Белоснежные крылья несколько раз взмахнули перед отправлением в путь. Люцифер, держа на руках оленя в два с хером метра ростом, лишь за счёт крыльев кажется крупнее. Собственно, его тело постоянно меняется в зависимости от облика и деталей в виде крыльев или рогов. Эту деталь Ал заметил не так давно, всё же Люц редко показывал свои облики. В особенности рога. А жаль, ведь они очень красивы. На них хочется смотреть очень долгое время, меняя ракурс осмотра. Да, Аластор сравнивает рога Дьявола с интересным экспонатом, который на фоне остальных таких же штук кажется величественнее и восхитительнее. К этому экспонату хочется прикоснуться, отбросив в мусорное ведро все запреты, а после ещё и уничтожить их, дабы никто и ничто не смело мешать наслаждаться прикосновениями к этим рогам. Они определённо обязаны быть элитной достопримечательностью, которой коснуться позволено только одному Аластору. Ему хочется единолично обладать не только рогами, но и всем Люцифером. Целиком. И полностью.

Пока мысли грешника строят дорогу в невозможное будущее, его рука уже трогает светлые волосы на макушке Короля. Прикосновения нежные, пусть и еле ощутимы.

— Не думаешь, что это уже слишком? — прикрыв один глаз от поглаживаний, Люц немного замедлился. Всё же в таком положении легко потерять бдительность и упасть. Пусть до этой высоты ни одно создание не способно долететь, но вот бомбы и прочие прелести вполне способны прервать их полёт. Хотя, кто настолько бесстрашен, что способен в самого Дьявола запустить снаряд? Может быть кто-то из старых друзей и то ради шутки.

— Прятать свои рога — вот, что слишком, Светлость, — Аластор даже не думает убирать руку от предположительного места появления рогов.

— Они правда тебе нравятся, ха? — скептическая улыбка не идёт владыке, но лучше уж она, чем взгляд презрения, которым тот одарил грешников в первый день своего прибытия в отель.

— Мне нра… — и вновь Ал ловит себя на осознании собственной спешки и несобранности в речи. Прямо как в ту ночь на кухне, когда он чуть ли не признал факт блох в своих волосах. Разумеется, их у него нету, — Кхм, простите, — Аластор убрал руку от головы владыки и покорно положил её на свой живот, где находится вторая рука, сжимающая трость. Вышло довольно мило.

— Нету ничего постыдного в том, что тебе нравится, — немного поразмыслив, ангел добавил следующее, радостно улыбнувшись, — За исключением твоей привычки задирать нос.

От такого заявления Аластор усмехнулся. А ведь и правда, он любит возвышаться над другими, даже если это опасно для здоровья.

— Тогда я могу признаться честно в своих желаниях? — получив одобрительный кивок, Аластор слегка напрягся в руках Владыки, — Мне нравитесь Вы, Люцифер Морнингстар.

Слова признания в полёте — не самый лучший манёвр, так как резкое торможение в воздухе может привести к падению от шока. И всё же, Люцифер слишком хорош в этом и практически не уязвим в воздухе. Аластор, правда, чуть пошатнулся на руках ангела, но, стоит отметить, Люц держит его цепко, даже как-то слишком крепко. Зато никто точно не упадёт. Даже трость. Особенно трость, палку которой чёрные пальцы крепко сжимают в мёртвой хватке, боясь её падения.

Отчего-то сердце невольно пропустило удар, а щёки покрылись румянцем. В голове Архангела раздался глухой гул, пусть и на мгновенье. За день у него было слишком много перепадов настроения и слишком часто чувства метались от безысходности к радости и обратно. Сейчас он не может разобрать, что чувствует. Радость ли это, или страх. Точно не презрение. Люцифер уже принял факт того, что Аластор ему постепенно становится другом, а к ним он таких чувств не испытывает. Да и к этому грешнику явно относится по-особенному.

— Поговорим позже, Ал…-., — длинный палец прервал его речь. Аластор слегка устало улыбается, понимающе кивнув. Но что тут понимать? Что его имя слишком длинное или что ему надоел голос Люци и теперь он хочет, после всего, что было, просто забить и продолжить путь? Ах, в Бездну эти тупые домыслы! Тут нечего понимать. Абсолютно.

Верно, всё же эти тонкие губы, что попусту неспособны перестать улыбаться сейчас выглядят расслабленно, хоть и устало. А прикрытые глаза выглядят умиротворённо. Ладно, весь вид Аластора спокойный. Потому-то рассматривать каждую деталь его лица, пока имеется такая возможность, очень хорошо успокаивает. И, будто чувствуя это, Ал, не открывая глаз, погладил вновь поднятой рукой щёку любезного «друга», а как получил одобрительную реакцию, убрал её обратно. После улыбка стала естественной. А ушастая голова удобно устроилась на стыке анатомического пространства руки и плеча.

Всем своим видом и поведением ушастый показал, что всё и правда в порядке и сейчас лучше всего расслабиться. Люцифер за это очень благодарен. Дальнейший полёт был в тишине. По пути Аластор сладко уснул, упустив момент, когда усталость отразилась в теле лёгкой болью. Пожалуй, эта боль отразилась на них двоих, но оба предпочли забить на эту мелкую неурядицу. Боже, да кого вообще волнует боль в такой ситуации, право. Это всегда отражается глупой иронией в рассказах, но без этого историю не прочувствовать, как бы красочно не был описан момент. И каким бы он ни был.

◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽◾◽

Шутки про «принцессу» явно будут преследовать Аластора минимум месяц, если их заметят обитатели отеля. Поэтому Люцифер тихонько залетел в окошко собственной комнаты, которое открыл магией. Всё же это единственное место, куда в данный момент может без препятствий пробраться знаток в тихом возвращении.

Положив спящего грешника на кровать, Люц немного задержал взгляд на его одежде. Так, самую чуточку. И совсем немного использовал магию, так, чисто для эффекта. Когда Ал проснётся, то будет точно зол на этот «эффект», но это будет потом. Да и неизвестно ещё, будет ли вообще испытывать негативные эмоции по поводу этой шутки. Но сейчас это не важно.

Люцифер будто бы вновь обрёл что-то ценное, рядом с чем ему спокойно. Именно с «чем-то», не «кем-то». Что-то, что способно одним своим присутствием привести Архангела в чудесное состояние мира и покоя. Поистине замечательное чувство. Но есть один нюанс в этом — вызывает привыкание к объекту умиротворения. И сам объект может уйти, оставить его одного. Поэтому у Люцифера имеется привычка. Очень жестокая привычка.

Горячая струя воды слишком хороша, особенно после такого тяжкого дня. Она плавно… нет, вода будто обволакивает каждый миллиметр светлого тела, окрашивая кожу в жжёный красноватый оттенок. Маленькая золотая лента повернула кран, прибавив напор потока жидкости. Прикрыв глаза, мысленно Люцифер переместился в далёкое воспоминание о светлых деньках с Лилит.

После жадных губ и крепких объятий под потоком кровавого дождя принятие горячей ванны или душа теперь ассоциируются лишь с ней. Она была куда горячее самой Адской Лавы. Но куда холоднее вечного льда. Это заводило Люцифера лишь сильнее. Ибо эта женщина, нет! Богиня. Для него она сродни высшего существа. Эта Богиня становилась ласковой, нежной и очень смущённой в пастели. Пусть эта её черта и не была особо дорога Люциферу, Самаэль её любил безбожно.

Он любил её ласку, которую та проявляла достаточно редко, дабы скучать лишь сильнее и дорожить этими моментами только пуще! И всё же время идёт. Как бы Люцифер не старался, но он не мог проявлять нежность к этой резкой даме вечность. Иногда срывался, становился холодным. И всегда это было в неподходящие моменты. Особенно по первости. Лилит часто тогда плакала, проклиная Бога и Судей, пусть где-то глубоко в душе она догадывалась, что к этому списку стоит приписать ещё и натуру Люцифера. Но любовь слепила их обоих. Поэтому весь свой нрав рядом с Лилит Люцифер хоронил внутри себя, считая, что таким образом сделает её счастливой и она простит ему многие косяки.

Но он забыл, что Лилит тоже, как и он, бессмертна и вместе им быть суждено ни одно тысячелетие. А также он забыл, насколько умна и проницательна его избранница. Разве будет однажды раненная душа падать в объятия того, кто причинил вдвойне больше боли? Да. Будет. И ни раз. Всё же Люцифер её и правда очень любил за… за всё. Абсолютно. И именно поэтому заглаживал свою вину перед ней очень долгое время, даже после прощения.

Смешок сорвался с губ. Отключив воду, Люци стал вытираться полотенцем. Опять его поглощают воспоминания. Надоело. Неужели всё и правда так было? Да какая разница. Они в разводе. Всё закончилось. Нету никакого смысла окунаться в прошлое, будущее которого прервало свой поток. Прям как утки. Связь ищите сами.

Ран на теле уже нету. Оно и понятно, регенерация и всё такое. Люцифер даже взглядом не оценил своё голое тело на нахождение синяков, так как прекрасно знает, что их нету. И всё же, увидь его Чарли чуть раннее, точно заставила бы пройти полный медицинский осмотр. Но она никогда не узнает об этой ситуации. Об этом её отец позаботится как следует. Не стоит малышке знать о заскоках её отца. Точно не стоит. Остаётся надеяться, что и олень того же мнения. А если нет, то ему же хуже.

Завтра им стоит многое обсудить и как-нибудь прийти к общему мнению касаемо всего произошедшего. А сейчас Люцифер удобно устроился белой змеёй на собственной подушке рядом с головой грешника. Так спокойно ему и правда давно не было.

Аластор проснулся утром от будильника владыки. Довольно странное чувство. Будто бы неделю без перерыва занимался чем-то ужасно утомительным. Чем-то, вроде работы. После отключения будильника, Ал повернул голову в сторону окна, что удачно находится рядом с кроватью. Неприятное чувство повторилось, если не усилилось. Окно было открыто практически настежь, от чего ощущался холод ещё во время сна, а теперь он усилился.

Потянувшись к окну в желании закрыть его, Ал наткнулся на одно маленькое препятствие в виде Короля Ада в облике змеи. Собственно, он в любом случае был бы маленьким.

Аластор правда хотел выбросить этого идиота, которой забыл закрыть окно, в это самое окошко. Но вместо этого тенью закрыл окно и укрыл змею одеялом. Сам же грешник выполз из кровати, потянулся, чувствуя лёгкость в теле, даже не удивляясь своей одежде. Как никак, а это было ожидаемо от карлика. Хотя он значительно вырос в глазах Аластора после их «прогулки».

«Лучше бы ты был в своём обличье».

Очень странная мысль промелькнула у Ала, немного напугав его. И это подтолкнуло мужчину быстрее выбраться из данной комнаты. Но вот незадача: как только олень вышел из обители адского Короля, практически сразу наткнулся на жильцов данного заведения. А именно — на Энджела, который домогается крыльев Хаскера, а тот в свою очередь пытается показаться недотрогой, хотя, стоит отдать должное, он и правда не любит, когда его трогают в странных местах, особенно если это происходит со стороны пьяного паука, который, когда протрезвеет, будет извиняться за содеянное.

— Ала...-

Не успел котик произнести имя своего хозяина, как Аластор вмиг вернулся в покои Короля. Этот манёвр был столь быстрым и даже в какой-то мере резким, что олень по инерции сделал несколько шагов назад и, совсем забыв о хобби Люцифера, наивно предположил путь без препятствий. Нога мужчины запнулась об уточку и он упал на кровать. Мягкую, хорошую кровать, пахнущую её владельцем.

Аластор тихо цокнул от столь нелепой сцены, но, не обнаружив Люцифера на кровати, даже не подумал встать. Наоборот, грешник устроился поудобнее, повернув ракурс своего тела, устроил мохнатую голову на подушке, откинул руки в стороны, даже ноги немного раздвинул. Получилась поза звезды. К чёрту всё, лежать в своей кровати или в кровати Люцифера — разница не велика.

Белый свет из окна приятно светит на верхнюю часть тела, напоминая солнечные лучи. Аластор уже забыл их обжигающий утренний эффект. Улыбка стала чуть грустной. Вновь мысли переплетаются с воспоминаниями о жизни.

— Так и думал, что ты вернёшься, — Люцифер вышел из небольшой угловой комнаты, где находится его мастерская уточек. Вид его довольно свежий, что немного, самую чуточку бесит. Ибо этот ангел снизошел лишь до переодевания оленя в собственную пижаму с уточками.

— Поверь, если бы не обстоятельства, меня бы тут уже не было.

Ложь чистой воды.

— Да что ты?

Усмешка и правда не очень идёт Владыке.

— Это обстоятельства другого толка. Не того, что были с вами прошлой ночью.

Аластор слишком расслабился, прикрыв глаза. Люцифер этим воспользовался. Тихо подошёл к кровати и присел на её край, не касаясь плоти грешника, который, хоть и почувствовал присутствие совсем рядом с собой, никак не отреагировал.

— Разве они не связаны друг с другом?

Аластор устало открыл глаза и наконец посмотрел на объект своей усталости.

— Давайте не будем ходить вокруг да около, Светлость. Вчера был очень длинный день, а ночь ещё длиннее, так что я очень устал. Даже сил на перепалки с вами найти не в силах, — тушка повернулась на бок, подперев голову ладошкой.

Люциферу сейчас не хочется говорить от слова совсем. Ему хочется побыть в тишине хотя бы несколько столетий. Но Аластор явно не собирается долго ждать. Ему даже минута молчания показалась вечностью.

— Я вас искренне не понимаю. Если не хотите, что бы малышка Чарли узнала о вашем состоянии в последние дни, то давайте обсудим наш уговор.

Как бы высоко Ал себя не ставил, он не настолько глуп, что бы предлагать Люциферу сделку. Всё же в ответ он может мало что дать. И Люцифер это понимает, потому лишь улыбается, смотря на лицо мужчины, что сейчас явно не желает находиться здесь.

— Ничего не говори ей и всё будет в порядке. И я ничего тебе не сделаю, Оленёнок.

Только Аластор хотел что-то сказать, как его губ коснулись пальцы короля, будто молча приказав молчать и человек неосознанно повиновался этим касаниям. Люцифер чуть надавил на губы, чувствуя через тонкую кожу, как подушечки пальцев трогают большие белые зубы. Да, именно белые. Тот «эффект» на самом деле — чистка зубов. А пижама — уже как дополнение.

У Аластора притупился вкус после смерти, потому то он не заметил этого раньше. Да и сейчас особо не замечает. Всё же замечать особо нечего. Это обычная чистка зубов. И всё же этот жест кажется слишком интимным для Ала. Поэтому ему страшно. Он не чувствует омерзения, нет. Это страх перед созданием много выше его не только по статусу, но и по иерархии мироздания. Перед тем, кто намного сильнее его самого. Могущественнее. Но чертовски красивый.

— Я хочу, что бы ты был рядом со мной много дольше, чем получается.

Светлые волосы не уложены в обычную причёску, а локоны спокойно касаются плеч их обладателя. Чёрный зрачок напоминает семечко, а жёлтое озеро полное сожаления и горечи, словно кислота, что не позволяет прорости семечку. И это чертовски завораживает. Пусть это даже иронично, но Алу это кажется прекрасным. Пусть сам владелец этих глаз не понимает собственной иронии, сейчас это не важно. Как и разговоры. Они сейчас ни к чему.

— Как ваша бывшая жена? — ему необходимо это уточнение. Всё же, какие бы чувства Ал не испытывал, какие бы мысли его не преследовали, он не позволит сделать себя подстилкой короля. Ни за что.

Люцифер убрал руку от лица грешника, цокнул языком и встал с кровати. Ему и правда уже плевать на Лилит. Так как зависимость от неё перешла на другого. И опять на человека. Это похоже на проклятье или не смешную шутку Вселенной. Или на фетиш. Люц немного отошёл от кровати, затем повернулся к нему спиной, сцепил руки в нервный замок перед собой. Не будь он Владыкой Ада, Ал бы подумал, что тот молиться собрался.

— Нет. Как мой друг с похожими интересами.

Не к чему сейчас мусолить наклонности Архангела. И Аластору не обязательно знать о мыслях того, за кем тот бегал несколько дней. Хотя ощущалось это время для каждого по разному.

— Вы мне не друг, Светлость. Как и я вам не являюсь другом. Как вообще нам с вами стать друзьями? — олень театрально выгнулся в спине, прикрыв глаза рукой. А довольная улыбка выдаёт его настроение.

Люци быстро повернулся к нему лицом в желании возразить, но как только увидел его улыбку, сам неосознанно улыбнулся.

— И правда. С чего же нам становиться друзьями? Давай сразу станем любовниками!

Рука ангела быстро проскочила под изгиб спины. Люцифер наклонился к лицу Аластора, не убирая его руку. Ала это позабавило. Сам манёвр стар как мир, зато всегда выполняет свою роль как в проявлении чувств, так и в подтверждении слов. Пока Люцифер даже не думает двигаться, Аластор буднично убирает руку от своего лица, ласково запускает пальцы в слегка растрёпанные волосы своего идиота и притягивает к себе, сразу же уволакивая в поцелуй. Расслабляет тело, ложась на руку владыки, позволяет ему взять инициативу после растерянности в мгновении. Пальцами слегка массирует кожу головы, пока свободная рука ангела проходится по тонкой талии, не отрываясь от нежного поцелуя.

Не важно, что произойдёт дальше. Не важны чувства этих двоих. Сейчас они утопают в нежности и мнимом желании касаться друг друга больше, чем нужно.

Люцифер будет очень горд собой за то, что почистил ему зубы, но это будет потом. Ведь сейчас Аластор так нежен и даже аккуратен. Но, как бы Ал не старался быть спокойным и в здравом уме, мечтая ничего не чувствовать, Люцифер прекрасно ощущает его напряжение и понимает, что тот сдерживается. Ах, это возбуждает. Эта сдержанность, эта жажда держать даже себя под собственным контролем, эти тщетные попытки скрыть собственную страсть, забыть свой страх! Ах! Это по истине достойно зваться мазохизмом!

Проклятые пальцы играючи пробрались под ткать верхней части пижамы. Чёрная ладонь дугой проводит по коже, а пальцы пропускают лёгкий ток через собственные ногти, заставив тело под Королём вздрогнуть, показывая тем самым, что оно способно подчиняться не только своему владельцу. Блять, ещё такой трюк и Аластор начнёт отвечать на провокации, а пока что он продолжает сжимать волосы на голове гордица и второй рукой обнимать его лёгким касанием, так как если прикоснётся к собственному реактиву двумя руками сразу, то проиграет в тот же миг.