Мэгги планировала забыть о существовании Кевина Дэя и познать дзен, но он сам решил не оставлять её в покое.

      Она уже готовилась ко сну — умытая, умазюканная кремами и масочками, готовая беззаботно провалиться в сон, отоспавшись за бессонную ночь, после которой вернулась живой, целой, но уставшей с непривычки, — как её аккуратно позвала Рене.

      — К тебе пришёл Кевин, Мэгги.

      Она прямо так и выглянула из ванной комнаты — с маской на лице, зубной щёткой во рту, одетая в растянутую футболку, которую использует как пижаму, с птицей-киви, недоуменно глядящей на фрукт-киви, и пробубнила:

      — Нахрена?

      Кевин, стоявший за плечом Рене и сложивший руки на груди, вопрос не оценил и не соизволил ответить, лишь безучастно посмотрел в её сторону, словно это она ворвалась к нему, пока он умывал свою недовольную моську, а не наоборот. Быстро метнувшись в ванную, чтобы сплюнуть пасту и убрать щётку, Мэгги вернулась к Кевину, решив, что нужно действовать иначе.

      Она же обещала Дэн попробовать.

      — Кевин! Я как раз хотела с тобой поговорить, — начала Мэгги так, словно они только-только увиделись, наивно понадеявшись, что Кевин простит ей мимолётную бестактность.

      — Я тоже.

      Тон Кевина не внушил Мэгги ни веру в то, что он правда хотел с ней поговорить, ни в то, что этот разговор будет приятным, но она всё равно с энтузиазмом продолжила:

      — Мы как-то неправильно с тобой начали…

      — Собирайся.

      Кевин прервал её монолог сожаленца резко, не дав даже начаться наигранно раскаиваться; Мэгги недоумённо моргнула:

      — А?

      — На тренировку.

      — Ты время видел?..

      Время, на самом деле, не слишком позднее. Соседки успели позабавиться с её привычки ложиться так рано спать и пообещали не слишком шуметь, на что Мэгги посмеялась и заверила их, что всё нормально — у неё не самый чуткий сон, особенно после бессонных ночей.

      Но Мэгги в курсе, кто такой Кевин Дэй.

      Грёбаный фанатик экси. И торчать с ним до утра на корте, просто потому что ему приспичило побегать с клюшкой по полю, она не собиралась. Она уже настроилась забыться сладким сном, как ей и полагается. Режим, поддержка своего ментального здоровья, все дела. Мэгги Добсон — самый послушный пациент.

      А Кевин Дэй — самый невыносимый мудак.

      — Собирайся. Я долго ждать не буду.

      — Но…

      — Тренер сказал мне, что я могу делать с тобой что угодно, чтобы ты стала хотя бы отдалённо похожа на нападающую, — невозмутимо в очередной раз за диалог перебил её Кевин, — и сказал, что ты под моим руководством. Так что собирайся. Повторяю в последний раз.

      И развернулся, чтобы уйти, и лишь это уберегло его от того, что желание Мэгги бросить в него чем-нибудь не достигло своего пика. Она лишь недовольно крикнула ему в след:

      — В контракте ничего об этом не говорилось!

      И пошла собираться.

      Поплакавшись Рене, пока та ободряюще хлопала её по плечу, Мэгги с сожалением оглянулась на свою кровать, на которой ни разу за два дня не прилегла даже. Но, не желая проверять, какие сюрпризы будут её поджидать, если задержится хоть на минуту дольше, Мэгги выскочила из комнаты и резво спустилась вниз. На стоянке Лисьей Башни её поджидала заведенная машина, за рулём которой был курящий Эндрю. Приметив её, он затянулся в последний раз и отбросил сигарету, а потом о чём-то переговорил с отвернувшимся Кевином — Мэгги не услышала издалека.

      Она прикинула: её компания на ночь это Кевин, блять, Дэй, злобный карлик и… Нил Джостен.

      — Привет, Нил, — Мэгги приветливо помахала рукой, заметив его в последнюю очередь.

      С ним она ещё не контактировала; ей сказали, что он проводит большую часть времени с Монстрами, но в Колумбию вместе с ними не поехал — то ли места ему не хватило в тесной машине Миньярдов, то ли он был под домашним арестом, Мэгги так и не решила, какая из собственных теорий ей понравилась больше.

      Нил в ответ лишь мельком бросил взгляд на неё, и так слабо кивнул в качестве приветствия, что Мэгги не была уверена, не показалось ли ей это, а после сделала вывод, что он тоже не из болтливых.

      Значит, эту ночь она проведёт в мучениях от бесконечной скуки.

***

      Мэгги завели на поле. Впереди постоянно маячила прямая спина Кевина, что в любое время суток чувствовал себя на корте, как дома. Кто-то из оставшихся двоих включил на стадионе свет, заставляя зажмуриться и с недовольством нахохлиться, запихнув руки в карманы шорт.

      Её ужасно клонит в сон. А Кевин хочет, чтобы она играла в экси. Они никогда в жизни не договорятся.

      Если говорить откровенно, Мэгги любит спорт, а физические нагрузки никогда её не пугали. От природы хорошо сложенная, высокая, выигравшая в генетической лотерее джек-пот, Мэгги всегда чем-то да занималась, сколько она себя помнит. Даже во время реабилитации, как только ей выделили свободное время, начала тратить его с пользой, занимаясь йогой и силовыми упражнения.

      Только лишь о теннисе, которым она занималась с детства, Мэгги больше не желала вспоминать. Потому что теннисный корт — исключительно забава Маргарет Хейз. Долгие, долгие годы никто не представлял Маргарет без теннисной ракетки, и теперь Мэгги ни за что к ней не притронется, сделав всё, чтобы не пересекаться со своей старой жизнью. К её же счастью, у неё было множество вариантов, помимо вездесущего тенниса — Мэгги абсолютно влюблена в фигурное катание, ролики, лыжи, сноубординг, плавание, бег… олимпийской чемпионкой она ни за что не станет уже, но всё равно везде чувствует себя в своей тарелке.

      Мэгги любит спорт. Но не командный — в команде она играет отвратно с самого детства. Теннис и тот выбрала из-за того, что там она могла свободно полагаться лишь на себя.

      Начинать сразу с экси, так ещё и под присмотром Кевина Дэя, слишком экстремально даже для неё.

      Возможно, стоило попытаться отказаться от этой затеи, но уже поздно. Контракт подписан, Ваймак на пару с Бэтси нацепил на неё лисью шкуру, а Кевин Дэй протягивает ей клюшку, и его взгляд намекает, что возражений он не примет.

      Мэгги из капризности захотелось попробовать отказаться, но она всё равно протянула руку.

      На тренировках она ещё не играла полноценно — куда ей? Потому наблюдала со стороны, вертя клюшку в руках. Привыкала к тяжести — ракетка намного легче, привычнее. Пыталась привыкнуть к новым правилам и условиям — на теннисном корте она была сама по себе, здесь — часть команды, пусть даже поганой. Один раз попыталась спросить у Ваймака, может ли она быть просто талисманом команды — для числа. Ей намекнули, что отправят бежать марафон на сорок километров за такие глупости.

      А она бы с большей радостью пробежала несколько марафонов подряд, чем играла с Кевином Дэем.

      Он требует от всех больше, намного больше, чем они способны дать; Мэгги такое давно не удивляет, успела насмотреться на звёздных детишек, уверенных в том, что им все всё должны. Заткнуться и не язвить её заставило два «но».

      Кевин требовал от себя не меньше, чем от остальных — если не больше.

      А ещё Мэгги, пусть и чувствовала лёгкое раздражение — просто из принципов, — но не могла не признать, что он хорош. Даже она, знающая про экси только правила и теорию, это понимала.

      Просто потому что поистине талантливых людей всегда видно издалека, а Кевин Дэй родился, чтобы играть в экси.

      Мэгги порой ловила себя на том, что засматривается на него и вспоминает Маргарет Хейз. Говорили, она тоже была талантливой.

      Была. Б ы л а.

      Больше нет.

      Мэгги не сожалеет об этом.

      А Кевин — почти инвалид — почему-то продолжает цепляться за клюшку, упорно переучивается играть второй рукой, хочет до последнего оставаться на поле. Мэгги почти восхищается, но больше — не понимает.

      Она бы бросила.

      Уже бросила.

      Но руки у неё — обе рабочие; захоти она того, с лёгкостью вернулась бы к теннису и отвоевала себе заслуженные победы. Она до сих пор — в безупречной форме, и столько времени провела с ракеткой, что и год не заставит её забыть, как ощущается отдача при отбитии мяча.

      Но даже если бы не её обещание самой себе больше не приближаться к теннису, Мэгги всё равно не вернулась бы. Ей это больше не интересно, она больше не сделает всё ради золотой медали; теперь для неё это — всё равно, что купить шоколадную в магазине.

      Порой Мэгги ловила себя на мысли, что если бы могла, то с радостью отдала бы Кевину свои руки, чтобы от них был хоть какой-то толк, а после обжигалась от осознания, что даже учитывая его травму — она ни за что не сумеет быть с ним на равных. Ни в спорте, ни духом.

      Если Ваймак и Бэтси всерьёз надеялись, что влияние Кевина позволит Мэгги увлечься экси и вернуть себе азарт, то они где-то знатно просчитались.

***

      Кевин отследил кривую дугу, по которой прокатился мяч, и угрюмо нахмурился. Мэгги нервно хихикнула. Нил пожелал оказаться где угодно, но только не на этом стадионе, зная, что лажает одна идиотка, а срываться будут на обоих. Эндрю, развалившийся на трибунах, ни разу не шелохнулся.

      — Заново.

      Кевин понятия не имеет, как учить играть в экси. Он способен отточить меткость Нила, улучшить защиту, привыкнуть играть другой рукой, но учить играть — нет. Он не помнит уже тех дней, когда сам не умел играть — кажется, это было целую вечность назад и не с ним. В нём не осталось ни мягкости, ни терпимости к чужим ошибкам, и сама Мэгги, лажающая из раза в раз, ситуацию смягчать не собиралась.

      Она раздражает Кевина, как непроходимая ноющая зубная боль из-за кариеса.

      Кевин старался, старался облегчить привычные для себя упражнения так, чтобы даже новичку было… приемлемо. Он уважает Ваймака, даже если постоянно с ним собачится, и собирался ради него хотя бы попробовать слепить из Мэгги то, что не будет стыдно выпустить на поле. Поверил в его слова, поверил в Мэгги, как его и просили.

      Но она даже не старалась. И это было не то же самое, что скука Эндрю; это было нечто из разрядазачем стараться, если получится паршиво.

      И Ваймак, и Кевин готовы дать ей шанс, но сама она — нет.

      Кевин до боли жмурился из раза в раз, стоило Мэгги вновь облажаться. Всегда чувствовал себя на поле, как дома, а в тот момент — лишним. Притащил её на площадку, словно хотел себе что-то доказать, а в итоге лишь уверился в правоте чужих слов.

      Проблема в том, что Мэгги Добсон — действительно хороша. От природы спортивная, ловкая, она быстро усваивает всё, что Кевин ей говорит и показывает. Хихикает, кажется совершенно несерьёзной, и даже не пытается стараться, не пытается дать себе шанс полюбить экси.

      Мэгги не любит экси, не живёт ради него, не метит выше команды лисов и не мечтает о сборной — она вообще играть не хочет, но всё равно талантлива, и Кевина почти трясёт от этой несправедливости. Хочется встряхнуть её, заставить показать всё, на что она способна — без забав, без смешков, без наигранного «ой, как жалко, что не получилось».

      Если она захочет, у неё всё получится.

      Но она не хочет, а Кевин не умеет подбирать правильные слова, не умеет приручать.

      Кевин начал снимать перчатки, и взгляд Мэг, полный надежды на то, что ей наконец-то отпустят спать, заставил его мрачно усмехнуться. Для неё всё только начнётся. Оставив Нила наедине с самим собой и упражнениями из арсенала Воронов, он повернулся к Мэгги и заявил:

      — Ты не уйдёшь со стадиона, пока я не посчитаю, что ты достаточно постаралась.

      Мэг моментально и очень красноречиво вскинула бровь. Помимо умения пакостить, она ещё безупречно демонстрировала весь спектр своих эмоций, особенно удачно — вспыхнувшее в ней недовольство:

      — Схуяли ты тут всё решаешь?

      А после — карикатурно посмотрела на своё запястье без часов и наигранно ужаснулась, воскликнув:

      — Ты только посмотри, сколько времени! Хорошим лисятам пора спать!

      — Хорошие лисята уже спят, — Кевин хмыкнул, — паршивые — отрабатывают кривые подачи.

      — Ты не посмеешь.

      — Посмею.

      И он посмел.

      Когда счёт времени был безвозвратно утерян, на стадионе внезапно оказался Ники. Вальяжно зайдя на поле, он отсалютовал Кевину, и, пока это чудовище отворачивалось, Мэгги уселась на траву, чтобы хотя бы на миг почувствовать, что она всё ещё связана с этой бренной землёй и из неё не вытрясли душу.

      Её никогда в жизни так не гоняли.

      Ники встал перед ней с улыбкой, словно без слов спрашивая, как ей удалось пережить тренировку Кевина, пока он бесится. Мэгги, откинувшись на руки, — о чём она пожалела мгновенно, потому что те, не привыкнув к тяжёлым клюшкам, болезненно заныли, — заговорила тихо, словно делилась секретом:

      — Меня сейчас стошнит, кажется. А ещё я очень хочу кислых мармеладных червячков.

      — Всё так плохо? — Ники фыркнул.

      — Ага, — Мэгги поморщилась, — я была уверена, что я в суперской форме, но Кевин кого угодно загоняет. Я смогла ради интереса выбесить его ещё сильнее, чем он уже был, но заплатила слишком высокую цену за веселье. Я предлагала Нилу объединиться против его тирании и поднять бунт, но он струсил. Зассанец.

      — Ты мог бы и пожалеть её, знаешь ли! — Ники обернулся через плечо, крикнув это Кевину. — Или похвалить для начала!

      — За что? — Кевин бросил в него незаинтересованный взгляд. — За то, что валится с ног после обычной тренировки?

      — Второй час ночи. Нормальные люди спят, а не в экси гоняют, — Ники мотнул головой и протянул Мэгги руку, предлагая встать.

      — А ты как тут оказался? — спросила Мэгги, хватаясь за него.

      — Пришёл убедиться, что утром мне не придётся помогать прятать труп.

      Она подскочила на ноги относительно бодро, словно всё в порядке и не она готова была помереть прямо здесь и сейчас. Но показательная бодрость долго не продержалась — почти сразу же, как она оказалась в вертикальном положении, Мэгги болезненно нахмурилась и зажала рот рукой. Ники округлил глаза.

      — Я сейчас…

      — Не на меня!..

***

      — Не могу поверить, что ты это сделала.

      — Не ной, я же пошутила просто. И вообще, я так нашу дружбу проверяла, а ты провалил проверку, — пробубнила Мэгги, а после прикусила кончик языка, старательно чертя таблицу.

      — Я дал тебе списать эту нудную херню. Это, как мне кажется, намного показательнее.

      Мэгги насмешливо фыркнула, но от скатывания чужой работы не отвлеклась. Ники ради неё нарыл проект, который в прошлом году писал по самому унылому и бестолковому предмету, который только есть в их программе; Мэгги, как истинный гений лентяйства, переписывала его под себя, сидя на подоконнике, подложив одну ногу под себя, а второй покачивая, постоянно привлекая внимание к своим кедам с ядерно-зелёными шнурками — под тон её маникюру.

      Ники расслабленно опёрся бёдрами на подоконник, мельком бросив взгляд в записи Мэгги, и почувствовал себя на своём месте. Сразу после Колумбии, Мэг подошла к нему и, совсем как в детском садике, предложила дружить — сказала, он клёвый парень, а она, по совершенно неожиданной случайности, коллекционирует номера клёвых парней. А потом, словом за словом, оказалось, что у них больше общего, чем представлялось; Мэгги в этом году поступила на маркетинг, а ещё обожает дешёвые хорроры и предложила собраться и устроить марафон — как только они придумают, куда деть своих соседей, желательно — легальным способом, но необязательно.

      Ники нравится непосредственность Мэгги, общение с ней — настоящая отдушина после тотального игнора со стороны братьев, нелюдимости Нила и пренебрежения Кевина.

      — О, кстати, — вспомнил Ники, спустив с плеча свой рюкзак, чтобы раскрыть его и достать оттуда пачку кислого мармелада и бросить её Мэгги, — держи, бедный ребёнок. После ночных страданий ты заслужила.

      Мэгги мгновенно, словно и не было никакого душного проекта, отвлеклась от записей и обернулась в сторону Ники, ловко схватив пачку. На её веснушчатом лице мгновенно расцвела самая довольная улыбка, которую только можно было представить.

      — Господи, спасибо, что послал мне своего самого очаровательного ангела!

      Ники расхохотался, пока Мэгги, довольно откинувшись спиной на окно позади себя, аккуратно открыла пачку и устроила акт жестокой расправы над ничего не подозревающими червячками.

      Ники не мог поверить, что вот она — Мэгс, самая довольная в мире девушка, просто потому что ей дали абсолютно ужасный, сводящий лицо своей кислотой, мармелад, это Маргарет Хейз. Когда только прогремел ужасный скандал — из интереса посмотрел, что это за новая звезда, и с той шумихой, что завертелась вокруг её имени, найти всю интересующую информацию было легко.

      Маргарет Хейз была надменной сукой, красующейся перед камерами, и жила она исключительно ради дешёвого кайфа — СМИ смаковали каждую мерзкую подробность чужой жизни, вскрыв правду и про наркозависимость, и про скандальные отношения, и про разрушенную карьеру…

      Теперь Ники думает, что всё это — полная херня.

      Мэгс девчонка, как девчонка, пусть и со своими заёбами.

      Хотя о нескольких вещах Ники всё же хочет спросить у неё, но без выпивки и располагающей обстановки не решается — буднично обсудить попытку самоубийства не получится даже у него.

      — Не был бы ты геем — расцеловала в благодарность, — беззаботно бросила Мэг, скручивая упаковку, параллельно активно жуя.

      — Так ты в курсе?

      — Дэн в первый же день сказала.

      Ники фыркнул, обернувшись через плечо к окну. Почувствовал, как в груди заворочалось неприятное чувство — совсем необоснованное, глупое. Мэгги не сказала ни единого дурного слова в его сторону, а сам он слишком давно всё понял и принял, чтобы переживать по пустякам, и всё-таки спросил:

      — Ты нормально к этому относишься?

      — Никиники, — серьёзно, вопреки дружескому прозвищу, произнесла Мэгги, важно выпрямившись, — у меня была девушка раньше, так что я тебя понимаю. Если тебя задевают или бесят мои шутки — просто скажи прямо, я прекращу. Со мной можно поговорить о чём угодно и когда угодно, ага?

      Ники почувствовав, как сам по себе расплылся в ответной улыбке; Мэг слишком легко располагает к себе людей. Или, возможно, Ники просто слишком соскучился по забавным добрякам.

      — Ага.

      Довольно кивнув ему, Мэгги запихала пакет в свою сумку, а после взялась снова за ручку, явно намереваясь продолжить списывание — у них у обоих окно перед следующими парами, но большую часть времени они потратили не на дела, а на болтовню. Понимая, что лучше дать ей закончить важные дела, Ники всё же не сдержался и снова заговорил:

      — Вы расстались? Ты и твоя девушка.

      Мэгги замерла — Ники на мгновение показалось, что даже её привычная улыбка дрогнула, и уже хотел извиниться. Стоило догадаться, что тема — не из приятных, но ему было слишком интересно. Видимо, интерес даже лису сгубил.

      — Ну… можно и так сказать, — Мэгги задумчиво постучала короткими ногтями по подоконнику, — но давай о хорошем. У тебя есть кто-то? Не поверю, что тебя ещё никто не прикарманил себе.

      — У меня есть жених, — Ники расплылся в довольной улыбке, — Эрик. Он из Германии. Я некоторое время жил там.

      — Значит, ты учил кар… братьев немецкому?

      Ники расхохотался, прежде чем продолжить делиться:

      — Именно. Я некоторое время заботился о них, когда они одни остались. Они проблемные, но бывают неплохими парнями.

      — Обожаю Эндрю, когда он молчит.

      — Все мы, Мэгс, все мы.

      Мэгги с сожалением бросила взгляд на свои недоделанные записи, взвесила все «за» и «против», и полностью развернулась к Ники, сделав самый правильный выбор из всех возможных.

      — А как тебя в Германию занесло?

      — По обмену ездил, — поделился Ники, усаживаясь на подоконник рядом с Мэгги, что подвинулась, чтобы ему было больше места, — жил в его семье. Так и познакомились. Он такой замечательный, ты знаешь? Я планирую пожениться с ним, когда закончу учёбу в Пальметто и смогу вернуться обратно к нему. И ты теперьобязанаприсутствовать на нашей свадьбе, как моя подружка.

      — Замётано! — расхохоталась Мэг. — Я запомнила и смертельно обижусь, если не получу приглашение, знаешь ли!

      Ники поддержал её смех, чувствуя, что окончательно смог расслабиться. Мэгги подтянула колени к себе, залезая на подоконник со всеми кедами — увидел бы кто-то из преподов, точно сделал бы выговор, но они для своего разговора выбрали самый тихий и укромный коридорчик во всём Пальметто. Потому никто, кроме Ники, не услышал, как Мэгги тихо проговорила:

      — Это… так классно, когда у тебя есть человек, который искренне тебя любит. Я по-доброму завидую тебе. Надеюсь, мне действительно удастся погулять на вашей свадьбе.

      — Не поверю, что на тебя никто не западал, — бодро отозвался Ники её же словами, надеясь приободрить её.

      Мэг промолчала, вертя в руках ручку и, несмотря на её привычную улыбку, голос прозвучал совсем бесцветно:

      — Я не настолько наивна, чтобы верить, что кто-то мог любит Маргарет Хейз. Она была невыносимой сукой и неудачницей.

      Ники прикусил язык. Он хотел спросить — боже, онтакхотел напрямую спросить Мэгги про её прошлое, про то, как истолковывать эту фразу. Он хотел узнать как она, близкая к статусу первой ракетки США, оказалась в рехабе из-за попытки самоубийства и наркозависимости, а после — в их университете, лишившись всей роскоши Гарварда.

      Но Мэгги сама рассказывала обо всём, чем хотела поделиться, и если она сама не затрагивала эту тему, Ники тоже не стал.

      Вместо этого он заговорил о другом:

      — Почему ты позволяешь Кевину себя гонять? Ты не обязана. Даже если ты так и не научишься играть, мы всё равно как-нибудь да справимся — нам главное, чтобы от нас отстали со своими доёбами про количество игроков. В конце концов, это Кевин у нас гений, а не ты.

      — Я не против, — Мэг беззаботно пожала плечами, оттаяв, — на удивление, во время тренировок я перестаю думать о всякой херне и концентрируюсь только на бубнеже Кевина. И, к тому же, потом я чувствую приятную усталость. Так что пусть гоняет, злобныш, я потерплю, пока мне это нравится.

      Мэгги на мгновение замолкла, окидывая взглядом свою недоделанную работу, но Ники подозревал, что она вряд ли думала о душном предмете и бесячем преподе. Её слова только подтвердили его догадки:

      — А Кевин реально такой помешанный, как о нём говорят? Типа, первое слово «экси» и всё такое?

      — Ага, — беззаботно отозвался Ники, — я ни разу не слышал, чтобы он сам заводил разговор о чём-то, кроме экси.

      — Прям вообще?

      — Ну… он, вроде, по истории тащится. Мы особо не вникали, а он быстро прекратил об этом говорить, когда его попросили заткнуться.

      — То есть, — Мэгги моргнула, резко всем корпусом развернувшись к Ники. — то есть… вы заткнули его, чтобы просто продолжать считать его помешанным на экси?

      — Блин, как ты это вывернула в эту сторону вообще? — Ники неуютно повёл плечами. — Он просто зануда такая, невыносимо было его слушать. Тебе ещё повезло, что ты не застала эти тёмные времена.

      Мэгги фыркнула и отвернулась, оставляя Ники гадать, как истолковывать эту реакцию. Больше никто из них диалог не заводил — Ники отвлёкся на сообщения от Эрика, а Мэгги, так и не закончив списывать, бездумно рисовала на полях тетради лисьи лапки.