Мягко. Хорошо. Но шум вентилятора рядом вводит в растерянность. Лето, да, но профессор не включат вентилятор, пока не наступает совершенно невыносимая жара, да и делает это только чтобы я…
— Ох, Элек, как ты меня напугал.
… чтобы я не перегревался. Чего со мной никогда не случалось! Не случалось, до этого дня.
— Вот почему Сережа сказал, что я теплый… — прошептал я. Мог заметить, и вот почему еще такого не должно было случиться. Как и событий, ставших причиной…
— Сказал, но ты ничего не предпринял, — профессор сел рядом и чуть тревожно погладил меня по волосам. — Что же случилось?
— То, чего не должно было. Страшное.
— Скажи мне, — он тревожно, но с нежностью смотрел мне в глаза.
— Смерть. Убийство.
— Как?.. — у него было совсем странное, несчастное выражение. Скорее шока и непонимания, чем ужаса.
— Зою убили. Нам сказали… — я поднял взгляд на окно, тут же поняв для себя, что теперь слишком светло, чтобы день был тем же. — Нам сказали вчера.
— Как страшно… — он прижал меня к себе, продолжая гладить по голове. Все равно он не понял. Пока еще нет… Может, я и сам не понимал. Слишком страшно, чтобы вполне понимать.
— Не надо говорить.
Словами нельзя выразить. Наверное, ничем нельзя…
— Не буду…
Мы сидели так долго. Все, что я слышал — медленное дыхание и удары сердца профессора. И ещё часы. И ещё падение неровно поставленных тарелок на кухне. Как бы ни была хороша Мария Петровна, от этого она их не могла уберечь, а моих сил вчера не хватило…
Когда в дверь позвонили, мы точно оба освободилась из темноты чемодана; было так странно отстраниться, так странно отпустить профессора. Однако же он пошел открывать, а я поспешил одеться — конечно, для быстрого охлаждения оставлять меня одетым было нельзя.
Через минуту в комнату вошел Сергей.
— Эл, пойдем, — никаких предисловий, ничего даже близко похожего на лишние слова.
— Пойдем, — я шагнул ему навстречу.
— Куда вы? — встревожился профессор. Конечно, после таких новостей ему вовсе не хочется нас отпускать от себя.
— Просто встретимся с друзьями, — пояснил я, пусть и с чувством, что говорю нечто, близкое лжи. Нет, никак теперь не будет «просто». Однако, уверен, мы идем именно к ним, если вчерашний разговор не был пустым. — Наверное, в гараже у Сергея?
— Да, там, — как-то уж совсем неохотно кивнул Сережа. — Эла без зонта не пускайте, погода плохая.
— Мне показалось — светло…
— Все равно, будет спокойнее, — торопливо возразил профессор. — И потом, у тебя есть плащ… Ах да, уже нет. Сейчас найду зонт.
— Я мог бы и сам найти.
— Не надо, Элек… — видимо, для него это тоже способ успокоиться и отвлечься. Ну и увидеть уцелевшие вещи тоже.
Сережа опустился на кровать, с заметно усталым видом.
— Что с тобой?
— А… сам знаешь. Боюсь.
— За Майю?
— Она собирает нас, чтобы заняться расследованием. Так что, сама она не пропадет… А вот мы с ней…
— Ты все-таки должен был пойти за ней, — укоризненно и одновременно опечаленно выдал я. С тем, кого любишь, всегда спокойнее, правильно?
— Нет, Эл. Это не помогло бы. Я бы тебе сказал, но… не знаю даже, что она теперь об этом думает, — Серёжа недовольно скривил губы, но глаза его выражали скорее горечь, чем просто недовольство чужими капризами.
— У вас странные отношения, да? — наконец решился спросить я. Почему-то всегда мне казалось, что я не должен спрашивать. Даже с самого начала. Я не спросил, почему они оказались вместе и ни о каких деталях тоже не спрашивал. И Серёжа не стремился говорить. Лишь сейчас мне пришло в голову, что и это странно, ведь когда-то он так стремился, и не мог не гордиться победой…
— Со стороны — да. А в реальности — очень ясные и… — Сергей тяжело вздохнул и покачал головой. — Да тебе надо думать не об этом.
— Не могу. Не хочу… — потому что о другом страшно. И что из нас за детективы? Сколько мы знаем Зою, но ничего не заметили.
— Нашелся, — профессор вернулся очень вовремя.
Я забрал у него зонт и растерянно посмотрел на Сергея.
— Идем, — кивнул он.
***
Свет на улице оказался лишь мимолетным гостем из-за завесы туч. Не выпуская моей ладони, Сергей стремительно шел вперед. Мне очень хотелось с ним заговорить, но я не знал, с чего начать. Майя сильная, но вчера она была настолько пугающей… А все же, как мы можем помочь ей, как мы можем узнать?..
— Ты сегодня, кажется, не ждал меня, — вдруг начал он сам.
— Не успел, Сергей. Я только пришел в себя, когда ты позвонил.
— Пришел в себя? — Сережа недоуменно посмотрел на меня. — Не слишком похоже, знаешь…
— После перегрева.
— Эл!.. — широко раскрыв глаза, он совсем остановился.
— Не надо, Сергей. Это случилось из-за волнения… Никто не мог это предвидеть, и даже я сам понял только после пробуждения.
— Зачем я беру тебя туда?.. — спокойно, но как-то безнадежно спросил он.
— Затем, что я друг, и не только твой.
— Не только мой… — он странно улыбнулся и тряхнул головой. — Именно, никто не хочет тебя сломать.
— Я раньше сломаюсь, если не буду с вами в трудную минуту.
Он вздохнул, подняв взгляд в небо. Я слишком хорошо понимал, сколь безрадостное зрелище его там ожидало, и, напротив, опустил взгляд. Впрочем, летящая пыль по серому асфальту оказалась нисколько не лучше. И наши пыльные кеды…
— Только потому, что мне страшно без тебя идти… — наконец медленно выдал Серёжа.
— И мне без тебя страшно, — признался я.
— Эл… — он повернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза. Я растерянно застыл. С минуту мы стояли так, все глядя друг на друга. Затем как-то одновременно опустили взгляд на дорогу. Сережа шагнул ко мне, взял за руку, прижал ее к груди. — Что мы с тобой такое?..
— Мы?.. Отражения. Органический и неорганический человек в одном теле. А что?..
— Так… — он вновь усмехнулся. — Пойдем, нас ждут.
У гаража уже стояли все: Майя, прямая и неподвижная, Макар, напротив, сжатый и сгорбленный, дрожащий и обнимающий свои плечи Володя, и Витя, улыбающийся с болезненным видом.
— Наконец-то! — он с нами и заговорил. — И Рэсси еще не с вами… Я отказываюсь тут дальше стоять!
— Рэсси сейчас нет в городе. Он еще не вернулся, — на деле, может, пора уже обеспокоиться. Сообщений от него нет… Только вот для Рэсси это в порядке вещей, да и будучи слишком далеко, ничего мне отправить он не сможет.
— Могли бы взять у меня ключ, — Сережа поспешил открыть и впустил нас в гараж. Старый-добрый гараж. Здесь Зоя никогда не бывала, хотя несколько раз её прогоняли из его окрестностей.
— Кто тебя знал, Сыроега? — очень вяло и неестественно отозвался Гусев.
— Вы все знали, что я не могу не пойти за Элом.
Майя решительно прошла вглубь гаража и снова застыла. Остальные предпочли сесть. Я встал за спиной Сергея.
— Спасибо, что пришли. Я знаю, вы ее не любили, и рисковать…
— Чем рисковать?
— Мы твои друзья. И ее одноклассники.
Гусев и Корольков заговорили как-то одновременно и порывистость Володи заглушила неуверенность Макара.
— Да, только вот мы станем искать убийцу.
Все затихли. Искать убийцу. В самом деле, будто идти на самоубийство, решительно, быстро и безоглядно. Но если оставить все так, как есть, отдать все в руки полиции, будет ли лучше? Нет, не так. Будет ли спокойнее? Я очень мало верю, что да.
— Если у нас есть шанс, то мы готовы.
Майя молча кивнула, обводя нас строгим взглядом, точно оценивала заново. При всем желании ей помочь, поверить у меня все еще не получалось. Очень большая разница между тем, чтобы в критической ситуации спастись от бандитов, и тем, чтобы найти человека, готового лишить жизни других. Потому что мы пока еще только начали думать, а страх уже холодной слабостью проходит по горлу и рукам.
— Я не могу сказать, что у нас непременно получится. Но именно меня с ней видели ее родители. И именно вы хорошо знаете учителей. Значит, мы сможем с ними говорить. Даже если они не расскажут нам чего-то про расследование полиции, они могут выдать что-то другое, важное.
— Ну да, — согласился Сережа и поднялся с раскладушки, сделал несколько шагов к Светловой, чем будто бы разозлил ее. — Только вот что дальше?
— Дальше? — их напряженно встретившиеся взгляды заполнили темный гараж чем-то жутким, наполненным тяжелой и недоброй энергией. — Мы обсудим все то, что узнаем, и решим. Не говори, что этого мало. Мы хорошая команда… Мы можем ей быть, — закончила она так, словно мы вдруг перестали. Нет, на самом деле, так и есть, перестали. Как-то неожиданно для себя, не имея общих целей, мы говорим на переменах, а отдельно от школы видимся не все вместе.
— Но ведь быть командой и детективной командой — не одно и то же, — тихо заметил я.
— Помимо опыта, у нас всё есть.
— Ещё помимо оборудования… — протяженно возразил Витя. — Возможности узнать подробности непосредственно о том, что конкретно случилось…
— А у меня вообще нет логики! — как-то вдруг, почему-то неуместно и напрасно выкрикнул Макар.
То, как резко обернулся к нему Серёжа, напугало не только самого Гусева. Точно та энергия, что бурлила, пока находилась между их с Майей взглядами разом обрушилась на Макара.
— Никто тебя не держит, — прошипел Серёжа сквозь зубы. И это было так неестественно: Сергей пугающий Гусева одним лишь взглядом.
— Неправда. Помимо логики, нужно еще многое, и, в том числе, сила. Тем более, ты надежный, — Майя, это было очень заметно, вложила всю твердость и упрямство в эти слова.
Гусев смутился, как троечник, которого учитель назвал старательным, и точно совсем позабыл про Сережу.
— Сейчас, — продолжала Светлова, — сейчас нам нужно вспомнить то, что мы знаем сами.
— Прости, но тогда начинать тебе.
— Я немногое смогу рассказать, — Майя как-то сразу побледнела, нет, поблекла, и говорила теперь слишком тихо. — Когда я видела ее, утром, она была вдохновлена, но как я ни спрашивала, ничего не рассказала мне. И за день до в ней таких эмоций не было.
— Но если уж тебе не сказала, никто другой знать не может, — рассудительно заметил Корольков.
— Неправда… — видно, ей очень не хотелось ему верить, — она куда больше рассказывала своей маме…
Мы все замолчали на время. Слишком отчаянно Майя хотела думать, что всё так и есть, но… Едва ли Зоя рассказывала, что держит в страхе весь класс. Едва ли говорила, кто и что ей отдаёт за молчание. Очень вряд ли она пришла и сказала: «Мама, я узнала нечто важное о страшных преступниках и теперь у нас будут деньги!»
Наконец Майя вновь прервала молчание:
— А вы? Что знаете вы? — она в напряжении подалась к нам, и я слышал, как тяжело Сергей проглотил слюну.
— Мы мало… Её нашли в школьной форме и с бейджиком на груди. Фотоаппарат тоже был с ней.
— Что с того?
— В фотографиях ли дело? — серьёзно произнёс Корольков. Мы переглянулись, с нарастающим страхом, оледенившим все внутри. Если дело не в фотографиях…
— Они могли оставить его специально, чтобы запутать следствие, — резко выдала Майя, чуть заметно опираясь теперь на одну из подпорок.
— Тем более, что качество фотографий было плохое, — растерянно подтвердил Серёжа, хотя… Никто ведь из нас не видел, насколько плохое, насколько это мешает понимать, кого видишь.
— И это всё?
Когда уже был готов ответ, когда все дышали этим беспомощным «все», я решился. То, что мы видели с Сергеем вчера — это никак не совпадение, не глупость, не воображение…
— Возможно бандиты, что похитили меня четыре года назад, причастны к этому.
Вскочили все. Бледные и возмущенные друзья уставились на меня, один лишь Серёжа был скорее удивлён.
— И ты молчал!
— Только вчера я сам узнал… Они оставили знак — серебряного мальчика. А их человек — мой похититель, он сейчас здесь, и он не один!
Серёжа вдруг перебил меня:
— Эл, но ведь они гнались за ним, а не!..
— Мы этого не знаем. Вчера я тоже так думал, но что, если он показывал путь?
— Ну, знаешь… Выглядело это совершенно иначе. Да и к твоему дому они не подъехали.
— Сергей, ты же не думаешь, что мой похититель неожиданно решил, что ему будет проще всего спрятаться здесь? — конечно, возразить ему было нечего, хоть и очень хотелось, кажется. Да и самому мне отчего-то не хотелось верить… Ведь этот человек спас меня. В своих целях, но спас. Мне хотелось верить, что он изменится. Но… Слишком во многое мне хотелось верить. И в то, что Зоя не умрет. — На прошлой неделе я видел его мотоцикл, но смог себя убедить, что ошибаюсь.
— Но если ты прав… То в опасности все мы, — медленно проговорил Корольков, бледняя все больше. В полутьме Сережиного гаража это было особенно заметно…
— Да. Вчера дома, я уверен, это было предупреждение. То, что профессор не пострадал — чудо, — собственные слова пугали и душили меня. А если бы профессор пострадал, что тогда?
— Так пойди и скажи в полиции! — взвился Гусев, вскочив на ноги. Он вдруг наоборот весь покраснел, лихорадочно заблестели его глаза. Почему он точно напуган сильнее нас всех?..
— Я боюсь туда идти, — честно выдал я. — За годы среди людей я уже понял, что они верят не каждому слову. А главное, они могут спросить про Зою.
— Наоборот, что им теперь о ней спрашивать? И так ясно…
— Она мне другом не была, — с тем же трудом и нажимом, но вовсе не так громко, как объявлял о Сережиной победе, отрезал я. — И про дружбу с Майей я практически не знал.
Все притихли. Когда-то здесь было весело. Когда-то было уютно. А сейчас… Сейчас мрачно и сыро, и хочется сбежать.
— Нет, Эл, ты должен это сделать, — наконец решительно сказала Майя. — И я должна у них побывать. Может быть, мы узнаем немного больше.
Ей я теперь возражать не мог. Знал, что по праву страшной тяжести, она может теперь требовать. Что ж, если это поможет делу, значит, я просто обязан.
— Значит, — продолжала она, между тем, — значит, завтра мы пойдём в полицию. И ещё, я хочу чтобы вы поговорили с учителями в ближайшее время. Если нужно, составлю список вопросов…
— Ладно.
Как-то неловко, как с урока, который вроде отменен, а вроде и нет, мы разошлись. Сергей снова пошёл со мной, и я уже думал предложить ему остаться ночевать. Он хранил мрачное молчание, сжимал мою схваченную с первой минуты ладонь. Потом… Потом вдруг как-то резко почти выкрикнул:
— Только представь, если все это ради кражи картин!
И это было совершенно не смешно. Мой разум чётко осознавал это, но я вдруг засмеялся, как засмеялся и сам Серёжа. Мы смеялись и пугали проходящих мимо.
Мы смеялись. Нашу весёлость охладил лишь снова начавшийся дождь.