До встречи с помощницей оставалось несколько часов. По каким-то причинам Сайно не мог привести её в дом аль-Хайтама; им нужно было выбраться в город под покровом ночи, чтобы не разрушить обосновавшийся слух о великом мудреце, лежащем при смерти. Ожидание оказалось мучительным.

Впервые за долгое время Хайтам сознательным усилием останавливал мысли в голове, но блаженная пустота никак не приходила. Он перелистал несколько книг, одну за другой — не запомнил даже названий, только порезался несколько раз о бумагу. Заглянул в кабинет Кавеха, обошёл кругом несколько раз макет Алькасар-сарая; сосед тактично поинтересовался, не тронулся ли аль-Хайтам умом, проявляя такую невиданную разборчивость в искусстве.

— Я пытаюсь рассчитать, как много пыли может собрать этот бесполезный пылесборник, который ты не удосуживаешься протирать, — ответил Хайтам невозмутимо, не желая признавать, что его поймали на несвойственном ему волнении. Он расправил плечи, окинул миниатюрный дворец безразличным взглядом и медленно вышел из комнаты, игнорируя колкий ответ Кавеха.

Чтобы никто больше из друзей не заметил его состояния, аль-Хайтам заперся в комнате. Долго наблюдал сквозь занавеси за людьми на улице. Мысли в голове были противоречивые, какие-то нерасчленённые, перетекающие одна в другую, не поддающиеся чёткой дифференциации. Он попытался структурировать свои недавние бессмысленные сны, направляя умственную энергию в бесполезное русло, чтобы утомить себя. Но вместо таких нужных сейчас размышлений о пустом пришёл к ещё одному воспоминанию, от которого заныл каждый ожог на теле.

Во время взрыва Хайтам уловил запах падисар. Наверное, вот почему ему снилось целое поле цветов, душивших неестественно сильным ароматом. Он решил не делать поспешных выводов и для начала уточнить у Сайно, что входило в состав взрывчатого вещества.

— Понятия не имею, Хайтам. В смесях лавки, где оно было куплено, не значатся ни падисары, ни какие-либо другие цветы. Может, убийца добавил сам дополнительный ингредиент? Ну, захотел сделать тебе приятно напоследок.

Нисколько не успокоило.

После этого Сайно задержался у него в комнате, несмотря на то, что Хайтам всем видом демонстрировал желание остаться в одиночестве. Впервые за прошедшее время он не горел желанием разбираться в уликах и искать подозреваемых. Заставил себя через силу, лишь бы занять голову.

Но расследование рушилось на глазах, как ветхая постройка от порывов ветра.

— Пока ты дрых, я успел накрыть контрабандистскую сеть пустынников. Один из следов почему-то вёл в Земли Нижнего Сетеха — через третьестепенных лиц, — так что я подумал, что недружественные группировки могут быть замешаны в покушении. Несмотря на то, что Кусанали объявила о новой политике Академии, да и ты успел реализовать парочку проектов по доступности обучения для жителей Пустыни, настроения в таких организациях меняются неохотно. Я выбил дурь из одной, они занимались контрабандой артефактов и исторических памятников, к которым учёные не могли получить доступ по официальным запросам. Но… Ничего, Хайтам. След, который вёл туда, оборвался; причастность пустынников не подтвердилась.

— Выглядит, как ложный след.

— Да, я пришёл к тому же выводу. Значит, нужно искать ближе, намного ближе.

— Всё слишком чисто, не зацепиться… Может, работает группировка?

— Нет, я склоняюсь к тому, что заказчик один. Исполнители — да, возможно, группа лиц.

— Разберёмся с Ситой, и я предложу решение.

К счастью или к ужасу аль-Хайтама, время встречи как раз подошло. К ним с Сайно присоединился Тигнари — Кавех хотел тоже, но коллективно решили оставить его дома как самого шумного. Это было к лучшему: если бы сосед зудел над ухом весь путь до нужного места, Хайтам бы окончательно потерял терпение.

Первый со дня покушения выход на свежий воздух дался непросто. Несмотря на то, что ему становилось лучше день ото дня, в теле поселилась увечащая слабость, какой аль-Хайтаму не доводилось ощущать. Это было унизительно — но и не так критично, как он думал. Ему продолжал верно служить разум — а пока человек способен адекватно оценивать действительность, ничего не потеряно.

Слева его молчаливо поддерживал Тигнари, позволяя опереться на него, когда ноги становились ватными. Сайно шёл в нескольких шагах впереди, проверяя ночные улицы. Не позволяя себе провалиться в те самые размышления, аль-Хайтам почему-то задумался о том, что непременно подарит тройке друзей что-нибудь после того, как вся эта история завершится. Сайно он готов отдать любые карты Священного призыва семерых, какие найдутся дома или у коллекционеров. Где-то в домашней библиотеке у него завалялся трактат о лекарственных растениях Тейвата — нужно будет передать его Тигнари. Для Кавеха он может оторвать от сердца — вообще-то нет, конечно, книга оставила его равнодушным — описательный труд об архитектуре пустынных царств эпохи Алого Короля. План был неожиданным. Аль-Хайтам прагматично успокоил себя мыслью, что возвращает моральный долг: эти люди не бросили его в беде, он должен отплатить чем-то.

На нижних ярусах города вместо того, чтобы привычно свернуть к Академии, Сайно направился в противоположную сторону. Хайтам с первого шага понял, куда тот идёт, но запихнул эти догадки подальше. Может, это какой-то секретный путь в тюремные помещения, а не…

Но нет. Сайно зашёл в Бимарстан через задние двери, перекинувшись с дежурившими матрами взглядами. Аль-Хайтам ощутил, как холодок неясного происхождения тронул внутренности.

— Ну, приступим, — вздохнул махаматра сдержанно, развернувшись к небольшой процессии в полумраке узкого коридора. Он смотрел с морозным равнодушием во взгляде — преступники боялись этих глаз, обещавших неизбежное наказание. Хайтам понял: в ближайшее время из уст Сайно не прозвучит ни единой шутки.

— Никакого насилия, Сайно. Не бить, не пытать. Только моральное давление, — вклинился он, нахмурившись. — Ты это умеешь.

Сосредоточенный, хладнокровный Сайно не ответил — молча вошёл в тёмную палату, светя перед собой переносным фонарём. Пламя свечи колыхалось в такт его шагам.

По мертвенно-бледному лицу Ситы плясали тени, но она не открывала глаза.

Аль-Хайтам почувствовал, как сердце пропустило удар. Тигнари бесшумно закрыл за ними дверь и помог ему усесться на табурет у входа. Похлопал его пару раз по плечу и негромко сказал, наклонившись:

— Ты наверняка быстро догадаешься, что же произошло. Её нашли лесные дозорные в укромной пещере.

Пока Сайно с каменным выражением лица тормошил помощницу, Хайтам с такой же внешней бесстрастностью размышлял — судорожно, впиваясь внимательным взглядом. Бледная, как полотно, с глубокими тенями под глазами, осунувшаяся — физическое истощение на лицо. Плохо реагирует на раздражители, не может сфокусировать взгляд, двигается с трудом. Долго вслушивается в звучащую речь, прежде чем понять, что от неё хотят.

— В твоё отсутствие на великого мудреца было совершено покушение. — Голос Сайно был убийственно скучающим, в противоположность страшным ледяным глазам.

— Я н-не поним-маю… — едва шевеля губами, ответила Сита. Она даже не села на постели, только повернула голову в сторону махаматры. Помощница не открывала глаз, будто пламя свечи нестерпимо слепило.

— Аль-Хайтам мёртв. Его убило взрывом, — чётко проговаривая каждое слово, припечатал Сайно, повысив голос. — В собственном кабинете.

Помолчав несколько секунд, Сита зарыдала в голос — пронзительно и с такой болью, будто её резали заживо. Аль-Хайтам вскочил — откуда только силы взялись — и спешно покинул палату, не слыша больше ничего, кроме звона в ушах.

Всё равно он уже всё понял.

И испытал несоизмеримое облегчение, услышав этот душераздирающий вопль.

Он рухнул на ступени у задних дверей Бимарстана, не обращая внимания на боль, очагами вспыхнувшую по телу. Даже дышалось легче. Одной огромной проблемой было меньше; с остальными справиться — раз плюнуть. Подумаешь, найти неизвестного заказчика. Его правая рука не причастна к предательству — вот новость поважнее.

— Понял, да? — Тигнари сел рядом с ним. Уши у него сочувственно поникли; трудно было сказать, кому он сопереживал больше.

— Да. Она попыталась войти в контакт с Ирминсулем через медитацию в лесу Авидья, — ответил аль-Хайтам прямо. Озвученная вслух догадка приняла форму и успокоила его окончательно. Хайтам чувствовал, как возвращается к нему хвалёное самообладание. — В какой-то момент её нашли твои дозорные и прервали процесс.

— Из медитации нужно выходить предельно аккуратно, но переполошённые указаниями матр стражи не задумались об этом и выдернули её силой. Первичный осмотр выявил среднюю степень истощения — похоже, она не находилась в медитации все эти полторы недели, а начала чуть позже и не успела изморить себя. Я пока не могу диагностировать психическое состояние, нужно понаблюдать её некоторое время. Будем надеяться, что такой резкий разрыв связи с Ирминсулем не травмировал разум.

— Что теперь делать? После слов Сайно…

— Сайно наворотил, конечно… Думаю, лучше показаться ей на глаза, но сделать это осторожно.

— Ты представляешь, как это будет выглядеть?

— Явившийся с того света призрак, — хмыкнул Тигнари с грустной улыбкой. — Это лучше, чем оставить её сходить с ума от горя. А она горюет, Хайтам.

Аль-Хайтам поднялся на ноги, не тратя время на лишнюю болтовню. Под свободной одеждой горели огнём ожоги, каждый глубокий вдох пронзал грудную клетку болью. Он стоически проигнорировал, как закружилась голова, — и вошёл в мрачные коридоры Бимарстана.