— Мне правда нужно завтра ехать с вами?

      — Если ты притащилась ко мне, чтобы ныть и действовать на нервы, то у меня для тебя плохие новости — мне насрать.

      Мэгги уныло съехала по спинке дивана и обняла подтянутые к груди колени, сгорбившись и противно скрипя диванной обивкой, а после — состроила жалобное лицо. Актёрского таланта у этой идиотки — хоть раздавай нуждающимся; родителям стоило отдать её не в спорт, а в театральный кружок. Может, это вызвало бы меньше проблем в будущем.

      Ваймак устало вздохнул. Тяжело ощущать себя многодетным отцом-одиночкой для своры проблемных придурков. А у этой нагло прибившейся к нему бродяжки, вообще-то, есть Бетси.

      Понимание того, что он позволил этой девчонке слишком многое, пришло аккурат в этот вечер; она прицепилась к нему сразу же, как они вернулись с выездного матча в Колумбию, и не оставила в покое даже тогда, когда все разошлись, а сам Ваймак надеялся отдохнуть в тишине и спокойствии своей квартиры.

      На поле Мэгги не выпустили, оставив развлекаться в запасе; перед самым матчем Кевин высказал Ваймаку всё, что думал про неё, оставив его раздражённым из-за этого детского недовольства, а теперь и Мэгги прилипла к нему, и пусть она ещё не высказалась, но Ваймак заранее ожидал её жалобы на Кевина.

      Он дал себе слово — если они ещё хоть раз подумают, что жаловаться ему друг на друга, это хорошая идея, то он закроет их в одной комнате, и пусть делают там, что хотят — хоть дерутся, главное, чтобы успокоились.

      Но он готов в первый и последний раз сыграть посредника между ними. Просто в честь того, что его придурки хорошо сыграли.

      — Кевин передал мне, что ты халтуришь.

      На самом деле, Кевин передал множество интересных высказываний, но пересказывать всю его гневную тираду не было никакого желания. Но даже этого хватило, чтобы весь жалобный вид Мэгги, что строила из себя бедного и несчастного ребёнка, мигом испарился ещё на моменте, когда она услышала имя Кевина. Она нахохлилась, уважительно дождалась, пока он договорил, и тогда клацнула зубами:

      — Пусть ходит и оглядывается теперь. Я его покусаю за ябедничество.

      — Лучше бы постаралась на тренировках с ним.

      — Он не тренировать меня хочет, а замучать. Это разные вещи и второму способствовать я не намерена.

      — Он расскулился, что ты даже не пытаешься. Избавь меня от этого.

      Мэгги скатилась вниз по спинке дивана ещё ниже, словно пристыженно, но Ваймак прекрасно знает, что стыда у неё нет — только бессовестность.

      — Мы оба… трое знаем, что он просто зря тратит время.

      Ваймак в наигранном изумлении оглянулся на неё. Кевин настолько загонял её, что она решила побыть откровенной? Надо же.

      Проблема вот в чём: Мэгги не переживёт, если её эго снова что-то пошатнёт. Её успели вернуть с небес на землю и дали понять, что она не центр солнечной системы, и она успешно справилась с этим осознанием, хотя никто в неё, избалованную и самовлюблённую дуру, не верил. Теперь она предпочитает быть крошечным астероидом, пролетающим мимо всех где-то вдалеке, и её это абсолютно устраивает.

      К ней нужно найти подход, заставить захотеть делать хоть что-то — любой ценой. Хотя бы ради неё самой, потому что иначе ничем хорошим это не закончится. Мэгги слишком привыкла всю жизнь проводить в движении и занимать себя делом, но теперь, увязнув в сожалениях, не позволяет себе к чему-то приобщиться, и с таким подходом рано или поздно снова перегорит. Так, по крайне мере, Ваймаку говорила Бетси, а Бетси он привык доверять, даже если это вынуждает его делать то, за что ему не платят.

      Ему никто не заплатил за то, что он согласился вместе с Бетси съездить в аэропорт и встретить вернувшуюся из Германии Мэгги. Это была их первая встреча вживую, до этого они были знакомы… условно. Бетси знала Маргарет Хейз, с детства отсвечивающую на экранах телевизоров, и постепенно узнавала Мэгги, которой уже было всё равно, к кому подаваться — обратно в родительский дом её не пустили бы ни при каких обстоятельствах. Перед тем, как забрать Мэгги, Бетси долго разговаривала с лечащим врачом, и тот лишь словесно разводил руки — Мэгги в полном порядке, абсолютно вменяема, адекватна и с ней с лёгкостью можно договориться на что угодно, одним словом — идеальный пациент.

      Просто ей совершенно ничего не хочется. Она сделает всё, что от неё хотят, но без особого интереса и заинтересованности. По крайне мере, она сама так говорила; на деле всем, кто знает её достаточно, предельно ясно — она, однажды разочаровавшись в себе после приложенных нечеловеческих усилий для любимого дела, не хочет повторения.

      Логика Мэгги проста и до невероятного раздражающая: если не будет стараться — не будет разочаровываться.

      И теперь, почувствовав, что от неё действительно ждут результатов, она собралась пойти на попятную.

      — Об этом стоило задумываться раньше, — в конце концов ответил Ваймак, сложив руки на груди, — ты подписала со мной контракт, и так просто уже не отделаешься.

      — Вам самому не смешно? — с невысказанной обидой протянула Мэг. — Какая из меня нападающая в экси? Я вам только как талисман сгожусь.

      — Ты опоздала, у нас уже есть Несокрушимый Лис. Придётся играть. Иди поплачь об этом в общаге. И заодно подготовься к завтрашнему банкету.

      Мэгги болезненно поморщилась. Разговор снова вернулся к первоначальной теме, с которой всё и началось.

      Она отчаянно не хотела ехать на осенний банкет. В её понимании это последний рубеж — согласится поехать и придётся принять тот факт, что она действительно часть команды и ей нужно… стараться. Прилагать усилия. Вливаться в игру. Поначалу думать о том, чтобы вступать в команду, было забавно — чтоб её, да представить в игре? Больше ей не смешно. Шутка зашла слишком далеко. Ваймак не шутил, когда говорил, что готов дать ей шанс на жизнь, в которой есть экси. Бетси ожидала, когда в ней вспыхнет искра.

      А Кевин Дэй на полном серьёзе требовал от неё упорства и усердия. Мэгги было весело злить его и выводить на эмоции, но стоило только вспомнить, что он-то, в отличие от неё, настроен решительно, и становилось страшно.

      — Вы же не взаправду верите, что я научусь нормально играть за этот сезон.

      — Не выйдешь в этом сезоне на поле — выйдешь в следующем.

      И это прозвучало как факт, который никто не в силах изменить или оспорить. Заметив, что Мэгги притихла, Ваймак усмехнулся:

      — Всё? Скулёж закончился?

      — Мне нравится, какие слова вы подбираете для своей команды, — резко перевела тему Мэгги, сев наконец-то нормально, — как будто реально завели себе стаю долбанутых лисов и пытаетесь их воспитывать. Лисий папка.

      Ваймак издал раздражённое кряхтение очень уставшего лисьего папки. От этой идиотки это прозвучало по-особенному ужасно. Ещё хуже от того, что он прекрасно понимал, зачем она перевела тему — хотела усыпить бдительность, чтобы потом по-новой начать выпрашивать себе разрешение никуда не ехать и дальше быть смешным придатком к команде. Ваймак почти уверен, что что-то похожее она уже попыталась провернуть с Бетси, прежде чем прийти к нему, но на Бетси такое не действует — она эту идиотку насквозь видела, а на Ваймака в целом уже ничего не действует — пятый год с Лисами возится, всякого насмотрелся, со всяким разбираться приходилось.

      — Во-первых, ты теперь одна из этих долбанутых лисов. Во-вторых — пошла вон из моей квартиры, разговор окончен.

      Мэгги раздосадованно поднялась с дивана уже направилась к выходу, но остановилась в проходе. Ваймак раздражёно оглянулся на неё, ожидая, какую ещё глупость она выкинет. Засунув руки в карман кофты, Мэгги чуть сгорбилась, бросив отчаянное:

      — Если я облажаюсь… вы же не выкинете меня? Да?

      — Считай, что ты попала в рабство на пять лет. Так что нет, ты за эти пять лет никуда не денешься, даже если станешь худшей нападающей в истории экси.

      Мэгги так облегченно расхохоталась, словно только эти слова и хотела услышать.

***

      Ваймак зашёл в автобус последним, пересчитал Лисов и их спутников по головам, и тогда сел за руль, не откладывая поездку в Блэквелл надолго. Настроение в автобусе было такое, словно они едут на казнь — Мэгги успела получить от Ваймака увлекательный рассказ о том, кто такой Рико Морияма, и почему его трогать не стоит, и это стало ещё одной причиной, почему она не хотела ехать на этот банкет.

      Только мафиозных разборок ей и не хватало, в самом-то деле. Особенно после того, что выкинул Нил, которому, оказывается, палец в рот не клади, а дай что-нибудь ляпнуть в сторону мафиозников.

      А от неё — самого безобидного создания в мире — шарахается и разговаривать отчаянно не хочет. Мэгги почти оскорблена. Кажется, она действительно не умеет ладить с низкими людьми — а она даже не шутит про их рост! По крайне мере при них. Ники не считается.

      А они, карлики эти, всё равно дуются на неё.

      Думая подсесть поближе к Ники, чтобы всю дорогу проболтать, — прости, Джим, Мэг не слишком заботит твоё благополучие, — Мэгги уже направилась в сторону задних сидений, приметив свободное местечко рядом с Нилом, которого не теряла надежды разговорить, но её планам помешал Эндрю.

      — Даже не думай, мармеладная ты наша, — Эндрю перегодил ей дорогу, встав в проходе со своей маниакальной улыбкой, — я человек спокойной и уравновешенный, ты же знаешь. Но во время поездок всякое случается. Особенно, если кто-то постоянно чешет языком о всякой херне под боком. Я одного Ники едва выношу, а на ваш дуэт у меня уже аллергия.

      Мэг закатила глаза, но примирительно подняла руки и отошла обратно к местам, где расселись старшекурсники. Она уже уяснила, что спорить с Эндрю — себе же дороже, и это того в любом случае не стоит. К тому же, у неё всё ещё есть номер Ники, чтобы доставать его всю дорогу.

      Впрочем, он начал это первым.

«прости за эндрю. я почти уверен, что он просто ревнует»

«ну знаешь, эта братская любовь».

      От ехидно-довольного смайлика, который Ники добавил чуть опосля, Мэгги хихикнула. Прежде чем ответить, она поудобнее устроилась на своём месте, растянувшись вдоль всего широкого кресла. Бросила мельком на старшекурсников впереди — у них разговоры о своём. Взгляд зацепился за Рене и Элисон, севших вместе.

      Мэгги, может, и бесстыжая, но не бессовестная. Видя чужое горе, не может беззаботно трепаться о пустяках, хотя очень хочется. Могла бы спокойно влезть в разговор старшекурсников, но пока с ними Элисон — держится на почтительном расстоянии.

      До этого они виделись издалека, когда Элисон поехала на игру — в общежитии она не появляется. Переживает своё горе. Мэгги знает, что её взяли в команду, по большей части, из-за смерти Сета. Отдали его позицию, которую она не заслужила, и, что самое важное — она никогда не заменит его в игре.

      Главное, чтобы Элисон не считала, будто Мэгги является его заменой. Это было бы оскорбительно для всех них. Мэгги сделала себе мысленную пометку о том, что нужно поговорить с Элисон, когда она будет в порядке — чтобы убедиться, что у них нет никаких претензий друг к другу. Но это — потом-потом.

«всё ок»

      Ники, словно действительно ждал её ответа, свой прислал незамедлительно:

«я удивлён, что ты даже спорить не стала»

«я почти был готов делать ставки, подерётесь вы или нет»

      Мэгги задумчиво повертела головой с одного бока на другой, раздумывая. Отчасти, Ники прав. Ей хотелось поспорить — просто из вредности. Но настроение из-за сраного банкета подпортилось. Убивать его окончательно об обдолбанного Эндрю не было никакого желания.

      Как и нет желания нагружать Ники своими заёбами.

«я просто расставила приоритеты в пользу выживания»

«а то карлики на многое способны»

«я в властелине колец видела»

      Стоило сообщению пометиться, как прочитанное, Мэгги услышала хриплые и едва сдерживаемые смешки позади. Она надеется, что она не сильно испортит вечер для Ники и Джима, но не от всей души.

      Впрочем, способность Ники болтать не останавливаясь, явно была недооценена; то, как он охотно поддерживал разговор и с Джимом, и успевал отвечать на сообщения Мэгги, можно приравнивать к сверхспособностям. Благодари Ники Мэг и расслабилась, и совсем не заметила, как пролетело время в дороге. И то, насколько расслабленно-довольной она себя чувствовала из-за шутливых сообщений с Ники, едва не заставило её пропустить мимо себя тот факт, в каком состоянии находится Кевин.

      Когда тренер Ваймак заглушил мотор и, почему-то, пошёл не на улицу, а в конец автобуса, Мэгги заинтересованно проследила за ним. Старшекурсники, стоило Ваймаку скомандовать им выходить, сразу же последовали его словам, а Мэгги так и застыла в проходе, зацепившись за Кевина взглядом, словно якорем.

      Его трясло. Весь он, бледный и напряжённый, едва походил на себя, на Кевина Дэя, который гонял её по стадиону ночью. Казалось, что он, обычно выпрямленный в полный гордый рост, хотел сделаться меньше — если и вовсе не исчезнуть, и его прерывистое, загнанное дыхание слышалось ей даже с другого конца автобуса.

      — Мэг? — окликнул её Ники, уже стоявший у выхода и заметивший, что она мешкается. — Пойдём?

      Из-за оклика Ники на неё обратил внимание Нил — не мог не заметить её взгляд на Кевина, и то, что она совсем утратила свой привычный смешливый вид. Нет ни улыбки, ни смешков. Только то, что можно расценить, как переживания. Словно если она заговорит, то спросит, как Кевин себя чувствует. Словно мгновенно простила Кевину все препирания и подначивания, ночные тренировки и нереалистичные требования.

      Словно её искренне волнует, что Кевин, блять, Дэй, хочет оказаться где угодно, но не на этом ебучем банкете.

      Словно она в искреннем ужасе, что вместо утешения человеку с панической атакой предложили выпить.

      Мэгги резко, прежде чем Ваймак ей хоть слово сказал, выскочила из автобуса следом за Ники и внезапно схватила его за руку, призвав остановиться, и машинально из-за возмущения перешла на немецкий:

      — Вы, блять, серьезно человека с паничкой просто спаиваете? Думаете, водка — ебучее решение всех проблем?

      Ники удивлённо на неё оглянулся, явно не ожидая такой реакции. Дав Джиму жестом понять, что он нагонит его, как разберётся с ней, Ники повернулся и ответил ей тоже на немецком:

      — Мэг, его иначе не успокоиться.

      Мэгги нервно закусила губу, едва не спросив, пытались ли они вообще. Мимо них прошёл Нил, тоже вышедший из автобуса, и неоднозначно посмотрел в их сторону. На него мгновенно стало плевать.

      Мэгги просто не может понять, почему они, люди, которые провели с Кевином столько времени, и знающие о нём куда больше, чем она, относятся к нему… так равнодушно. А потом — потом поняла, почему её это волнует.

      Потому что когда ей, ещё Маргарет Хейз, было невыносимо тяжело, всем тоже было плевать. А то, что её потом нашли со вскрытыми венами, раздули до сенсации. Словно никто, блять, не ожидал, что человек, который искал помощи, может так поступить.

      А теперь её корёжит с того, что этот Кевин, мать его, Дэй, едва дышать способен из-за накатившей на него паники, а ему вместо утешения суют бутылку водки.

      Словно именно так и утешают людей.

      Она резко отпускает руку Ники и отходит на шаг, усилием воли заставив себя не схватиться за свои плечи, чтобы не выдать с головой то, насколько это выбило её из колеи. Вместо её ладоней — на плечах оказались ладони Ники; он аккуратно сжал их, призывая посмотреть на себя:

      — В чём проблема, Мэг? Тренер позаботится о Кевине, не парься так.

      Она видела, как Ваймак заботится о Кевине. Примерно так же Маргарет Хейз заботилась о себе, думая, что если нажраться в хлам, обдолбавшись попутно дурью, ей полегчает. Но полегчало ей только с лезвием в руках.

      Но она не готова произносить это вслух. Не готова признаться, что она, к которой никто не проявил сочувствия, готова проявить его кому угодно, лишь бы не смотреть на своё искажённое отражение.

      — Ты прав, — спокойно произнесла Мэгги, чуть улыбнувшись, — ты прав. Без понятия, что на меня нашло. Пошли.

      Ники ни слова больше не сказал по поводу её странного поведения, и они спокойно подошли к Джиму, чтобы забрать свою одежду из багажного отделения. Чуть позже потянулся и Кевин с Ваймаком. Мэгги бездумно смотрела на вешалку со своим платьем в руках, и чувствовала, как неприятное чувство продолжает ворочаться в груди.

      Она не святая. Она никогда не сможет стать спасительницей всех нуждающихся. Она никогда не стремилась к тому, чтобы стать хорошенькой и правильной.

      И всё равно не может оставить всё так, как оно есть.

      Позволив Ники пойти вперёд и дождавшись, пока Ваймак отойдёт от Кевина, стоящего с пустым взглядом, словно он и здесь вовсе, Мэгги решилась сделать хоть что-то.

      — Кевин, — Мэгги аккуратно толкнула его локтём, не сильно, почти по дружески, но чтобы привлечь внимание, — я могу чем-то помочь?

      Кевин слабо вздрогнул, но взгляда на неё не поднял. Затравленный, напуганный и едва реагирующий на всё, что его окружает — такой Кевин отчаянно не нравился Мэгги.

      — Отъебись, — бесцветно ответил Кевин.

      — Я серьёзно спрашиваю.

      Лишь после этого Кевин заторможенно оглянулся на неё, и впервые увидел её без бесячей улыбки, которую не смог стереть ни за одну из ночных тренировок; Мэгги действительно всерьёз обратилась к нему.

      Она не знает всю его историю — лишь в общих деталях. Она никогда не планировала узнавать Кевина Дэя, вникать в его жизнь, расспрашивать о деталях его личных травм. Так что она понятия не имеет, что делает, но уверенно продолжает:

      — Можешь считать меня кем угодно, но я никогда не стала бы издеваться над человеком, у которого проблемы. Если захочешь поболтать о пустяках или испортить моё платье своими соплями — я к твоим услугам, как раз буду с тобой за одним столом сидеть.

      Кевин нервно поджал губы:

      — Думаешь, я буду на банкете сидеть и рыдать в твоё плечо?

      — Тебе стоит перестать быть таким серьёзным, — Мэгги чуть привалилась к нему, и Кевин почувствовал своим боком тепло, исходящее от неё, — и не воспринимай всё так буквально. Всё, что я хотела до тебя донести: если вдруг что — я поблизости и всегда к твоим услугам. Улыбнуться в благодарность не буду просить, но можешь бросить на меня свой брезгливый взгляд, чтобы я поняла, что с тобой всё в порядке.

      — А ну сбрыснула, — вклинился между ними Эндрю, угрожающе махнув своей вешалкой, — на минуту отошёл, а ты уже херню творишь.

      Мэгги не нашла ничего лучше, кроме как привычно хихикнуть и отскочить от Кевина и угроз Эндрю. Всё, что ей хотелось, она сделала, так что причин задерживаться и дальше у неё не осталось, и всё же она оглянулась напоследок, и уловила взгляд Кевина ей вслед — пока он не вернулся к своему затравленному состоянию и не опустил голову.

***

      Это смешно.

      Это, блять, просто смешно.

      Кажется, врачи, когда выписывали её, назвав полностью вменяемой, что-то да напутали, потому что Мэгги абсолютно точно ёбнутая, и она сама готова в этом признаться. Нужно будет показаться Бетси — в адеквате Мэгги ни за что и ни в коем случае не решилась бы заступиться за Кевина, блять, Дэя.

      Мэгги молча наблюдала за тем, как Кевин, чудом успокоившийся, снова начал терять спокойствие, когда понял, что Лисов посадили аккурат за один стол с Воронами. Мэгги молча наблюдала за тем, как Рико, очередной, блять, карлик, начал встречу с тонких издёвок и намёков. Мэгги молча наблюдала за перепалкой, что разгоралась между их командами с каждым моментом всё сильнее — она, сидящая на самом краю стола молча, никого не интересовала, никому не бросалась в глаза. Мэгги молчала, молчала, молчала, молчала. Никогда, блять, в жизни, она столько не молчала и не терпела.

      Мэгги так старательно и долго молчала, не попадаясь никому на глаза, не привлекая внимание. Она, патологически боясь, что как только кто-то её заметит, так сразу поймёт, кто она, потрясающе справлялась со своей главной задачей — быть спокойной и неприметной.

      Так какая сука потянула её за язык?

      Она могла тихо-мирно наслаждаться вечером и собой. У неё — охренеть какое роскошное платье; зная, что она потрясающе выглядит, Мэгги никогда этого не скрывала, не отрицала, и на всех банкетах лишь подчёркивала. Когда уберут столы и можно будет зависнуть на танцполе — Мэгги без проблем найдёт себе партнёра, с которым скрасит вечер. Безупречный вечер. Изумительный вечер. Вечер, где она не ввязалась бы в словесную перепалку с Рико Мориямой.

      — «Вы забрали то, что вам не принадлежит»? — повторила Мэгги за одним из Воронов с наигранной скукой. — Серьёзно? Вам, что, по пять лет, что вы разнылись так, словно у вас игрушку отобрали? Сходите поплачьтесь своим папулям о несправедливости жизни, вы же все тут любимые детки своих родителей, ага.

      Мэгги не знает всей ситуации, но умело составляет один факт с другим; короткой истории Ваймака про то, как связан ебучий экси с не менее ебучим кланом мафии, ей хватило, чтобы решить раскрыть рот. Её дешёвая провокация сработала, как надо; даже не поворачиваясь в сторону капитанов и глядя перед собой, небрежно сложив руки на груди, Мэгги чувствует, что об ярость Рико Мориямы можно топить северные ледники.

      Не ей конечно об этом пиздеть, но… нет, она будет. Потому что Рико — маленький, убогий карлик, который даже отцу своему не нужен.

      Ой, ой, ой.

      Кажется, её подавленная тяга к саморазрушению вылилась в то, что она собирается убиться об мафиозного сосунка, просто потому что её задело поведение Кевина.

      Мэгги могла бы сделать вид, что ей жаль, но никто ей уже не поверит, особенно — она сама.

      Справедливости ради, Дэн могла бы не смотреть на неё так свирепо; Мэгги же не сказала вслух всё, что думала. Пока что у неё хватает мозгов, чтобы не дать волю языку. Пока что. Она уже предчувствует, что скоро ей сорвёт тормоза, и никакой ужас в глазах всяких там Кевинов Дэев её не остановит.

      — А ты ещё…

      — Мэгги Добсон, — сверкнула своей клыкастой улыбкой Мэг, перебив одного из Воронов, — взаимно неприятно познакомиться!

      Не выдержав, она всё-таки развернулась в сторону капитанов, и заметила, как Рико окинул её брезгливым взглядом — так, словно столкнулся с чем-то мерзким, с чем дела иметь ни в коем случае не хотел, но, раз уж пришлось, ничего не поделать.

      — А, это ты. До сих пор неймётся? Могла бы брать пример со своей младшей сестры и отсиживаться молча, пока остальные разговаривают.

      Его слова — предупредительный выстрел в воздух; у неё есть шанс заткнуться, сидеть смирно и не рыпаться. С недоумёнными взглядами комадны в свою сторону она справится запросто, а с правдой — нет. Потому что она маленькая, трусливая Мэгги Добсон, которая прячется за другим именем и чужой фамилией, лишь бы правда не всплыла наружу.

      Но.

      Блять.

      Она не привыкла молчать.

      Особенно, особенно когда трогают её и малышку Джоан.

      — А ты почему не взял пример со своего старшего брата и не научился вежливости?

      Кажется, тот жалкий скулёж, который она услышала, был звуком умирающей надежды Кевина на лучшее. Ей всё ещё не жаль. Позже, если её не убьют, она обязательно ободряюще похлопает его по спине. Или попросит Эндрю сделать это вместо неё — ему, по-крайне мере, единственному сейчас весело, судя по широченной улыбке. Пусть отплатит за то, что Мэгги, эта идиотка, его повеселила.

      Ники подаёт её отчаяние сигналы, чтобы она заткнулась нахрен. Мэгги обязательно извинится перед ним чуть позже. Но она уже знает, что снова не сдержится, потому что один из воронов раскрыл свой рот, готовясь вмешаться:

      — Как тебя вообще взяли в команду? На твоём фоне даже эти бездари выглядят неплохо. Ты заплатила тренеру? Или разрешила пустить себя по кругу? Тебе же не привыкать, Маргарет Хейз.

      Мэгги нервно улыбнулась и хихикнула, искренне надеясь, что выглядит не слишком жалко. Она ждала этого и не сомневалась, что вот сейчас — именно тот момент, когда её опустят с небес на землю и напомнят, где её место, стоит ей только раскрыть рот. Иначе и быть не могло.

      И всё равно задели больнее, чем она ждала.

      Мельком улавливает, как Дэн просит Мэтта позвать тренера, и тот мигом вылетает из-за стола, а Рико, удостоверившись в том, что она закрыла свой рот — теперь уже точно, — и переключается на притихшего Нила, который интересует его явно больше, чем скандальная идиотка-наркоманка.

      В том, что ей напомнили об этом, есть мазохистское удовольствие; словно лезвием прошлись по венам.

      О, нет-нет-нет, дорогуша, с этим ты завязала. Ты дала слово Бетси. Ты дала слово себе.

      Мэгги Добсон — самый послушный пациент.

      И самая безмозглая идиотка.

      Момент, когда возле них оказался тренер Ваймак, для Мэгги смазался; он сходу оттащил своих паршивых лисят подальше от Воронов, договорившись о другом месте для них. Поднявшись из-за стола, она почувствовала и насмешливые взгляды в свою сторону — стоит привыкать к этому, хранить свою тайну, всплывающую, как плохой утопленник, не получилось бы вечно, особенно — при таких недоброжелателях.

      — Я пойду подышу свежим воздухом, — ровно, несмотря на шум в ушах, произнесла Мэгги своим, и, не обращая внимание на встревоженные взгляды со стороны Дэн и Мэтта, действительно пошла на улицу.

      Вышла, чуть отошла от дверей. Попыталась привести мысли в порядок — глубоко вдохнула и выдохнула. Обняла себя за плечи в защищающем жесте, потёрла холодную кожу, мысленно приговаривая только попробуй начать себя жалеть, и низко опустила голову. Она ненавидит себя жалеть — в своё время это ничем хорошим не закончилось. Не закончится и сейчас, когда у неё от прошлой спеси осталось одно лишь напоминание.

      Первее, чем Мэгги осознала, что начала всхлипывать, она почувствовала боль.

      Она с силой сжала своё запястье, впиваясь весёлым зелёным маникюром в краснеющую постепенно кожу. Захотелось содрать её с себя, захотелось оголить кровавое мясо, чтобы перестать чувствовать себя человеком; может всю кожу забить татуировками, проколоть каждый хрящик, обвешаться серёжками, обстричь волосы ещё короче, перекрасить в ядерный цвет, но это тело всегда было и останется телом Маргарет Хейз.

      Может до осипшего голоса повторять: привет, я Мэгги Добсон, Мэгги, Мэгги, Мэгги Мэгги МЭГГИ БЛЯТЬ ДОСБОН ПОЖАЛУЙСТА ЗАПОМНИТЕ СПАСИБО

      Но никогда, никогда, никогда не забудет, что Мэгги это сокращение от Маргарет; никогда, никогда, никогда, никогда, никогда не сбежит от того, что её звали Маргарет Хейз, и последствия каждого принятого ею решения будет тянуться за ней до конца её глупой, бесполезной жизни, которую она, вопреки второму шансу, тратит непонятно на что.

      Боже, как я тебя ненавижу, тупая ты сука. Когда ты прекратишь портить мне жизнь? Когда ты уже взаправду сдохнешь?

      — Мэг?

      Давай, продолжай скулить и жалеть себя, ты же у нас самая несчастная, самая бедная, самая обделённая. Скули и смотри на маленькую Джоан издалека. Смотри, блять, и думай: вот, вот кого хотели родители на самом деле, сколько бы ты не пыжилась, ты бы никогда не оправдала их ожиданий. Они хотели маленькую, скромную, послушную умницу, которая не будет порочить их имя, а ты? Ты, блять, как обошлась с маленькой Джоан?

      — Блять, Мэг!

      Её резко дёргают за плечи, вынуждая ошалело поднять голову и невидящим взглядом посмотреть на человека перед собой. Мэгги требуется несколько мгновений, чтобы понять, что её встряхнул Ники.

      Ники, боже.

      Боже, храни Ники.

      Она пытается неловко улыбнуться — улыбка это всё, что у неё осталось, и единственное, чего никогда не было у Маргарет. Выходит отвратительно — она понимает это, даже не глядя в лицо хмурого Ники.

      — Я в порядке, — хрипло выдаёт она, и ни один из них не верит ей, — я в порядке, правда. Я сейчас успокоюсь.

      — Ты весь вечер не в порядке.

      Мэгги пытается не переставать улыбаться, и всё же угрюмо поджимает губы. Ей нечего на это ответить, ей нечем защититься и прикрыться. Сейчас она — вся как на ладони, беззащитная в своей искренности. Неправильно, неправильно, совсем неправильно — обещала же себе…

      — Ладно Нил заладил со своим «я в порядке», но ты-то куда, — буркнул Ники, резко притягивая её для объятия, — мы же тебе ни слова плохого не сказали. И Дэн беспокоится о тебе. Не осуждает, слышишь?

      Мэгги стыдливо всхлипнула, почувствовав, как противно забит нос. Захотелось побыть несчастной и жалкой, чтоб утешали её, гладили по волосам, — но можно и потрепать, как Ники сейчас, — и говорили, что не осуждают. Хочется ныть-ныть-ныть, чтобы рядом не было оценивающего взгляда лечащего врача, что записывает каждое неправильное слово, отделяющее её от статуса «абсолютно вменяема».

      — Я себя осуждаю, — хрипло произносит Мэг, — я себя осуждаю больше всего. И если ты меня не отпустишь, я тебе сейчас вообще всё вывалю. Всё своё нытье.

      — Да на здоровье.

      — Я такая жалкая, — расхныкалась Мэгги, впервые за долгое время говоря это вслух, стискивая Ники в ответных объятиях, чтоб точно не сбежал, — я такая жалкая, жалкая, жалкая. Я же знала, знала, что этот мелкий уёбок тыкнет меня в моё прошлое. Была готова. А всё равно расстроилась, всё равно разрыдалась, как дура. Но меня так корёжит с Кевина, меня так корёжит, блять, что я не смогла смолчать. А когда он малышку Джоану упомянул…

      — Это твоя младшая?

      — Да, — всхлипнула Мэг, — младшая. Младшая сестра. Я так плохо с ней поступила в прошлом… Блять, я со всеми так ужасно поступала. Я была такой идиоткой. Я и сейчас идиотка, но, но… блять, блять…

      Мэгги снова разрыдалась, больше не выдавив из себя ни единого связного слова, а Ники ждал, пока она успокоится. Тоже чувствовал себя придурком, который снова ввязался в чужие проблемы, как было с братьями, от которых ни разу не получил и слова благодарности. Но сейчас — сейчас это Мэг, с которой он едва знаком, но за которой всё равно пошёл, сказав Дэн, что сам разберётся, даже не подумав, что оставил Джима одного.

      Потому что он хочет помочь хоть кому-то — если не сумеет помочь Кевину, к которому его не подпустят, или Нилу, который сам к себе никого не подпускает, то пусть это будет Мэг, которая тоже заслужила хорошего отношения к себе — как бы она не стыдилась своего прошлого и как бы не ругала себя.

      Может, раньше она и была плохим человеком, но сейчас — сейчас она Мэгги Добсон, которая шутит с ним тупые шутки, готова чатиться с ним на протяжении всех скучных пар, а ещё почему-то переживает за Кевина, даже когда остальным всё равно — привыкли ведь к его заскокам.

      Она успокаивается через время, отстраняется — хорошо, хоть не красилась, иначе совсем беда была бы, и не было бы возможности так спокойно вытереть зарыданное лицо. Ники пытается ободряюще ей улыбнуться, думает, сказать что-нибудь смешное и идиотское, чтоб рассмеялась хотя бы, а потом замечает её руки.

      Платье без рукавов совсем ничего не скрывает, выставляя напоказ разодранные ногтями запястья, и Мэгги, тоже это заметив, словно в попытках отгородиться от неудобной, грязной правды, обнимает себя за плечи, скрывая доказательства своего срыва.

      Ники снимает с себя пиджак и набрасывает на плечи Мэгги; та смотрит на него с благодарностью, даже не пытается улыбнуться. Только шепчет едва слышно, да так, что Ники приходится читать по обкусанным губам:

      — Никому не рассказывай.

      Ники кивает ей, и подталкивает в сторону входа на стадион:

      — Иди первая. Надеюсь, там все тоже уже успокоились. Я скоро тоже подойду.

      Она в последний раз утирает лицо и кивает. Первым делом ускользает в сторону уборной, чтобы умыться и привести себя в порядок, а после всё же возвращается на банкет, где уже убраны столы, а команды разбрелись кто куда. Воронов нигде не видно, зато Кевин — моментально бросается в глаза, даже если Мэгги не хотела сейчас вспоминать о нём. И всё равно подошла к нему и к Эндрю, стоявших у одного из фуршетов — просто потому, что не хотела оставаться одна.

      Кевин — уже вдрызг пьяный, одним своим состоянием давший понять, что Нил что-то да учудил ещё, — тоже обратил на неё внимание быстрее, чем должен был. Окинул взглядом, словно ему не всё равно, и тихо спросил:

      — Это пиджак Ники?

      Мэгги коротко отозвалась, кивнув. Тихая. Непривычно. А после, словно придя в себя, объяснилась:

      — Замёрзла просто.

      Кевин кивнул, словно для него это имело значение, и ни слова не произнёс больше, пусть и хотелось.