Наутро Ник отправился в отель "Скипетр". Войцех любезно предоставил другу автомобиль с шофёром. Хотя херр фон Шебберт сам умел управлять авто, молодой промышленник отговорил его от идеи сесть за руль - "уж больно много идиотов развелось, Никки". По пути Ник имел возможность убедиться в этом утверждении. Многие шофёры отчаянно ныряли в любую щель, вовсю гудели клаксонами, опасно поворачивали прямо перед носом старомодного лимузина - Войцех для Ника вызвал машину отца, а тот любил высокие кузова. Оценил простор салона и Ник - для встречи он облачился во фрак и цилиндр. Так вот, потолок салона давал возможность садиться в машину, не снимая высокого головного убора. 

Вообще-то выросший в горах Ник предпочитал егерскую шляпу, а в городе полюбил носить простую кепку, ставшую последнее время популярнейшим головным убором у самых разных слоёв населения. Но визит к наследнику фон Мальтбурга, к магистру, к человеку, что в одночасье стал управляющим огромной фирмы, требовал соблюдения этикета. 

Город поутру просто кипел. Реки людей, потоки авто, жмущиеся к поребрикам струйки гужевых повозок, звон трамваев, свистки постовых на перекрёстках, крики мальчишек-газетчиков, басовитые гудки заводов, высокие свистки паровозов в порту, на станции, нескольких эстакадах. Из "Северного Ветра", купленного пока стояли на перекрестье, Ник узнал, что магистрат собирается строить надземную электрическую железную дорогу. Пока планировалось две линии - с севера на юг и от станции до порта. Трамвайная компания участвует в проекте, как и "Северное Сияние" - планируется переоборудовать вагоны трамвая, снабдив их "Лучом Жизни" и собрать из двух тяговых и шести обычных вагонов поезд. "СВ" считал (мнение редакции вынесли в добавочную колонку), что постройка позволит освободить от путей довольно узкие улочки Холма, перенести на эстакаду маршруты № 1, 4 и 6. 

На верфях строится необычный корабль - электроход. Пока это опытный образец, грузопассажирский каботажник, который будет ходить от Альвигейла до Тишты, поддерживая сообщение с прибрежными посёлками. Но перспективы для таких судов обширные - если электроход хорошо покажет себя, стоит замахнуться и на океанские суда. Запасов нефти и угля им не потребуется, увеличится трюм или пассажирские палубы. Энергия солнца! Более осторожное интервью с инженером-электриком Бергаузом указывало на то, что ночью солнца нет, соответственно судно либо потеряет ход, либо будет вынуждено применять классический двигатель, либо возить с собой тяжеленные аккумуляторы.  

Реклама предлагала новейшую "электрическую кухарку", выглядевшую как опрокинутый паук со множеством разных приспособлений на суставчатых блестящих лапах. На другом снимке демонстрировалась "моторная тележка", представлявшая собой нефтяной паровой мотор, установленый на одноосную тележку с длинной рукоятью. На рукояти располагались рычажки для управления, а сама тележка могла сцепляться с "повозкой, велосипедом, неисправным авто".

Ник скептически оценил шансы двигателя в одну лошадиную силу доставить до гаража автомобиль или двинуть с места гружёную ломовую телегу. Известно же, что лошадиная сила понятие условное, придуманное для широкой публики, дабы та не затруднялась со сложными физическими единицами. На велосипед или велотрицикл - да, пойдёт, очень удобно. Под седлом не жарит котёл, не шпарит голени отработанным паром. Летом можно прицепить к вело, зимой - к более устойчивому трициклу. Соедини с большой тачкой или тележкой для развоза мелких партий товара - доставишь груз быстрее. Но автомобиль тот же разве что по ровной местности потянет. 

В "Скипетре" Ника приняли холодно. Энергический господин с окладистой бородой, окружённый аж пятью телефонными аппаратами и непрерывно стрекочущим телеграфным, взглянул на посетителя, как на пустое место.

- Фирма "МАГ" не имеет отношения к Реминденской Рудной компании. - отрезал Шмидт. - Ничем содействовать не могу.

- Но ведь герр граф ей управлял. - возразил Ник, которому даже присесть не предложили. - Может быть остались какие-либо бумаги, указывающие на владельца рудников?

- Клан покинул Арганд. - Магистр подхватил тяжёлую трубку. - Алло-о-о? Да, Шмидт. Не беспокойтесь, грузовики прибудут вовремя. Моё почтение. - Он опустил трубку в рога и небрежно бросил молодому человеку: - Я занят, герр Шебберт. Не тратьте напрасно время. 

Ник чуть склонил голову и вышел из роскошного "люкса". В душе он обозвал Шмидта "деловой свиньёй", но виду, разумеется, не подал. Из холла отеля молодой барон протелефонировал Войцеху. 

- Я разузнал насчёт машиниста. - сообщил тот. - Такой и вправду есть, он вёл литерный, заказаный неким Хольманом, жандармом. Сам понимаешь, простые жандармы поезда не заказывают. Похоже, это и есть тот, кто стережёт мальчика. Сейчас пан Вешка в поездке, вернётся завтра. Вели шофёру везти тебя в "Приют Лесника", это ресторанчик за городом. Там у нас назначена встреча с коллегами герра Хольмана. 

- А ты не теряешь времени даром, Войцех! - восхитился Ник. 

- Его у нас много? Нет и ещё раз нет. К полудню ты должен быть на месте. Там подают замечательные грибы в сметане, между прочим. 

- Откуда грибы весной?

- Шампиньоны, из Лютеции. - пояснил Войцех. - Поспеши. Это неблизко. Герр Лауцен в отпуске по ранению, он проводит его в Великих Камнях.

- И как тебе удалось так быстро отыскать герра офицера?

- Мы живём в век молниеносной связи, Никки! Но и некоторые полезные знакомства не пустое место. До встречи за столом.

Шофёр читал оставленную Ником газету.

- "Приют Лесника"? - переспросил седой мужчина и потянулся за висящими на руле крагами. - Не ближний свет, пан. Это в Камнях. Лиг сорок будет. Ну, раз молодой хозяин велел, поедем, конечно.

По дороге фон Шебберт с интересом рассматривал окрестности. Он помнил довоенные пригороды Альвигейла, куда они выезжали на пикники, организованые то училищем, то попросту фрау Краувиц. В отличии от своего деловитого мужа, та любила развлекаться, добирая то, чего ей не хватало в юности. Друзья Войцеха мгновенно были окружены заботой и вниманием, смущавшем скромного Ника. А вот Пауль поначалу отнёсся к "пани Краувицевой" настороженно. Папаша крепко вбил в него идею привилегий аргандеров и дворянства. Но домашние пирожки проломили лёд. Пауль стал внезапно проще и спокойней по отношению к простым людям. В университете ему это очень помогло. 

Аристократы там держались отчуждённой группкой, не участвуя в кружках буршей. И зря! Сыновья графа Реминда за время учёбы обзавелись многими полезными знакомствами, в том числе и с будущими контрагентами. 

Бурши набирали силу. Силу капитала, силу производства. Если раньше студенческое братство ассоциировалось с попойками и драками, с бунтами и гульбой по борделям, то в новое время принадлежность к оным открывало двери в банки и конторы крупных фирм. 

Коммерсанты тянулись к землям и знаниям, а дворяне - к знаниям и деньгам. Жить в мире без познаний - и прежде всего технических - становилось неудобно и непристойно. Эти две волны пересекались и перемешивались одна с другой. Некогда общество осуждало графа фон Мальтбурга, что занялся коммерцией вместо того, чтобы рассуждать о былой славе рода в холодном замке при пустом кошельке. Теперь же древние фамилии играли на бирже, строили на своих землях фабрики, торговали зерном и лесом. Темой светских гостиных наряду с охотой, нарядами, придворными интригами и поиском женихов стали котировки, инвестиции, паи и новинки прогресса. В свою очередь дети лавочников стали читать книги, посещать театры и заинтересовались искусством. С каждым годом всё тоньше и тоньше становились грани между сословиями. Это вызывало глухое недовольство стариков, но остановить процесс не смогла бы даже стальная плотина.

Ник открыл окошко в передней стенке закрытой "каретки" автомобиля и расспрашивал шофёра о местах, что пробегали мимо на скорости в пятьдесят пять лиг за час. 

Так он узнал, что грандиозная стройка в разнесённом вдребезги предместье это новейшие казармы для рабочих казёных предприятий. Четырёхэтажные П-образные домины из красного кирпича оснащаются невиданными прежде удобствами - водопроводом, электрическим освещением, паровым отоплением и тёплыми клозетами на каждом этаже. Что кухонные плиты, по слухам, будут электрическими, а не дровяными. Что каждому рабочему выделят комнату, а семейному - две. Что комнаты будут отдельными, а не проходными. Даже, вроде бы, на каждый этаж кроме клозета сделают небольшую мыльню с тёплой водой из особого подогревателя.¹ 

Рабочие частных предприятий уже бунтуют, требуя устроить их казармы по такому же образцу, а потому промышленники встревожены и огорчены действиями архитектора Рыбки, спроектировавшего это чудо прогресса. 

Также изумила Ника прокладка мощёных улиц между домами и устройство дворов, где помимо булыжников присутствовали тоненькие прутики саженцев, стоящих аккуратными рядами в полосах вскопаной земли. Каждая казарма окружалась деревьями, а на задах между рядами бурно росла трава. Обычно никто не утруждал себя устройством тропинок или улочек - не баре, чай. Пройдут и по грязи. Или сами мостки из досок посбивают. 

Авто вырвалось из города на простор и восторги поутихли. Лес, понятное дело, эльмиранте не обстреливал. Он стоял прежний - густой, высокий, светлый. Молодая листва уже обернула ветки зелёным нарядом, ручьи журчали под мостиками точно также, как и десять лет назад. Выскочила из лесу и пошла параллельно шоссе трамвайная линия - однопутная, с редкими разъездами. Прежде она проходила через Штоббенберг, но с разрушением предместья трассу изменили. Трёхвагонный состав пробежал навстречу, блеснул на солнце стёклами. Молодой человек отметил про себя, что совершенно исчезли старые полуоткрытые вагоны, оснащённые только крышей на столбиках и цепочками против лавок, чтобы проезжающие не вывалились в кривой. С дуги посыпались искры - трамвай №5 спешил в город, к вокзалу.

Лес перемежался полями, небольшими деревеньками, речушками. Прошли переезд, оснащённый помимо ручных ворот мигающим белым фонарём на столбе - путь свободен, поезда нет. Шофёр любезно пояснил, что при приближении состава у дежурного звенит звонок. По этому сигналу он особым рычагом закрывает ворота и передвигает линзу на фонаре так, чтобы тот мигал красным. Причём ворота и линзы соединены специальным тросом в канавке под путями и теперь достаточно потянуть всего один рычаг, чтобы сработали все механизмы. Прогресс!

Движение по шоссе усилилось, появились автобусы и большое количество маленьких относительно дешёвых авто. Пара рыжих битюгов с огромным полком,² гружёном желтоватыми досками, жалась к обочине. Там, где прежде нарушали тишину лишь трамвай, ветер да птичий щебет, вовсю трещали моторы, крякали клаксоны и солидно отпыхивались паром грузовики всяческого вида с разноцветными названиями хозяев и фирм по бортам. 

Лимузин преодолел подъём и взору Никки открылся распадок меж двумя холмами с большой деревней. Речка огибала поселение блестящей, как рыбья чешуя, дугой. По другому берегу рассыпались маленькие домики наёмных дач. За ними возвышался старинный особняк с колоннами, явно бывший пристанищем здешнего помещика. 

- А вот и Велики Камни, пан. - радостно сообщил шофёр. - Вон, видите, санатория для пораненых и болящих панов жолнёров. Их тут много бывает, пан. После войны-то. 

Исходя из слова "жолнёр",³ Ник сделал вывод, что механик герра Краувица не мобиш, а сармит, что жили в Мобеше нескольким общинами с незапамятных времён.