21.10.2024. Понедельник

Саша мужественно отсидела в пришкольном кафе около часа, болтая с Соней и Ритой, попивая лимонад, решая домашку и наблюдая, как поток школьников постепенно редеет, потому что все разъезжаются по домам. Сегодня она собиралась ехать домой на автобусе, но девчонкам наплела, что отец опять напряг Женю Табакова, чтобы тот её отвёз, да только он задерживается на работе по делам. Девчонки, в конце концов, уехали, хотя и настойчиво предлагали подвезти Сашу на машине Ритиной мамы, которая и Соню частенько забирала, но Макарова очень уверенно расписала, что не может так подставить Женю, и раз отец уже настроился и дал команду, лучше ничего не менять. Это его нервирует. Зерно истины здесь имелось, так что Саша не во всём наврала.

И вот, когда, наконец, вокруг почти никого не осталось, Саша сгребла тетради и учебники в школьную сумку и зашагала в школу, вполголоса напевая мотив из «Розовой пантеры», который начал крутиться в голове. До самого кабинета истории она добралась без происшествий, да и что с ней могло случиться по дороге? Всегда можно было сослаться на то, что идёт в туалет или из него и уже направляется домой. Но парочке преподавателей, встретившейся Саше в коридоре, было на неё всё равно. Они оживлённо обсуждали что-то, связанное с очередными нововведениями в системе образования и новыми нормами, которым им всё равно приходилось соответствовать, несмотря на то, что школа считалась частной и имела свою специфику. Саша особенно не вслушивалась, поглощённая мыслями о том, что будет делать, когда доберётся до кабинета истории. А вдруг он уже закрыт? Не взламывать же ей замок! А вдруг, Алфёров там и заметит её? Это же придётся с ним говорить! Бр-р-р! Девушка изо всех сил скрестила пальцы на обеих руках, параллельно молясь, чтобы кабинет оказался открыт и пуст. Молитвы её были услышаны. Кабинет оказался открыт, а внутри горел свет, на столе были разложены какие-то бумаги и тетради, на стуле была оставлена сумка. Самого Алфёрова не было. Саша от облегчения так громко выдохнула, что потом сразу же в панике замерла, не дыша. Кажется, обошлось. Никто не спешил возвращаться в кабинет. Девушка быстро и как можно внимательнее огляделась. Надо было понять, где искать и куда смотреть. Вообще, рассчитывать на то, что если Алфёров в чём-то замешан и как-то причастен к самоубийствам девушек, он беспечно оставит какие-то наводки на видном месте, в своём кабинете, было наивно. Да и что это может быть? Саша, на самом деле, понятия не имела, что ищет, но это была пока единственная имеющаяся возможная зацепка, и она не могла не сделать ничего. Решительно выдохнув, как перед прыжком в холодную воду, Саша пошла к учительскому столу, заваленному вещами. Закусила губу. Нахмурилась.

«Так, на столе у него, в основном, домашние работы, планы и конспекты – там смотреть странно. О, есть ежедневник! – Девушка быстро схватила большой органайзер в коричневом кожаном перелёте, с множеством вложенных бумажек, пролистала, чуть не выронив часть, со вздохом положила обратно. – Ну, этот ежедневник может пролить свет разве что на то, что он может как-то быть связан с Ариной и тем, почему она изменилась, но не с её предшественницами».

Про Арину Саша не нашла в ежедневнике ни одной заметки или записи. Логично, ведь Арина даже историю не сдавала.

 – Да что б я лишний раз по своей воле с этим человеком в одном помещении оставалась и как-то контактировала – вот уж увольте, ни за что! Мне уже этого хватило! – прокомментировала кузина, когда Саша попыталась завести с ней разговор про Алфёрова. Дело было пару дней назад, когда Макарова ещё сидела на больничном, но Арина постоянно поддерживала с ней контакт, да и многие новые знакомые и взглянувшие на неё по-новому однокашники заваливали сообщениями: пожеланиями скорейшего выздоровления, новостями и разномастными смайликами и мемами.

Саша тряхнула головой, отгоняя воспоминания.

«В ежедневнике – ничего. Значит, – Саша вздохнула, наступая на горло своему моральному компасу, – придётся копаться в сумке».

Время шло и шанс, что историк вернётся и застанет её на месте преступления, возрастал с каждым вдохом. Вот уж чего бы не хотелось. У Александры Макаровой была идеальная репутация и безупречное личное дело. Страшно подумать, запоздало осознала она, какие будут последствия, если её поймают. Это же частная гимназия, которая дорожит своей репутацией, а если кому-то и казалось, что богатенькие детки здесь страдают ерундой и могут неделями не появляться на занятиях, это было так же далеко от правды, как Андрей Мельников от директорского кресла. Это сравнение родилось у учеников после памятного объявления Артура Владимировича Мельникова о том, что он выберет себе преемника, которому со временем передаст школу, хотя до того дня все были уверены, что директорское кресло перейдёт его сыну, Андрею. Андрей был в этом уверен больше всех. Это, в конце концов, и погубило и его здоровье, и так тщательно лелеемую репутацию. Репутация же Саши прямо сейчас висела на волоске. А ведь она ещё и дочь шефа полиции. Отец со стыда сгорит, если узнает!

Паника нарастала стремительно, и Саша чуть не влепила себе пощёчину.

«Сосредоточься! – мысленно рявкнула она себе. – Осмотри сумку, живее. Тебе не нужно всё содержимое. Найди для начала бумажник!»

Бумажник пришлось поискать: потёртый, кожаный с наличностью и какими-то бумажками внутри.

 – Боже, зачем ему столько налички? – пробормотала Саша. – Ведь он даже закрывает с трудом.

Кроме этого в прозрачное отделение была вложена небольшая фотография, на которой был сам Алфёров, только лет на пятнадцать моложе (и выглядел он тогда на порядок симпатичнее и менее пугающе, чем сейчас), а также молодая симпатичная брюнетка и маленькая черноволосая девочка, которая обнимала их обоих за шею своими тоненькими ручками. Фотографию эту Саша разглядывала всего несколько секунд, а потом выброс адреналина заставил её уронить бумажник в сумку, потому что на пороге кабинета стоял Алфёров.

 – Макарова! – рявкнул он. – К директору!

Саша в ужасе воззрилась на него. Язык словно кольнули заморозкой. Историк уничижительно оглядел её сверху вниз, а потом едко добавил:

 – Не вашего ума дело, зачем мне столько налички. А я-то думал, что у вашего отца очень достойный заработок.

Девушка молчала. В пару шагов мужчина поравнялся с ней почти нос к носу, пусть и был выше низенькой Саши на целую голову, подхватил сумку, повесил на плечо, звучно вжикнул молнией, закрывая, и развернулся на пятках так, что подошвы скрипнули, а Сашу задело многострадальной сумкой. Она покачнулась, совершенно, впрочем, не обратив на это внимания. У неё, кажется, вся жизнь перед глазами проносилась. Алфёров за это время уже преодолел расстояние до школьного коридора.

 – За мной. Или ждёте, что я поведу вас за ручку? – бросил он, не оборачиваясь, и широкими быстрыми шагами отправился прочь.

Бедная Саша, которая понятия не имела, как будет оправдываться перед директором и что скажет родителям, поспешила за ним.