Саша больше ничего не видела из-за слёз и потому что зажмурилась. Всё, на что её хватило – это вцепиться в Кристину и всхлипывать ей в шею. На топот множества ног, шум голосов, музыку, долетающую из открытых окон, и крики она не реагировала.

Тут кто-то аккуратно прикоснулся к её плечу. Саша вскинула голову, готовая кричать и ругаться, но увидела Марию. За её спиной встревоженный отец отгонял зевак на приличное расстояние, параллельно объясняя по телефону, что случилось и что срочно нужны полиция и скорая.

Англичанка просто смотрела на неё, а потом приглашающе раскрыла руки, и Саша бросилась к ней, судорожно всхлипывая и подвывая. Она не знала, сколько времени прошло, пока не послышался топот, и не стало понятно, что рядом затормозил Женя, громко пытающийся отдышаться, согнувшись пополам.

 – Ты спрашивала? – тихо выдохнул он, и Саша почувствовала, как Мария молча качает головой.

Девушка нашла в себе силы открыть глаза. Табаков присел рядом с ней на корточки, ещё более встревоженный, чем когда ворвался на крышу, распахнув дверь. Несколько секунд он молча вглядывался в её лицо, стараясь что-то там прочитать, а потом протяжно хмыкнул и выдал:

 – Ну, тут Малевич отдыхает!

Саша, у которой до сих пор ком стоял в горле, и дышала она ртом из-за заложенного носа, а во что превратились её макияж и причёска, даже думать не хотелось, нашла в себе силы выдохнуть что-то, напоминающее смешок, и улыбнуться.

 – Малевич отдыхает, а я работаю!

Пара облегчённо выдохнула, а Женя чуть не рухнул на землю окончательно и, под удивлённые и непонимающие взгляды свидетелей этой сцены, присоединился к объятьям.

 – Я не хотела, – всё же прерываясь на всхлипывания, тихо выдавила Макарова.

 – Тш-ш-ш. – Мария Николаевна успокаивающе гладила её по голове и спине.

 – Теперь всё хорошо. Всё закончилось. И ты ни в чём не виновата. Это – действительно несчастный случай. Я всё видел и готов свидетельствовать.

 – Больше тебе не о чем переживать. Ты действительно остановила круг смертей.

Шум вокруг так и не прекращался, так что их неоднозначный разговор никто не услышал. Какое-то время они так и сидели, держась друг за друга, и никто их не тревожил, и Саша понемногу приходила в себя, начинала слышать и осознавать, что происходит вокруг неё за пределами кокона из рук. В этот момент предыдущая композиция, доносящаяся из актового зала, завершилась, и после короткого проигрыша запели The Beatles, воскрешая в памяти голос, который она больше никогда не услышит вживую:

 – Солнце встаёт, ту-ду, ду-ду,

Солнце встаёт, и я скажу: всё в норме.

Издалека, с другой стороны, ветер принёс бой часов на мэрии. Наступил полдень.

Саша поняла, что улыбается сквозь слёзы.