Господин М. состоял в самом первом городском Совете Дома, но после того, как все Вороны, исключая Лео, погибли, оставаться на континенте и дальше он не смог. Вернулся на родину, альбион Ийланс, да осел в особняке, доставшемся по наследству от родителей. Годами Стюарт почти ничего не слышал об отце, только сам справлялся о его самочувствии, но вечно получал холодные и безжизненные ответы. Лишь изредка прилетавшая в гости мать проливала свет на ситуацию. Горе М. от потери ближайших по духу людей подкосило его и не давало как прежде открыто смотреть в будущее. Словно время для колдуна остановилось в том дне и никаких подвижек, как бы его семья ни старалась, достичь не выходило.
М. иссыхал, позволяя унынию вытягивать из себя все соки, и Стюарту оставалось только надеяться, что ещё не поздно его вернуть.
К счастью, на беседу отец согласился и они расположились в гостиной полутёмного особняка. За высокими полузашторенными окнами шумел дождь, ветер стучал в стёкла ветвями деревьев, камин посередине комнаты горел ровным оранжевым светом, подсвечивая мягкий зелёный ковёр и кругом расставленные вокруг кофейного столика кресла с диваном.
— Я… Рад был тебя увидеть. И услышать, что в твоей жизни всё изменилось. Наконец следуешь зову сердца, — М. коротко хмыкнул, тут же снова нахмурив брови, — но я не вернусь туда, как ты не проси.
— Что же тебя держит? — Уточнил Стюарт, в упор глядя на родителя. Говорили они довольно долго, но М. только-только начинал привыкать к нему и отвечать на вопросы честно, а не отговорками.
— Ничего. Я сам, — ответил М., опустив голову, выглядело словно он пытается смотреть на сына исподлобья, выглядывая из-за золотистых бровей. Но сурового выражения лица из его по природе миловидных чёрт было не сложить.
— И к чему такие жертвы? — Никак не мог понять Стюарт. — Разве дело так изводить себя? Ты ведь не был виноват в том, что случилось!
М. помотал головой.
— Я трус. И всегда им был. Если бы я позволил съесть себя, у девочки был бы шанс, чтобы остаться с семьёй. У нас был бы шанс... Договориться, а не бежать.
— Отец… Не нужно брать на себя чужую ответственность. Это всё равно бы не помогло, — в тревоге отозвался Стюарт, насторожившись от такого самоуничтожительного настроя М. К тому же никакой гарантии, что демон или тогдашние главы Титулярной семьи приняли его взамен жертвы Воронов, не было. Не говоря уже о том, что у Стюарта от одной мысли о такой возможности холодело внутри.
— Да откуда ты знаешь? — Язвительно поинтересовался М., но Стюарт предпочёл выпад проигнорировать.
— От того, что ты сидишь и холишь своё чувство вины ничего не изменится! Ты бы мог помогать маме в Центрах. Что угодно...
— Нет. Видеть не могу одержимых больше! — Парировал М., едва дослушав.
— Поэтому сидишь в их знаковом месте? Бабушка бы не простила этого.
— Учить меня ещё будешь? — М. сильнее нахмурил брови, но всё ещё выглядел не столько злобным, сколько насупленным. Словно ребёнок, которого вдруг убедили в его неправоте, но он ни за что не хотел этого признавать. — Простила, не простила. Так ли важно? И не сижу я тут безвылазно…
— Ага, только пару раз в год встречаешься с племянником. И то халтуришь иногда.
М. пристыженно покраснел.
— Стю...
— Я не заставляю тебя вернуться, — вздохнул Солярис, не испытывая обиды, лишь едва ощутимое огорчение от осознания на языке. — Но Родерика твоя внучка. Она не заслужила такого отношения от тебя.
М. опустил голову, рвано выдохнул, словно вырвавшая его из привычного жизненного потока перепалка высосала остававшиеся в нём силы.
— Дело не в ней. Я бесконечно стыжусь своей слабости. Но я не могу прийти к вам.
Стюарт посмотрел в его лицо. Он не видел отца десять лет, поэтому даже удивился тому, что М. почти не изменился. Кудрявые волосы золотого оттенка распадались на прямой пробор, на лоб спадали с боков пряди чёлки. А лицо было совсем не суровым или безразличным, скорее бесконечно уставшим и измученным. Во многом, М. сделал это с собой сам, но и Стюарт потерял, понимал, что с этим свыкнуться можно не всегда.
— Значит, с ритуалом нам тоже твоей помощи ждать не придётся? — Уже без напора уточнил он напоследок, предположив, что желанного ответа не добьётся, но вообще без него уйти не мог.
***
Рассматривая на следующий день возможности сделать прогулку к дому дедушки максимально наполненной красотами, Родерика и Лео с большим энтузиазмом согласились идти с Гаем и Герцогом пешком, разумеется, прежде достаточно утеплившись для этого.
В пригород доехать было несложно. Но преодолеть безлюдную местность по дороге к единственному особняку на скалистом берегу было не так-то просто. Герцог с воодушивлением поделился, что прогулка будет не из простых, а идти им чуть меньше часа. В окружении оград разного рода особняков в слова о проблемности пути верилось с трудом.
О чём шла речь, девушки поняли лишь когда заборы с воротами, отмеченными родовой геральдикой, закончились и они вчетвером вышли на открытую местность. Холодный ветер здесь резвился вовсю, норовя пробраться под пальто, в нос бил запах тины и сырости, а перед глазами расстилался серый пейзаж из неба и бесконечных мрачных топей. Герцог под хмурым взглядом Гая снова взял на себя роль экскурсовода.
— Наши края славятся своими болотистыми местами, к тому же ещё утром шёл дождь, поэтому скоро нам с вами придётся немного запачкаться. Так что настоятельно рекомендую смотреть под ноги.
Твёрдая земляная дорожка и правда скоро сменилась высокой травой, а та перебралась на сырую землю, вязко продавливающуюся и словно елозившую под ногами.
Гай едва успел подхватить поскользнувшуюся Родерику под руки. Помог девушке выпрямиться и проворчал.
— Кузина, будьте, в конце концов, аккуратнее.
Родерика поджала губы, успешно справляясь с подавлением приступа раздражения, прежде она бы сразу огрызнулась в ответ, но похоже пребывание на Ийлансе немного изменило её. Лео гордо улыбнулась, взглянув на них, а потом ухватила Герцога за рукав. Юстас охотно принял её идею и позволил держаться за себя, пока они преодолевали болотистый участок пути.
А в довершение обернулся и поддразнивающе кинул.
— Долго нам вас ещё ждать, Гай?
Спутник Родерики сурово нахмурился и, оценив идею Герцога, подставил Родерике локоть. Без опоры она из осторожности могла бы преодолевать этот путь и в три раза медленнее.
— Пойдёмте.
Родерика тут же вцепилась в рукав его пальто и прибавила шаг. Лео улыбнулась. Вышло неловко, но Гай был такой всегда и то, что он сделал замечание означало лишь то, что он заботится о них. Герцог, судя по вдохновлённому виду, был с ней солидарен. Да и смотреть на то, как родственникам приходится сблизиться в такой день было приятно.
Едва их спутники приблизились, Герцог перемахнул через кочку, подхватил Баронессу и поманил остальных дальше за собой. Гай не удержался от комментария.
— Ты будто знаешь, где живёт мой дядя лучше меня самого!
— Ты мне столько о нём рассказывал, конечно, я знаю, — фыркнул Герцог, утягивая Лео дальше.
Когда они вышли на ровный и твёрдый склон скалы, Родерика не сразу сообразила отпустить руку Гая. Но тот только пожал плечами и, освободившись, отошёл, встав по другую руку от Герцога. Перед ними под скалой простиралось серое предштормовое море. Ветер с него пуще братьев веселился и бился о тела четырёх спутников. Казалось, его холод должен был мешать дышать, но напротив. Он словно выдувал все дурные мысли. Лео сделала глубокий вдох, развела руки в стороны. Родерика тут же обняла её за талию, прижавшись к спине сестры.
— Не улетишь!
Лео рассмеялась вслед за ней. Этот пейзаж напомнил ей её саму. Всю последнюю неделю что-то тёмное и пасмурное висело над ней. А теперь, словно холодный морской ветер был способен на это, он вытаскивал эти мысли и остужал, делая менее важными. Как это всегда случалось, когда Лео позволяла наконец отпустить волнения о прошлом себе самой. Да, она никогда не перестанет тосковать по родителям, но это совсем не повод отказываться от самой себя и тех, кто есть сейчас рядом. Семья Барона и семья Соляриса уже приняли её к себе. Дали поддержку и защиту за спиной. Как она может отвернуться от их заботы и навсегда погрузиться в тоску?
— Отсюда идти уже будет легче, — кивнул Герцог, оглядевшись, — Как будете готовы, продолжим путь.
Скоро и от моря пришлось уйти. Дорога пошла немного вниз. Попетляла среди валунов, покрытых изумрудным мхом, и вывела к одиноко стоящему особняку в ограждении из красного кирпича. Постройка воистину восхищала своим размахом. На воротах красовался герб госпожи Канис: на щите собака к вытянутой прямоугольной мордой смотрела на гостей, а в её пасти лежал цветок лилии. Трагичный символ, как вся история семьи, но в то же время и нежный. Лео впервые видела нечто подобное воочию, её сердце сжалось от восхищения.
Гай постучался в ворота, но они поддались, словно незапертые, и гости прошли через осенний сад с покрасневшими от осени деревьями к двухэтажному особняку сложенному из тёмно-серых камней. Обстановка на фоне грозового неба выглядела довольно мрачной, что невольно закрадывались сомнения в том, что гостей в этом доме примут хотя бы на пороге, не то, что пустят внутрь. Но поросшие лианами винограда и плюща двери, выглядящие так, будто их открывали совсем нечасто, распахнулись. Золотоволосый мужчина с глубокими морщинами под глазами и усталым взглядом показался из полумрака прихожей, рассматривая гостей. Мягкие на вид кудри и кардиган цвета кофе с молоком на удивление не делали его образ менее жутким.
— Здравствуйте, дедушка, — поприветствовала его Родерика, оправившись от первого впечатления.
М. вновь внимательно посмотрел на них, как будто бы с трудом фокусировался на происходящем. Лео непроизвольно задержала дыхание, когда его глаза остановились на ней. Это продлилось всего несколько мгновений, но неприятный осадок в душе остался. Закончив рассматривать их, М. распахнул дверь и кивнул.
— Проходите, раз зашли так далеко.
Ошарашенные его отстранённостью гости, последовали внутрь особняка. Лео обернулась к Герцогу, неосознанно ища поддержки. Тот смог поделиться с ней лишь неуверенной улыбкой.
В широкой гостиной с бордовыми креслами и тёмно-зелёным сукном по полу, высокими окнами с видом на прибрежный сад, уже ждал Стюарт. Родерика тут же пошла обнять отца, Лео помешкала, прежде чем последовать её примеру.
М. отошёл, видимо, заварить чай. Для жителей Ийланса, помимо гостеприимного жеста, это было сродни медитации.
— Хорошо, что вы сразу толпой, — похвалил Стюарт, погладив Лео по спине.
— Как дедушка? Ты так ничего и не рассказал, — прошептала Родерика.
Стюарт сжал ладонь дочери в своей.
— Потому что не смог придумать как. Его очень ранило прошлое, поэтому он никак не может отречься от тех воспоминаний и жить дальше. В конце концов, у вашего деда уже не тот возраст.
— У нас бывает и ещё столько же живут, — хмыкнул Гай.
Стюарт поднялся пожать ему руку.
— Знаю, у нас тоже. Но Дома с этим оказалось не так легко.
Лео виновато опустила голову. Вдруг на плечи легла чья-то рука. Герцог решительно произнёс совсем рядом.
— Уверяю, теперь станет лучше! Я ничего не мог сделать и просидел тут десять лет. Но теперь-то...
— Может хватит болтать за спиной хозяина дома? — Язвительно донеслось со стороны.
М. стоял на пороге гостиной, недовольно уперев руки в бока.
— Ты бы не прятался, мы бы и не стали, — отозвался Стюарт. Гай молчаливо кивнул.
— Кто прячется? — Буркнул М., неловко пряча руки за спину.
Почему-то Лео всегда казалось, что взрослые не могут смущаться чего-то, особенно такие опытные как М. Но не теперь. У каждого было то, что способно вывести из равновесия и даже заставить смутиться. Стюарт улыбнулся дочерям и подошёл к отцу.
— Вы были совсем маленькие, когда виделись с ним в последний раз. Дедушка М., знакомься, Лео и Родерика, твои внучки.
М. кивнул, осторожно сняв его руку со своего локтя.
— Да. Простите, что встретились только так. Вы так выросли... Как быстро пролетело время.
Лео видела, что если на Родерику он хотя бы мог поднять взгляд, то на неё... Что ж, никто не говорил, что ей будут рады везде. К этому стоило подойти с пониманием...