Рурро проснулся, зевнул во всю клыкастую пасть и поднял голову. В деревянном ящике с округлёнными вставками твёрдой воды было темно и душновато. На диванчике спал Пау. Маленький гладкий повесил на кривой отросток железа куртку из коричневой кожи с шерстью, чудную ушастую шапку, огромную маску с кусочками твёрдой воды и укрылся толстым серым одеялом. Сапоги стояли на полу, остро воняя потом и кожей. 

Ру осторожно поднялся и потянулся, чуя как по спине прокатывается хрустящая волна. Глаза златооких прекрасно видят в темноте, а лапы крайне упруги и мягки. Охотник спрыгнул на ковёр так, что Пау даже не пошевелился. Он спал, свернувшись как щенок, и тихо похрапывал. 

Волк осторожно принюхался. Пахло гладкими, кожей, жёлтой жирной водой, чуть пованивало. Вот, вот оно. Он заглянул в клозет и озадачено уставился на круглую чашу с уходящей вверх трубой. Как же они это делают? Ру склонял голову то налево, то направо, припоминая привычки гладких. Нет, пожалуй он так не сможет. Присесть ему тут негде, а живот всё настойчивей напоминал о необходимости похода в укромные кустики. 

Он открыл боковую дверь и ахнул - до земли не менее десятка полных тел - разобьёшься.¹ Но рядом лежал свёрнутый канат и волчард решился. Чтобы не терять времени на земле, он снял штаны и сбросил вниз шершавую бухту, одни концом закреплённую в кольце на потолке. 

Пальцы волчардов развиты куда более, чем у простых волков, а Рурро был опытным охотником и без труда соскользнул вниз. Там было темно, шуршал брат-ветер и лежала в стороне гигантская туша такого же тряпочного облака раз в пятьдесят больше их "Амалии". Возле туши расхаживали двое гладких, от них тонко тянуло оружейным маслом и сушёной травой "та-а-абак". 

Не теряя времени, Ру помчался в сторону густых кустов, окаймляющих лётное поле. Там он с наслаждением присел и отклячил пушистый хвост. 

До чутких ушей долетели голоса:

- Не поня-я-ял. - протянул хриплый тенор. - Кто это тут шляется?

- Да это с того дирижабля. - отвечал дребезжащий голосок.

- Сам вижу, что не с нашего! Гляди, по верёвке слез!

- Может к бабе побежал, пока капитан не видит.

- В два ночи? Что-то тут не чисто! Как бы не свинтил чего. Пойдём глянем?

- Куда?

- Да вон кусты шуршали.

На поле вспыхнул глаз фонаря. 

Рурро, проклиная гладких с их дурью, напрягся что есть сил и, наконец, выдавил из себя плохое. Он протащился задом по мокрой противной траве и поспешил прочь от того места, к которому приближались гладкие. У одного из них было маленькое ружьё. Волк понимал, что нельзя вернуться к Пау, пока эти не уйдут. Если они увидят, как он взбирается наверх - а быстро это не проделать - то начнутся крики и вопли, прибегут ещё гладкие с ружьями и подстрелят его без труда. Даже если ему удастся вернуться в красную корзину живым, гладкие потребуют от Пау выдать его. Большое облако наверняка может сломать их маленькое. Если гладкие узнают, что кто-то из их соплеменников дал приют волчарду, ему несдобровать. Пау был добр к златоокому и надо увести этих с фонарём подальше, а потом просто вернуться кружным путём.

Несмотря на то, что волк прекрасно видел в темноте, он быстро потерялся. Место-то незнакомое, изрезанное оврагами. Нос помогал почти никак - из-за высокой земли, по краю которой он бежал, нарочно треща ветками, тянуло так, что глаза слезились. Жирная вода, горючий камень, горячее железо, пот и дерьмо, острый непонятный запах и сырое дерево. Прогрохотали колёса самоходной телеги, что бегает только по железным полосам, донёсся тонкий свист и скрежет. 

- Что за бесовщина?! Собачье дерьмо!

- У сторожа в эллинге есть собаки, чему ты удивляешься?

- Да оно свежее, рогуль меня задери, а старый дурак храпит со своими шавками. 

- Бродячая наверное. 

- Слушай, а эта мелочь не с запада пришла?

- С запада. 

- Так вот оно что! Это конкуренты! Как бы он не легавым звонить побежал.

- Давай вернёмся и доложим кэпу. 

- Ещё чего! Так он тебе и поверил. Вперёд, надо поймать крысу, приволочь на борт и крепко тряхнуть. 

Рурро не слышал разговора двух негодяев, он обежал склон и по очередному оврагу выскочил к высокой глиняной ограде вокруг огромного длинного логова. Глаза логова - высокие, прямоугольные, решётчатые - горели оранжевым. Доносилось тяжелое шипение и свист, глухой рык и грохот. Ру повернул и побежал вдоль стены, решив, что пора заканчивать игру и возвращаться. Впереди тускло блестели железные полосы, поворачивающие на юг. Оттуда на Рурро под тяжёлый грохот, шипение и удары надвигались три белых огня. 

Волчард перепугался - впервые он видел железное чудовище так близко. Оно выбрасывало в обе стороны струи водяного дыма, гремело и лязгало, а потом вдруг заревело, как ветер в узкой расселине. Товарный поезд вошёл в кривую и повернул на юг, к городу. Мимо прижавшего хвост волчарда прошёл паровоз, а затем побежала вереница крытых вагонов. На последнем под самой крышей маленькой площадки болтались два фонаря. Вперёд они горели жёлтым, а назад красным. 

Переведя дух, волк осторожно вылез за угол и нос к носу столкнулся с крупным диким. Овчарка аж присела на задние лапы, когда из-за угла ограды высунулась волчья морда. Но врождённые инстинкты не позволяли отступить.

- Ррррр. Гав! - оскалил клыки пёс сторожа. 

- Рррррр. - немедленно отозвался Рурро, предъявляя свои зубки. Нос его сморщился, волк подался вперёд.  

- Вав! Вав! Вввав! Ррррр... Гав! - пёс отступал, поняв, что противник намного больше его. 

Но тут со всех сторон залаяли дикие. Их было много, очень много, понял Рурро. 

- Туз! Ты чего развоевался? - услышал Рурро хриплый старческий голос. Из крошечного логова вышел беловолосый гладкий в короткой чёрной куртке и мешковатых штанах. 

- Рррр... гав-гав-гав! - овчарка отступала, а Ру, решив заткнуть дикому глотку вышел из-за угла и сторож, наконец-то разглядел его.

- Пресвятая матерь! Волчард! - ахнул дед и кинулся в будку. Оттуда он выскочил с двойным ружьём, вскинул его, приложился и ослепительная вспышка с громом ознаменовала начало неприятностей. Сторож боялся попасть в Туза, верного своего друга, а потому заряд пролетел высоко над Ру.

- Туз, ко мне, быстро! - надсаживался дед, держа ружьё наизготовку. - Алеш! беги на фабрику! - крикнул он кому-то невидимому. - Волчарды идут, волчарды! Ах ты мать небесная! 

Со всех сторон, захлёбываясь лаем неслись десятки диких. Из сырой мглы слышались голоса людей, топот обутых ног по скрипучей земле, лязг оружия. 

- На мебельной стрельба!

- Да что там такое?

- Неужто грабят?! 

- Пан Коржичка! Что там у вас?!

Снизу навстречу Рурро вышло из тумана отчаянно дымящее железное трёхглазое чудище. Оно шло медленно, но верхний глаз горел очень ярко и высветил всю сцену лучше некуда. В клубах пара мелькали оскаленые морды, лапы, хвосты не менее чем трёх десятков разнокалиберных диких. За ними угадывались фигуры людей с ружьями. Туз, наконец, не выдержал и бросился к ногам хозяина. Старик выстрелил ещё раз, теперь жакан прошёл впритирку к шкуре. Сторож пихнул собаку в будку и спрятался туда сам - перезарядить ружьё. 

До Рурро дошло, что дело плохо. Гладкие его не боятся, с таким количеством дикарей ему не управиться. 

- Волчард! Лопни мои глаза - волчард! - крикнули из дыма.

Грянули несколько выстрелов, пули просвистели над острыми ушами, одна выбила фонтанчик камушков из земли. Охотник бросился наутёк меж железных полос.

- Ату! - кто-то переливисто засвистел.

- Дави его! Дави!

- Гав-гав-гав-гав!

Чудище ускорилось, чаще заходили его лапы, ворочающие колёса, гремело, лязгало, шипело, ревело.

И в этот момент оглушающе, до крови из ушей, до сострясения зубов, завыло что-то ещё. Рурро мчался в намёт, далеко вытягивая лапы. Он успел выпрыгнуть за изгибающуюся дугой полосу прежде чем трёхглазый монстр накрыл его. Цепь впереди пребольно зацепила хвост, выдрала несколько клочьев шерсти, но незадачливый охотник уже мчался прочь по траве и нырнул в овраг под отрывистый короткий вой фабричных гудков, крики людей, лай собак, беспорядочную стрельбу и скрежет тормозов чудом не раздавившего его маневрового локомотива. 

Погоня, впрочем, не решилась лезть дальше путей, так что через весьма небольшой промежуток времени Рурро выскочил к краю поля и опрометью помчался к спасительному канату. В стороне белели длинные высокие накрытые полукругом логова, рядами торчали два десятка железных шестов в круге туго натянутых цепей каждый. Да чтобы он ещё хоть раз показался близ скопления нор гладких! Прежде они разбегались, а против одного вон как осмелели. Может быть, дело ещё в том, что с ним нет железнозубых? Тех гладких не было видно, наверно ещё лазили по кустам. Зато свистки и вой не прекращали терзать уши, хотя поле с шестами было довольно далеко от царства жёлтых огней. В какофонию врезались новые звуки - пронзительные и высокие, словно кто-то цепь на железо бросил.

Волчард, не теряя минут, схватился за канат и полез наверх. Едва он рухнул на тёплую деревянную палубу, как сердитый голос над головой произнёс:

- Выбрать трос. Ну, герр Рурро, как ты объяснишь своё поведение?

Над тяжко дышащим златооким, чьё сердце билось о рёбра, стоял Пауль фон Эбсен в наброшеной на плечи авиаторской куртке и кожаных брюках. Босой, сонный и очень, очень недовольный.

- Ру плохо. Ру больше делать не так. - Заскулил волчард, кося глазом на гладкого.

- Верно. Рурро больше не станет так делать, потому что Рурро будет сидеть на цепи! - Воскликнул химик. - Задраить люк. - распорядился он, едва конец каната втянули на борт.

Лязгнула металлическая оковка двери, матрос ночной вахты закрутил винтовой затвор. Второй в это время укладывал пеньковый трос, предназначавшийся, вообще-то, для подъёма припасов и аварийной эвакуации, если с дирижаблем что-то случится.

- Рррры. - выразил недовольство охотник. 

- Что ры?! Что ры? Кто устроил тревогу на заводах? Чего ради ты туда полез? Скучно стало?! 

- Ру хотеть бросить плохое. Ру не мочь бросить плохое в твою чашку. - волчарду отчаянно не хватало слов. - Два злых у того облака. Говорить - кто шляться, он бежать.

- Кто? - переспросил Пауль. - Что-то я не пойму. Зачем ты убежал?

- Бросить плохое. Плохое из брюха.

- Да посрать он пошёл, герр капитан! - догадался рыжий молодой Лотар. - А там его, верно, кто спугнул. У "Титана" вон стоят вахтенные у трапа. Такие рожи... - добавил матрос. 

- Зачем ты побежал к городу?

- Злые. - повторил Рурро. - Злые будут видеть - Рурро влезть сюда. Злые будут сказать Пау - отдать волк. Волк - убить. Рурро хотеть вести их дальше. Злые не видеть куда идти Рурро, злые не знать - Пау добрый Рурро. Рурро видеть дикого. Дикий рргафф, гладкий кричать, гладкий стрелять. Всё выть. Много диких, много гладкие. Рурро бежать.  

- Так ты уводил чужих людей от нас! - Облегчённо воскликнул фон Эбсен. Он присел, погладил Ру меж ушей. - Молодец. Но больше так не делай. М-да, это действительно проблема. Как же устроить тебе туалет? Ну ничего, что-нибудь придумаем. - Он потянулся. - Пойду-ка я придавлю уши ещё часочков пять. А ты вернись туда, где спал, и последи за тем дирижаблем. Чего это они такие нервные, что за каждой тенью бросаются? - Задумчиво заметил он.