Джинкс таится на крыше, смотрит в спину тому амбалу, что командует ноксианцами. Его часто можно встретить на улицах вместе с отрядами, его уважают, и Джинкс особенно хочется его достать, чтобы показать, что они не хозяева в их городе. Джинкс с Ишей и Вай пробираются за ноксианцем, неслышные, как вечерние тени. Прячутся за причудливо изгибающимися трубами Зауна. Чад густого дыма скрывает их, как плащ. Иша толкает Джинкс в бок и протягивает ей бинокль с начищенным стеклышком. Джинкс взмахивает рукой: спасибо. Хмурая Вай наблюдает за ними, и Джинкс не может разобрать, что значит этот гребаный взгляд. Зависть? Грусть?

— Что ж, он точно договаривается с кем-то из химбаронов, — заключает Вай, как будто это, блядь, не очевидно. Джинкс закатывает глаза. Спасибо, сестренка, что бы я без тебя делала!

Но Иша оживленно кивает, соглашаясь, и указывает на заброшенный дом, тыкает пальцем настойчиво. Предлагает подойти поближе, чтобы подслушать. Дом. Огонь. Синие искры, вдруг брызнувшие во все стороны. Звон заводной мартышки. Джинкс моргает, пытаясь отделаться от вспышек перед глазами, и сдавленно мычит.

— Нет, слишком опасно, — говорит Вай. — Нас просили только проследить.

Ей явно добавляет неудовольствия то, что она вынуждена выполнять приказания Силко, но делать-то нечего. Док у этих заморских уродов, а уроды хотят добраться до Вандера. Все просто. Джинкс смотрит на выбитые окна дома — все выглядит слишком мертвым, пустые рамы, зияющие раны… «Если напасть сейчас, мы их спугнем», — звучит в ушах голос Силко, когда ее пальцы танцуют по поясу с бомбами. Вот бы зашвырнуть их туда, прямо в рожу ноксианцу…

— Стой! — шипит Вай, когда Иша срывается вниз. — Ненормальная девчонка, — бормочет она, когда они с Джинкс вместе скатываются по крыше, черепица похрустывает под ногами.

Вай отправили, чтобы присматривать за ними с Ишей. Джинкс не дура, она знает, что Силко задумал. Все должно быть под контролем. С сестрой они почти не разговаривают, предпочитая сосредоточиться на слежке.

Как мелкий зверек, Иша юркает в пролом в стене. Она пригибается и исчезает в темноте, и Джинкс, в бессилии замершая у угла дома, кусает губы. Она-то туда не пролезет, а уж Вай — тем более! Злобно пнув стену, Джинкс замирает, прислушивается. Если Иша хоть пискнет, она снесет дом, пусть так и знают!.. Заметив ее волнение, Вай будто бы подается вперед, но на ее руках тяжелые боевые перчатки, и она тут же отшатывается назад. Остается только ожидание, топкое, как воды реки.

Молчание слишком тяжелое. В ушах Джинкс набатом стучит отсчет, после которого… Она и сама не знает, что она сделает. Что она хочет сделать. Голоса сердито шуршат в ушах. Если Иша… Но время проходит, и Иша выбирается, протискивается обратно, вся в ошметках пыли и в грязи, и показывает ей большой палец. Даже два. Джинкс хмыкает, кивает, и им тут же приходится прижаться к стене, прячась в густой тени, чтобы ноксианец смог уйти своей дорогой. Бок о бок с сестрой. Джинкс смотрит в сторону, чтобы не пересечься взглядом с Вай. Уже понятно, куда ноксианец направляется: к блок-посту на мосту, чтобы подняться в Верхний город. Тот, с кем он беседовал, не показывается, уходит другой дорогой, и Джинкс задумывается, что тут должны быть подземные пути.

— Мы могли бы последовать за ним, — вдруг говорит Вай. Она стоит, сняв перчатки и заложив руки в карманы, и мрачно косится на уходящего вдаль солдата — он превращается в темную точку. — Добраться до их главной.

— Силко сказал…

— Поверить не могу, что ты слушаешься своего одноглазого убийцу, — кривится Вай, и Джинкс слышит рев обвинения от нее, от Майло, от Клаггора, которые обступают ее. Иша вцепляется руками в бедро, и Джинкс, не глядя, опускает руку ей на голову. Поправляет каску. Выдыхает:

— Этот убийца, — цедит она, — был моей семьей, когда ты меня бросила.

— Я была в тюрьме! — захлебывается от негодования Вай. — И Силко все устраивало!

— Зато потом ты явилась с миротворцами, — растягиваются губы Джинкс в диком оскале. — Даже оделась в их шмотки, настолько прониклась. Людьми, которые убили наших родителей!

Броситься друг на друга им не позволяет только Иша, которая прижимается к Джинкс. Как бы там ни было, отталкивать мелочь она не хочет, а потому только свирепо смотрит на Вай, которая вздыхает от бессилия. Так-то, ликующе улыбается Джинкс, попробуй мне что возразить. Вай пыталась ее убить, но даже это настолько не сдергивает чеку ее ярости, как то, что сестра работала с ублюдками в синей форме. Теми, из-за кого родители… мост, кровавое зарево, осевшая на лице пыль… Джинкс жмурится до слез. Как она могла…

— Идем, — отвернувшись, говорит Вай.

Она не хочет оставлять Вандера надолго — что ж, в этом они с сестрой сходятся. Джинкс идет чуть позади, всерьез размышляя, что Вай — набитая дура, если решила доверить ей спину. Бегущая вприпрыжку Иша отвлекает ее от мыслей о пистолете, который лежит под рукой. Джинкс замечает рисунки на стенах, синие всполохи. Когда-то такие начали оставлять они с Ишей, но Джинкс уверена, что никогда не была у этой заброшки.

Химбароны мутят воду, как и всегда. Даже Джинкс понимает, что ноксианцы не станут отдавать местным ублюдкам власть, когда ее захватят, а поставят своих надежных людей — а ведь у нее-то башка не в порядке! Силко подозревает Смича — что ж, Джинкс давно предлагала принести его ушастую головешку на блюдечке, зря, выходит, не решилась. Они все жадные уроды, которым обещание денег и власти застилает глаза.

Сначала Финн, теперь Смич. Дерьмово…

Никому не верь, говорит Силко. Никому не верь, кроме меня, потому что я твоя семья.

— Там что-то случилось! — вдруг говорит Вай, напряженно всматриваясь вперед. Толпа. Гул голосов бьется под черепом у Джинкс.

Они неподалеку от «Последней капли», густая тень окутывает Заун, и обычно тут всегда людно: любители проиграть деньги, поискать хороший товар или продать что-то в крайней степени незаконное стекаются на улицы. Джинкс привыкла проходить мимо, проскальзывать, как призрачное видение. В этот раз что-то иначе. Они встревожены?.. Джинкс пытается уловить голоса, но они сливаются в сплошное бормотание, которое подхватывают ее собственный хор: Силко, смерть, кровь… Тревожные ноющие голоса. Она уже не отличает, какие шепчут в реальности, а какие подкармливает ее страх.

Джинкс и Иша бегут вперед, а Вай толкается локтями где-то позади, ругаясь себе под нос.

Около «Последней капли» Джинкс видит почетный кружок головорезов Силко, но те расступаются перед ней, давая пройти, безошибочно узнавая ее — и, возможно, чутка побаиваясь. У Джинкс даже нет времени подмигнуть им, чтобы не расслаблялись. Ей в нос тоже бьет резкий запах смерти: крови, разорванных кишок. Она видит Силко, тело перед ним, Вандера, который встает на дыбы, и Севику, которая, зажав его голову металлической рукой, тщетно пытается сдержать.

— Ты, блохастая псина, о чем ты думал! — клокочет рычанием Силко, надвигаясь на взбесившееся чудовище. Это выглядело бы забавно, учитывая их разницу в росте, но Джинкс пробирает озноб. — Нам нужен был язык, а не труп!

— Стой, это не Вандер! — вскрикивает Джинкс.

Зверь. Опасность. Трясущиеся пальцы нашаривают пистолет, она не может стрелять, не может… Глаза полыхают алым, он огрызается на Силко, пытается отшвырнуть Севику, повисшую на мощной шее мертвым грузом. Силко не отбегает, он сам со злостью шагает к разверстой пасти, и зверь давится рычанием. Медленно сквозь кровавый блеск проступают знакомые глаза: синий и золотой. Вандер вздрагивает, вдруг обмякнув.

Мотнув головой, чтобы Севика пустила зверя (с явным неудовольствием), Силко подступает ближе. Вандера гнет к земле, как от резкой головной боли. Джинкс видит на его лапе потеки крови, ошметки кожи… Переводит взгляд на труп, скорчившийся рядом. Лица уже не разобрать, но в долговязой фигуре, в хламиде вместо одежды можно попытаться узнать кого-то из беспризорников. У разжатых тонких пальцев валяется короткий нож.

Силко говорил, что за ним пришлют убийцу. Он нарочно хотел подставиться, чтобы заставить их ударить, но схватить парня не удалось — потому что Вандер снес ему башку мощным взмахом лапы. Джинкс смотрит в кроваво-серую кашу. В очертаниях тела ей видится кто-то знакомый. Силко. Вай. Джинкс мотает головой, как и Вандер, стараясь стряхнуть наваждение.

Вай — живая, что ей будет — оказывается рядом и снова от души ругается.

— Вырвался вдруг из подвала, — говорит мрачная Севика, покосившись на Джинкс. — Силко недооценивает тварь. Ему наши замки не помеха.

— Не смей так говорить о моем отце! — щерится Джинкс, дуло пистолета пляшет, целясь в Севику.

— Твой отец сейчас зверю в пасть башку засунет. И вытаскивать его оттуда буду не я.

Джинкс хочет возразить, что вообще-то говорила о Вандере. Поворачивается. Силко и впрямь слишком близко, хватает лохматую морду за щеки зачем-то, вынуждает, чтобы Вандер взглянул ему в глаза. Он позволяет, подставляется. Силко умеет приковать внимание. Джинкс вдруг вспоминает: темная ночь, вокруг них плещется холодная река, его тихий голос. Некоторые говорят, Силко умеет гипнотизировать янтарным глазом. Силко касается виска над дернувшимся ухом, как будто хочет вытянуть боль.

— У меня все под контролем, Вандер, — медленно, как-то певуче говорит Силко. — Я не нуждаюсь в твоей защите.

— Он… хотел убить, — неразборчиво, как из кузнечных мехов, раздается голос. — У него был нож. И яд в венах.

— А ты все еще пытаешься защищать нуждающихся? — усмехается Силко, но без явного недовольства. — Я не позволю так запросто воткнуть в себя нож, понимаешь? Все было задумано, я заманивал его в ловушку. Ты… слишком хаотичен. Обнаженное сердце. Знаю, ты пытаешься помочь своей… стае. Но оставь мне разобраться.

— Все еще… решаешь, кто достоин жить?.. — хрипит Вандер.

— Кто-то ведь должен. Это мой город. И ты будешь слушаться меня, если хочешь свободы.

Убаюкивающий голос Силко действует, и Вандер медленно кивает. Правда ли он понял или просто смирился? Джинкс осторожно подходит, готовая отскочить в сторону, но Вандер уже только устало ворчит, ткнувшись лбом в плечо Силко. Она догадывается, что Вандеру самому больно, что зверь мучает его. Так же, как ее — голоса. Силко оборачивается, и Джинкс в нелепом приветствии взмахивает рукой. Он вовсе не так спокоен, как могло бы показаться со спины, теперь Джинкс видит и растрепанные волосы, и расширенный зрачок здорового глаза — от страха?..

— Вернулись вовремя, и даже ничего не взорвалось, — стараясь взять себя в руки, кивает Силко.

— У нас есть доказательства, что Смич намеревается сотрудничать с ноксианцами, — отрешенным голосом говорит Вай. Она смотрит только на Вандера. Хочет показать, что она, мол, не с ними. Она тут только для того, чтобы защитить отца и достать для него доктора.

Иша вдруг разражается взмахами рук, всплескивает ими.

— Значит, планируют нападение исподтишка через несколько дней, — кивает Силко, внимательно глядя на мелкую и ее пантомиму.

— Вы что, все ее понимаете? — бурчит Вай.

— Ну разумеется. Идемте куда-нибудь, где поменьше крови, — сетует Силко, стряхнув кусок уха с плаща. — Вандер, можешь доесть.

— Что? Нет! — дергается Вай, как от выстрела.

— Это была шутка, Вайолет. Если ты не заинтересован, конечно, — любезно предлагает Силко, глядя в разноцветные глаза. Вандер что-то виновато урчит. — В любом случае — избавьтесь от тела, — велит он своим людям, — я не хочу знать подробности.

В «Последней капле» нынче не очень людно, и Джинкс подозревает, что это Вандер отпугивает посетителей. Он садится около стола, выжидающе смотрит на остальных, занимающих места. Джинкс приваливается к нему боком. Горячо. Запускает пальцы в клочковатую шерсть. Силко вскидывает бровь, когда она, задумавшись, сплетает на плече Вандера короткую косичку.

Странно. Силко говорил, что ей нужно быть Джинкс, нужно быть сильной. Вандер, доброжелательно глядя на нее из-под кустистых бровей, бормочет: «Паудер…», и впервые за долгое время ей не хочется протестовать против этого старого имени, рассеившегося, как пороховой дым. Может ли она быть Джинкс для Силко и Паудер для Вандера? «Прерви цикл», — говорил ей Силко. Кем ей быть для Иши, которая, гордая донесенными вестями, садится рядом с Джинкс и принимается рисовать на столешнице мелком?

Может, это и есть тот гребаный ответ? Им надо стать кем-то новым?

— Власти, несмотря на военное положение, не хотят устраивать открытый конфликт, — рассуждает Севика, наклонившаяся над столом. — Они подкупают химбаронов, чтобы подорвать нас изнутри. Когда пыль от очередной грызни уляжется, они придут и заберут у нас зверя, когда мы ослаблены.

— Почему они так привязались к Вандеру? — спрашивает Вай, разведя руками. — Или есть другие причины?

— Миротворцам, сдается мне, Вандер не нужен — если только они не хотят предъявить ему обвинения в нападении на тюрьму, — кивает Силко. — Но Амбесса… Из того, что я знаю: она ищет оружие, которому нечего противопоставить. Неубиваемого бойца, который будет подчиняться каждому ее слову. Звучит весьма искусительно.

Вандер сердито рычит. Джинкс гладит его по руке.

— Или она не хочет, чтобы это оружие оказалось в наших руках, — размышляет Силко. — Тоже недурная причина сравнять Заун с землей.

Раньше все было понятно: Пилтовер и Заун, Верхний и Нижний город. Зачем бы в их вечную грызню вмешиваться иноземцам? Джинкс ничего в этом не понимает, но она хотя бы знает, против кого направить оружие — чтобы никто не посмел тронуть Вандера. Она вдруг понимает, что эта мысль удерживает ее здесь, не дает соскользнуть в видения. Они помогут Вандеру. Она все исправит. Она докажет, что может что-то исправить!

— Нападение на Пилтовер несколько месяцев назад, в день открытия памятника, — вдруг припоминает Силко. Он смотрит на Вай, и сестра кивает — значит, она там была. — Ренни явно не сама решилась на такое. У меня есть несколько источников, которые в один голос твердят, что все устроила Амбесса. И я бы не стал сомневаться в показаниях людей, у которых иглы под ногтями.

Вай растерянно пялится на Силко, потом переводит взгляд на Джинкс, но та поднимает руки: извиняй, я типа не при делах. Это то самое время, когда Силко запер ее «под домашний арест», как малого ребенка. Ух как Джинкс бесилась…

— Амбесса сама сражалась с напавшими, — вспоминает Вай.

— Весьма успешно, да? Убрала всех свидетелей, которые могли бы поведать миротворцам, кто их нанял — как это удобно, — снисходительно говорит Силко. Вай шумно дышит — верный признак, что она бесится. Джинкс улыбается: ну, сестренка, признай, что ты не самая умная. — После этого Амбесса смогла надавить на Совет и ввести войска к нам.

Возможно, Силко и не нравится Вай, но она не может отрицать, что он все разведал. Информация, а не бомбы, Джинкс, говорил Силко. Вот самое разрушительное оружие. Вай утыкается взглядом в стол, на котором жизнерадостно улыбаются рожицы, которые нарисовала Иша. Она не заметила врага прямо под носом…

— Ей бы не удалось запугать Пилтовер, если бы вы не атаковали Совет.

Джинкс стискивает пальцы в замок. Вай уверена, что она сделала это по приказу Силко, но тот почему-то не спешит ее разубеждать… Медленно, очень медленно Джинкс размыкает пальцы.

— Я разберусь со Смичем, — обещает Севика. — Кросс и Марго более-менее надежны, но вопрос всегда в цене.

— Предложим им сделку получше, — вздыхает Силко, хотя Джинкс подмечает, как дергается уголок зеленого глаза, явный признак недовольства. — Разделаемся с предателями и будем готовиться к обороне. Нельзя, чтобы кто-то вроде Смича ударил в спину.

Вандер скалится — в немом обещании расправиться с теми, кто посмеет позариться на их спины. Джинкс с любопытством рассматривает его лицо, искаженное звериными чертами. Она помнит другого Вандера, помнит… вспышки, крик, скрип ломающихся досок.

Иша ковыряет край стола мелком.

— И надо уже научить ребенка писать, — отвлеченно говорит Силко. — Прекрасный лазутчик.

Джинкс хмыкает. Теперь похвалы достаются не только ей, но ради Иши она готова немного уступить расположение Силко. Совсем чуть-чуть.