— Удивительно. Столько лет посвятить науке, чтобы в конце концов познавать суть вещей одним прикосновением, — задумчиво произнес Виктор.
Его пальцы прошли сквозь бабочку на ветке кустарника, названия которого Джейс не знал. Взрыв отбросил их в непокоренный уголок Рунтерры. Без сияющих шпилей и господства прогресса, без догматов о силе и алых флагов, а значит и без нужды воевать.
Хотя, это были уже не совсем они и не совсем Рунтерра. Скорее, осколки калейдоскопа.
В подпространстве между реальным миром и Аркейном у них не было физических тел, но была способность улавливать дыхание мира вокруг. Всякий предмет оплетало кружево магии, и прикосновение к нему вызывало видение о его сотворении. Керамическая посуда превращалась в заготовку в руках художника, потом в глину в руках гончара. Механизмы распадались на шестерни, шестерни — на раскаленный металл в формах для литья. Деревья молодели до хрупких побегов и желудей, упавших с других деревьев. Каждый раз Джейс чувствовал щекотку в своем бесплотном теле. Не более, чем рябь ощущений. В лабораторном отчете он назвал бы это контактом. Виктору больше нравилось просто — знание. Так или иначе, все время мира было в их распоряжении, и они тратили его на разговоры об увиденном. Как тогда, в самом начале, когда работали над хекстеком.
Виктор убрал руку. То ли поймав дуновение ветра, то ли уловив колебания пространства, бабочка вспорхнула.
— Голубая морфо, — задумчиво сказал Виктор. — Вылупилась недавно. Это была очень красивая куколка.
— Не думаешь, что по всем законам вселенной мы должны были исчезнуть? — спросил Джейс. — Круг замкнулся.
— Мы не в первый раз сталкиваемся с парадоксом. Полагаю, этот нам дан, чтобы наблюдать за несовершенством мира, а не пытаться его исправить. — Виктор помолчал. — Партнер.
— Второй шанс, — подытожил Джейс.
— Точно.
— Я и не рассчитывал на него.
— Неужели ты еще не привык, что Аркейн непредсказуем? — Виктор усмехнулся и стал похож на себя в тот момент, когда Джейс с ним только познакомился.
Они пошли по лугу к деревне впереди. Нога Виктора выглядела немощной, но он не хромал и не сутулился. Слова Джейса выжгли его уверенность в собственных изъянах, и Виктора перестала сковывать беспомощность. Джейс считал это своим величайшим достижением.
Вокруг сгрудились бревенчатые домики. Из труб валил дым, у колодца хохотали дети. Крупный мужчина тащил к конюшне стог сена. Джейс задел плечом прилавок с фруктами, и у него перед глазами развернулась сцена: девушка в разноцветной шали собирала с земли краснобокие яблоки, которые сбивал сидящий на дереве парень.
— Она так не пойдет! — В видение неожиданно проник детский голос.
Джейс повел плечом, разрывая связь. Картинка растаяла, он вернулся в деревню и поискал глазами Виктора.
Виктор неподвижно наблюдал за парой детей. Мальчики сидели в траве, склонившись над игрушкой, и вполголоса о чем-то спорили. Подойдя ближе, Джейс рассмотрел заводную собачку. Ключ в ее боку не крутился, лапки беспомощно застыли.
— У меня была такая же. Там тугой механизм, — вспомнил Джейс. — Может, они его слабо закрутили?
— Может, мы слабо закрутили? — повторил за ним один из мальчиков, смуглый и чернявый.
Глаза Джейса расширились. Он поискал поддержки у Виктора, но тот не смотрел на него, даже не шевелился.
— Давай резко повернем, — предложил мальчик.
— Она просто заела. Нужно осторожно. — Друг забрал у него игрушку и стал крутить ее в руках, ища дефект. — Помнишь, как было с корабликом?
Наконец, Виктор ахнул.
— Ты тоже чувствуешь? — Его слова отозвались эхом.
Джейс чувствовал. Магия вокруг стала гуще. Кружево Аркейна расползалось под ногами, его едва осязаемая пленка превратилась в разноцветное стекло, через которое они смотрели на самих себя. Голоса мальчиков стали тише.
Виктор потянулся к детям, и его пальцы прошли сквозь стекло. Джейс ухватил его за запястье, но не чтобы остановить, а чтобы стать с ним одним целым.
— Готов, партнер? — спросил Виктор.
Вместо ответа Джейс резко подался вперед, и они коснулись игрушки, на которой лежали руки обоих мальчиков.
Обнулившись, подпространство лопнуло, как мыльный пузырь.
Собачка завелась.