8.10.2021. Пятница. Оля – 10 класс.
Слова с делом у Кристины обычно не расходились. Ну, во всяком случае, она старалась следить, что выполняет обещанное. Последнее, что она пообещала себе не далее как вчера – это сблизиться с дочерью историка и окончательно испортить им отношения. Совсем отлично было бы довести дело до его увольнения, чтобы им нашли кого-нибудь получше, но нельзя иметь всё сразу. Приходится работать с тем, что есть. Поэтому сразу после первого урока Кристина отправилась в сторону кабинета химии. Там по расписанию был урок у класса, где училась Инна. Девушка нашлась быстро. От кабинета химии она ушла недалеко, всё потому что медленно шла по коридору, с искренним восторгом разглядывая всё вокруг. Кристина не смогла сдержать понимающего смешка. Естественно. Это они тут все привычные, о том, что и как там в других школах, только из интернета знают, а новенькие неделями и месяцами ахают, охают, восхищаются, восторженно пищат и фотографируют всё подряд: от разноцветных пуфиков в коридорах до учебных планшетов.
А кабинеты физики и химии вообще приводили их в экстаз. Ещё бы, когда почти на каждом уроке опыты, и не из серии «Представьте, что вы наливаете…» и не показанные на видео, а самые настоящие. Конечно, восхищаться было чем, но всё равно смотреть на то, как это делают новички, было очень занятно. Почти также, как смотреть видео с котятами, только здешние ещё и говорить умели.
Инна, конечно, не напоминала котёнка, а, скорее, девочку из аниме: невысокая, стройная, но не тощая, с длинными прямыми чёрными волосами, прямой чёлкой до бровей и большими карими глазами. Носила она, в основном, белый верх и чёрный низ или что-то однотонное либо светлых, либо тёмных тонов. Никаких ярких акцентов, привлекающих внимания аксессуаров, заметного макияжа, в конце концов, – ничего. И говорила она негромко, только если не разговаривала с отцом, конечно. Тогда голос её повышался до того, что вся школа уже через пару недель невольно стала в курсе, что в семье у Алфёровых, мягко говоря, не всё гладко. Кристина, которую положение обязывало знать всё обо всех, кто учится в её гимназии, внимательно смотрела и слушала. Пазл в её голове уже начинал складываться: Алфёров какое-то время назад ушёл от жены, дочь осталась с матерью и из-за того, что произошло, с отцом на контакт идти не хотела, и даже то, что он поспособствовал её появлению в элитном учебном заведении, не помогло достаточно. План родился спонтанно, но для него не хватало деталей. Нужно было предварительно разговорить Инну и выяснить, почему именно отец ушёл из семьи. Хотя, на крайний случай, и так сгодится.
Кристина медленно приблизилась к девушке, которая разглядывала стенд с почётными выпускниками. Кристина невольно зацепилась взглядом за своё лицо. Рядом висело фото Снежаны. Девушка тихонько вздохнула. Всё-таки в обмене телами есть свои минусы. Временами ей так хотелось поговорить со старыми друзьями и знакомыми, даже с Женькой Петровым, который тоже большую часть школьных лет терпел её лишь из-за Снежаны и Пети, которые с ней общались. Или с Никой: та, Кристина слышала, взбунтовалась, сепарировалась от родителей и то ли собиралась разводиться с Андреем, то ли уже развелась. Кристина её за это по-настоящему зауважала.
Но, как бы там ни было, сейчас Кристина внешне была вовсе не Кристиной и об этом обмене никто не должен догадаться, если она хотела оставаться в школе и дальше поддерживать здесь мир и вершить справедливое возмездие.
К слову, о возмездии: Кристина вынырнула из своих мыслей и повернулась к Инне, которая продолжала разглядывать фотографии и читать надписи, кажется, что-то шёпотом бормоча. Кристина широко улыбнулась.
– Ищешь знакомые лица?
Инна вздрогнула и повернулась к ней, захлопав ресницами. Кристина издала добродушный смешок.
– Я – Оля.
Девушка сглотнула, невольно приподняв плечи.
– Я знаю. То есть… ну, тут тебя все знают.
Кристина благодушно кивнула.
– Согласна. Все знают меня, и я знаю всех. А с теми, кого не знаю, знакомлюсь лично. – Она протянула Олину руку, белую, холёную, почти без родинок, с аккуратным красным маникюром. Инна мгновение смотрела на неё, а потом пожала.
– Я – Инна.
– Ну, вот и познакомились. – Кристина подмигнула. – Ты же – дочка нашего историка, верно?
Инна отвела взгляд и на секунду поджала губы.
– Уже все в курсе, да?
Кристина кивнула.
– Боюсь, что так. Ты его стесняешься что ли, потому что он – учитель? Зря. У нас тут были дети учителей, не сказать, чтобы их сильно обижали.
«А если и обижали, то – редкостные придурки, – мысленно добавила она, – и не от большого ума. Эти вообще всех обижали, до кого считали себя вправе докопаться, за что потом получили метафорическим бумерангом прямо по холёным физиономиям».
Инна на это не ответила, только снова неловко вжала голову в плечи и принялась разглядывать фото. Кристина тихо вздохнула. Нужно дожимать самой – от девчонки реакции толком не дождёшься.
«Ну, погоди. Всё будет».
– А вот если ты из-за его репутации переживаешь, то могу понять…
Инна непонимающе моргнула.
– Что?
Кристина склонила голову набок, небрежно перекинув волосы на правое плечо.
– Ты здесь новенькая и, может, ещё не слышала, что о нём говорят, к тому же, раз ты – его дочка, ребята не станут с тобой сильно про него откровенничать, но как он ведёт себя с другими, неужели не заметила? Мы несказанно удивились, когда увидели, как историк с тобой носится, готов пылинки сдувать. – Девушка глянула на элегантные наручные часики. Нужно было увести Инну в место потише, где нет стольких лишних ушей. – Я думала перед уроком зайти в дамскую комнату. Хочешь со мной или…?
Инна кивнула, не дослушав. Кристина мысленно порадовалась.
«Кажется, зацепила».
– Тогда идём скорее.
Туалет, к счастью, оказался поблизости и, судя по тишине, пустовал. Кристина подошла к зеркалу, достала из сумки расчёску. Инна молча наблюдала за ней, стоя рядом.
– Не готов он с меня, на самом деле, пылинки сдувать. Показуха это всё, непонятно, чего ради, – наконец, практически выплюнула она и скривилась.
Кристина, расчесав Олины длинные рыжие волосы, заботливо выпрямленные и уложенные с утра, еле удержалась от улыбки, которая почти разрывала ей лицо и просилась наружу.
– Его просто коробит, что я как заявила в детстве, что знать его не желаю, так и не передумала.
– Ого, – с непритворным удивлением отозвалась Кристина. – Это, разумеется, не моё дело, но что же он такого сделал?
Инна фыркнула, закатив глаза. Затем привычным движением подула на чёлку, а потом всё равно поправила её рукой.
– Что-что? К студентке своей ушёл, ещё, когда в университете работал. А студентка не доучилась ещё, папаша у неё бешеный оказался, вот моего с работы и попёрли. Я хоть и мелкая тогда была, сказала, что знать его больше не хочу, и так его это задело, что уж сколько лет прошло, а он всё пытается помириться, с пассией своей новой меня подружить порывался, пока не разошлись и с ней, уж не знаю, из-за чего.
Кристина, внимательно слушая этот поток сознания, мысленно потирала руки от удовольствия.
«Зато я знаю. Знаю, что такого сочинить, чтобы ты ему в следующий раз в лицо плюнуть захотела».
– А-а-а, – понимающе и многозначительно протянула она и больше ничего не сказала.
Инна глянула на неё, нахмурившись.
– Что?
Кристина цокнула языком.
– Это, конечно, опять-таки, не моё дело, и я, по-хорошему, не должна тебе об этом рассказывать, но, думаю, ты сама поняла, что твоего отца здесь недолюбливают.
Инна только отмахнулась.
– Это и так понятно!
– Но про него тут ходит слух… только очень, что называется, аккуратно. Если напрямую спросишь, наверняка отрицать всё станут, чем хочешь, поклянутся, что ничего не знают…
Алфёрова вся подобралась.
– Что за слух?
Кристина приблизилась к ней вплотную, нагнулась к лицу и очень тихо произнесла:
– Что он школьниц домогается.
Инна громко ахнула и даже отступила назад, прижав руку ко рту.
– Нет!
Кристина посмотрела на неё с сожалением.
«Жалко мне тебя, конечно, с таким-то папашей жизнь у тебя не сахар. Впечатление он произвести, конечно, умеет, но отвратительное. Переехать бы тебе лучше подальше. Ты, вроде, неглупая, ребята говорят, на занятиях не отмалчиваешься, в хвосте не плетёшься и программа индивидуальная подобрана не из простецких».
– Это всё пока только слухи. Тема, сама понимаешь, деликатная. Мы к такому отношению не привычные, знаешь ли. Хорошие семьи, влияние, всё такое. Если хоть одна девушка выдвинет обвинение, тут такое начнётся, хоть святых выноси. Нам оно надо и не надо. Да и тебя заденет, и маму твою. Копать станут, обсуждать, караулить. В общем, об этом говорят только по очень большому секрету, в основном, со мной. Я – всё-таки, президент школы, глава самоуправления, власти и влияния у меня почти как у преподавателя, но я не спешу ничего делать. Доказательств-то однозначных нет, обвинять голословно нельзя, но девочки начинают болтать. Немного и разные, но независимо друг от друга и в разное время. Не хотелось бы в это верить, конечно, но раз ты говоришь, что он ушёл к студентке, то кто знает… – Заканчивать мысль она не стала.
Тут раздались первые звуки «Мазурки», призывающие на урок. Кристина повернула голову на звук, а потом к Инне и приложила палец к губам.
– Разумеется, я тебе это рассказываю по строжайшему секрету. Болтать никто не собирается, обвинять – тоже, но я посчитала, что ты как его дочь заслуживаешь быть в курсе, чтобы потом, случись что, это не стало таким внезапным ударом. – Она вдруг щёлкнула пальцами рядом со своим виском, резко что-то вспомнив: – И да, лучше не садись за тот столик в кафе, что под деревом, крайний, дальше от школы и ближе к парковке. Во всяком случае, если там уже не сижу я. Неправильно поймут. – Инна машинально кивнула. Кристина улыбнулась и тоже кивнула. – Вот и отлично. А теперь пора по классам. Хорошего дня! – И она, плавно обогнув девушку, продолжавшую стоять столбом, выпорхнула в коридор, чуть ли не напевая. Всё прошло даже лучше, чем она рассчитывала.