Джинкс и Вайолет набрасывают на Вандера длинный темный плащ, который находят в убежище революционеров; когда-то эта тряпка принадлежала именно Вандеру, поэтому он обнюхивает ее и выглядит довольным, по-песьи дергает ухом. Силко наблюдает, рассеянно вертит в руке пистолет — старается не выпускать его из ладони на случай, если зверь все же снова проснется и выйдет поохотиться. Как он считает, предосторожности сестер ни к чему не приведут, Вандер слишком заметен, о нем узнают. С другой стороны — Заун полон незаурядных личностей, выглядящих как порождения ночных кошмаров (Силко с гордостью возглавляет этот список чудовищ), так что можно надеяться, что этот новый Вандер не привлечет так уж много внимания.

Силко признает, что его заставляет действовать любопытство. Он был уверен, что Джинкс показалось или что это ее странный способ заманить его в туннели, где Силко прятался большую часть юности, и вытянуть из него какую-то информацию. Однако все оказывается куда более… занимательным.

Вандер… Зверь, отдаленно напоминающий Вандера. Опасный зверь. Сколько в нем от человека, которого Силко когда-то знал? Пальцы снова стискивают рукоять пистолета, спрятанного в карман. Он накинулся на них, но словно бы проснулся, когда рассмотрел Силко. Он-то, признаться, подумал, что сейчас ему отгрызут остатки лица, но Вандер и впрямь пристально его рассматривал, словно сравнивая с той версией, что отпечаталась в его разуме незадолго до смерти.

Его можно использовать. Он быстро регенерирует — в этом Силко уверен, видел, как залечивались раны от перчаток Вайолет. Безумная машина для убийства, которую невозможно прикончить — да химбароны Зауна глотки бы перегрызли друг другу за такого бойца! Вопрос лишь в том, как его контролировать… Вандер идет за ним, как пес на поводке, и это хорошо, но как долго продлится его покорность?

Если он станет опасен, придется устранить. Усыпить. Как — Силко сумеет придумать, но вот Вайолет и Джинкс… Плевать на Вайолет, но Джинкс нестабильна, прошлый ее всплеск закончился разрушенной башней Совета. Силко сам был виноват: рассказал дочери о том, что отказался от договора с Пилтовером, чтобы не выдавать ее врагам, он поддался вдруг чувствам, за что себя бесконечно корил после, пытался убедить ее, что с ним она в безопасности, что он позаботится о ней, чего бы ему это ни стоило. Джинкс… взрывной характер, вынужденно усмехался Силко. Он и подумать не мог, что увидит снесенную башню. Из-за нее, говорила она, он не смог спасти Заун. Из-за нее Пилтовер грозит им смертью — так пусть захлебнутся ей сами…

Силко уверен, что за ними наблюдают, когда они выбираются из заброшенных туннелей и следуют к «Последней капле». Возня химбаронов волнует Силко не более чем драка в банке с пауками, однако наверняка среди людей, жмущихся к стенам домов при виде Вандера, есть соглядатаи Пилтовера.

Вайолет могла бы устроить шум, но она послушно идет следом — наверное, потому что ей самой некуда возвращаться и негде спрятать Вандера; Джинкс говорила, что вытащила ее из бойцовских ям. Она сутулится, видя знакомый бар, который считается теперь резиденцией Силко, опускает взгляд, чтобы не видеть сияющую вывеску. Несколько человек кивают Силко — все, мол, спокойно. Охрана работает хорошо, а со стороны кажется, что они под осадой. Вандер задевает плечом дверь и глухо ворчит, и Силко устало думает, что узкие дверные проемы могут стать большой проблемой.

Девчонка выкатывается им прямо под ноги — Иша, которую приютила Джинкс. Возможно, она напоминает той маленькую потерянную Паудер. Силко никогда не спрашивал, а Джинкс не горела желанием делиться. Прибившийся ребенок в почти что военное время — меньшая из проблем, но Силко замечает, что с ней Джинкс будто бы успокоилась. Вот и теперь мелкая врезается в Джинкс с объятиями, и та хихикает. Силко уговорил оставить девочку под присмотром Севики, как он когда-то оставлял Джинкс, чтобы отправиться по делам. Иша и так побывала в тюрьме, хватит с нее впечатлений.

— Что случилось? — сверху спускается Севика, подходит широкими шагами. — Мне сказали, на вас напала какая-то тварь, но…

— Тварь оказалась более сговорчивой, чем мы предполагали, — объясняет Силко. — Пусть найдут какую-нибудь комнату с крепкой дверью, которая запирается снаружи, хорошо? Думаю, подвал подойдет… Да?

Иша дергает его за полу плаща, повисает, как маленькая обезьянка. Сдвинув каску, с которой не расстается — в память о родителях?.. — она показывает неаккуратно выкрашенные в синий косички. Волосы у Иши жесткие, торчат во все стороны.

— Этого раньше не было, — усмехается Силко. — Джинкс, твоих рук дело?

— Иша очень хотела, — шаркнув ногой, бормочет та.

Иша. Синие всполохи. Силко знает про ее маленькие представления, которые она устраивает для отчаявшихся людей. После того, как Джинкс решила, что разозлить Пилтовер — это охеренно хорошая идея, Силко посадил ее под домашний арест. От греха подальше. Познакомившись с Ишей во время одной из тайных вылазок наружу, Джинкс ненадолго потеряла интерес к суровому оккупированному Зауну, развлекаясь детскими играми с новой подругой — и Силко выдохнул. Когда синяя краска разлилась по улицам, Силко был уверен, что Джинкс не при чем, и это делало все еще более занимательным. Да у него тут выводок мелких революционерок.

Увидев Вандера, который исподлобья рассматривает ее, Иша немного робеет. Вайолет грустно улыбается: понимает, что это они могут угадать под темной шерстью знакомые черты, а для ребенка Вандер — настоящее чудовище из сказок. Тем не менее, Иша подходит поближе и рассматривает тяжелую лапу с когтями, которой он упирается в землю. Разноцветные глаза следят за девчонкой.

— Иша, не трогай, — вздыхает Силко, когда она уже тянется ручкой. Та недовольно хмурится. — Идемте наверх, надо многое обсудить… Севика, что там насчет подвала?

Он совсем не хочет лишиться лестницы из-за попыток Вандера подняться наверх.

— Сделаем, босс, — отрешенно говорит Севика. Она не может не узнавать.

В дверях кабинета Силко оборачивается. Вайолет отстает, она явно не уверена, что хочет заглядывать в святая святых владыки Зауна, однако сгорает от любопытства — это написано на ее живом, открытом лице. Джинкс вприпрыжку оказывается внутри, чуть позже поднимается Севика, сказав, что уладила проблемы с размещением… Она так и не подбирает слова, только хмурится.

— Я могу узнать почерк, — говорит Силко. Устроившись в кресле, он закуривает — ему удается отвлечься. Это всего лишь одна из многих проблем, которые ему приходится решать. — Работа Синджеда, я думаю. Разыщи этого ненормального — и побыстрее, хочу, чтобы он оказался на коленях в этом кабинете, — спокойно говорит он Севике, но та вдруг усмехается, скрестив руки, живую и металлическую, на груди:

— Судя по тому, что я слышала, дока загребли вместе с бунтующими подростками возле памятника.

Севика ни за что не признается, что она тоже там была. Что тоже хочет броситься в бой, но рука Силко удерживает ее, не позволяя им ввязаться в самоубийственную войну, пока он не придумал, как подточить силы противника.

— Я видела его в тюрьме, — насупившись, вспоминает Джинкс. — Вандер пришел туда за ним, но увидел меня, и… думаю, все пошло не по плану, — она дергает плечами.

— Доктор хотел так выбраться из тюрьмы? — удивляется Вайолет. Она лучше всех знает, что так просто эти камеры не вскрыть, если на твоей стороне нет чудовища с когтями, что рвут металл.

— Поверь мне, Синджед не из тех, кто ходит на такие сборища, — отмахивается Севика.

Полевое испытание, значит. Он намеренно дал себя поймать, чтобы проверить, насколько разрушительным может быть его творение, его чудовище, которое отправится на поиски хозяина. Не окажись там Джинкс, которая пробудила в звере человека, наверняка Синджед остался бы доволен результатами. Силко усмехается, представляя растерзанных миротворцев. Как же так, Вандер, хочется пропеть ему, наклонившись к оскаленной морде, ты же был против насилия и не хотел лить кровь — ну, кроме моей, разумеется.

Вандер назвал бы его злопамятной змеей.

Впервые за долгие годы Силко может спуститься вниз и уточнить, что именно Вандер думает по этому поводу. Есть, конечно, шанс получить в ответ невразумительное рычание, но все равно от мысли об этом ноет, скрежещет что-то внутри.

— Док остался там, — вспоминает Джинкс.

— Значит, он в руках пилтошек, — огрызается Вайолет. В этом есть что-то личное — Силко знает, что она работала с юной Кирамман, но теперь каждое напоминание о Верхнем городе для девчонки сродни зубной боли.

— У ноксианцев, — говорит Севика вдруг. — Я видела их главную, когда мы туда пробирались.

Ноксианцы — это проблема. Силко поигрывает ножичком для писем. Переговоры окончательно зашли в тупик не после выстрела Джинкс, а после того, как Амбесса Медарда перехватила управление в свои руки. Его контакты среди миротворцев постепенно исчезли, будто их никогда и не было. Силко представлял, какими методами Амбесса расправляется с двойными агентами.

— Есть и другой способ, — робко говорит Джинкс. — Я слышала про человека, который лечит больных. Все калеки Зауна отправляются к нему, и он может что-то сделать для Вандера…

— Я не доверяю спасителям, — сухо говорит Силко.

Он знает об этой проклятой секте, обосновавшихся в самых низовьях Зауна. Они на его земле… хотя, строго говоря, Силко предпочитал раньше не заглядывать в такие пропасти, где выживают жалкие слабаки. Они недостойны даже быстрой смерти — так пусть гниют, если оказались слишком слабыми для выживания в этом жестоком мире. Но появление лекаря принесло им надежду, а надежда, считал Силко, страшнейший яд. Зависимость от нее похуже, чем от мерцания.

Он слышал об исцеленных. Смотрел на свой глаз в отражении. Будь Силко моложе и отчаяннее, мог бы послушать сплетни, которые ходят об этом чудесном докторе, но он слишком много прожил со своей болью.

И он знал, что ничего не дается бесплатно. Всегда есть какой-то подвох.

— Ты знаешь тюрьму, можешь прикинуть, где будут держать доктора? — обращается Силко к Вайолет.

— После нашего визита они наверняка усилили охрану, — замечает Севика.

Вот поэтому-то Силко и говорил, что они обезумели, если решили, что это хорошая идея.

— Есть другой выход, — размышляет Силко. — Насколько я знаю Синджеда, он не захочет терять такой… выдающийся экземпляр. Если он сумеет договориться с властями, то отправится в Заун на поиски сбежавшего зверя, и тогда он будет играть по нашим правилам.

— Он наверняка приведет с собой войска. Ты же не хотел доводить до открытых столкновений, босс.

— Тогда у меня не было зверя, который способен разорвать миротворцев на части.

— Ты хочешь его использовать! — подавшись вперед, как для броска, восклицает Вай, и Силко кивает, не скрывая своих намерений, отчего злит девчонку еще сильнее: — Хочешь сделать из него приманку, или оружие, или… хрен знает! Мы должны позаботиться о Вандере, а ты хочешь втянуть его в свою войну!

— Смелые речи для той, кто ударил своему городу в спину, — щурится Силко. — Да, я знаю про твои небольшие светские прогулки по вентиляциям. Ты хотела добраться до собственной сестры, а теперь рассказываешь мне, что я не могу воспользоваться своим братом?

Слова повисают слишком тяжело. Вайолет рассерженно мотает головой и уходит, чтобы не разводить спор еще больше. В этом они с Вандером тоже похожи, он вечно сбегал от ответственности, когда дело принимало слишком серьезный оборот. Не понимал, что власть требует жертв…

— Оповести остальных о том, что готовится, — быстро говорит Силко Севике, чтобы думать о чем-то другом, кроме Вандера, который топит его в реке, кроме остатков Вандера, спрятанных в их подвале. — Химбароны наверняка заинтересуются шумом, который произведет армия ноксианцев, марширующая по нашим улицам.

Севика, как и обычно, сухо кивает.

Силко откидывается на спинку кресла, выдыхает густой дым в потолок. Пепел летит на штанину, но он вспоминает, что уже извалян в грязи из-за Вандера, так что волноваться не о чем. Джинкс, задержавшись после короткого совещания, подлетает ближе. Силко догадывается, что она не хотела показывать эту свою сторону перед сестрой, не хотела доверять ей настолько личное, но она забирается на подлокотник его кресла, как птичка на жердочку, и заглядывает в больной янтарный глаз.

— Спасибо, — шепчет Джинкс. — Спасибо, что вытащил Вандера оттуда.

— Не дело, чтобы он носился по Зауну и убивал людей, которые встретятся ему на пути, верно? — изгибаются губы Силко в намеке на улыбку.

Он хочет использовать Вандера — Силко должен бы чувствовать что-то по этому поводу. Того Силко, что ужаснулся бы этой мысли, давно нет, он сгинул на дне, однако Силко, мечтавший видеть смерть и мучения Вандера, тоже где-то потерялся. Впервые он начинает понимать: ответственность за город, его одержимая любовь к сироткам. Разве Силко не превратился в отражение своего брата?

Он признает, что ни за что не приютил бы чудовище, если бы оно не было Вандером. Хотя бы на малую часть…

Если бы первым, что оно сказало, не было его имя.

— Э-эй, Силко, — тянет Джинкс. Он тушит сигару и берется переплетать ей спутанные косы, чтобы чем-нибудь занять руки. — А ты не обидишься, что я называю отцом Вандера? — она хитро косится. — Вообще-то ты воспитывал меня дольше, так что… — она принимается загибать пальцы.

— Это определяется не арифметикой, — недовольно говорит Силко.

Она прекрасно знает его ревнивость. Джинкс — его дочь, его творение, его безумная принцесса Зауна. Силко никогда не говорил с ней о времени, проведенном у Вандера, потому что она сама не хотела это вспоминать. Вандер подобрал детишек Фелиции, когда Силко уполз подыхать в самый темный угол. Благородный, честный Вандер, который не мог бросить девочек одних в этом жестоком городе.

— Главное будь осторожна, — просит Силко. — Мы не знаем, что от него… от того, что с ним стало, можно ожидать.

Джинкс, сидящая к нему спиной, поводит плечами:

— Ты больше не злишься?

— Я не… — Силко осекается. — Когда я кричу, это значит, что я волнуюсь, а не злюсь. В последнее время я много волнуюсь, — хмыкает он. — Времена нынче неспокойные.

Джинкс слишком хрупкая, как стекло. Сквозь знакомый безумный взгляд Силко видит Паудер, ту самую девчонку, что свернулась клубком у него на коленях после смерти Вандера. Он убеждал ее, что нужно оставить прошлое, что нужно переродиться, что нужно двигаться дальше… Но это Паудер приводит его к Вандеру, истово веря в свою правоту, и он может лишь покачать головой: что ж, этого он не ожидал. Девочка полна сюрпризов, как и всегда.

Он завязывает косу лентой, Джинкс сползает с подлокотника и оплетает Силко руками, как жадный паучок.

— Только не говори Вандеру, что ты мой любимый папа, — хихикает она. — А то вдруг он тебя покусает.

***

Горящие глаза смотрят на Силко из темноты, сверкают, как искры. Он помимо воли улыбается: теперь мы не очень-то различаемся, брат. Он спокойно зажигает фонарь, который раскачивается со скрипом. В каждом уважающем себя заведении Зауна есть подпол. Место, подходящее, чтобы прятать товар… или чудовищ. Вандер прячется в углу, наблюдает за ним исподлобья. Занимает место, которого хватило бы для трех человек как минимум — он и прежде возвышался над Силко, как гора, но теперь… Он украдкой касается горла, под высоким воротником не видно кровоподтеков.

— Силко, — рокочет зверь в углу.

— Он самый, — привычно усмехается Силко. Возможно, он переоценил разумность этого создания, когда-то бывшего Вандером?.. Но зверь выдвигается ему навстречу, принюхивается.

— Весь город отравлен, — говорит он, недовольно дернув носом.

— Вот что тебя волнует? — веселится Силко, и это смех на грани безумия. — Да, я его отравил, но я смог его контролировать. Кроме того… без мерцания и ты, и я были бы всего лишь трупами, бесполезными кусками мяса, — он рассматривает колбу, возвышающуюся над его хребтом.

Силко находит себе стул, садится напротив. Старается сохранять спокойствие, хотя при взгляде на ворочающееся в сумраке чудовище хочется бежать. Гораздо больше его душу расковыривает вина, светящаяся в разных глазах Вандера.

— Что ты помнишь? — спрашивает Силко.

— Слишком много! — Вандер дергается, верхняя губа поднимается, обнажая клыки. — Ты… мы дрались… Девочки… Огонь и кровь.

Он касается бока там, куда впился нож. Силко знает, что теперь ему не помогут никакие кинжалы, он слишком беззащитен без регенерирующим монстром, но все равно явился — зачем? Сдохнуть в собственном подвале явно было не его желанным концом. Силко уверен: он проверяет, можно ли с этим работать. Он садится ближе, вдыхает запах крови и горячей звериной шкуры.

— Ты мог бы меня убить, — подсказывает Силко.

Но Вандер вдруг мотает тяжелой головой:

— Нет, нет… зверь молчит, когда ты здесь.

— Любопытно, — кивает Силко, и впрямь заинтригованный. — Нечто вроде… триггера, который пробуждает память. Джинкс, Вайолет и… Выходит, я. Такого док не мог ожидать, не так ли?

— Стая, — рычит Вандер, жмуря глаза.

— Вот уж спасибо.

Силко не уверен, правда ли Вандер помнит все, что с ними было, как они пытались убить друг друга, как былая дружба превратилась в ненависть. Зверь честнее человека, он слишком открыт — тянется навстречу, цапает лапой за плечо в нелепой пародии на объятие. Силко хочется вырваться, его окатывает волной отвращения к сшитым кускам человека и зверя, но он не двигается. Ему нужен этот зверь, уговаривает здравая часть его разума, он уничтожит всех врагов, если его удастся приручить. Идеальное оружие. Вандер…

— Я не собираюсь тебя прощать, — тихо говорит Силко. — Ты убил меня, я убил тебя. Мы в расчете. Так что заканчивай смотреть так.

— Ты пахнешь иначе.

— А ты пахнешь псиной.

Силко злится, и слова срываются сами собой. Вандер трясется от смеха, гора мышц и меха. В его объятиях запросто можно потеряться. Силко прикрывает глаза. «Р-раскажи», — раскатисто требует Вандер, и Силко обреченно вздыхает. Это будет длинная история.