19.02.2430 г. о.с. Люстра.

Не прошло и декады с того дня, как Исидор и Хару попались на глаза замирскому патрульному, как все четверо (включая Алласа и Люмин, которую тот втянул своей болтовнёй в скандал) были в экстренном порядке отправлены в Люстру, на бракосочетание. Предварительно отправлять всех в Рамисад, чтобы однозначно выяснить, кто говорит правду, нужным не посчитали. Во-первых, не такая это была ситуация (никого, в конце концов, не убили, не обокрали и не причинили вреда здоровью), и, во-вторых, поездка на ещё один эрд означала дополнительные траты, а замирцы были не самыми богатыми людьми на Эрде. Зато считались самыми миролюбивыми, спокойными и законопослушными… до недавнего времени, уж точно.

Молодым людям дали доучиться до выходных, параллельно организуя поездку в Люстру и договариваясь с тамошней королевской семьёй о двух безотлагательных свадьбах. Учитывая срочность, о богатом и долгом праздновании речи не шло. Гостей, за исключением родителей и члена совета безопасности Замира, который должен был засвидетельствовать происходящее, тоже не предусматривалось. Свадебные наряды и кольца для новобрачных выбирали очень быстро. К счастью, Люмин, как эксперт в моде и красоте, плавно переняла руководство процессом, поэтому и наряды, и кольца были подобраны со вкусом, и при этом не слишком били по карманам семей Алласа и Хару.

Родители всех четверых были, разумеется, изрядно шокированы и возмущены случившимся, но поделать ничего не могли. Оставалось только улыбаться и радоваться положительному исходу: свадьбам. Кроме того, всем семействам удалось избежать депортации на другие эрды, лишения сана, статуса, работы и имущества, а также финансовых штрафов, и этот повод для радости был даже более весомым, чем предстоящие свадебные торжества.

Из Замира в Люстру добирались на самолёте – это был самый быстрый и комфортный способ из предложенных, поэтому уже к полудню девятнадцатого февраля (день бракосочетания) все были в Люстрском аэропорту, откуда наняли две машины, чтобы добраться до отеля в относительной близости от центра.

Люмин не без гордости наблюдала, как остальные восхищаются её вотчиной. Даже она, красота и любовь во плоти (пусть и временно без божественных сил), иной раз искренне удивлялась и восхищалась местными пейзажами и стилистическими решениями.

– Как жаль, что нельзя задержаться здесь подольше, – посетовала она, глядя в окно, на проплывающие мимо заснеженные улицы. Кое-где ещё до сих пор виднелись новогодние украшения: перемигивающиеся гирлянды на фасадах домов и небольшие разноцветные фигурки, изображающие празднующих божеств.

– Ещё чего! – отозвалась её мать, нахмурившись. – Мы здесь по срочному делу. Никаких праздников длиной в декаду, пышных пиров и участия во всех возможных свадебных традициях. Как только вы поженитесь, мы вернёмся в отель, переоденемся, возьмём вещи и поедем прямиком в аэропорт, и это не обсуждается.

Люмин печально вздохнула. Её мать, такая же светловолосая, стройная и красивая (хотя Люмин была заметно краше), покачала головой.

– Милая моя, если бы вы думали, прежде чем делать, можешь не сомневаться, что у вас была бы свадьба под стать королевской. Но имеем, что имеем.

Девушка не ответила, снова отвернувшись к окну. Она не стала рассказывать матери или кому-нибудь ещё, кроме Исидора и Хару, о том, что, на самом деле, не беременна. Это только породило бы больше слухов и разбирательств. Гораздо проще было действительно пожениться и жить дальше. В идеале, не в Замире.

Одевались и собирались все второпях. Люмин выбрала себе платье пурпурного оттенка с белым тонким поясом и белой вышивкой на лифе. Длинные светлые волосы было решено оставить прямыми. Хару выбрала самый яркий наряд, который только смогла найти: платье без рукавов и бретелек, с пышной слоёной юбкой, причём слои были разной длины и каждый был своего цвета. Скроено это всё было весьма хитро, так что при каждом движении ткани юбки колыхались, и получалась завораживающая игра цветов и оттенков. Чёрные волосы девушка закрутила в тугие кудри ещё в Замире, за что получила комплименты собственной предусмотрительности.

Молодые люди, которые не имели собственных ассоциирующихся цветов или их сочетаний, благоразумно решили ориентироваться на невест. В итоге, Аллас был в белых брюках и белом галстуке поверх розовой рубашки того же оттенка, что и платье Люмин, а Исидор, неожиданно для всех, но к большой радости Хару, выбрал разноцветную рубашку с короткими рукавами. Такие обычно носили в Хаторе летом, особенно, на пляж. Рубашка предполагалась расстёгнутой поверх белой майки, и в сочетании со светлыми брюками карго.

– У меня тут есть карманы. Как раз будет, где хранить кольца и жертвы, если хотите! – сказал он, продемонстрировав друзьям свой выбор. Друзья единогласно одобрили. Родители, гораздо менее впечатлённые выбором сына, сдались и решили не спорить. Пусть хоть так развлечётся. В конце концов, это же не будет официальная свадьба с кучей именитых гостей (такое празднование планировали провести в Замире позже), поэтому, почему бы и нет?

Было, конечно, не очень удобно надевать поверх всех этих праздничных нарядов тёплую верхнюю одежду, но лучше так, чем мёрзнуть. До весны оставалось уже совсем чуть-чуть, но это не значило, что Зима даст послабление. Нет, снег начинал потихоньку таять только в марте, не раньше. Ну, по крайней мере, по дороге к храму обошлось без снегопада, так что внутрь все вошли сухими, с аккуратными причёсками.

Они успели как раз вовремя. Пара новобрачных у статуи как раз только что поцеловалась, и правящая королева, Люма́ра-Люде́за Люстрская, облачённая в длинное платье из красного атласа, как раз заканчивала традиционную речь.

– Кстати, я слышала, что Луна и Ценна, вроде как, недавно расстались, – шепнула Хару Люмин. Та покачала головой и так же шёпотом ответила:

– Нет. Это Вестро и Леро расстались, уже лет сто как. Просто по ним незаметно.

Хару ахнула.

– Ого! Бывает же.

Новобрачные, тем временем, поблагодарили королеву и направились рука об руку к выходу из храма. Смотрели они, в основном, друг на друга, поэтому Исидору и Алласу пришлось посторониться, чтобы не случилось столкновения. Аллас, присвистнув, проводил пару глазами.

– Какая любовь! Ничего, кроме друг друга не видят. Впору поводырей нанимать.

Его невеста, смешливо фыркнув, пихнула его в плечо.

– Это пройдёт. И не завидуй!

Аллас тотчас повернулся к ней с нарочито оскорблённым видом.

– Кто завидует? Я!? Хочешь, я тоже буду только на тебя смотреть? Даже моргать почти не стану, честное слово! – В доказательство своих намерений, он тут же широко распахнул глаза и вперился взглядом в Люмин. Та засмеялась, и смех отразился от стен зала. Часть взглядов обратилась к ней.

Королева, невысокая, рыжеволосая, с убранными от лица волосами и сверкающей короной, тоже их заметила и улыбнулась.

– Доброго дня. Вы как раз вовремя. Подойдите.

Друзья подчинились. Семейства и присутствующий наблюдатель (высокий тощий мужчина в очках и с тонкими губами, которые были, к тому же, почти всегда сжаты в линию) отошли в сторону.

Когда церемония закончилась и вся процессия, поблагодарив королеву Люмару, зашагала к выходу, Хару, не удержавшись, шёпотом поинтересовалась у друзей:

– Это мне одной кажется, или такое ощущение, что она словно поженила всех нас четверых друг на друге?

Аллас в удивлении уставился на неё и чуть не споткнулся. Люмин прыснула.

– О чём я и говорю! Под ноги смотри, муженёк. – Она подхватила что-то неразборчиво бубнящего парня под локоть. – Ха, скажешь тоже! А вообще, идея интересная. Я запомню. – Она хитро подмигнула подруге. – Для Века Любви, кстати, в самый раз бы подошло.

Хару щёлкнула пальцами.

– Точно! И как я тогда не додумалась?

– Ты зато до многого другого додумалась, – отозвался Исидор.

– Я же говорю: над хаосом господствует гений! – провозгласила Хару, выходя за порог храма. Исидор вздохнул.

– Кто-то тогда должен господствовать над гением, – заметил он. – Или хотя бы приглядывать.

Девушка дёрнула бровями.

– Что значит «кто-то»? Теперь это – твоя прямая обязанность на ближайшие лет семьдесят.

Аллас вынырнул у неё из-за плеча и усмехнулся.

– Это если хаос не поглотит тебя раньше.

Их благородные семейства, шедшие позади, шагах в десяти, переглянулись. Они не понимали и половины того, о чём толкуют эти четверо, и, обменявшись говорящими взглядами опытных родителей, отреагировали именно так, как положено родителям подросших детей. Ни одного слова не было произнесено, но в каждом выражении лица читалось то самое всеобъемлющее: «Молодёжь…»