Дик очнулся в каком-то тёмном и тесном местечке. Он лежал на жёсткой койке, застеленной грязной и засаленной дерюгой. В комнате было холодно, и он понял — это тюрьма. Он попытался встать на ноги, но силы изменили ему, и он тут же упал обратно на койку. Он не помнил, как его сюда привезли.

Но он точно знал — не избежать ему пяти и более лет заключения в этих вонючих стенах. Он попытался вспомнить, что произошло. Но в его голове было пусто и темно — как будто его мозг просто-напросто вынули из его тела на то время, пока его везли с речки в эту дыру. Он вспомнил только, что угнал катер и убил одного из его владельцев — а куда делся второй, он не знал.

Зато он осознал — как поздно! — что именно последний с высокой степенью вероятности и был тем ублюдком, который подставил его перед полицией. И это было ужасно — ведь, окажись тот на палубе вместе с тем отожранным блондином, Дик бы расправился с ним в два счёта!

Но уже прошла пора лить слёзы по упущенной минуте. Теперь Дика волновало только одно — как отсюда выбраться. Он попытался вспомнить, что ему известно о побегах из тюрьмы, и, проанализировал все просмотренные им в детстве кинобоевики, пришёл к выводу, что все эти приёмы, которые он видел, были не более чем кинотрюками и откровенными роялями в кустах. Но он не мог просто так сдаться, он должен был попытаться бежать!

Но пока Дик заторможено соображал, каким же всё-таки образом ему выбраться из этой тесной тюремной камеры, он услышал шаги. Дверь открылась, и он увидел перед собой человека. Это был не полицейский, а какая-то иная особа, причём не просто женщина, а очень красивая девушка лет примерно двадцати двух.

Она была одета в красную рубашку с длинными рукавами и чёрные чикчиры, которые, врезаясь в её промежность, давали понять, что обладательница этого правильного и аккуратного причинного места держит свою поляну всегда постриженной. В общем и целом она была очень хороша собой, и только в её лице было что-то такое...

Дик не мог подобрать слова. Он был мало знаком с противоположным полом. но, судя по тому как она смотрела на него и улыбалась — а это было именно так, — он понял, что её рот как-то странно выделялся на фоне щёк, из-за чего казалось, будто её лицо было сшито неким доктором Франкенштейном из двух лиц совершенно разных девушек.

Но, может быть, это было просто игрой света и тени? Или она специально загримировалась для того, чтобы произвести на него впечатление своей суровой внешностью? Но, так или иначе, она была очень хороша собой — и этого было достаточно, чтобы член Дика встал колом.

Он понимал, что в данной ситуации секс — совершенно не то, к чему ему нужно было приготовиться, однако начальники тюрьмы были сами виноваты, что пустили к нему не сурового мужика, а эту красотку! Он уже хотел было сказать ей об этом, но тут она заговорила:

— Что, хочешь меня, сучонок? — произнесла она хриплым, будто прокуренным голосом, который здорово контрастировал с её внешностью.

Признаться честно, Дик ошалел — казалось, таинственная незнакомца будто прочла его мысли. Он не знал, что и отвечать на такой прямолинейный и грубый вопрос. Но она поняла его замешательство по-своему и продолжила:

— Неудивительно, лошара, ты же, я уверена, за всю свою жалкую жизнь так и не завалил в постель ни одной тёлки!

Сказав это, она засмеялась, и её смех был похож на карканье ворона. Дик продолжал сидеть на койке, всё ещё не зная, что сказать. Но тут она подошла к нему и положила руку ему на плечо: он вздрогнул от неожиданности, но всё же это было так приятно...

Он поднял глаза и увидел, что она смотрит на него с каким-то странным выражением — как будто она хочет через его глаза забраться в его разум и прочесть все его мысли.

Он почувствовал, что краснеет, и попытался отвести взгляд, который тут же упал на её соблазнительную грудь второго размера — маловато, да, но он всё равно был рад, что к нему вообще запустили именно женщину, а не сурового мужика.

Но тут вдруг он понял, что всё это время его смущало не её лицо или грудь, а то странное чувство, что он её раньше где-то видел! Он попытался вспомнить свои встречи с девушками, но это было бессмысленно, потому что, как правильно догадалась незнакомка, с женщинами у Дика и вправду никогда ничего не было, и поэтому ему пришлось изменить вектор направления поисков.

И вскоре он догадался, на кого именно была похожа его гостья — на девушку, которую он видел в фильме про педиков «Дом на краю света», которая светила своей жопой и сиськами в первой сексуальной сцене. Он попытался вспомнить имя актрисы, но его память отказала, хотя бы потому, что он не был любителем читать титры.

Но он знал, что это была именно она. Ну, как минимум, она была похожа на неё. И Дик решился задать наконец вопрос, который мучил его всё это время:

— Извините, не вас ли я видел в фильме «Дом на краю света»? — произнёс он, постаравшись придать своему голосу нотку вежливости. — Вы там были... Э-э-э, в общем, вы мне в нём ОЧЕНЬ ХОРОШО запомнились! Но я не помню, как вас зовут, извините.

Неожиданно для Дика девушка в странном волнении отскочила от него назад, будто от раскалённой плиты. Её щеки покраснели, а её грудь вздымалась под красной рубашкой. Дик готов был поклясться, что на её лице на секунду промелькнула ярость первобытной самки питекантропа, увидевшей своего самца в пасти саблезубого тигра.

Однако вместо ожидаемого крика ярости девушка издала тихий, пропитанный разочарованием стон, и её лицо снова приняло обычное выражение. Дик с недоумением воззрился на неё, но она уже не смотрела на него.

Вместо этого она подошла к крохотному окошку в его камере и стала смотреть на улицу сквозь решётки, будто пытаясь найти там что-то важное.

Дик не знал, сколько времени она так стояла, но в конце концов она повернулась назад и уставилась на него.

— С чего ты это взял, ну-ка говори? — отрывисто выпалила она. — Ты что, совсем дурак?

— Простите, я что-то не то сказал? — спросил Дик. — Или вы меня не поняли?

— Поняла, поняла, — передразнила его незнакомка. — Неужели ты вообразил себе, что перед тобой стоит актриса?

Сказав это, она запрокинула голову и расхохоталась всё тем же мерзким, похожим на воронье карканье смехом. Дику было не по себе, но на правах узника он не мог приказать этой дуре заткнуться. Он просто смотрел на неё и ждал, когда та наконец успокоится.

Наконец девушка перестала смеяться, и её лицо стало серьёзным. Она подошла к нему вплотную — так близко, что он почувствовал запах её волос, — и стала рассматривать его холодными и жёсткими, как у хищной птицы, глазами.

Казалось, что он был для неё чем-то вроде насекомого или диковинного гриба, настолько неприятным ему показался вид этих изучающих его глаз... Вдруг он увидел, как по её щеке скользнула крохотная слезинка. Девушка тут же смахнула её рукой, но теперь она уже не была для него такой холодной, как несколько минут до этого.

Она вдруг стала похожа на маленькую девочку, которая плачет от обиды. Дик почувствовал себя неловко и отвернулся к стене — он не знал точно почему: то ли из-за её слёз или потому что она была так близко... Но тут девушка снова заговорила с ним тем же самым голосом, каким говорила раньше:

— Тоже мне, фантазёр нашёлся! Я не актриса, понял ты?! И никогда не мечтала ею стать! — чуть ли не со злобой сказала она. — Я из органов внешних сношений, ясно тебе, мудила тупой? И не шути мне тут на тему потрахушек, слышишь?

Дик, выслушивая этот поток оскорблений, не знал что и думать. Он понимал, что органы власти не цацкаются с преступниками, однако эта женщина вела разговор таким тоном, как будто они состояли в отношениях друг с другом, что было абсолютной ложью, поскольку он впервые видел её перед собой — если, конечно, не считать, что она всё-таки и есть та самая актриса из «Дома на краю света», которая по какой-то причине стесняется своего прошлого.

Но одно Дик уже успел понять — этой дамочке доставляло удовольствие доёбываться до совершенно незнакомых ей людей и унижать их без особой на то причины. Это могло означать только два варианта развития событий; либо она и в самом деле из органов и на ту актрису похожа только внешне, либо она действительно является той самой девушкой из «Дома на краю света», которая какого-то хрена решила бросить свою карьеру и податься в чиновники.

В любом случае Дику следовало быть настороже во избежание неприятностей при общении с этой дамочкой. Он решил не отвечать ей, а, напротив, атаковать её вопросом, который она вряд ли ожидает услышать.

— Как вас зовут? — спросил он самым невинным и беззаботным тоном, который только мог придать своему не привыкшему к вежливым беседам голосу.

Девушка нахмурилась ещё сильнее прежнего, словно услышала нечто такое, о чём даже подумать страшно, но затем пожала плечами, будто в ответ на свои мысли, после чего подняла глаза на Дика.

— Моё имя тебе знать не обязательно, — ответила она своим прежним издевательским голоском. — Но если хочешь, можешь обращаться ко мне как к Азии Скэллоп.

— Азия Скэллоп, — автоматически произнёс Дик, словно пробуя это имя на языке.

Это имя ему показалось очень странным — было совершенно очевидно, что оно было вымышленным, а не настоящим. Слишком уж разные по значениям слова его составляли. Азия — название самого большого материка на Земле, а её фамилия Скэллоп с пиндосского на человеческий переводилась как «морской гребешок».

Не особо подходящее имя для симпатичной двадцатидвухлетней девушки, согласитесь! Но, с другой стороны, это могло быть и её настоящим именем, которое она в лучших женских традициях попыталась выдать за прозвище.

Он решил пока что оставить эту мысль при себе и решил, что лучше не задавать вопросов. Он просто сел на койку и стал ждать продолжения. Азия не заставила себя долго ждать.

Девушка опустилась на колени перед его койкой и положила свою руку между его ног. Дик почувствовал, как она провела по его мужскому достоинству, и понял — это не игра, а просто проверка. Проверка на то, насколько он готов к серьёзному разговору. И он не ошибся.

— Нда, с таким стояком тебе явно не до обсуждения важных вопросов, — сказала она деловитым тоном. — Придётся мне пригласить кое-кого, чтобы он тебя настроил на нужный лад.

Этих слов, а точнее скрытой угрозы, скрытой в них, было достаточно, чтобы стоявший колом член Дика опал, как сосна под напором бури. Он почувствовал, что его тело покрывается липким холодным потом, и понял — сейчас в его камеру ворвутся охранники и начнут его мутузить!

Одной мысли об этом было достаточно, чтобы его бросило в дрожь.

— Г-г-госпожа Скэллоп, — начал он внезапно изменившимся голосом, — н-н-не надо н-н-никого приглашать! Я с-с-согласен слушать всё, что вы скажете. Только не надо никого п-п-приглашать, п-п-пожалуйста! — и с этими словами он поднял руки, давая Азии понять, что он сдаётся.

Девушка с трудом подавила улыбку — очевидно, ей было приятно, что она простым запугиванием довела тридцатишестилетнего кабанчика до состояния, когда он готов на всё.

Но она всё-таки не удержалась от того, чтобы ещё раз провести рукой по его члену. На этот счёт у Дика уже не встал — слишком уж он испугался.

— Что же, теперь я вижу, что ты меня будешь слушать, — сказала она с улыбкой. — Звать я никого, конечно, не буду, потому что охранники и так за дверью стоят, так что если ты начнёшь кипешивать, то они и без моего знака ворвутся сюда и отобьют у тебя охоту ко всяким фокусам.

Слушая её слова, Дик молча глядел на неё в упор своими тёмными глазами, думая про себя, что ему наконец удалось найти ключ к её характеру — всего-то нужно было повести себя именно так, как ей того хотелось: он должен был показать свой страх перед ней, и, как он уже убедился, ему это вполне удалось.

Он был далеко не дурак — ему, конечно, не хотелось, чтобы его на пустом месте начали бы избивать охранники, но и такой паники, какой он ей продемонстрировал, он на самом деле не испытывал, хотя понимал всю опасность своего положения. Он лишь подыграл ей, сыграв роль ссыкуна, которого напугала перспектива быть избитым копами.

И то, что Азия ему поверила, говорило о том, что не зря он в детстве всегда вызывался играть главные в школьных спектаклях — хоть это было Антрихрист знает когда, но всё равно эти его знания пригодились, пускай и в совершенно неожиданной ситуации!

Кроме того, Дик убедился в том, что Азия Скэллоп с высокой долей вероятности и в самом деле не является актрисой, ибо по проведённым в её обществе минутам он понял, что она не обладает элементарной выдержкой, иначе как объяснить, что на простые вопросы она так бурно реагировала?

А даже если и есть вероятность того, что она и в самом деле актриса, то, подумал он с внутренней усмешкой, весьма и весьма слабая, поскольку ей не хватало элементарного самообладания.

Небось, продолжал думать он, Азия получила место актрисы что называется «через постель» за счёт того, что делала очешуительные минеты режиссёрам и продюсерам. К последнему выводу подталкивало то, что она довольно-таки профессионально манипулировала им, когда схватилась тогда за его член. Актрисы так себя не ведут, сказал он твёрдо про себя, разве что порно-актрисы...

От этих мыслей настроение Дика улучшилось, но внешне он продолжал играть роль испуганного паренька — из этой не самой лестной для него роли он извлекал определённую пользу во время общения с этой не то актрисой, не то не актрисой, хрен тут поймёшь! Но вот наконец Азия сказала:

— Ну всё, к делу! — и тут же села рядом с ним на койку, заставив его наигранно сжаться от страха и податься подальше от неё. — Ты ведь не собираешься торчать в этой дыре сто лет, так ведь? — риторически поинтересовалась девушка. — Значит, давай, слушай сюда. Ты, конечно же, не знаешь человека, которого зовут Нар-Таем?

— Что за имя такое дебильное? — не удержался от вопроса Дик.

— Согласна, имя и вправду дерьмецо, но так уж этот господин записался в лизнибонской гостинице «Uma Vieira Divertida» (порн. «Шаловливый Гребешок»), — продолжила Азия. — А теперь слушай дальше. Мы заинтересовались этим господином не просто так. Дело в том, что этот Нар-Тай незаконно проник на авиалайнер «Hot Asia» (пинд. «Горячая Азия»), который курсирует между Лизнибоном и Джин-Йорком. А сам этот Нар-Тай, на минуточку — гражданин Соединённых Жузов Касахии!

Произнеся три последних слова, Азия внезапно повернулась к Дику и от последнего не укрылось то, насколько большими вдруг сделались её глаза. Но если она пыталась таким идиотским способом придать своим словам важности, то её затея с треском провалилось, поскольку Дик не только ничего не сказал, но даже не пошевелился. Азия, видимо, приняв его безучастность за шок, улыбнулась и продолжила:

— Ну и ты понимаешь, что мы никак не могли не заинтересоваться этим случаем — видано ли, гражданин враждебной к нам страны проникает зайцем на авиалайнер, чтобы высадиться в самом сердце Пиндостана! Неудивительно, что такой фрукт просто физически не мог остаться незамеченным. Экипаж «Hot Asia» принял все меры по поимке волка в заячьей шкуре, однако, как ты уже наверное понял...

На этом месте Азия сделала паузу и посмотрела на Дика с таким видом будто бы хотела сказать: «Ну же, покажи, что ты самый умный, скажи, что произошло с этим касахианцем!»

Но Дик не ответил, ввиду чего ей пришлось продолжать рассказ, причём в её голосе отчётливо слышались нотки раздражения или даже гнева:

— Этот Нар-Тай, Антрихрист бы его подрал, оказался крепким орешком. Когда он понял, что его спалили, он знаешь что сделал? — и она опять многозначительно посмотрела на Дика.

Последнему конкретно-таки надоела эта раздражающая манера Азии всё время апеллировать к разуму собеседника, поэтому он не удержался и заявил не терпящим возражений тоном:

— Слушай, Азия, если ты и дальше будешь прерываться на каждом слове, то мы так с тобой до самого окончания моего тюремного тут и просидим. Тебе надо это?

Кажется, Дик слегка перестарался, потому что, услышав эти слова, его собеседница испуганно вздрогнула и вдруг стала похожа на испуганного ребёнка. Но она быстро взяла себя в руки и продолжила:

— В общем, этот касахианец решил не сдаваться и, как ты понимаешь, не стал дожидаться посадки в аэропорту. Он, попытавшись прорваться к аварийному выходу из авиалайнера, оказался в ловушке, которая стоила авиакомпании ценой здоровья одного из стюардов. И вот тут-то он и совершил невозможное — разбил иллюминатор и сиганул вниз!

Азия остановилась, переводя дыхание. Дик, залюбовавшись её грудью, которая плавно вздымалась вверх-вниз, подумал, что если эта красавица не потчует его совершенно фантастической историей, то она просто не умеет иначе рассказывать нужные для вербовки — а то, что она хотела его завербовать, было совершенно очевидно, — сведения и инструкции.

Как бы то ни было, он решил выслушать её рассказ до конца. И Азия продолжила:

— В это время авиалайнер пролетал над территорией Жопонии, а именно — её столицы Жокио. А Жопония, если ты не в курсе, уже восемь лет как входит в состав Соединённых Жузов Касахии. Как говориться, гудбай Пиндостан, мой хозяин — СэЖэКан! Слава Антихристу, что в Жокио есть пиндосские новостные службы, благодаря которым мы и узнали, что этот Нар-Тай живым-невидимым приземлился прямо во дворец некоего Андо Минамоты — но о нём позже, — и проследовал с ним на станцию монорельса, где его и засекли наши службы. Ты, конечно, думаешь, что мы с самого начала знали и про его дружка, и про то, что он приземлился именно у него, но не думай, что наши специалисты какие-то волшебники. Отправной точкой был именно последний пункт — Нар-Тай и Андо на станции монорельса, а всё остальное по сути является догадками, которые с грехом пополам можно считать восстановлением событий. Но это уже детали. Главное, что мы теперь знаем дальнейшую судьбу этого опасного касахианца. Почему опасного — объяснять не нужно, ведь не каждый может выжить, упав с высоты самолёта на землю, ведь так?

На этих словах Азия вновь уставилась прямо на Дика, но на сей раз он был на неё не в обиде, потому что он едва поспевал за вылитым на него потоком информации, излагаемый хриплым и не особенно разборчивым голосом девушки.

Азия, похоже, была не на шутку взволнована тем, о чём сама же и рассказывала, и если бы не серьёзность ситуации, то Дик бы подумал, что на самом деле эта девица читает ему черновик своего фанфика по каким-нибудь «Звёздным Войнам» или там «Гарри Поттеру» — только Антрихристу известно, какие у этой девушки любимые франшизы!

Впрочем, это было не важно. Главное, что теперь Дик хотя бы понял, зачем Азия вообще зашла к нему в камеру — ей кровь из носу нужно было задействовать его в каких-то своих целях, а для этого нужно было, чтобы он согласился на её предложение.

Отсюда все эти её манипуляции с его членом и её рассказы про каких-то суперменов — в глубине души Дик считал, что на самом деле никто никогда не падал с самолёта, а даже если и падал, то человек, которого пиндосские спецслужбы засекли в Жокио, никоим образом не мог быть связан с зайцем-смертником.

Но Азия была слишком увлечена своим рассказом, чтобы прочесть по лицу узника его мысли. Она продолжала:

— И поэтому мы решили, что нам нужно, уж прости за выражение, пушечное мясо, которое не жаль будет пустить в расход, коли дело пойдёт не по плану. И всё теперь зависит от тебя, мой похотливый друг. Это не значит, что ты должен будешь убить этого жуткого касахианца. Нет, тебе достаточно просто полететь в Жокио и там проследить за ним. А дальше уже наша работа. Ну что, ты согласен? — спросила она игриво.