Возвращаюсь, несусь вдоль берега, привычно уже, на прямую трассу вышел. Уже мачты вытащеных на берег яхточек вижу, домики на набережных, маяк оранжевый за мариной торчит. И вдруг такой глухой удар по ушам бьёт, снег с веток снесло к чёрту, затем ещё три удара и из-за верхушек сосен такое марево туманно-белое полыхнуло - посадка спейсшипа!

Муттер-фатер - думаю - тут же порта нет. Выходит, аварийно хлопнулся. Но странно, что не один. Что же такое? Купцы на флибусту нарвались и в литтораль¹ уходили? А чего не в Свенслоу? Там и починиться можно, и народу серьёзного полно с пушками. Они свой порт в обиду не дадут. Хоть самому Г.С.Э. Тризу² уши надерут. 

А снегу-то много нападало, лыжников завалило, кого и с ног сбило. И я рулевой лыжей вязнуть начал. Подгазовываю помаленьку, ползу к Галлуре еле-еле. И хорошо, что дорогу завалило. 

На опушке я их увидал. Никакая не аварийная посадка, чёрт её дери! В поле, широко расставив посадочные лапы и аппарели, стояли две серые с синими зигзагами остроносые махины с трёхкилевым вертикальным оперением и характерными "брылями" в нижней части носов. 

"Мольтке"!

Крейсера ветерана-бандита!

Чуть дальше лежали прямо на земле транспорты. Ближний жирный, словно из трёх цилиндров под брезентом состоит. Нос толстый, округлый, руль направления из середины спины торчит, как осколок стекла. Ага, серия "Хуммель", почти новая. Второй спрятался за "хуммелем" и был, видимо, меньше - я его не рассмотрел. Но в тот момент не это занимало меня, а вопли ужаса и сухие звонкие очереди, доносившиеся с ближайшей улицы. 

Рискуя провалиться под лёд, я вырулил прямо на озеро и помчался к пансиону, где в вещах лежал мой пистоль. Нет воевать с десантом я не собирался, но и дарить им свои костюмы - тоже. А с пистолем всё же легче удрать, как считаете?

Крики, вопли, грохот, лязг, вой и короткие очереди, сопровождаемые то звоном стёкол, то ужасными звуками продолжались. На берег из-за дома выбежали несколько человек в ярких нарядах и бросились врассыпную. За ними, прямо через оградки садиков, ломились бандиты в тёмно-красных бронескафах. Как я успел заметить, стреляли они, в основном, поверх голов, наводя страх. Трое были вооружены лишь лассо. 

На моих глазах чёрная петля охватила за горло пухленькую девушку, дёрнула и повалила её на лёд. Подбежавший штурмовик живо ослабил петлю на шее несчастной, перевернул жертву и скрутил ей руки за спиной. 

Другой отловил юношу в сиреневом костюме и обошёлся с ним точно также. 

"Они ловят людей"! - пронзила меня ужасная мысль. - "В заложники или в рабы"?

Но пронесшаяся над моей головой очередь заставила отбросить все сомнения и до отказа крутануть рукоять акселератора. Как бы там не собирались поступить с пленниками, моя задача была удрать. 

Я уже залетел в марину³ и вылетел по обледеневшему слипу прямо к пансиону, когда выстрелы начали стихать. Надо же! Быстро они взяли город под контроль! 

Спрыгнув со снегохода прямо у задней двери, я вбежал в холл. На моё удивление гости были спокойны. Они собрались у камина и играли в лото. 

- Дюхеры! - воскликнул я. - В Галлуре пираты!

- Мы знаем, дюхер. - лениво бросил советник. - Не переживайте, наши карты для них не добыча, а для рабства мы слишком стары. Они прибыли к золотым россыпям банков и казино. 

- Да откуда вы можете знать, чёрт возьми? - во мне кипел гнев. 

Эти старые жопы светили наручами и даже не могут вызвать подмогу. Ново-Швеция не захудалая вольная колония, а инопланетная территория, по сути лен,⁴ как у них принято. И, по-моему, даже два или три лена, потому что коммун у них тут под полсотни. 

- Наша любезная фру Сьяконсен и фрокен Кессен заверили нас... - начал было советник, но тут из кухни вышла сама фру Хру с ружьём наперевес. 

Эта хреновина была чуть не больше нашей милой румяной бабульки, но держала она оружие абсолютно правильно. 

- Тьена, голубчик.⁵ - линзы блеснули под яркими лампами. - Я думала, вы сразу уедете в Свенслоу. - пропела хозяйка милым голосом, словно к обеду звала. 

- Такие жадные крысы барахло не бросят. - из-за спины хозяюшки показалась эскорт-фрокен из буса. В поднятой руке - крошечный хромированый пистолетик, улыбается ещё, змеюка такая. Шубка белая расстёгнута, а под ней облегающий тело высотный костюм всё того же кровавого оттенка. - Хуттен таг, герр Рондель! Герр Люденгоф давно желает с вами иметь разговор.

Твою мать! Р.Л! Конечно! Роберт Люденгоф, папаша того урода, которому я когда-то все мозги берцем вышиб! 

- Ну ладно. - прохрипел я, чуя удушье. - Вы, фрокен, явный хедхантер.⁶ А как вы фру-то уговорили?

Фру Хру тоненько рассмеялась и - слава готту - опустила пушку. 

- Миленький, я на этот пансиончик у Фелиппе Ронко заработала. 

Слыхал про такого Хорька Ронко. Наш брат контраббер, но трётся под жопой у флибов. А этот, небось, дедуган его.

Не теряя ни минуты, я прыгнул назад, вышиб дверь спиной и повалился на снег лишь затем, чтобы обеими ногами впечатать створку в морду рванувшей за мной фрокен. Времени подпирать дверь или клинить её не было - достаточно того, что мерзкая девка, судя по матерным воплям и потрясающему грохоту, врезалась в мебель и что-то там перевернула или разбила. В следующую секунду верхняя филёнка вылетела на хрен от мощного выстрела. А не слабый у бабки аппарат!

Второй выстрел сорвал дверь с нижней петли, но я уже дал полный газ и зигзагами понёсся прочь от проклятого дома, благодаря готта за то, что не глушил мотор. 

Канонада мне вслед началась - муттер-фатер! Пистолетик тоненько визжал, рассыпая веером блестящие искорки-иглы. Ишь, блядь, анодированые использует. Любительница эффектов. Бабка, судя по грому её шипгана, стреляла одиночными. Но, старая коза, куда эффективней. Её заряды пробивали здоровые полыньи, чуть было не отправившие снегоход в воду, а меня в полёт вверх тормашками с понятными на скорости под сотню последствиями. 

Я пригнулся к рулю и погнал по льду прочь, виляя, как заяц. Когда вылетал из марины, между маяком и пирсом, слева глухо захлопало, по курсу и за кормой взвилась ледяная крошка. Ага, это пушки штурмовиков. Я не стал оборачиваться, гнал и гнал, моля готта, чтобы позволил добраться хоть до какого-то посёлка. Заряд машины болтался в середине между зелёным и жёлтым, километров на тридцать где-то. Лыжа резала тонкий снежок, трещали гусеницы, хлопали пушки штурмовиков. 

Залетел за маленький островок, вышел на прямую линию и погнал, выжимая из движка всё, что мог, подальше от обречённой Галлуры. 

Километров через десять я сбросил скорость до семидесяти и начал успокаиваться. Да в самом деле! У них там в руках полно добычи, которую надо перекачать на кэшники, перенести и загнать в трюмы до того, как подтянутся ВВС с сине-жёлтым крестом на крыльях. А появятся эти ребята быстро, не мог же никто из полутора десятка тысяч рыл не успеть послать аларм! Другое дело, что первым будет полицейский патруль, который рванёт подальше, узрев такое чудо. Но следом-то точно пойдёт флот, атмосферные или орбитальные машины. У "Мольтке" подъём тяжёлый, минуты три-четыре на отрыв надо, если движки ещё родные. Да хоть бы и не родные. Конструкция имеет что? Ограничение по перегрузкам. Больше двадцати джи - нельзя, да и экипаж передохнет на месте. Нет у них времени за мной гоняться. И людей нет.

И вот только я это прикинул и горделиво выпрямился в седле, как сверху почти бесшумно скользнул флайборд,⁷ на котором стояла - ну конечно, фрокен Кракен или как её там. Флай описал разворот со снижением, фрокен агентесса вскинула обе руки с зажатым в них пистолем. 

- Стоять! - завопила фурия. - Убью, тварь!

Я рванул руль направо, одновременно увеличивая скорость, но два анодированых цилиндрика хлёстко ударили возле ноги в округлый кожух под седлом и мой конёк нехорошо затрещал разрядами. Он ещё тянул, но скорость снижалась, а заряд на индикаторе падал на глазах.

Хедхантерша расхохоталась:

- Попался?! Ну хватит бегать, красавчик! Дай девушке заработать денежку, не жмотись! Я тебе глазки завяжу перед шлюзом, лапушка. 

Эту красотку даже распухший нос и чёрно-жёлтый синяк на пол-рожи не особо портили.

Я сжал зубы и резко повернул к лесистому островку. Чёрта с два, тварь, Альберт Рондель живьём тебе не сдастся. Придётся побегать. По лесу, в снегу. Попадать в руки обезумевшего генерала - да ни в коем случае! В шлюз он выбросит фарш. Фарш, в который после пыток превратится моё нежное тельце. О Люденгофе и его дивизии Алых Стрелков ходили жуткие слухи ещё давно. 

Блонда небрежно пальнула и снегоход сдох окончательно. Слез я с него, щлем снял и бросил подальше. Хоть чистым морозцем надышаться перед смертью. Вот всё. Пожил. Почилил в тихом местечке, муттер-фаттер! Сейчас она прицелится и мне хана. Аж жаль себя стало, комок к горлу подкатился. Так сдохнуть! От Флибусты в спейсе и то не так обидно было бы. Плюнул я, стою, глаз прищурил. Чего бегать-то? От флая не сбежишь. 

- Ну стреляй, тугая жопка. 

А та хохочет. Заливисто так:

- За мёртвого втрое меньше!

Красуется, сучка, на фоне темнеющего неба.  

Оглянулся я на островок. Меж деревьев двое на берег вышли. Багровые скафы. Глухие шлемы. В руках автоматы. Стандартные гауссы образца семьдесят девятого года. Левый поднял ствол и... 

И влепил блонде в спину!

Снесло её с доски - любо-дорого. Впечаталась всей тушкой в снежок рубчатыми следами перечёркнутый. В шубе дыра опалённая и растекаются меж ворсинок тонкие красные ручьи. 

Герр генерал решил, что так дешевле?

Фу.

А как же офицерская честь?

Багровые скафы неторопливо спустились по пологому бережку, шли ко мне. Автоматы они повесили на грудь. 

Я стоял и смотрел в небеса, лишь краем глаза отмечая движение. Всё стало ломким, безнадёжным, остро осознаным. Мороз, прозрачный лёд, белый снежок, хрупкая весёлая жизнь моя. 

Сейчас они подойдут, а я прыгну в сторону и побегу, что было сил. К флайборду, что болтается на высоте полутора метров в пятнадцати шагах от меня. Или убьют, или сбегу. Или полечу, а меня убьют. Но живым я в руки охреневшего садюги попадать не намерен. Правый штурмовик среагировал, едва я прыгнул. Он выбросил вперёд руку и из наплыва на багровом рукаве вылетела тонкая молния. Я ещё успел осознать собственную тупость, когда заряд тазера⁸ вышиб моё несчастное сознание из тела. 

Очнулся в темноте. Лежу на жёстком, привязан ремнями. Над головой расплывается низкий потолок с какими-то продольными чёрточками. Потом мне включили аудио - лязг и вой. Пахнет табаком, машинным маслом, мокрым железом, плесенью и дезинфекцией слегка. Трясёт немного, голова бьётся ухом о шершавую лавку из какой-то рубчатой эрзацткани. 

Пошевелился - шалишь, парнишка, привязали наглухо. Похоже, гусеничная машина. Что за дьявол? У спейсбанды наземная машина? Хотя, учитывая какое барахло у Люденгофа за варшипы, ничего удивительного. 

Машина шла и шла, качаясь на каких-то ухабах. Из этого и ещё из бившего в заднее окошко закатного солнца я сделал вывод, что везут меня куда угодно, но не в Галлуру. Вот чёртов извращенец! 

Наконец вездеход остановился. Спереди, за башкой моей несчастной, скрипнуло, мягко прозвучали шаги.

- Очнулся, кот гулящий? 

И я опять выпал из мира. Ибо это было просто невероятно. Этот голос я узнаю из сотни тысяч.

Мартин.

Мартин Бергмайер.

Выпал я, видимо, на несколько секунд. Сердце колотилось в груди, как плазма на манёврах! Спасён! Не убьёт же он меня! 

- Ну? - Произнёс второй очень знакомый голос. - На этот раз ты перестарался. С напряжением.

- Марти. - прошептал я. - Марти. Откуда?

Он встал надо мной, как тогда, на вольной базе Вольфшанце. Скрестил руки на груди. Всё ещё в скафе цвета свернувшейся крови. Только шлема и перчаток не было. Стоит и грустно так улыбается. 

А потом рядом с ним объявился Пауль. Тоже в кровавой броне. Щёки запали, появились рубцы на скуле и поперёк губ. Но это был он. 

- Не теряйся. - нежно шепнул Мартин. - Моя любовь, мой Рысёнок. Мне так много надо сказать тебе!

И я внезапно успокоился. Что бы не предстояло - я был согласен на любой исход. В руках Мартина я согласен умереть. Из его рук - принять яд. Сам вложить в его ладонь пистоль. Всё, что угодно. Потому что без него не жизнь, а сплошная чернота и вечный ужас. И ледяное одиночество. И выедающая кислотная тоска.

- А мне - тебе. - выдохнул я. - Марти.

- Ты сесть сможешь? - осведомился более практичный Пауль. - Мы тебя привязали чтобы не грохнулся, не подумай, что к этому сучьему сыну везём.

- А какого чёрта на вас скафы этого старого подонка?

- Ой. - махнул рукой Мартин и рассмеялся. - Это целая история.

Потом Пауль расстегнул ремни и сел за руль. Вездеход снова заурчал и мы поехали. В Свенслоу, окольными дорогами. Мартин же сел со мной рядом, крепко обнял и принялся рассказывать:

- После этой грёбаной Вольфшанце я спать не мог, есть не мог, ничего не мог. Командовать кораблём не мог. На базе пошёл к врачам и поставили мне диагноз "нервное истощение". Списали в ластовый⁹ экипаж, арсеналом заведовать. Сам понимаешь, считать гайки не по мне, подал в отставку. 

Я млел от одного его голоса, от тепла кисти на моих рёбрах, от этого ласкового объятия. Обвил рукой его шею над жёстким воротником, лёг ухом на наплечник и так хорошо стало - не передать. Будто из живота трёхсоткилограмовую бронеплиту выдернули. 

- Не мог я тебя забыть, Аль. Снился ты мне каждую ночь. Во всех видах, в те года, в тот раз. И пил я, и колёсами закидывался, и по гадюшникам шарился - ничего не спасало.

Мартин крутнул головой:

- Начал реестры портов просматривать, ночами над ними сидел - не мелькнёшь ли? А однажды Пауль вломился в мою квартиру. Глянул на срач, на меня. По морде надавал, всю фармацию под каблук бросил. 

- Ты бы видел как он дом засрал! - бросил через плечо Пауль. - Всё в жиру, паутине и плесени! И сам - смерть и та поживей будет. 

- Пауль первым делом заставил меня приборку сделать.

- Ага. - подтвердил десман. - Оплеухами!

Мартин вздохнул.

- Да, было. А потом рассказал вот что: Люденгоф ушёл на пенсию, но развил бурную деятельность по твоей поимке. Заплатил безумные деньги, нанял несколько хедхантов. Самых лучших. Они, конечно, не прекратят поиски, но мы будем теперь рядом. Никогда тебя не отпустим, не надейся.

- Марти. - говорю. - Да ты хоть понимаешь кто я? Я контраббер. Я на мушке у полиции, у корсаров, у чёрт ещё знает кого! Это же на всю жизнь. И не будет она долгой. Средний контрабандист живёт лет сорок. А потом либо атомами в спейс, либо смена личности и какая-нибудь дыра на краю Ойкумены, где ни прошлого, ни доков не спросят.

- Слушай. - подал голос Пауль и резковато повернул. Машина взрыкнула, но пошла откровенно ровнее. - А если вот ты возьмёшь легальный товар - что будет? Ведь флаг и чистые доки, я так понимаю, у тебя есть.

- Есть. - говорю. - Как раз местные. Я вроде как шведский подданый и "Рысь" к Свенслоу приписана. Все, конечно, знают что это за порт, но документ-то настоящий. А будет? Да ничего не будет. Отвезу, кэш срублю и всё. Просто сам пойми, левый груз - кэша больше.

- Тебе что важнее - деньги или жизнь? - жёстко-напряжно спросил Мартин и ещё сильнее прижал меня к себе. 

- Моя жизнь, Марти, ни пфеннинга не стоит.

- Нет. - отрезал он. - Ты стоишь всей Ойкумены. 

И тут я осёкся. И дошло, наконец. Мне не жить без тебя, тебе не жизнь без меня. И ты стоишь больше, чем вся эта грёбаная Ойкумена с прочими галактиками впридачу.

- Судьба моя несчастная. - выдохнул я ему на ухо. - Уж конечно наша с тобой жизнь мне куда дороже. Ладно, попробую стать честным скандским фрахтовиком. Погулял уж изрядно в самом-то деле. Но как вы угодили к Люденгофу?

- Да просто. - бросил Пауль. - Он просадил всё состояние на хантах, решил поправить дела, вот и замутил эту хрень. Людей набирал в открытую. Я тоже на дембель ушёл. Быстро, на меня косились нехорошо в спейсдесанте. Из-за Марти. Мы к чёртовой гадюке пошли под левыми именами. Был у меня один камрад - сделал идкарты. Там никто и проверять не стал. Штурман и десман! В конце концов ханты бы на тебя вышли. Вот мы и постарались, чтобы пролезть поближе к нашему старому дурачку. А когда фройлян Кессен мессанула, что ты в её лапках, сами вызвались сэкономить денежки альмиранте. Я у него аж до майора дослужился. - гордо добавил головорез. - Правда, гадкое это дело - грабёж. Так что мы, Альбертик, тоже замазаны основательно. Ну что, попробуем стать честными людьми, а?

Готт мой! На какую мерзость они пошли ради меня. Как переступал через себя бедный Марти, водя пиратский крейсер в атаку на беззащитных людей! Через что пришлось пройти Паулю - страшно представить!

И всё ради того, чтобы найти одного засранца. 

Вы оба стоите пяти галактик и всех валют мира. И моего сердца, моей жизни. Всего меня. Всех нас.

- Чёртов скаф. - буркнул Марти. - Так просто его не снять, к тому же у меня под ним почти ничего нет.

Я коснулся губам его уха, прихватил мочку и шепнул:

- Сейчас на борту посмотрим что у тебя там под сталью. 

Мартин фыркнул:

- Надеюсь, душ у тебя есть.

- Конечно. На контрабазах-то бьютеров нет. Не ходить же вонючкой.

- Умничка. - пропел Марти.

Машина проскочила какую-то деревушку.

- А ведь сегодня одиннадцатое июня! - вспомнил я. - Оу, у меня же День Рождения. Подарок я уже от вас получил. 

- Ага. - радостно отозвался Пауль. - Осталось отметить. От всей души в нашем узком кругу. 

О, кажется ночь будет жаркой. 

- По-моему. - заметил Мартин. - Сегодня у нас у всех День Рождения.