4.06.2329 г. о.с. Зенова.

Принцесса Зедеро-Лютаис Зеновская сидела на бревне и наблюдала, как Ярор-Орхояд Ярхатский помешивает в котелке ужин – пойманного и освежёванного кролика. Котелок, деревянные миски и ложки он достал с помощью магии, а для того, чтобы поймать кролика, тренированному бойцу из Ярхата вовсе никакие приспособления не нужны. Они уже третий день проводили в лесу и спали под звёздами: Ярор – прямо на земле, а Зедеро – на покрывале, которое, девушка догадалась, тот тоже магией перенёс из дворца. Если в первый день принцесса была уверена, что её тут же убьют, заведя подальше в лес, как и обещали, то на третий она уже банально устала переживать и бояться. Любопытство распирало её, потому что за всё это время они почти не разговаривали, а просто… гуляли по лесу или, например, в молчании сидели у костра. В какой-то момент своего путешествия в лесную чащу, они остановились недалеко от ручья, чтобы приготовить еду, поесть и переночевать, не проронив при этом ни слова, и это место превратилось в импровизированный лагерь. Зедеро так и не смогла для себя решить, благодарна ли она за то, что до сих пор жива, или раздражена, что её который день маринуют непонятно, для чего. Ей было ясно сказано: ярхатец похитил её по приказу наследника, чтобы убить. Так почему же до сих пор не убил? Ждёт команды?

Бывали моменты, когда девушке начинало казаться, что её похититель передумал. Или, по крайней мере, рассматривает такой вариант. Она всё чаще чувствовала на себе чужой взгляд, правда, стоило ей посмотреть в ответ, мужчина сразу усердно смотрел в сторону и начинал делать вид, что очень занят. Бывало, даже подскакивал и уходил, а спустя некоторое время возвращался с новой добычей или водой из ручья, которую набирал гораздо дальше, чем мог бы, и дольше, чем это было необходимо. А как-то раз он даже принёс цветы и молча положил девушке на колени. Зедеро так опешила, что сначала машинально поблагодарила, а потом уже сообразила, что именно произошло. Её донельзя удивлённый взгляд и попытки расспросить, к чему цветы, остались без ответа.

Четверо богов всё это время сопровождали их и даже начали делать ставки, когда именно всё закончится и как.

– Посмотрите, его же физически ломает! – прокомментировала Хару, указывая рукой на Ярора, который в этот момент, склонившись над котлом, скрючился и зажмурился на несколько секунду, словно от боли в животе, а потом выдохнул, распахнул глаза и продолжил заниматься готовкой.

Аллас прыснул.

– Ты уверена, что это от любви, а не от подножного корма, которым они питаются?

Богиня бросила в него шишкой. К счастью, люди были слишком заняты своими внутренними переживаниями, чтобы обратить внимание на пролетевшую по дуге шишку, которую непонятно, кто бросил, и которая врезалась в воздух и упала.

Помимо наблюдения за людьми, богам хватало и собственных забот. Аллас и Хару общались жестами и выражениями лиц, сигнализируя друг другу, что надо как-то воспользоваться случаем и сдвинуть их затею с мёртвой точки. От Люмин и Исидора этот странный диалог не укрылся, из-за чего они периодически вопросительно переглядывались. Они понимали, что между Алласом и Хару что-то происходит, но до конца не могли увериться, что именно, пусть и имели некоторые соображения.

Наконец, принцесса не выдержала и выпалила:

– Почему ты до сих пор меня убил?

Наёмник оглянулся на неё, вскинув бровь, прекратив колдовать над котлом.

– Что, уже жить надоело? А всего-то пару дней в лесу провела. Тяжело бы вам в Ярхате пришлось, принцесса.

Зедеро вспыхнула. На то, что они то и дело перескакивают с «ты» на «вы», никто из них не обращал внимания. Общались они тоже на странной смеси общего и зеновского, а Ярор, бывало, бормотал что-то на ярхатском, что принцесса была не в силах разобрать.

– А что, у вас в Ярхате разве кругом сплошные лесные дебри? – полюбопытствовала она. – Что-то я такого не припомню.

Ярор ухмыльнулся.

– И давно вы у нас бывали?

Зедеро задумалась.

– В детстве ездила с семьёй, помнится. Вряд ли с тех пор многое изменилось. Ваш эрд похож на большую казарму… или вроде того. Я не сильна в солдатских терминах.

Ухмылка Ярора стала шире и слегка пугающей. Принцесса не обратила на это внимания. После букета цветов ей было сложно и странно его бояться.

«Ну, кто в здравом уме будет дарить цветы человеку, которого вот-вот убьёт? – рассуждала Зедеро».

Принцесса так и не рассталась с этими цветами и даже спала, положив их рядом с головой, не заметив, каким странным взглядом за этим наблюдал ярхатец. В своих предположениях она была отчасти правдива: в здравом уме Ярор-Орхояд себя вовсе не ощущал. Несколько десятков раз за эти дни он порывался потянуться за кинжалом, или протягивал руку, чтобы схватить за волосы, а потом одним махом свернуть шею, но каждый раз останавливался в последний момент. То он ловил себя на желании просто коснуться чужих волос, то попросту был не в силах дотронуться, как если бы перед ним сидела сошедшая на Эрду Люмин во всём великолепии. Кинжалом он, в итоге, отправлялся резать мясо или найденную в лесу скудную съедобную зелень, а рука просто повисала в воздухе, а потом безвольно падала вдоль тела. Несколько раз Зедеро это даже замечала, но изо всех сил старалась не комментировать и вообще не акцентировать на таком внимание. К вечеру четвёртого дня силы молчать оставили её и теперь они почему-то обсуждали Ярхат.

– Я не солдат, – наконец, ответил мужчина, глядя на неё, не мигая. – Я – наёмный убийца.

«Наёмный убийца, который дарит жертвам цветы, – чуть не ответила Зедеро, но чудом сжала зубы и проглотила эти слова».

«Наёмный убийца, который впервые не может кого-то убить, – мысленно добавил Ярор и в очередной раз разозлился на себя за слабость. – Да принц ведь сам меня убьёт, если я не выполню приказ. И ей всё равно не жить. Не я, так кто-нибудь ещё. У нас полный эрд обученных солдат, которые могут с закрытыми глазами заколоть зубочисткой. Эх, было бы гораздо легче, если бы она меня разозлила. Напала, попыталась сбежать, ну, хоть что-нибудь! Но она, то ли настолько глупа, что даже не пытается, то ли, наоборот, слишком рассудительна, чтобы не воплощать заведомо провальную стратегию. – Вдруг он застыл, поражённый внезапным осознанием. Они с принцессой так и продолжали молча смотреть друг на друга. – Она ведь даже во сне не попыталась меня убить! Ни разу! Может, решила, что я слишком чутко сплю, что правда, но, тем не менее. Как говаривал наш глава отряда, нельзя спать, когда кругом враги. А она спала, словно я её охранять нанялся, а не убивать! Интересно, это все принцессы такие или только она?»

– О, оу, – прокомментировал Аллас, глядя, как эти двое замерли. – Застыли – хоть картину пиши! Сейчас что-то будет.

Люмин подошла поближе, оказавшись, на удивление, ближе к Алласу, чем к Исидору. Хару, отметив это, аккуратно стала перемещаться поближе к богу искусства. Раз уж тут что-то намечается, вдруг, появится шанс показать себя или в тандеме поработать. По идее, она должна была расхваливать Люмин Алласа, но именно этого за всё время почти и не сделала. Потому что стоило Хару начать, подруга послушала, хитро глянула на неё и поинтересовалась, уж не влюбилась ли она в Алласа. Хару от удивления поперхнулась и усиленно замахала руками, принявшись всё отрицать. Не на такой результат она рассчитывала! Люмин сделала вид, что поверила и оставила эту тему, но осадок остался. Теперь Хару побаивалась предпринимать повторные попытки, а то мало ли, глядишь, Люмин и их с Алласом влюбит. Обычно Люмин специально влияла только на людей, благородно оставив братьев и сестёр в покое, но это не значило, что она не могла начать в любой момент. Да хотя бы, чтобы отплатить Хару за Век Любви, который та устроила в тринадцатом веке, получив на состязании помянутые силы. Страшно вспомнить, что за беспредел тогда творился по всей Эрде!

Тишина, воцарившаяся в лесу, стала такой плотной, что даже уши начало закладывать. Время словно остановилось. Ярор и Зедеро смотрели друг на друга, разделяемые менее чем десятком шагов, не моргая и почти не дыша. Даже боги замерли, в ожидании… и тут хрустнула ветка. Хрустнула тихо и относительно далеко от них, но в этот момент, с такой плотной и напряжённой тишиной, звук получился оглушительный. Оба ощутимо вздрогнули, моргнули, быстро оглянулись, но никого не увидели. Место наёмник специально выбрал там, где деревья росли достаточно густо, и чтобы скрыть их от других, и чтобы Зедеро было тяжелее убежать. Хруст мог значить что угодно, но первое, о чём подумал ярхатец, было: «Человек!»

Дальше мысли понеслись с такой оглушительной скоростью, что Ярор-Орхояд перестал за ними поспевать. Думал он примерно следующее:

«Люди! Свидетели! Она сейчас закричит и кинется за помощью! Надо перехватить, быстрее! Убить! Скорее! Не могу! Всё равно убьют, всех убьют! Сейчас же!»

И в мгновение ока мужчина, стремительный и смертоносный, рванулся вперёд, к принцессе, выхватывая кинжал. Глаза Зедеро-Лютаис расширились от удивления и проступающего страха.

«Нет! – думал убийца быстрее, чем успевал осознавать. – Наконец-то!»

Она попыталась отклониться назад и чуть не упала с бревна, но, конечно, не успела. Мужчина уже возвышался над ней, одной рукой вцепившись в плечо до боли, а в другой занося кинжал. Глаза девушки метнулись к оружию, а потом к чужому лицу. Выражения на нём сменялись с бесстрастного на сочувственное, на испуганное и даже страдальческое. В эту долю секунды Зедеро поняла, что до последнего надеялась, что он её пощадит, и судорожно заговорила, наперегонки с мыслью и занесённым над ней оружием, обхватив запястье той руки, что почти проломила ей ключицу. Чужая рука в ответ дёрнулась и вцепилась ещё сильнее.

– Не надо, пожалуйста! Пощади! Я заплачу тебе больше, я пожалую тебя, я могу сделать тебя королём…

На последних словах бледное лицо исказилось так, словно это она пронзила его кинжалом. Рот искривился. Рука с кинжалом дёрнулась. На одно очень короткое мгновение принцесса поверила, что у неё получилось, но потом лицо убийцы исказилось в жуткой, болезненной гримасе. Такой, словно она предала его. Девушка моргнула. Мужчина – нет. Боги застыли, наблюдая. Никому и в голову не пришло вмешаться, так все были захвачены моментом.

«Она знает. Знает и пользуется! Хочет выторговать себе жизнь! Нет! Нельзя! Не думай!»

В тот самый миг, как принцесса закричала от боли, раздирая плоть на чужом запястье ногтями, лучший эрданский убийца, видевший смертей больше, чем рассветов, закрыл глаза.