Я запрыгнул в трамвай и сел на одно из свободных мест. Обычно, я так не делал, но теперь казалось, что если сидеть, заметить будет труднее. Я все никак не мог успокоиться и убедить себя, что погоня окончена.

Поэтому, когда на плечо моё опустилась рука, я едва не закричал.

— Эл!

И ещё долго не мог осознать, что весёлое, веснушчатое лицо вовсе не принадлежит похитителю.

— Чижиков!.. — на удивление, произнеся эту измученную всеми, даже учителями, фамилию, я почувствовал облегчение. Как будто присутствие, само существование Чижикова рядом, могло все изменить. Что ж, в конце концов, именно он в прошлый раз меня спас… Но в действительности, сейчас все наоборот. Если я с трудом мог сбежать, то человеку… Небезопасно со мной.

— Ага, — но я не поспешил сказать ему об этом. Пока ещё за окном не видно мотоцикла… — Ты домой?

— Да. Уже ведь поздно, — и если подумать, Чижиков ведь живёт рядом с Сергеем…

Он вздохнул и тоскливо осмотрел автобус.

— Да. Поздно. А мне вот за сестрой. У её подружки день рождения, а возвращаться одной далеко, боятся её пустить.

— Сейчас… И правда небезопасно, — тихо сказал я. Только вот сможет ли Чижиков спасти свою сестру, если даже я не могу?..

— Ты… О Зое, да? — он вдруг подался ко мне, широко раскрыв глаза. — И вы все правда… Решили расследовать это?

— Да. Ты, наверное хотел бы с нами?.. — ведь он всегда, всегда пытался быть одним из нас. Лез «не в своё дело», и, зачастую, тем неожиданно и спасал нас. Но почему-то все равно, считался слишком маленьким…

Но Чижиков вдруг выпрямился и тряхнул головой.

— Нет. Я совсем не хочу с вами.

И лишь тогда я смог заметить, что в глазах его застыло вовсе не любопытство, как обычно, а страх.

— Ты, наверное, решишь, что я трус, — он стал говорить тише и даже поник и как будто поблек. — Но это… По-моему, это совсем не то же самое, что было всегда. Не весёлое приключение.

Я некоторое время молчал, глядя в окно. Погони, казалось бы, больше не было. Хорошо. Но совсем не так хорошо, что я… Как будто один не воспринимал это так. Наверное, ничего удивительного. Только я был похищен и только я убегал от выстрелов по тёмному чужому городу. Пускай с моими способностями это совсем не так страшно, как с человеческими, я все же никогда не думал, что это было весело.

— Я думаю, это разумная осторожность.

Чижиков вздохнул.

— Тогда, почему ты в этом участвуешь?

— Потому что я не могу иначе, — ответил я. Действительно, не могу. Не могу бросить друзей. Не могу позволить Майе рисковать одной. Не могу даже и просто сидеть спокойно, зная о случившемся. Не могу — ведь прошлое на алом мотоцикле гонится за мной на моей скорости. — Сидеть просто так было бы ещё страшнее.

Чижиков снова вздохнул.

— А другие что? Тоже?

— Думаю, да, — всем нам оказалось проще что-то делать, чем жить дальше, как ни в чем не бывало.

— Просто… Вы все, все выглядите заболевшими. Дергаетесь и нервничаете. Сыроежкина я ещё никогда не видел таким злым… А Гусев чуть не плакал.

— А ты, разве, видел их?

— Конечно, видел. Сегодня. В школе. У меня там кружок, — Чижиков чуть помедлил и немного смущённо добавил: — Вообще-то, мы все думали, что ты тоже будешь ходить.

Я неловко улыбнулся. Сейчас было так странно говорить… На Новый год мы с Сергеем поспорили, и я проиграл. В итоге, его условием было, чтобы я провел лето по его примеру: ничего толком не делая. Сергей уверял, что вот это-то и есть настоящее, человеческое лето.

Что ж, ничего не вышло.

— Многие учителя считают, что моё присутствие влияет скорее негативно… Так… От чего Гусев?.. — если немного подумать, придётся признать, что я ни разу не видел его даже близким к слезам. Он всегда был или весёлым или злым.

— Я не уверен. По-моему, это была какая-то дурацкая шутка, а он очень расстроился. Я слишком поздно вышел, чтобы узнать. Смысл в том, что вы все очень нервные с тех пор… Вот и ты. Спроси я тебя, в чем дело, ты ведь не назовёшь причину?

— Назову, — глухо отозвался я. — За мной гонятся.

— А?.. — он раскрыл глаза ещё шире, чем в прошлый раз и наклонился ко мне так, что чуть не упал.

— За мной гонится человек на мотоцикле, — повторил я.

— И ты так спокойно об этом говоришь?..

— Я не спокоен, — просто эмоциональность ничем бы мне не помогла сейчас. — Ситуация довольно опасная. Мне не хватает энергии и скорости, чтобы от него оторваться.

— Я могу тебе помочь?!

— Нет. Я думаю, нет. Пока что, он потерял меня из виду. Самое лучшее, что ты можешь — не позволить ему узнать, что ты со мной.

— О… Я буду осторожен, — совсем поник Чижиков.

— Спасибо, — мне вовсе не нужно, чтобы он рисковал. Потому что в этом случае, я должен буду думать и о том, как его защитить.

Если похититель связан с тем, что случилось с Зоей… И даже если не связан, судя по этой погоне, он опасен.

— Эл, — серьёзно выдохнул Чижиков, — я действительно совсем не хочу в это лезть.

— Понимаю, — отозвался я, пусть не совсем понял, для чего ему говорить это.

— Но я вам помогу. Обязательно.

— Женя… — по имени его у нас никто не называет почти никогда. Так и кажется, будто есть только фамилия, которую вечно путают. Но сейчас я бы не смог обратиться к нему так.

— Потому что я тоже не могу иначе.

***

За время пути, правда, он успел перебрать несколько вариантов того, как помочь мне. В том числе, просто позвонить в полицию, но я отчего-то очень сомневался, что это сработает. Сомневался, что нам поверят. Кроме того, преследователь не появился. Когда Чижиков сошел на своей остановке, я не увидел и не услышал ничего подозрительного.

А когда была близка моя, успел испугаться, но мотоцикл, промчавший мимо, был зелёного цвета и его владелец нисколько не был заинтересован тем, куда я иду.

Энергии было действительно мало, кроме того, волей-неволей я тратил её на то, чтобы поминутно оборачиваться. Хотелось ускорить шаг и казалось, что наблюдать могут с любой стороны. Но я не позволял себе. Нужно было дойти до подъезда.

А потом подняться по лестнице. А потом открыть дверь.

Сергей видел меня таким только раз. Уверял, что лишь в таком состоянии я могу понять, как он себя чувствует каждый день, после шести уроков. А особенно, после семи. А особенно, если среди них была физкультура. Я не был до конца уверен… Не думал, что людям действительно нужно изматывать своих детей до такой степени каждый день.

С другой стороны, я видел, как Сергей падает на раскладушку в гараже почти каждый день. Каждый день. Если бы передо мной оказалась такая раскладушка, и я мог восполнить на ней энергию, я бы упал тоже.

Но вместо раскладушки падать пришлось на профессора, вышедшего навстречу таким… Веселым…

***

Не то, чтобы я отключался. Скорее находился в состоянии сниженного восприятия. До комнаты дошёл вроде бы сам, но к розетке меня подключал определённо профессор.

И до тех пор, пока зрение моё не возвратилось к привычному уровню яркости, я молчал.

Профессор тоже молчал. Во всяком случае, не пытался заговорить со мной.

Теперь же я заговорил сам.

— Простите, что напугал.

— Заигрались? — мягко спросил профессор, признавая свое удивление. Это ведь на меня не похоже, да?

— Нет. За мной гнались.

— Гнались?! — спокойствия как не бывало. — Кто же мог за тобой так гнаться?!

— Это был он! Человек на мотоцикле, на красном мотоцикле! — и теперь-то я куда лучше чувствовал, чего избежал.

Тьма чемодана и подлость улыбчивого лица.

Профессор опустился на диван рядом со мной. Бледный.

— А ты уверен, Элек?

— Уверен. Преследовал, не отрываясь.

— И ты думаешь?..

— Я почти уверен. Почти. Мне кажется, он стал опаснее, чем был четыре года назад, — ведь четыре года назад он подкрался, и больше я не видел его в деле по-настоящему. Но по сведениям Рэсси, он не развивал тогда такой высокой скорости. Может быть, тогда он не считал это нужным, но, с другой стороны… — Возможно, он усовершенствовал тот мотоцикл. Он развивал ту же скорость, что и я.

Профессор озабоченно нахмурился и крепко сжал мою руку.

— Элек… Я не уверен, мой мальчик… Ты считаешь, что это тот же мотоцикл? Не проще ли считать его новым?

— А что это даст?

— Не знаю, — признался профессор и беспомощно улыбнулся.

Я его понял, наверное. Не зная, как добиться порядка в жизни, он хотя бы хотел порядка в словах и рассуждениях.

— Но, в любом случае, если он за тобой гнался, нужно идти в полицию, — наконец, выдохнул профессор.

— Я сегодня уже был там.

Пересказ всего, что было сегодня, показался мне самому сухим и каким-то плоским. Тем сильнее меня удивляли эмоции, проявляемые профессором. Он не только беспокоился, но даже, порой, будто бы радовался. А потом — огорчался. И хмурится, и качал головой, и гладил мою ладонь.

А когда я закончил, профессор долго молчал, так и не выпуская моей руки. Затем выдохнул, задумчиво и почти печально:

— Мотылёк, которого я создал когда-то, все равно летел на светфакт из книги «Приключения Электроника» …

Я растерянно молчал. Профессор рассказывал мне про другие свои изобретения, разумеется. Но сейчас я ожидал от него, наверное, совета быть осторожным и реже гулять одному. Ожидал наставлений. Не этого точно.

— И ты, мой мальчик, летишь.

— Я? Но ведь я не сам… Навлек это на себя.

— О, я не о погоне, Элек. Я о свете, свете человеческой жизни. О любви.

— Это плохо? — тихо, звеняще. Я выдал это, не заметив. Потому что профессору доверял, может быть, слишком сильно. И теперь, если бы оказалось…

— Нет. Конечно, нет, Элек. Я только боюсь… — он осекся, опустил взгляд, и снова, мягко улыбаясь, поднял его. — Нет. Все-таки я склонен преувеличивать, мой мальчик. Лучше задуматься о безопасности. Ты говоришь, у него снова был с собой тот чемодан?

— Да, — я откровенно сбился с толку и до конца не понимал профессора.

— Я подумаю о том, как обезопасить тебя. Думаю, это возможно. А пока что… Ты всегда будь готов послать сигнал в полицию. Больше из дома при маленьком проценте заряда не выходи. Было бы лучше, если бы Рэсси был с тобой, но, раз уж его нет… Выбирай пути подальше от больших дорог. Это может быть долго, но…

— Я понимаю.

— Вот и хорошо, — он мягко поцеловал меня в лоб и поднялся. — А что до записки… Там точно было восемнадцать, Элек?

— Вы сомневаетесь в моей памяти?

— Нет-нет, но, может, там были пробелы?

— Нет. Совсем никакого расстояния.

— Что ж, — профессор тихо выдохнул. — Теорию с шахматным ходом признаю несостоятельной. А впрочем, если это код, для самой себя, вполне может быть, что пробелов нет, потому что ей и так было ясно, о чем речь. Это бы объяснило и то, почему буква на русском.

Кто о чем, а профессор о шахматах. Я покачал головой. Шаг g1 на g8… Кони так не ходят, так что партия начатая и даже довольно далеко зашедшая… И, как бы то ни было, пока что и эта версия ничем не помогает.

— Мы над этим подумаем, но я очень сомневаюсь.

Профессор мягко рассмеялся.

— Как же сильно я тебя замучал тогда, раз до сих пор?..

— О, это было невыносимо, — признался я, весело улыбаясь.

Как ни странно, мне вдруг ненадолго показалось, что идея Сергея сработала. И может быть не сразу, не там, не в парке, но мы… Во всяком случае я, выбрался из состояния полной потерянности перед случившимся.