Он так боится. Ужасно боится. Хоть никогда тебе в этом и не признается. Но ты все и сам прекрасно видишь. 

Ты не можешь заставить его забыть обо всех, кого он потерял. Так же как и не можешь избавить его от постоянного страха потерять тебя. И не важно, сколько раз ты скажешь “Я никуда не уйду” - Стас все равно до конца не поверит. Он будет тяжело вздыхать, отводить взгляд в сторону, пряча за этим колючее “Это не зависит от тебя”. И от этих непроизнесенных вслух слов тебе становится так больно, что ты не можешь вдохнуть. 

Иногда тебе приходится забывать о собственной боли, чтобы вы оба не развалились. Потому что ты вполне можешь доломать вас обоих. 

И это пугает.

Он так привык жить с перманентным страхом, что уже умудряется не замечать его проявлений. Но ты не можешь. Ты чувствуешь его, когда Стас с остервенением впивается в твои губы поцелуем, не давая сделать лишнего глотка воздуха. Его руки в твоих волосах держатся так крепко, и ты переживаешь, что он вот-вот выдернет их. Ты никогда не отталкиваешь его. Лишь кладешь руку на грудь, прямо над громко колотящимся сердцем и стараешься заземлить его. Это получается с переменным успехом. 

Как и с паническими атаками.

Ты знаешь о них давно, ты видел их не раз и не два. Тебе кажется, что это плохой знак - они становятся слишком частыми. Но не дави на него. Из этого все равно не выйдет ничего хорошего. Он начнет кричать и огрызаться, скажет обязательно что-то такое, что тебя заденет, и ты просидишь весь оставшийся день в гостиной, бездумно уткнувшись в книгу, подаренную им же. Не нужно. Просто держи его руки в своих, дыши вместе с ним, считай вместе с ним, покажи, что ты рядом. Стань его якорем, если он не сможет найти никакой другой. 

А потом, может через какое-то время, вы поговорите об этом. Или не поговорите. До следующего приступа паники. 

У Стаса маленький едва различимый шрам на губе. И целый ворох скелетов, сокрытых в шкафу, до которых тебе никогда не добраться, как бы ты ни старался. Потому что он вряд ли захочет об этом говорить. Тебе только и остается молча наблюдать и гадать, изредка водя большим пальцем правой руки по маленькой складочке на чужой нижней губе - так с первого раза и не поймешь, что это самый настоящий шрам. Стас наверняка видит тысячу незаданных вопросов в твоих глазах - он не слепой, как бы ни пытался делать вид, что ничего не замечает. И если он захочет, то обязательно на все ответит. 

Наберись терпения. К счастью, с ним у тебя никогда проблем не было. 

Постарайся не ссориться с ним, когда он пытается всучить тебе какую-то безделушку, которая тебе совершенно, абсолютно точно не нужна. И уж тем более если нужна. Замри и напомни себе, что он не пытается тебя оскорбить или унизить. Как бы ни было тяжело, но прими это. Он даже не задумывается, ведь для Стаса деньги не значат ничего. 

Научись с этим сосуществовать. 

Он опытный. Гораздо опытнее тебя. Стас знает, чего хочет - и каждый раз ты боишься, что не тебя. Запомни, что это не так. Он доказывает, что ему нужен лишь ты и никто больше. Когда после бессмысленной и бестолковой ссоры тебе хочется совсем некрасиво разрыдаться, а он подходит к тебе и говорит, что был не прав. Когда он аккуратно касается твоих плеч и оставляет поцелуй на макушке, прежде чем полноценно обнять тебя со спины. Когда он приносит тебе на работу твой любимый чай и пакет из Белой акации, говоря что “Отказ не принимается”. Когда ты огрызаешься и отворачиваешься, а он перестает на тебя давить и отступает, давая тебе пространство для маневра. 

Все эти разы он выбирает тебя. Пойми уже это наконец. 

Тебе нечего стыдиться - он тебя не осудит ни за глупую, сказанную невпопад фразу, ни за вырвавшийся судорожный вздох, ни уж тем более за некрасивый (как тебе самому кажется) стон. Когда он легонько прикусывает кожу на твоем бедре, из твоей груди вырывается слишком громкий звук - ты даже не знал, что можешь издавать нечто подобное. Стас вскидывает кудрявую голову, и его глаза сияют от восторга, а пальцы впиваются в твою кожу. Он не осуждает тебя. Он восхищается тобой. Поэтому прислушайся к нему и позволь направить себя. 

Ты думаешь, что тебе нечем впечатлить его. Но стоит тебе прикоснуться губами к его шее, как весь контроль улетучивается из его головы. Или стоит зацепиться пальцами за его галстук, ненавязчиво потянув на себя, как его глаза вспыхивают яркими огоньками. И это все невероятно красиво - возможно, это одна из самых красивых вещей, что ты видел в жизни. Он вообще красивый, преступно красивый. Тебе стыдно даже думать об этом - ты знаешь, что это неправильно, но ничего не можешь поделать с собой. 

Он кажется тебе особенно красивым в моменты слабости. 

Как он тянет за галстук, ослабляя удушающий узел, и медленно качает головой, так что старательно уложенная прическа медленно начинает рассыпаться, падая легкими волнами на лоб. Как он тяжело опускается в кресло, вытягивая свои невероятно длинные ноги вперед, и трет переносицу. Ты не можешь перестать наблюдать за его профилем, за опущенными длинными ресницами, за покрасневшими от тепла щеками, и понимаешь, что медленно теряешься. 

Но продолжаешь молчать, не решаясь трогать его в таком уязвимом состоянии.

Когда в нем пробуждается агрессия от всех подавленных чувств, и он говорит что-то грубое - постарайся не дать этому себя задеть. Когда он говорит что-то язвительное или закатывает глаза на какую-то твою фразу, ты понимаешь, что он не имеет это в виду. Ты знаешь, что на самом деле он так не думает. Ты знаешь, что на самом деле он безумно дорожит тобой. Но ты все равно обиженно поджимаешь губы и уходишь в другую комнату, не желая продолжать слушать его. 

Вы оба еще привыкаете друг к другу. 

Ты учишь его пагубные и не очень привычки, стараясь запихнуть собственное занудство куда подальше. Проглатываешь каждый раз нудное “Нет, Стас, кофе и сигареты - это не завтрак” или пытаешься подобрать нечто более нейтральное, чем “Может проведем хотя бы один выходной не заливаясь вином?”. К этому так же тяжело привыкнуть (и уж тем более невозможно перебороть), как и к его друзьям, твои встречи с которыми он всегда старается минимизировать. Потому что из раза в раз все скатывается в катастрофу, где тебе приходится терпеть оскорбления и искать пути к бегству. 

И все же, несмотря на это все, вы остаетесь рядом друг с другом. 

Ведь иначе, вы упадете. 

Он в шутку говорит, что вы стали “костылями”. Вот только тебе не кажется это шуткой. Наоборот. Это звучит как самая настоящая правда. И ты тянешь свою руку к нему, накрывая его тонкую аристократическую ладонь своей крупной. Пара карих глаз сразу устремляются в твою сторону, а на узком лице проявляется недоумение. Но он медленно моргает, после чего переплетает твои пальцы со своими и тянет их к губам. Ты видишь, как они шевелятся, чувствуешь их скользящее прикосновение, и только через несколько мгновений различаешь тихое: 

“Все будет хорошо.”

И это самое дорогое, что ты можешь услышать из уст Стаса.