Ночь прошла неспокойно. Я сидел в своей комнате, не зажигая света, и не сводил глаз с окна, сжимая в ладони устройство связи с Рэсси. Всякий раз, как мотоцикл проносился мимо наших окон, я вздрагивал. Глупо, конечно, перенимать человеческую привычку острее ощущать страх с приходом ночной тьмы. Ведь я-то все вижу.

Но ещё я знаю, что люди больше склонны вредить друг другу в темноте.

И мне было страшно. Страшно, что похититель знает, где мы живём. И ещё страшнее, что он знает, где живут мои друзья.

Так сильно солнцу я радовался лишь однажды, когда был похищен, и яркие лучи первыми настигли банду Стампа. И тогда же только я так радовался телефонному звонку. Сергей звонил сказать, когда приходить на встречу.

***

Следуя совету профессора, от непривычки и беспокойства, я опоздал. Несильно, не страшно, почти. Но это опоздание стоило мне понимания. Понимания чего-то важного и неприятного.

— Ну прости, прости! — Майя пыталась поймать руку Макара или хотя бы взглянуть ему в глаза, но он отворачивался и отмахивался от неё.

Остальные наблюдали эту сцену молча, то ли придя к мнению, что не могут ничего изменить, то ли ещё не успев опомниться. Такого в нашей компании ещё никогда не случалось. Никому не приходилось умолять Гусева о прощении. И никого о прощении не умоляла Майя. Да ещё так отчаянно…

Я тихо подошёл ближе к Сергею. Он приветствовал меня мрачным кивком.

— Макар!..

— Семнадцать лет уже Макар!

— Но вы ведь правда ссорились!

— И что мне теперь, убивать?! — его голос звучал особенно сорванно. Как если бы глубоко раненый кричал, отгоняя стервятников.

Но я не мог понять, что к этому привело.

— Что случилось? — решился спросить я, стоило им ненадолго утихнуть. Майя закусила губу и отвела взгляд.

— Ничего не случилось, — огрызнулся Гусев. — Тебе тоже спасибо, Эл! Просите помочь как друга, а сами!..

— Я не понимаю.

— Вот и Светлова не понимает, что тут такого, ворваться под ночь к человеку и в убийстве его обвинять! И кидаться ещё!

— Прости… — ещё раз безнадёжно попросила Майя. — Мне очень стыдно, очень! Но эта буква…

— Одна буква!..

— Да уймись ты, Гусь! — вдруг вмешался Сергей. — Майя на нервах, а всерьёз бы так никто не подумал. Чтобы так вот убить, и никто тебя не раскрыл, нужны мозги покрепче.

— Да пошли вы… — Гусев махнул рукой, словно… Не мог бы разочароваться глубже.

— Серёжа! — Майя так взглянула на него, что я больше не задавался вопросом, знает ли Сергей про её отношение. Оно все было в её глазах. — Макар, прости! Прости, я… Я — дура! Я сглупила и совсем не была права! Как будто голова отключилась! Конечно я знаю, что это не ты…

— А буква эта дурацкая, — Гусев странно вздохнул, словно всхлипнул, — не только к моей фамилии подходит.

Майя жалобно подняла брови и мягко ответила:

— Но Эла всегда зовут по имени. Даже Зоя звала.

Я медленно кивнул, стараясь сбросить оцепенение, вызванное этой сценой. Мне следовало сказать хоть что-то. И пусть моё имя всегда используют, поскольку оно более уникально, чем фамилия, это не значит, что Кукушкина не могла иметь в виду меня вовсе. Хотя я не сказал ей и двух слов не по учёбе в этом году.

— Да ну вас…

— Ну все, все, — Корольков положил руку ему на запястье. Наверное, потому, что не дотянулся бы до плеча. — Они признают свою ошибку, — Гусев снова вздохнул и опустил голову. — А нам нужно обсудить, что мы узнали.

— Да ничего мы не узнали, — криво улыбаясь, возразил Смирнов. — Нас в школе только гоняли. «Не лезьте в чужое горе и не суйтесь в такую опасность».

Майя, кажется, с трудом отведя глаза от Гусева, встала в центре весьма неровного круга из нас.

— Мы с Элом узнали больше. Про… — она осеклась, — эту записку, «Г восемнадцать», вы уже знаете.

— И не забудем никогда, — тихо вставил Смирнов, на что получил странный взгляд от Сергея. Такой, словно… Ему самому было страшно улыбнуться.

— Есть кое-что ещё, — пропустив это мимо ушей, продолжила Майя. — В полиции мне сказали… Её отравили. Заставили проглотить яд. Скорее всего обманом, потому что она не сопротивлялась. А потом, когда она умерла, — Майя тяжело проглотила слюну, — ей отрезали язык.

Воцарилась тишина. Даже мне было трудно сказать что-нибудь, пусть я знал. Но про отравление Майя вчера не говорила. И мысль, что кто-то, кому Зоя доверяла, обманул её, убедил саму проглотить смерть, была мучительной и страшной. Кто-то солгал и смотрел, и ждал. Чтобы поиздеваться над мёртвой.

— Отрезали? — первым прервал тишину Корольков. — В смысле, именно отрезали?

— Да. Именно. И очень… Аккуратно.

— Это вообще нелегко сделать, — заметил он, так и не выпустив почему-то руки Гусева. — В смысле, для этого нужна опытная рука. Такой человек… Он уже это делал.

— Значит, это точно банда Стампа, — проговорил Сергей, кривя губы. И с логичной точки зрения, он был прав. Стамп и обман идут рука об руку. Мог ли он обмануть Зою? Да, если послал моего похитителя. Ведь он молод и хорош собой.

— Я не уверена, — вмешалась Майя. — После я говорила с её матерью. Она сказала, к Зое ходил парень. Никогда не поднимался, но из окон было видно. Зоя как будто влюбилась, бегала к нему. Её мама была недовольна, сказала, он очень неприятный, сомнительный… Ему не больше двадцати.

— Одно другому не мешает, — протянул Сергей, и я с ним согласился. — Но это, конечно, объясняет, как её обманули. И это все, что у нас есть?

— Только это, — я вытянул лист с печатью с цифрой «два» из кармана, но ни у кого он особенного интереса не вызвал.

— Может, баловалась просто. Я тоже люблю печатки ставить, — неуверенно выдохнул Смирнов.

— Да. Да, наверное, — Корольков вдумчиво хмурился. — Восемнадцать Г куда интереснее. Это, наверное, улица. Где её нашли?

Майя вдруг ударила себя ладонью по лбу и застонала вслух.

— Я дура! Какая же я дура! — она закрыла лицо руками и покачнулась.

— Майя! — Сергей бросился к ней, но она отпрянула.

— Её же нашли среди гаражей! Вот! Вот какое «Г»!

— Светлова! — взревел Гусев, но как-то комично, будто… Простил её.

Майя жалобно промычала, не открывая лица.

— Ладно, хорошо хоть разобрались, — выдохнул Корольков. — Значит, идём туда.

— Да что мы там забыли? Полиция же уже точно все обшарила! — тут же возразил Смирнов.

— Но, может быть, они не обратили внимания на что-нибудь, — предположил я, — они ведь не знали, что нужен восемнадцатый.

***

Про погоню я почему-то так и не сказал, даже Сергею. Понимал прекрасно, что все всё равно узнают, и молчал. Как будто незнание могло защитить их. Что ж, во всяком случае, от страха.

Даже без вздрагиваний при виде мотоциклов, мы не смотрелись как обычная компания друзей. Все тихие, все головами вниз.

Гараж под номером восемнадцать ничем не отличался от других. Разве что, положением. Происходящее с ним рядом сложно было бы увидеть с улицы или даже с верхних этажей ближайших домов. Но это, наверное, все. Мы бродили вокруг и не очень-то походили на настоящих детективов. И ничего не нашли.

— Бесполезно. Ничего тут нет, — выдохнул Смирнов. И он был прав.

Майя отчаянно топнула ногой, даже пугающе громко стукнув каблуком об асфальт.

— А… Если проникнуть в гараж?

— Нет, — отрезал я. Только этого не хватало ко вчерашним поступкам. — Нужно сказать полиции, — пусть и этого мне не хотелось.

— Чтобы нас ещё там отчитали, да, — поморщился Смирнов. — Её внутри нашли?

— Снаружи.

— Ну так… Зачем нам туда лезть? Парни редко владеют гаражами, наш Серёжа просто везунчик. А Стамп вообще иностранный гражданин.

— И мы просто оставим все так? Как будто ничего не знали?

— Можно пойти мирным путем. Расспросить соседей, чей гараж.

— Ага, — саркастично кивнул Гусев. — А они тебя этому владельцу с радостью сдадут. А если он… Того… Этот…

— Тогда мы точно должны узнать!

— Нет.

— Эл!

— Нет.

Сергей, Майя и Володя сгустились рядом, словно тучи. Но я не собирался сдаваться.

— Последний раз я так открывал двери музея. Я не хочу это повторять. А если Макар прав, и им владеет убийца, взламывать ещё опаснее.

Кажется, эти слова имели эффект, хотя и не совсем тот. Смутили, а не разубедили.

— Ну ладно, Эл, — Сергей кивнул, словно пытался и себя убедить в этом «ладно». — Значит, оставим гараж в покое.