стоит ему подрасти… Волчья кровь возьмёт своё. Сколько волка не корми…

— И верно. Неожиданности ни к чему, я принял некоторые меры. Жизнь «хозяев» крайне редко бывает долгой. А с его рвением… Может быть, и впрямь успел бы порвать перед смертью пару сотен этих несчастных нейксгардцев. Но, всегда разумнее устранить угрозу заранее.

— Осторожно, монсеньёр. И у деревьев бывают уши…

— Ваша правда. Но всё, что мы делаем…

— Да, да. Во имя и во славу.

Они тихо рассмеялись, провожая взглядом уже больше похожую на вереницу муравьёв на склоне горы колонну. Воспитанники шли, чтобы стать хозяевами.

Неплохая до этого погода стремительно портилась, и к тому времени, как они вошли в плешивый лес, так же, как и они, с трудом ползущий по склону, цепляясь кривыми корнями, редкие капли перешли в настоящий дождь. Тянь встряхнулся, откидывая с головы капюшон. Разумеется, какая-то непогода не помешает. Всё ближе было то самое место. Он мельком глянул на своего напарника. Для того, чтобы сковать змея, в идеале нужны были двое. Что-то ему не нравилось в этом парне. Суетливость и то, как он избегал смотреть на него. С одной стороны, его нервозность можно было понять, а с другой… Хорош помощник, если не возьмёт себя в руки — придётся делать всё самому. Он потянулся было проверить цепь, но одёрнул себя. Ни к чему выдавать и свою неуверенность.

Пусть рядом сейчас были только такие же, как он, воспитанники, всё равно он являлся неформальным лидером. И даже теперь на него нет-нет, да и поглядывали остальные. Поэтому он повёл плечами и, когда дошли до места, остановился посреди неширокого плато, за которым их пути расходились. Дальше каждая пара отправлялась своей дорогой на смертельно опасную охоту.

— Все мы, — начал он, и к нему тут же повернулись глаза, глядящие кто едва ли не с паникой, а кто просто потухшими пустыми глазами, — пришли сюда с какой-то целью. Каждый из вас получил бесценную возможность обрести власть над силой, которая послужит общей победе. У кого-то из вас остались дома родные, которым нужна опора. Кто-то жаждал славы. Вспомните о том, что привело вас сюда, и сколько усилий вы приложили, чтобы оказаться здесь. И не забывайте об этом. Сделайте то, что должны, и вернитесь сюда сильнее, чем были. Во имя и во славу Империи!

— Во имя и во славу… — робко отозвался первый голос, но его тут же подхватили уже более уверенные. Плечи расправлялись, в глазах загоралась надежда. — Во имя и во славу!

Чёрная влажная поверхность скал едва ли не смыкалась вокруг, оставляя только узкий проход. Место было не хуже и не лучше других. Где и в какой момент появится змей, гадать было бесполезно, как и без конца блуждать по округе. Про себя Тянь решил в кои-то веки положиться на судьбу. Его устроит какой угодно, хотя он знал, что за глаза его звали «принцем из камня». Что ж, иногда он и впрямь чувствовал себя как будто его обнимает непробиваемая скорлупа из чьих-то ожиданий, надежд, собственных и диктуемых обстоятельствами правил. И не признавался себе, что эта корка его душила так, что нестерпимо хотелось хоть однажды сломать её. Но у него нет права вести себя иначе. Говорить иначе. Смотреть иначе… даже думать.

Погрузившись в свои мысли, он присел на мокрый валун, практически не замечая расположившегося рядом напарника. Но это не мешало ему внимательным цепким взглядом скользить по скалам в поисках какого-то движения. Пока же только ветер колыхал неведомо как держащиеся за жизнь на этой негостеприимной почве травинки. На горы опустилась тишина. В предзакатный час закрывающие небо тучи словно давили, но он упрямо держал спину прямой. Так продолжалось полчаса, час… время от времени ветер усиливался и бросал в лицо дождевые капли, постепенно опять сменившиеся противной моросью, и только поэтому он заметил.

Неподалёку возникло какое-то искажение, словно водная взвесь что-то обтекала, формируя едва заметный силуэт. Будто мешая ему разглядеть, яростный порыв ветра наотмашь хлестнул по лицу, заставив разлететься его и без того растрёпанные блестящие от влаги чёрные волосы. Вместо того, чтобы попытаться укрыться хотя бы плащом, Тянь отбросил его и двинулся наперерез странному явлению, уже чётче различая, что воздух закручивается в воронку, не обращая внимания на летящую в лицо воду. Он только читал о таком, но сам ни разу не видел. И не вспомнил бы, если бы последние дни не пролистывал старательно все записи, готовясь к этому дню. Он был почти уверен, что это…

— Фэнг! Ты уснул там? Живее! — Тянь неожиданно для себя широко улыбнулся. Он и не рассчитывал на такую удачу. Сердце забилось, кровь кипела предвкушением. — Сеть…

Принц не решался хотя бы на мгновение отвернуться, чтобы не упустить. Он целиком сосредоточил внимание на разворачивающемся перед ним действе. При этом не замечая, что всё ближе подходит к краю узкого скального карниза, прямо перед которым всё сильнее расходился гуляющий во все стороны ветер. В руке появилась закалённая специальным образом цепь с заточенными острыми крючками. У него будет только один шанс. Да где же этот придурок, чем он занят? Всего-то и надо отвлечь внимание змея, кинув в него тонкой прочной сетью из стальной проволоки. Надолго она не задержит, при удаче — собьет с толку, но даст ему несколько секунд, достаточных, чтобы сковать тварь и попытаться проглотить её. За это время она наверняка успеет порядком его изранить, но после уже будет в его власти… Если, конечно, его дух будет достаточно твёрд, чтобы навязать свою волю неуправляемой стихии.

Он оглянулся, но из-за разошедшегося ливня, заливающего глаза, картинка была размытой. Вроде бы Фэнг приближался, но как-то неуверенно. Боится змея? Вот идиот! И он собирался быть ловчим… В это мгновение находившееся уже совсем рядом создание начало проявляться. В бушующем ветре и воде стало возможным различить серое, чешуйчатое тело, поверх которого тянулась колышущаяся дымчато-серым рассветным туманом, словно состоящая из тонких лезвий, острая на вид грива. Змей завис, глядя прямо перед собой. Медленно качнулась узкая голова, их глаза встретились. Он точно видел их. Ещё мгновение — может метнуться прочь. Нет!

Наплевав на все правила, диктовавшие действовать слаженно, Тянь резко взмахнул рукой, отработанным движением перевивая обретшее плотность длинное змеиное тело цепью, и рванул на себя так, чтобы крючки зацепили добычу, ожидая сопротивления. Но вместо того, чтобы попытаться сбежать, воздушный змей изогнулся раз, другой, без усилий сбрасывая путы и устремляясь вперёд. Принц едва успел понять, что происходит, когда стремительный, как росчерк молнии, силуэт едва не врезался ему в лицо. Повинуясь внутреннему наитию, он бесстрашно открыл рот, встречая этот неожиданный порыв. В то же мгновение Тянь почувствовал сильный толчок в спину. Горло разрывало режущей болью, дышать было невозможно, в глазах плыло от смеси слёз и всё ещё льющейся с небес воды… Из-под ног вниз посыпались камни, а следом и он сам потерял опору, раскинув руки. Но рядом не было никого, кто мог бы остановить его стремительное падение в пропасть.

А дальше — только беснующийся вокруг воздух, ощущение, что изнутри продолжает рассекать плоть ледяными лезвиями, и последняя мысль: что убьёт его быстрее — тварь внутри или встреча с землёй? Тянь поставил бы на первое…

***

Было мокро. Что и не удивительно, он лежал в луже, в чём и убедился, ощупывая руками проступающие под водной поверхностью твёрдые камни. Удивительно было другое — ему не было больно. То есть вообще. Вероятно, он всё-таки умер? Но в загробную жизнь, вопреки учению о Вышнем, ему не очень-то верилось. Тем более в такую, где придётся валяться на камнях, ощущая, как они всё же неудобно впиваются в тело, которое… которое кто-то столкнул со скалы. Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы сообразить. Это был Фэнг. Тянь поморщился. Но следом завозился, поднимаясь и отряхиваясь, как большой лохматый пёс, сделал несколько упражнений, заставляя кровь бежать быстрее. Об этом можно было подумать и потом. У него были более насущные вопросы.

Если он всё помнил правильно, то перед тем, как упасть, ему удалось-таки поглотить змея. Хотя в этом конкретном случае Тянь бы не был так уверен. Кажется, это не он поглотил змея. Змей сам решил быть поглощённым, как бы дико это не звучало. Принц прислушался к себе. Помимо ощущений от мокрой до нитки одежды, внутри странным образом «дуло». Другим способом определить это ощущение он не мог. Вокруг явно было холодно — летние ночи в горах никогда не бывали жаркими. Но и холода он не ощущал. Скорее лёгкость. Кажется, вот сейчас, если разбежаться и оттолкнуться от края — можно взлететь ко всё ещё затянутому тучами тёмному небу. Он помотал головой.

Ладно, стоит принять как факт, что он упал с высоты, провалился куда-то в трещину, но его не размазало о камни, потому что змей успел занять его тело и таким образом спасти. И всё это явно указывает на то, что он всё ещё… внутри. Тяня пробрало лёгкой дрожью. Сколько времени он провалялся здесь, если уже так сильно стемнело? Он с трудом различал контуры скал вокруг. Стоило как можно быстрее озаботиться тем, чтобы выдворить «пригревшегося», пока он и впрямь не воспарил к облакам. Только вот уже не в целом виде, а мелкими ошмётками праха…

«Для того, чтобы принудить змея покинуть тело до того, как он приучится делать это по команде хозяина, следует вызвать состояние, схожее со рвотой». Брр. Но сейчас не до брезгливости. Было немного жаль этого вот ощущения буквально распирающей изнутри силы. Её было слишком много. И хотелось сворачивать горы… Тянь поймал себя на том, что шумно и быстро дышит, и его дыхание вырывается как-то уж слишком мощно, так что вокруг него уже поднимается ветер, разгоняя рябь по едва видимой в полумраке воде. Он поспешно упал, упираясь коленями и рукой в мокрую землю и согнулся, широко раскрывая рот.

— Давай же, прочь… — кто знает, каким образом понял змей его хрип, но последовало мгновенное скользкое, распирающее горло чувство, и вот он уже плюхнулся в ту же лужу, разбрызгивая воду своей серебрящейся гривой, словно купался, как воробей. Сейчас он был не похож на вызывающее суеверный ужас самое опасное существо в мире. Впечатление было обманчиво, и нужно было как можно скорее… Только сейчас принц понял, что не может найти раньше находившуюся в специальном отделении на поясе цепь. Снова стало очень не по себе. Это надо же было так… Впрочем, мало кто сумеет уследить за тем, что в руках, когда падаешь со скалы, параллельно пытаясь не сдохнуть. Ругать себя было бесполезно. Похоже, он только что потерял всё вместе с инструментом. Потому что удержать при себе змея можно было только на «поводке», сажая его туда сразу, как он оказывался вне тела хозяина. В этот момент тварь была максимально уязвима. Но чем дальше, тем больше, находясь на свободе, она возвращала свою изначальную силу. Тянь опустился прямо на камни и закрыл глаза. Теперь его больше не защищало присутствие змея, и тело начало потряхивать от холода. Мокрая одежда мерзко липла к телу. Змей придёт в себя и прикончит его сейчас? Если нет — придётся вернуться и признать своё поражение. Второго шанса после того, как ему удалось на время поглотить змея, больше не было. Попытка принять другого его гарантированно убьёт. Какой позор… Тянь застонал, схватившись за голову. Грезил стать спасителем Империи – и проиграл. Кто теперь пойдёт за неудачником?

Вернуться… А может ли он вернуться? Этот вопрос мгновенно спутал мысли. В голове молнией вспыхнуло воспоминание о том, что незадолго до отправления Фэнга вызвал к себе Настоятель. А что если… Поверить в это было сложно. Не может монсеньор Ше оказаться предателем. И всё же. Если это так, возвращаться опасно, ведь встречать их будут монахи, находящиеся в подчинении Настоятеля. Если заговорщики решили устранить его, кто мешает им сделать другую, более удачную попытку сразу же? Пока те, кто устроил покушение, скорее всего считают его мёртвым. Вполне вероятно, выполнив свою миссию, Фэнг не стал поднимать шума. О том, что Тянь не вернулся, станет известно утром. И тогда же начнутся поиски. Ему нужно затаиться, а после, минуя всю эту братию, попасть прямиком во дворец и встретиться с дядей. Скорее всего, ему тоже грозит опасность.

Из всех этих озарений его вырвало два одновременных чувства. Одно свидетельствовало о том, что он продрог уже до костей, а второе — что вокруг поднимается ветер, развивающий его одежду, и что-то настойчиво пытается пробраться ему под рясу, на ходу просто разрывая, как ветхую нитку, крепкий кожаный пояс… Матерь Вышнего! Он вскочил, пытаясь вытряхнуть это нечто, но из-под воротника уже высунулась змеиная голова, на которой торчком поднимались острые пряди гривы. Прямо в глаза глянули сверкающие в свете проглянувшей в прореху облаков луны глазки. Показался раздвоенный язык, едва не коснувшийся лица. Тянь замер. Что за пропасть? Оно… оно хочет снова вернуться к нему? Видеть вот так, в считанный дюймах от своего лица тонкую серую морду было страшно до ледяного пота. Не к лицу принцу Империи бояться какой-то неведомой твари, но и преодолеть вбитое годами «змеи греха — это смерть во плоти» было невозможно.

Впрочем, странно бояться умереть от того, что только что тебе эту самую жизнь спасло. И, по всей видимости, не торопится развеивать тебя по ветру, только елозит хвостом, непонятно как удерживаясь за пазухой. Осторожно, задерживая дыхание, Тянь поднял руку и положил поверх. Может, у него окончательно помутилось в голове этой ночью, но он выдохнул, глядя в ничего не выражающие глаза:

— Хорошо, если хочешь, я возьму тебя с собой. Только ты должен меня слушаться. Сейчас — лезь вот сюда и сиди там, — он второй рукой раскрыл отделение, где хранилась до этого цепь, мысленно прикидывая, поместится ли туда змей. И полной неожиданностью было, когда голова скрылась, и вдоль торса проскользнуло гибкое тело, так что на мгновение стало щекотно. Если бы Тянь не трясся при этом, как лист на ветру, то наверное, нервно рассмеялся бы. Но было не до смеха. Луна вновь скрылась за тучами, и он даже отдаленно не представлял, куда ему идти. Вокруг всё казалось одинаковым, нигде, как ни силился, он не мог разглядеть ни одного огонька. Но оставаться на месте было нельзя, вдруг его всё же ищут, чтобы убедиться в его смерти? Раз непонятно куда, надо идти хоть куда-то, желательно вниз. Заодно и согреется. Рассудив так, принц потоптался на месте и начал пробираться по скользким камням, раздумывая, что, кажется, какой-то шанс выполнить своё предназначение у него всё же есть. По крайней мере, он стал хозяином змея, хотя и не совсем так, как планировал.