В течение всей жизни сталкиваться с ситуациями, не подлежащими изменению, неизбежно. Такие события происходят вне зависимости от чьего бы то ни было желания. Как бы ни перестраховывался и подготавливался. Нельзя отменить старение — кто-то изо всех сил пробует, нельзя отменить совершенные поступки — только перекрыть.
Нельзя было отменить и то, что происходило с Чонгуком каждый день. Какой-то частью Юнги надеется, что с ним все в порядке теперь, насколько это «в порядке» может быть у парня. А корректно ли употреблять «теперь», когда миновское «теперь» с каждой секундой отдаляется от «теперь» Чонгука?
Свет от компа режет глаза. Пора менять линзы — да толку. Челюсти примерзли друг к другу. Как хорошо, что ему не надо ни с кем больше разговаривать. Сиди еще, растапливай этот лед ради кого попало.
В психологии выделяют от трех до семи ступеней принятия неизбежного, но чаще — пять. Начинается все отрицанием.
«Жизненный цикл бабочек состоит из четырех стадий: яйцо, личинка, куколка и взрослая особь. Переход от одной стадии к другой, а именно превращение, называется метаморфозом».
Юнги уже не знает, что начать читать, как отвлечься, чтобы не лезть на стену от этой пустоты, которая, как бы парадоксально не звучало, заполняла его. Дата не хочет меняться, и заставить не получится. Пятнадцатое мая. Чертова единица и пятерка. Прошло тридцать часов с момента, как он проснулся, кровь по венам бежит вспять, кварк — все еще наименьшая частица мироздания. Но иногда, глядя воспаленными глазами на этот неприветливый мир, на мир, сделавший вид, что ничего не произошло, он ощущает себя ничтожней кварка, частицей, которая если попадет в глаз, то вообще не вызовет даже малейшего дискомфорта.
Он читает и думает о том, что у Чонгука было только три стадии, где непонятно, какая из двух первых — жизнь «до» и жизнь «в моменте» — превалировала. Третья стадия… очевидна в своей лаконичности.
Мин просматривает что-то про гусениц, куколок и сроки, всевозможные сроки, забивает голову чем-нибудь, только не окислившейся медью на верхней губе, разноцветными чернилами на рукаве и заразительным смехом. Он слушает чужие выступления на ютубе, полностью погружается в процесс анализа, выбрасывая все воспоминания в ведро, которое сожжет. Когда-нибудь обязательно сожжет. Непременно.
Чонгук все еще находится в куколке? Чонгук бабочка? И если бабочка, то как долго его крыльям суждено гореть?
Юнги воет в подушку и по-прежнему заставляет себя ходить на работу. Скорее по привычке, чем из желания отвлечься — бесполезно сосредотачиваться.
Юнги проходит через пять стадий принятия. Вторая — гнев:
— Гав, — апатично рычит на себя в зеркало. На этом гнев заканчивается.
Юнги проходит через пять стадий принятия. Третья — торг:
— Мне, пожалуйста, винстон с черникой.
— С черникой нет, — неприятно гундосит продавщица.
— Может есть?
— Молодой человек, я же сказала, что нет, не задерживайте очередь!
— Тогда с персиком.
Пачка летит почти что в рожу. Забавно, что лет в семнадцать они казались ему крепковатыми — сейчас скуриваются за один затяг.
Юнги проходит через пять стадий принятия. Четвертая — депрессия. На ней он торчит достаточно долго, ширяется со вкусом матерого нарколыги. И, на самом деле, предыдущие три пролетели почти в один миг — подобраться к пику американских горок и с визгом унестись вниз, на одуряющей скорости проноситься по извилистым путям. Нестить со всей дури в мертвую петлю.
В мертвую, блядь, петлю. В мертвую петлю чертовой депрессии. Не одна петля, так другая, а, Юнги?
Мин пишет в заметках все это время — выработалась привычка? Наличие привычки без привычки кажется ему забавным. Но все равно пишет каждое сегодня, будто бы снова встрял.
20 мая. прошла неделя
странно. мне странно
страшно без тебя
за
21 мая. надеюсь, где-нибудь ты жив, сволочь
</3
22. тошнит от толпы, в которой я постоянно не могу тебя найти
23. я в порядке, наверное. физически так точно.
иногда забываю поесть, но я стараюсь
Юнги врал, он не старался. Вес стремительно уходил, а он только курил вместо нормальных приемов пищи. Не загнулся только от проницательности Джина, который вдобавок не лез в его душу, выламывая все то хрупкое, что осталось держать стены рассудка.
Жизнь резко не стала серой или безвкусной, просто все показатели — яркость, громкость и насыщенность — поставили почти на самый минимум.
13.06. прошел почти месяц без тебя
я торчу дома, магистратуру еще скоро — и закрою
а потом сам закроюсь в квартире до следующего
чего-нибудь
14. в предыдущих 10-20 записях я тебе врал
не хотел чтобы ты волновался но пропасть изо лжи — хуже
очень интересно наверное все это выглядит с учетом того что нас буквально разделяет граница жизни и смерти
и возможно вселенные
но я упорно делаю вид, что ты все еще есть
(где-то там, но есть)
я скучаю, почти перестал выходить из дома, и если бы не Джин…
наверное было бы не очень
если существует вселенная, в которой то, что сделало твою жизнь адом, избивают до смерти, я бы с радостью туда переместился и взял инициативу встать в очередь первым. и последним.
15. Нашел университетские записи с тобой.
Как ты там соловьем разливаешься.
Я тебе никогда не говорил
БЛЯТЬ КАЖДЫЙ РАЗ ХОЧУ УМЕНЬШИТЬ КОЛИЧЕСТВО ПИЗДОСТРАДАНИЙ нО ТЕБЕ ПРИДЕТСЯ ЭТО ЧИТАТЬ ЮНГИ И ПЕРЕДАВАТЬ ЧОНГУКУ ЕСЛИ ВСЕ ЕЩЕ ЭТА СХЕМА ПЕТЛИЧЕК РАБОЧАЯ
Я РЕВНУЮ К ТЕБЕ ЮНГИ ЕСЛИ ПЕТЛИЧКИ ВСЕ ТАКИ ЕСТЬ
ТАК ВОТ
я тебе никогда не говорил и понятия нахуй не имею как мог знать, что не встречусь с тобой больше и не скажу, что у тебя невъебенный голос
у тебя невъебенный голос я чуть не умер
да, много текста выше было ради двух слов
пошли нахуй
16. Позвали на свидание сегодня
17. Ладно, я напиздел.
18. Чонгук я лбюлю теым
19. Вчера пил с друзьями — вообще не захмелел как будто.
Полвечера, правда, в тумане.
Он все еще находится в стадии депрессии. Все еще не может себя сутками поднять с кровати, заставить делать хоть что-то, что не связано с двигательными упражнениями для глаз. Умываться уже даже не нужно — кожа, кажется, после такого количества слез не жива. Война прошлась, истоптав плодородную землю. Клятых слез уже и нет, просто перманентное желание выпилиться, дойти до выполнения которого он обыкновенно не может.
Телефон лежит рядом, черный, как дыры в космосе. Вибрирует. Опять уведомления о неуплате или скидки в продуктовом?
Когда парень смахивает блокировку, груз срывается все куда-то в пропасть, пробивая эмоциональную дамбу, свалившуюся на него сверху в десятикратном объеме.
«Юнги? ЧЧГ»
Узнает чоновский номер с первой же секунды, даже если б тот не подписался, все равно бы понял. Не поверил бы, конечно (хотя он уже во что угодно верит), но обязательно бы понял.
Он вдыхает через нос, выдыхает через рот. Дрожащими руками хватается за телефон, как за самую драгоценную вещь на свете.
«с пранкерами не разговариваю», — с замиранием сердца смотрит на двигающееся колесико ожидания отправки.
отправлено.
Оно отправлено. Отправлено.
«хах <3»
Юнги проходит через пять стадий принятия. Последняя — принятие. Мин кидает напряженный взгляд на полчища просроченных таблеток в аптечке за стеклом.
Юнги принимает.
На традиционные правила игры в рамках жизни полагаться бесполезно: убегать от времени, перемещаясь в другие часовые пояса, с трудом пытаться словить его за хвост можно сколько угодно — пока есть эта тупая вера в хорошее и светлое. Справедливое. Только вот время выходит за рамки человеческого. Дашь повод — со спины догонит и не подавится, заглотив в огромную пасть истории. Время выходит за рамки человеческого, а значит — смертного.
Юнги принимает — таблетки, свою боль и эти сраные правила.
(Страх остаться ни с чем подогревается тем сильнее, чем весомее жертва на кону).
Юнги намерен победить время в изначально нечестной игре.