Время пришло, друзья, покончить с этой историей раз и навсегда! Последний рубеж, хо-хо-хо, уже близок, как никогда! Наши бравые герои собрались вместе, чтобы объединить силы и сразиться с теми, кто нёс разврат на их родину!
Анальдские шлюхи и блядуны больше не будут управлять их инстинктами по продолжению рода! Наши бравые защитники отечества взяли с собой все, что нужно — вертолёты, пушки и ракеты, которые разнесут всю эту шваль на мелкие кусочки!
Скоро они пересекут границу Пет-ель-бюржа, чтобы вступить в Последнюю Схватку, которая состоится в Членхуяке — горнолыжном курорте рядом с Альма-Ты, столицей Соединённых Жузов Касахии!
И, чтобы не отвлекать наших бравых героев от важных дел, мы с тобою, мой маленький зелёный друг, пока давай-ка лучше поговорим о том, что же происходило в это время по ту сторону баррикад.
Азия Скэллоп уже села на своё прежнее место напротив; её волосы растрепались после небольшой стычки, и её грудь, скрытая под тёплой шубой, вздымалась вверх-вниз.
«Дэмьен Тернистый» почувствовал, что его могучий агрегат вновь готов взлететь в небеса, но, понимая, что в данном случае этого делать не стоило, ограничил себя тем, что, откинувшись на спинку кресла, шумно выдохнул воздух через нос и закрыл веки, надеясь таким образом привести свои мысли в порядок.
Но голос Азии заставил Ричарда открыть один глаз, чтобы хотя бы видеть её лицо.
— Ну чо, перестанешь ты наконец сопли лить и скажешь мне наконец всю правду о том, что, блять, ты всё это время делал? — с заметным раздражением произнесла Азия Скэллоп, глядя на Дика с нескрываемым презрением во взгляде своих огромных глазищ цвета луж шоколада.
Поняв, что от разговора на чистоту ему никак не отвертеться, «Дэмьен Тернистый» вздохнул и, скрестив руки на груди, полным меланхолии голосом ответил:
— Да ладно тебе, дорогая, я же знаю — у тебя просто пунктик насчёт того самого места в нашей с тобою жизни...
— Я тебе не «дорогая», мудак тупой! — продолжала гавкать на него Азия. — И вообще прекрати называть меня так при посторонних людях, понял?! У нас тут серьёзный разговор, а ты нюни распускаешь, как последний идиот!
— Дорогая, — сказал Дик примирительно тоном, — я ведь только хотел сказать, что для человека естественно стремиться к свободе.
— Ты чо мне тут зубы заговариваешь? — спросила она угрожающе тихим шёпотом.
— Я о том случае в той беседке, ну, ты знаешь о чём я, — сделав вид, будто не видит её злобного взгляда, продолжал он.
— Ты издеваешься, пидрила? — прошипела Азия. — Замочил Бухера и Бугенхагена и думаешь, что я это забуду, будто ты убил не моих шефов, а каких-то лошков? Ты за кого меня принимаешь, гондон?
— Успокойся, дорогая, — стараясь говорить спокойно произнёс «Дэмьен Тернистый». — Не надо нервничать из-за пустяков...
— Ты называешь это пустяками? — взвизгнула женщина. — Бессердечный ублюдок! Убийца!
— Хватит! — без злобы, но со сталью в голосе сказал Ричард Найджел. — Раз уж хочешь услышать от меня, где я пропадал, так дай мне это сделать, а не обрывай меня на каждом слове!
— Хорошо хоть догадался наконец, чего я от тебя добиваюсь, — сказала Азия деловым голосом. — Ну, выкладывай! — приказала она.
— Ты мною не командуй, а то... — с угрозой произнёс «Дэмьен Тернистый».
— А то что? — спросила его Азия, неожиданно прыснув со смеха; видимо, она сама поняла юмор всей этой ситуации.
— А то я замкнусь в себе и ничего тебе не расскажу, понятно? — уже совершенно серьёзно добавил Дик после паузы.
— Ладно, господин а-то-я-замкнусь-в-себе, говорите, что вы делали всё то время, пока я вас искала, — наигранным тоном произнесла Азия.
— Так уже лучше, — кивнул «Дэмьен Тернистый» и развёл руки в стороны. — Честно признаться, ничего интересного я не делал. Сидел дома перед телевизором или читал газеты про всякие там катастрофы да теракты. Иногда ходил гулять по городу, чтобы подышать свежим воздухом да затариться пропитанием. В общем, вёл обычный образ существования среднего обывателя Жокио. Ровным счётом ничем особенным мою жизнь до сегодняшней встречи с тобой нельзя назвать.
— Интересно, вспоминал ли ты обо мне? — с неожиданной страстью в голосе вдруг спросила его женщина.
— Вспоминал ли я о тебе? — переспросил её «Дэмьен Тернистый». — Да, бывало дело, дрочил под душем, вспоминая, как мы славно с тобою тогда трахались в авиалайнере, когда летели с тобою в Жокио... Но я не понимаю, какое отношение имеет моя личная сексуальная неудовлетворённость к тому, о чём ты хочешь знать?
— Самое прямое, самое непосредственное! — с энтузиазмом ответила Азия. — Если бы я узнала, что ты всё это время спал с другой женщиной, то я, клянусь тебе, отыскала эту суку и выцарапала ей оба глаза! — и с этими словами она растопырила свои пальцы, будто желая показать собеседнику, какими именно пальцами будут выцарапаны глаза шлюшки, которая на свою беду решила потрахаться с Диком.
— Вот оно значит как, — со странной интонацией протянул он в задумчивости. — Оказывается, ты ревнуешь меня ко всем подряд, хотя сама клялась мне, что никогда не выйдешь за меня замуж! Это очень интересно узнать!
— Да, я ревную, ревную тебя ко всем шлюхам Жопонии! — закричала Азия. — К каждой бляди Жокио! Даже если она только посмотрела на тебя, даже если только улыбнулась один разочек своей мерзкой улыбкой!
— Почему? — поставил «Дэмьен Тернистый» вопрос ребром.
— Потому! — уклонилась от прямого ответа его собеседница. — Просто потому!
— Ладно, я уже понял, что из тебя не вытащить признания даже под пытками, — махнул на неё рукой Дик. — Давай лучше, не знаю, махнём куда-нибудь в горы? Там сейчас красиво...
И с этими словами он подобрал с сиденья буклетик и сунул его под нос не успевшей прийти в себя своей собеседнице.
Азия несколько секунд смотрела на протянутую им маленькую книжечку как овца на новые ворота, а затем, грубо вырвав её из его руки, начала нервно водить своими глазами по её страницам.
Ричард Найджел наблюдал за ней, стараясь ничем её не сердить во время этого процесса.
Хотя он и не видел свою возлюбленную целых двадцать лет, но про её дерьмовый характер он помнил до сих пор, так что ему было очень неловко от того вида мучительной злобы, который она показывала при каждом повороте своей головы.
В конце концов ей удалось прочесть весь рекламный буклет до конца, и когда она подняла свои глаза на «Дэмьена Тернистого», последний вздохнул с облегчением, увидев на её лице интерес к тому, что она только что прочла.
— А что, — произнесла она с задором, — это неплохая идея! Мы едем кататься на лыжа-а-а-ах, уи-и-и-и!!!
Дик улыбнулся, глядя на то, как минуту назад дувшаяся на него Азия теперь ликовала так, словно её покойный папа пригласил её на каток — понятное дело, в те времена, когда он ещё не был покойным.
И поэтому он тотчас же решился на то, чтобы сказать следующее:
— Я готов снять для нас двоих номер в каком-нибудь отеле, что будет в ближайшем доступе от курорта. Ты не против?
Азия взглянула на него с улыбкой до ушей.
— Да, мой мальчик, я люблю тебя за это! — и бросилась к нему с распростёртыми объятиями.
Чувствуя на своём лице её жаркие поцелуи, «Дэмьен Тернистый» про себя довольно ухмыльнулся — наконец-то он нашёл ключик к пиздёнке этой сучки!
И когда женщина, успокоившись, наконец села обратно, он сказал:
— Тогда давай сразу, как монорельс прибудет на место, без всяких церемоний направимся прямо туда. Идёт?
Его собеседница в ответ молча кивнула, но её улыбка от уха до уха явственно говорила, что она не против.
Дик даже подумал о том, что, когда Азия Скэллоп не обуреваема какими-либо идеями, её мордашка очень даже ничего... Но тут в вагоне из динамиков донёсся скрипучий, как сломанная пластинка, голос, что, мол, монорельс прибыл на станцию.
Это вызвало бурное движение всех находящих там людей — все сидевшие до этого смирно жопонцы тут же подскочили со своих мест и в давке начали толпиться у дверей в ожидании, пока те раздвинутся, дабы поток людей выплеснулся наружу.
И только наша сладкая парочка не потеряла голову в этой человеческой кишке, а, мило взяв друг друга за руки, неторопливо подошла к выходу.
На платформе станции в Альма-Ты было уже много народу, но «Дэмьен Тернистый» и Азия Скэллоп не ощущали никаких трудностей: они были уверены во всем, поскольку их сердца в этот момент бились в одном ритме и их души сливались воедино.
Пройдя вперёд по узкому коридору, пара добралась через несколько минут прямо к выходу, где стояли два молодых человека, одетые так строго для окружавшей их обстановки, что можно было подумать, будто они только что вышли из зала Конгресса, где происходили выборы нового президента.
Наша сладкая парочка прошла мимо них, не удостоив их взглядом, но сразу после того, как они растворились в плотном людском потоке, эти двое пареньков вдруг, как по команде, вытащили из своих нагрудных карманов маленькие портативные рации и одновременно что-то коротко и отрывисто в них произнесли.
А потом, когда из динамиков их приборчиков донёсся один и тот же ответ, двое молодых человек тут же спрятали рации обратно и, как ни в чём не бывало, двинулись куда-то вперёд по направлению к киоску с газетами.
В это время «Дэмьен Тернистый» и Азия Скэллоп уже сидели в салоне такси, которое везло их в отель, который располагался недалеко от горнолыжного курорта Членхуяк.
По дороге они попросили водилу остановиться у магазина сувениров — там продавали всякие мелочи для туристов. Но он, повернув к ним свою усатую рожу с неизменной для всех таксистов кепкой-аэродромом, произнёс с диким акцентом:
— Прасти, братан, но йа ни буду тибя высаживать!
— Это ещё почему? — нахмурил брови Ричард Найджел.
— Патамушта ты са сваей телухой миня кинешь! Выйдишь типо на минуту и был таков! А мну на бинзин диньги нада! Не, братан, никоких астановак! Вот давизу тибя с телухой до ателя, и толька там и высажу!
— Ладно, — махнул рукой Дик, после чего обратился к Азии: — Видишь, дорогая, какие в этой Альма-Ты недоверчивые таксисты — не хотят, чтобы ты себе купила сувенирчик, думая, что сбежишь от них, не заплатив!
Азии Скэллоп было глубоко насрать на происходящее, и она только лениво отмахнулась от своего партнёра и уставилась в окно. А таксист, улыбнувшись своим пассажирам своей зубастой улыбкой, отвернулся и продолжил вести машину.
Через несколько минут они наконец остановились возле небольшого двухэтажного здания из чёрного камня со стеклянным фасадом.
На вывеске над дверью висела надпись на блянцузком, которую никто из присутствовавших не мог прочесть за незнанием этого языка. Таксист, содрав с мало разбиравшегося в местной валюте Дика пять долларов чаевых сверх счётчика плюс десять центов сверху, отпустил их с Антрихристом и укатил, оставив нашу сладкую парочку наедине друг перед другом...
Впрочем — ненадолго: через минуту из дверей отеля к ним вышел человек лет восьмидесяти; он был одет в старомодный сюртук и был седым как лунь.
Он подошёл поближе к Дику и Азии и на ломанном пиндосском поприветствовал их в своём отеле, после чего, указав пальцем сначала себе под ноги а потом вверх по улице куда-то вдаль, что Дик понял без лишних слов — он имел ввиду, что они с Азией могут покататься на лыжах, за которые этот милый старичок готов содрать с них кучу бабок.
Но вместо того, чтобы тут же принять это предложение, «Дэмьен Тернистый» дал понять хозяину отеля, что на лыжах он со своей дамой пока кататься не будет, а вместо этого хочет снять в его отеле уютненький номер на двоих.
Старичку ничего не оставалось, как, бросив тоскливый взгляд вдаль по улице, повернуться к своим гостям спиной и направиться в фойе. Наша сладкая парочка взялась за руки и пошла вслед за ним.
Они очутились в небольшом холле отеля, где была стойка регистрации, за которой уже успел очутиться милый старичок, который тут же принялся за своё дело, а именно стал быстро заполнять какие-то бланки для оплаты проживания наших героев и попутно тараторить на ломанном пиндосском о том какой у него замечательный отель.
«Дэмьен Тернистый» и его возлюбленная посчитали за лучшее не вслушиваться в рекламный бред старого маразматика. Когда пришёл черед платить, Ричард Найджел, немного поторговавшись — врочем, безуспешно, — выложил на стойку перед старичком всю имевшуюся при нём наличность и получил взамен ключ с брелком, который имел форму морского гребешка (по-порнугальски «vieira»).
Затем наши герои поднялись наверх — лифт в этом отеле почему-то не был предусмотрен мудаком-архитектором. Поднявшись на второй этаж, наша пара оказалась прямо напротив двери нужного номера, которая неожиданно для них при их появлении тут же открылась, и из номера вышел молодой парень азиатской наружности примерно одного возраста или чуть старше самого «Дэмьена Тернистого».
Не обращая внимания на суровый взгляд Ричарда Найджела, незнакомец потопал вперёд по коридору и вскоре скрылся за дверью, на которой висела табличка с надписью, свидетельствовавшей о том, что там, судя по всему, находился ресторан.
Дик повернулся к своей спутнице:
— Ну как тебе? — спросил он Азию.
Она пожала плечами в ответ и молча вошла в номер. Дик последовал за ней, гадая, кто же, Антрихрист возьми, только что вышел им навстречу из номера, который им только что дали, и какого хуя он там вообще делал?
Но выяснять это было уже поздно, поскольку уставшая с дороги Азия Скэллоп уже скидывала с себя тёплые одежды, и, оставшись в знакомых Дику красной рубашке с длинными рукавами и чёрных чикчирах, тут же повалилась на стоявший у ближайшей к вешалке стены диван и закрыла глаза, будто заснула.
Дик сел на стул рядом с ней и стал ждать, когда она соизволит открыть глаза — он не сомневался в том что это произойдёт очень скоро.
Но Азия не открывала глаз, и он уже начал было думать о том что она уснула — но тут его взгляд упал на лежавшую рядом с диваном сумочку, которую он видел у неё ещё в вагоне монорельса. Он взял её в руки и открыл.
Внутри была пачка анальдских банкнот, несколько фотографий с видами Трахонто — на одной из них Азия Скэллоп стояла рядом с каким-то лощёным педиком у входа в некий торговый центр; ещё там были какие то документы, её паспорт и несколько визиток. Дик взял одну из них и прочитал: «Азия Скэллоп, начальница отдела разведки».
Он повертел её в руках — на её обратной стороне был нарисован морской гребешок, который на порнугальском назывался «vieira». Он подумал, что это может быть какой-то знак или символ, но он не знал, что он мог означать.
«Дэмьен Тернистый» положил визитку обратно в сумочку и подумал, что хорошо бы расспросить об этом саму Азию, которая в этот самый момент как раз открыла глаза — видимо, её разбудил звук, с которым он положил сумочку обратно на пол.
— Привет, мой мальчик, — нежно произнесла она с улыбкой на устах.
Он улыбнулся в ответ — ему было приятно её видеть в таком миролюбивом состоянии. Азия была очень красивой женщиной, и он не мог понять — почему она до сих пор не была замужем?
Он подумал, что это может быть связано с тем фактом, что люди, работающие в спецслужбах, не имеют права на личную жизнь. Но, с другой стороны — если бы она была замужем за каким-нибудь полковником из отдела разведки или даже министром обороны и у неё был ребёнок от него...
Нет уж! Он решил больше об этом не думать, чтобы не начинать ревновать Азию неизвестно к кому. Но, как оказалось позже — зря. Потому что в этот момент он увидел, что она уже сидит на диване и смотрит на него.
В её глазах было что-то такое, отчего он сразу понял — она хочет его трахнуть прямо сейчас и немедленно. И он, предупредив её намерения, тут же бросился на неё, попутно стягивая с себя штаны...
Когда спустя минут двадцать-двадцать пять «Дэмьен Тернистый» кончил во влажную киску Азии Скэллоп уже пятый раз подряд, он с чувством выполненного долга откинулся на подушку. Азия лежала рядом, положив голову ему на грудь и глядя куда-то вбок.
Он не знал, куда именно она смотрит — но догадывался, что она следит за дверью, ведущей к выходу из номера. Он тоже посмотрел туда, но ничего особенного не увидел — дверь как дверь, заперта, все дела...
И вдруг он услышал, как за дверью кто-то ходит. Он не мог понять — что это такое? Но потом понял: это, скорее всего, тот самый странный парень, который вышел из их номера до того, как они с Азией в нём заселились.
Он попытался было встать, чтобы посмотреть, что это именно так, но Азия, которая в изнеможении лежала на его груди, не давала ему этого сделать.
— Милый, я тебя умоляю, — проворковала она нежным голоском. — Не надо вставать! Мне так хорошо лежать вместе с тобой...
«Дэмьен Тернистый» послушался её слов и бросил свою нелепую по сути затею выйти из номера, чтобы проверить свою догадку о том, что в коридоре бродит таинственный незнакомец, ну прямо по Марк Твену.
Вместо этого он нежно поцеловал её в губы и, приподнявшись на локте и глядя в её глаза с нежностью во взгляде, сказал:
— Ты знаешь, я думаю, что тот чувак, которого мы с тобою видели выходящим из нашего номера, он... — но Дик не договорил.
За дверью послышались шаги, сменившиеся затем звуком, который можно было описать как то, что кто-то копошился в замке. Спустя несколько секунд дверь вдруг распахнулась настежь, и в комнату вошёл тот самый парень.
Наша сладкая парочка тут же вскочила с дивана, стараясь скрыть от чужих глаз свои голые и разгорячённые после секса тела.
Однако азиат не удостоил их даже мимолётным взглядом, а тут же двинулся куда-то вглубь их номера, а затем на пороге появился ещё один незваный гость. Это был молодой человек с длинными чёрными волосами, одетый в чёрный костюм и белую рубашку.
Он, наблюдая за тем, как «Дэмьен Тернистый» и Азия Скэллоп лихорадочно напяливали на себя первые попавшиеся им под руки предметы одежды, с улыбкой сказал:
— Ваша песенка спета, господа! Вы арестованы. И не пытайтесь сопротивляться, это бесполезно.
После этих слов, произнесённых стальным голосом, молодой человек встал в дверях и, уперев руки в боки, встал так, чтобы загородить собой выход из номера.
Азия Скэллоп и «Дэмьен Тернистый» переглянулись между собою — они поняли друг друга без слов: их арестовали как иностранцев, подозреваемых в шпионаже на территории страны, ведущей войну с капиталистическим миром.
Но как это могло случиться? Ведь они не сделали за последние часы ничего такого, что можно было бы приписать им в качестве шпионской деятельности. Или же...
— Вас опознали ещё на станции монорельса! — как будто прочтя их мысли, ответил молодой человек. — Вот тот, кто это сделал.
И с этими словами молодой человек отошёл в сторону, чтобы дать пройти некоему юноше с европеоидными чертами лица, который, войдя в номер и увидев «Дэмьена Тернистого» с Азией Скэллоп, тут же указал пальцем на Дика со словами:
— Это он убил моего кузена двадцать лет тому назад в городе Вульвкувере на берегу реки Фазер! — произнёс он с ненавистью в голосе. — Я видел, как он это сделал! И я не позволю ему уйти от возмездия за его злодеяния! И ты, — перевёл он палец на Азию, — ты, шлюха, тоже за всё ответишь!
Ричард Найджел, который на некоторое время потерял голову от быстро развивавшихся на его глазах событий, не сразу понял, что это за юноша, но когда услышал его голос, то тут же вспомнил, что видел его тогда на катере с тем самым блондинчиком, которого он тогда убил ударом украденного на выставке кинжалом в горло, чтобы угнать катер, на котором он тогда рассчитывал уплыть вверх по реке и добраться до Спермэтла.
Он узнал его по чёрным волосам и хмурому лицу, которое, что удивительно, за прошедшие с тех пор двадцать лет ничуточки не изменилось.
Дик даже не стал гадать, каким образом этот вульвкуверский юноша оказался в далёкой Альма-Ты на горнолыжном курорте Членхуяке, но зато он сразу понял, что ждёт его и Азию — их сейчас арестуют и отправят в тюрьму, где их будут пытать, или же, что ещё хуже, убьют без суда и следствия, и он даже не успеет понять, за что. Он понял, что его жизнь кончена.
И он не стал сопротивляться — просто поднялся с дивана и, вытянув вперёд руки, позволил вошедшему вслед за юношей полицейскому с азиатскими чертами лица защёлкнуть наручники на своих запястьях.
Он даже не стал ничего говорить, когда ворвавшиеся в номер двое других полицейских совместными усилиями заставили себе подчиниться непокорную Азию и повторили с ней ту же операцию, что и с «Дэмьеном Тернистым».
Но когда их заставили покинуть номер и под конвоем повели вниз по лестнице, он всё-таки решил, что надо бы сказать хоть слово. И он, набравшись сил, сказал:
— Ну что, дорогая, наша с тобою песенка спета. Пришёл конец «Дэмьену Тернистому» и его подружке, — произнёс он полным чувства собственного достоинства голосом, обращаясь главным образом не к своей возлюбленной, а к полицейским.
Их спутники пропустили мимо ушей слова Ричарда Найджела, и вскоре их уже вывели на улицу, где их ждал полицейский автомобиль, куда их бесцеремонно посадили.
Дик и Азия оказались в тесной кабине, где было тесно и душно. Ричард Найджел не знал, куда их везут — он видел только тёмное окно с решёткой на нём да ещё фигуры двух полицейских рядом с их сиденьем. Но он знал, что это конец. Конец их недолговечного с Азией Скэллоп счастья.
И он был готов к этому, даже найдя во всей этой ситуации кое-что приятное — а именно то, что перед этим они с Азией успели вволю позаниматься сексом и он даже умудрился кончить в её киску целых пять раз подряд.
«Дэмьен Тернистый» даже попытался улыбнуться своей мысли, но улыбка вышла жалкой и вымученной, потому что понимал всю бессмысленность своих попыток развеселить свою подругу перед неизбежным концом их жизни.
Азия, видимо, тоже поняла это и не стала отвечать на его улыбку, молча отвернувшись к окну с решёткой в последней надежде на то, что всё может измениться к лучшему. Но это было не так.