21.10.2022. Пятница. Оля – 11 класс.

Время шло, но Кристина ничего не могла с собой поделать: её физически тянуло цепляться к сестре Виталика, потому что самого Виталика она сейчас видела мельком, когда он приезжал за Катей в школу, а с того раза, как она ещё была Полиной, они больше и словом не перекинулись. Пару раз пересекались, конечно, и Виталик каждый раз начинал её в недоумении разглядывать. Катя это подмечала, пытаясь понять, что происходит. Ситуация с постоянными придирками, комментариями и прочими признаками выказывания монаршей неприязни, разумеется, раздражала, однако со временем Катя устала реагировать на выпады, от которых Кристине становилось морально легче, пусть временами у жертвы и прорезались зубы. Хотя сначала к Кате цеплялась Полина, а потом – Оля, когда Кристина заняла её место, Катя не слишком удивилась, а как-то бросила фразу, что, похоже, антипатии тут тоже принято наследовать. Понимала ли Кристина, что это странно выглядит и даже можно счесть подозрительным? Разумеется. Чувствовала ли она в себе силы прекратить? Нет.

Вот и сегодня, в пятницу, Кристину снова разобрало желание докопаться до девушки хоть как-нибудь. В этот раз Катя сидела в кафе через два стола от неё, сначала в компании подружек, а потом лишь в компании стаканчика кофе. Кристина ждала Олиного брата, который сначала задерживался на работе и никак не мог её забрать, а потом попал в пробку на дороге.

Погода была достаточно хорошей, чтобы сидеть на улице и дышать свежим осенним воздухом, но всё-таки не настолько тёплая, чтобы отказаться погреть руки о стаканчик кофе. Да и уроки при таком ветре тут тоже делать не хотелось. Кристина решила, что сделает всё в субботу утром. Так что заняться ей сейчас было решительно нечем, поэтому Кристина в очередной раз поддалась внутреннему порыву (Токс развлекался как мог в ожидании, когда же полиция и мэр на неё выйдут, на что он очень рассчитывал, иначе всё было бесполезно) и решила поговорить с Катей. Ну, точнее, не совсем поговорить…

 – Что-то братец твой не торопится тебя забирать. Все твои подружки же разошлись кто куда, и не подумали тебя подвезти, надо же. – Она с наслаждением отхлебнула кофе. Корица, сахар – красота! – А где же Виталик? Неужели опять в какой-нибудь загул ушёл? И когда только успевает? В жизни не поверю, что он увлёкся работой над курсовой, а не окучиванием наивных первокурсниц.

Катя покосилась на неё, непонимающе сдвинув брови, словно спрашивая: «И откуда ты столько знаешь про моего брата?». Ага, как будто Кристина расскажет! Но периодически она действительно упоминала Виталика, бывало, даже понимала это только после того, как они с Катей расходились. Как бы она ни пыталась это контролировать, тут язык ей не подчинялся. В конце концов, она очень хорошо умудрялась контролировать всё остальное: свою учёбу, работу в качестве президента школы, у которого была гора обязанностей, размером в Эверест, подготовку к экзаменам, которой в обязательном порядке занимались все старшеклассники, и при этом надо было изображать именно ту девушку, чьё тело она заняла и перед этим год внимательно изучала: жесты, речь, походку, вкусы… Оставалось загадкой, как она ещё не сошла с ума.

Кристина снова хлебнула кофе, смотря на Катю, которая продолжала её разглядывать и пока ничего не говорила.

«А может быть, я уже сошла с ума, – подумалось Кристине. – Я бы не удивилась, хотя эта мысль вовсе не утешает».

Наконец, поняв, что, на данный момент, Оля сказала всё, что хотела, Катя вздохнула и заговорила:

 – Даже если и так, какое тебе дело? – Она выглядела такой усталой и повзрослевшей с того момента, когда подошла к Полине, смущённая, проситься в наследницы, что Кристина бы не удивилась монологу в духе «Мне этот мир уже абсолютно понятен», однако вместо этого Барская сказала другое: – И тебе, и Полине, царствие ей небесное. Почему вы так ко мне прицепились? Ладно, ко мне. Тут я могу списать на то, что не дотягиваю до вашей звёздной статусности и вам надо утверждаться за чей-то счёт. – Кристина хотела было возмутиться, пусть и не была уверена, что именно скажет, и уже приоткрыла рот, но Катя мотнула головой и девушка обнаружила, что захлопнула его обратно и продолжает слушать: – Но Виталик-то тут при чём? Вы ведь его даже почти и не видели, – тут она замерла, глаза её начали расширяться от настигшей догадки: – если только вы не хотели через меня привлечь его внимание.

Кристина чуть не отшатнулась, даже несмотря на то, что они всё так же сидели в нескольких столиках друг от друга. Больше в кафе никого не было.

Катины брови скакнули вверх и вниз, словно, спрашивая: «Что, разве я не права?».

 – Я наблюдала за тем, как ты на него смотришь. И ты, и Полина. Складывалось такое впечатление, что у вас есть общая история, что вы как-то связаны, но такого быть не может, и мне это доподлинно известно. – Она склонила набок голову в большой красной вязаной шапке с помпоном. Из-под шапки пробивались на свободу светлые короткие пряди в мелких кудряшках, которые трепал осенний ветер. Катя не обращала на это внимания, в то время как Кристина бы давно убрала всё обратно под шапку, даже если та разошлась бы по швам от такого объёма волос. В какой-то момент ей даже захотелось так и сделать: подойти и заправить эти пряди, но она поймала себя на этой мысли и содрогнулась словно от холода. Что за чушь ей лезет в голову?

Катя изучала её изменяющееся лицо несколько секунд, о чём-то размышляя, а потом продолжила:

 – Может, ты вообще, на самом деле, влюблена в него, сталкеришь его соцсети и пишешь где-нибудь в личном дневнике, как вы с ним поженитесь и будете жить долго и счастливо. – Девушка с мстительным удовольствием наблюдала, как вытягивается чужое лицо. – Но ты просто жалкая, – припечатала она. – И нападки твои выглядят жалко. Уж не знаю, чем думала Полина, когда выбирала тебя в наследницы. Ощущение, что она в тебя наобум ткнула, потому что королева школы, которая, по здешнему замыслу, призвана защищать и представлять интересы учащихся, а не самоутверждаться за их счёт, из тебя так себе.

В этот момент раздался визг тормозов и сигнал машины Виталика. Катя быстро поднялась, залпом допивая кофе и направляясь на выход, но рядом с мусорной корзиной обернулась.

 – Моему брату нравятся высокие брюнетки, так что ни ты, ни Полина ему бы не понравились, даже если бы он западал на малолеток. – И она отвернулась и ушла прочь, походя, выбросив стаканчик в ведро.

Кристина смотрела на её удаляющуюся невысокую плотную фигуру, прокручивая в голове последнюю фразу.

«Ему нравятся высокие брюнетки. Ни ты, ни Полина ему бы не понравились».

Вряд ли Катя стала бы врать, просто, чтобы побесить её, а это значило кое-что, о чём сама Катя наверняка не задумывалась: Кристина Виталику тоже не нравилась, будучи высокой блондинкой, и пусть они не встречались уже годы, а Виталик так вообще был уверен, что Кристины давно нет на свете, такое откровение резануло по сердцу так, словно она узнала, что он ей изменял, когда они встречались. Девушка вздохнула и уставилась на свои руки, сжимающие остывающий стаканчик. Наверняка так оно и было. Но, даже понимая разумом, что Виталик – далеко не самый достойный представитель мужского населения и определённо не тот, кто ей бы подошел, пусть она и решила дать ему шанс, в своё время, ей было так больно и обидно осознавать, что она ему совсем не нравилась, словно она вновь переживала первую серьёзную влюблённость. Невзаимную, разумеется. В ту пору она была гораздо менее симпатичной и уверенной в себе. Подумать только, ведь у неё даже личный дневник был.

«А так ли много с тех пор изменилось? – ехидно поддел внутренний голос, в этот раз справляясь без подсказок. – Ну, кроме дневника, конечно. Никаких больше дневников».

Вместо ответа Кристина залпом допила остатки остывшего кофе. Раздался очередной звук подъезжающей машины, и девушке даже не нужно было поворачивать голову, чтобы понять – это Табаков. Она уже запомнила, как он водит и тормозит, так что поднялась на ноги и зашагала к стоянке, бездумно покачивая опустевший стаканчик, держа его за крышку, а потом выбросив в мусорку и даже не оглянувшись. Время невольного самоанализа подошло к концу.