Гонка продолжилась с восхода солнца и до 15:00, пока солнце нагревало поверхность трассы. За пределами гаража неустанно копилась гора покрышек, изношенных до такой степени, что их уже нельзя было больше использовать, а рядом с ними — гора чашек, окурков и пустых пластиковых бутылок из-под воды.

Послеполуденное палящее солнце выжигало трассу, усеянную кусками шин, напоминающих изношенные крыши автомобилей, делающих последний рывок. Часы, которые, казалось, никогда не остановятся, уже приближались к нулю, а гонка, длившаяся почти 400 кругов, близилась к концу. В последний раз Тристан взял ещё один поворот и помчался сквозь лес. Как только появился клетчатый флаг, он увеличил отрыв от команды под номером 84 в гонке, где победитель уже был определен, и выжал последние силы из своей уставшей машины. Хотя его топливо было на исходе, и ему предстояло проехать ещё несколько километров до пит-стопа, Йохан просто наблюдал за тем, как он завершает последний круг, ничего не говоря.

Белый автомобиль, словно птица, пронёсся сквозь зелёный лес, и наконец добрался до Ёхана.

Айн-Тек один-два. В результате упорной борьбы, когда им махал чёрно-белый флаг, разрыв между командой номер 85 и командой номер 84 составил всего несколько секунд. Результат, который можно вписать в несколько секунд, не объяснял изнурительного процесса 24-часовой гонки, но это время навсегда запомнилось команде и Ёхану. В момент, когда победа была подтверждена, Ёхан наконец оторвался от монитора и на мгновение закрыл глаза. Когда он услышал приглушенные крики, он почувствовал головокружение.

Йоанна улыбалась, обнимая двух других водителей и похлопывая их по спине. У них по-прежнему не было ошибок, но сегодня победа не была их целью. Лицо Йоанны, смотрящей на Ёхана со слегка прищуренными глазами, всё ещё сияло. Ёхан не мог в это поверить и рассмеялся. Неужели победа?

Он так долго сидел, поглощенный тревогой, что оставшееся время пролетело в мгновение ока. Вскоре машины вернулись на пит-лейн. Победители LMP-1 класса, которым предстояло поднять золотой трофей, ожидающий их на подиуме, наконец-то вернулись.

Ёхан нашёл Тристана среди толпы. Мужчина с потными, липкими волосами быстро бежал к Ёхану, держа в одной руке снятый шлем. В то время как победители абсолютного зачета в классе LMP-1 поднялись на подиум и первыми подняли трофей, Тристан побежал навстречу Ёхану, который не смог покинуть пит-уолл даже после окончания гонки.

Его улыбка казалась нереальной. Как в медленно воспроизводимом видео, он, стоя спиной к подиуму под ярким солнцем, улыбался Ёхану.

Ёхан наконец рухнул в его объятия.

После 36 часов бодрствования его сердце опасно билось. Он почувствовал легкий жар на закрытых веках, и ему казалось, что все мышцы тела тянулись к земле, но Тристан без колебаний поднял Ёхана на руки. Овации, лопающиеся пузыри холодного шампанского, громкие звуки затвора камер заполонили его чувства, и пока синие и белые бумажные конфетти кружили в небе, он ощущал запах пота от горячего тела Тристана. Ёхан потерся правой щекой о его плечо. Хотя все его чувства превратились в белую вспышку, словно осколки яркого света, только присутствие Тристана в его объятиях ощущалось реальным. Ёхану хотелось заснуть вот так, обнимая его.

***

Команда Айн-Тек, которая, естественно, рассчитывавшая на победу, вернулась в своё общежитие и праздновала до наступления темноты. Для команды, занявшей первое и второе место, не имело значения кто из них победил. Захватив на подиуме оба трофейных кубка, они надели заранее приготовленные победные футболки и веселились как сумасшедшие, распивая алкоголь, доставленный им грузовиком кейтеринга вместе с едой, при этом разлив половину. В процессе они уничтожили немного вещей в общежитии и частично разнесли забор, но, в конце концов, они победили, и такие расходы можно было просто списать на издержки гонки.

После полуночи, напившись в шумном лагере, Ёхан уже не был в своем уме. Прошло почти два дня с тех пор, как он не спал. Тристан, впервые увидевший, как строгий на вид Ёхан так хорошо проводит время, всё это время бродил неподалеку, как взволнованный зверь. И когда Ёхан, направлявшийся в сторону разжигавшей паяльной лампой дрова Ханзы, беспомощно рухнул, Тристан не выдержал и бросился к нему, чтобы поднять.

— Ёхан, ты точно пострадаешь, если продолжишь. Давай, ты остановишься на этом. Пойдём в твою комнату, отдохни.

Как только Тристан поднял Ёхана, Ханза подбежала с горелкой в руках и схватила Тристана за предплечье. Ханза, которая выпивала вместе с остальными, выглядела хорошо, но её глаза горели, как пламя голубого газа, когда она посмотрела на Тристана.

— Хэй, ты что задумал? Ты пьян и явно не в себе, и пытаешься увести его куда-то…

— Эй.

Суви, сидевшая в стороне и евшая мясо, окликнула затеявших спор. Когда пытавшаяся остановить Тристана Ханза обернулась, Суви покачал головой. Ханза рефлекторно попыталась что-то сказать, но закрыла рот и посмотрела попеременно на Тристана и Суви. Глаза Ханзы широко раскрылись, когда она кое-что поняла.

— Сделай вид, что не заметила.

Суви пробормотал это едва слышным голосом. Как только Ханза отпустила его, Тристан вошёл в здание общежития, держа в руках Ёхана. Ханза тупо смотрела вслед исчезнувшей парочке, а затем повернулась к Суви, выпучив глаза, словно прося её объяснить ситуацию. Суви расслабленно поднесла бутылку пива к губам и ничего не ответила. Ханза фыркнула, как будто считала эту ситуацию абсурдной.

— Ты мошенница... Возвращай мне 100 евро.

Откуда-то были слышны звуки музыки, разносившиеся в прохладном ночном воздухе. Небо над Ле-Маном, где завершилась гонка, было наполнено лишь звуками сверчков. Короткая летняя ночь становилась всё темнее.

Epilogue

— Ёхан, Johan… Так же, да? Johann, хм, даже не знаю…

Тристан неоднократно писал разными способами и стирал фамилию У. В тот же день, когда они впервые встретились, Тристан, которому было интересно узнать о худощавом мужчине, который изящно вытащил свою машину с помощью вилочного погрузчика, попытался разузнать о нём всеми известными ему способами. Он не мог понять, почему ему так понравился мужчина, который смотрел на него глазами, не способными скрыть своего недоумения, и нетерпеливо постукивал носком своих длинных худых ног по земле, заставляя думать, что он способен делать что угодно, кроме как спокойно сидеть на месте. Похоже, это и есть то, что называют влюбиться с первого взгляда. Тристан не ожидал увидеть кого-то вроде него в штаб-квартире, которая была сборищем довольно скучных людей. К тому же Тристан привык, что к нему относились со смесью смутной зависти и своего рода пренебрежения со стороны офисных работников, которые вели себя чрезмерно дружелюбно, но в конечном итоге никто из них не относился к нему как к коллеге. Встреча с кем-то, кто смотрел на него с лицом, на котором так ярко выражались все эмоции, была опытом, близким к импринтингу. Тристану нравился Ёхан. И то, как он продолжал ругаться на иностранном языке, и ещё его слегка высокомерное, но уверенное хмурое лицо.

Когда Ёхан впервые подписался на Тристана в соцсетях, тот был вполне рад этому событию. Только тогда он узнал, что фамилия Ёхана пишется как «Wu». С тех пор Тристан пребывал в иллюзии, что эта влюбленность не была односторонней. Его необоснованная влюбленность в Ёхана росла и расцветала день ото дня, как летняя роза.

В конце концов он понял, что это была не просто иллюзия, но до тех пор он был занят тем, что постоянно ошибочно интерпретировал каждое слово и действие Ёхана, считывая их как сигналы, направленные к нему. Такие вещи, как яркие глаза цвета пшеницы, которые время от времени молча сверкали, губы, которые всегда были готовы что-то сказать, и волосы, которые, казалось, всегда нарочно убирались за уши, имели для Тристана очень большое значение. В глазах, затуманенных желанием, всё казалось сладким искушением.

Однако Ёхан был трудным человеком, из нерешительных уст которого вырывались именно те слова, которые хотел Тристан. Поскольку он был человеком, уделявшим большое внимание подготовке, Тристану хотелось побыть с ним наедине и спросить его о том, что было у него на душе, но гонка была уже не за горами, и Ёхан был занят так, что ему не хватало бы и 10-и тел, поэтому он постоянно исчезал из поля зрения Тристана. Тот постоянно кружился рядом с ним, таким близким и недоступным, чтобы в итоге несколько раз остаться в одиночестве, и снова и снова чувствовать разочарование. Тристан хотел быть тем, кем он гордился бы, и ещё хотел привлечь его внимание. В конечном итоге все мысли сводились к одному решению.

Он хотел победить. Для него. Кажется, прошло много времени с тех пор, как Тристан, ставший профессиональным гонщиком, так волновался по поводу гонок.

Когда Ёхан из раза в раз не замечал всех его ожиданий и симпатий, Тристан думал, что всё это — лишь его собственные домыслы. Хотя Тристан не знал, как он выглядел на самом деле, для него это стало неожиданностью. Когда он ехал в машине с Суви и Ханзой по тёмной дороге, затянутой грозовыми облаками, и услышал этот разговор, он был действительно удивлён.

— Эй, тебе ведь нравится Ёхан?

Суби спросила об этом так прямо. После этих слов всё, что говорила Ханза, не достигло ушей Тристана. Ёхан был немного одержим победой и слишком давил на других, так что, возможно, ему нужно было направить свою энергию на роман или что-то в этом роде. Пока Тристан с изумлением думал о том, что впервые его чувства были выражены в паре слов, Суви продолжила говорить:

— Хочешь, я помогу тебе?

Как только она произнесла это, Суви врезалась в едущую впереди белую машину на обочине и столкнул её с дороги. Пока Ханза ругалась от шока, Тристан находился в трансе от осознания своей влюбленности и думал, что навыки вождения Суви сравнимы с навыками профессиональных водителей. После этого она остановила машину и заговорила с Тристаном:

— Вылезай.

Он не понимал, что происходит, поэтому просто моргал в ответ, но Суби снова заговорил с ним, не оборачиваясь:

— Твой любимый господин Ёхан выглядит так, будто у него проблемы. Быстро вылезай и помоги ему.

Тристан чуть не подпрыгнул от этих слов и, обернувшись, увидел, что Ёхан бросил свою разбитую машину и несётся к ним. Как было бы здорово, если бы этот сумасшедший темперамент, эта пылкая личность, кидающаяся в омут действий с головой, могла бы страстно рассказать ему о своих чувствах.

Тристан почти выпрыгнул из машины. Этот момент, вероятно, останется в его памяти надолго.

***

Наконец, когда Ёхан, так отчаянно желавший победы, выиграл чемпионат, и который не спал уже двое суток, спустился с пит-уолла и обнял его, Тристан испытал самые яркие эмоции, которые он когда-либо испытывал в финале гонки за всю свою жизнь. Это не просто радость от победы, это радость, которую он ощущал впервые, настолько головокружительная, будто его тело могло воспарить прямо сейчас. В тот момент, когда человек, который волновал его всё это время, поднял усталые руки и обнял его за плечи, Тристан почувствовал, что все 24 часа гонки, которые он проехал, были не напрасны, и его сердце готово было вот-вот вырваться из груди.

Крепок обняв Ёхана, Тристан наконец-то завершил этот слишком длинный день и подошел к двери. Но вместо того, чтобы послушно войти в неё, Ёхан изо всех сил пытался вырваться из его рук. Он был очень пьян, но всё ещё упрямо настаивал на том, чтобы принять душ, и Тристан, опасаясь, что тот расшибется в ванной, затащил его на кровать. Когда боровшийся Ёхан наконец ощутил под собой матрас, он откинул упавшие на лицо волосы, и с громким шлепком обхватил лицо Тристана.

— Посмотрите на этого зверя, полного похоти! Он снова тащит меня обратно в постель!

Дикция Ёхана всю гонку остававшаяся чёткой, стала невнятной. Его пьяное лицо слегка покраснело. Ёхан прищурил воспалённые слезящиеся глаза и тяжело навалился на грудь Тристана. От него несло алкоголем.

Тристан попыталась обнять его за талию, помещавшуюся в двух ладонях, но Ёхан обмяк у него на руках, как тряпичная кукла. Тристан смутился и попытался помочь ему подняться. Другая проблема заключалась в том, что Ёхан продолжать стекать в его объятиях и тёрся между ног. Если у него сейчас встанет, Ёхан опять накинется на него с обвинениями, говоря, что он ведёт себя как животное… Возможно, заметив его беспокойство, Ёхан внезапно попытался встать на ноги, но это далось ему с трудом. Он вновь посмотрел на лицо Тристана.

— Ты опять попытаешься впихнуть в меня эту мерзкую штуку как придётся…

— Как придётся? Когда это я так делал? – неуверенно ответил Тристан, глядя в потолок.

У него не было причин не следовать предсказаниям Ёхана прямо сейчас, но из-за его упрёков Тристан чувствовал себя несправедливо обиженным.

— Я думал, что сделал всё возможное. Разве тебе не было хорошо?

Ёхан, услышав ворчание Тристана, вдруг расхохотался. Потеряв равновесие, он спохватился и тут же ударился макушкой о подбородок Тристана. После громкого щелчка Тристан схватился рукой за ударенный подбородок.

— Говорил, что лучше сделать это разом, чтобы я мог привыкнуть, ты, сумасшедший придурок… Что? Если сказал, что идёшь до конца, значит, идёшь до конца?

— …

— Ха-а. Мне понравилось.

Ёхан одной ладонью шлёпнул Тристана по лицу.

— Оно полностью в моем вкусе.

От ладони, которая только что его ударила, по лицу от подбородка вверх пробежал словно электрический разряд, и в затуманенных глазах Тристана раскрасневшееся лицо Ёхана стало выглядеть так соблазнительно. Тот ещё немного пожаловался, а после неожиданно схватил Тристана за воротник и попытался завалиться на кровать. Пытаясь удержать его, Тристан тоже упал на матрас.

На кровати остался запах тела Ёхана. Жар его плоти, от которой пахло алкоголем, передался Тристану, распространяясь словно пожар, и тот всем телом почувствовал желание Ёхана, томно крутящего бёдрами. Напряжение, которое было на лице Ёхана всю неделю, исчезло, он позволил себе расслабиться и теперь смотрел снизу вверх на Тристана осоловело блестящими глазами. Тристан почувствовал непреодолимое желание засунуть что-нибудь между его сомкнутых губ.

— Что ты смотришь на меня, как баран? Это не в твоём стиле, — пробормотал Ёхан приглушённым голосом.

— Делай что угодно. Сегодня я дам тебе сделать всё, что ты захочешь.

Тристан почувствовал, как сердце едва не выпрыгнуло у него из груди. Казалось, что оно уже торчало где-то из-под одежды. Кажется, Ёхан был в хорошем настроении, он потёр рукой глаза и тихо фыркнул.

Теперь Тристан действительно мог сделать что угодно. В его голове роились тысячи идей, но он не мог решить, с чего начать, поэтому встал с кровати. Он хаотично задвигался по комнате, затем схватил ноги Ёхана, начавшие сползать с кровати, и положил их обратно. Он потянул край футболки, чтобы снять её, но, почувствовав, что это сейчас не самое важное, вернул на место. Кажется, той ночью Ёхан сказал, что никакого проникновения без презервативов ему не светит, поэтому, едва Тристан понял, что сейчас вряд ли что-то изменится, он вдруг растерял всё своё терпение и ощутил, как из груди вырываются проклятья. У него же была целая куча презервативов, какого чёрта они сейчас не здесь?! Его комната находилась прямо внизу. Тристан рванул к двери, решив сбегать за ними, но резко обернулся и снова подошёл к Ёхану. Он подумал, что будет хорошей идеей спросить парня, который пообещал ему позволить делать всё, что тот захочет, могут ли они сделать это без презерватива.

— Ёхан?

Ёхан не шевелился. Тристан быстро приложил ухо к груди, чтобы проверить, не умер ли ​​он. Обнажённая кожа, которой коснулось ухо, была горячей. Услышав тихое дыхание, вздымающейся и опускающейся груди, Тристан поднял голову.

— Спишь?

Тристан тщетно погладил его по волосам. Затем он поцеловал Ёхана в дрогнувшие губы. Он надеялся, что разбудит этим Ёхана. Но тот не сдвинулся с места.

Было уже около 2 часов ночи. Ёхан, бодрствовавший целых 48 часов, уснул, потеряв сознание от накопившейся усталости. Он был из тех людей, кто всегда засыпал, как будто теряя сознание, но после выпитого алкоголя это только усугубилось. Тристан вдруг почувствовал, как силы покидают его, и он упал рядом с Ёханом.

Слушая его ровное дыхание, Тристан повернулся и обнял его. Он тихонько прижал губы к плечу спящего Ёхана, думая, что это не должно вызвать негодования, и просунул руку под его расстёгнутый воротник, поглаживая голую кожу. Это было похоже на сон: он лежал, прижимая тыльную сторону ладони к животу, и слушал дыхание Ёхана, который спал без единого движения. Под конец бурной недели, в течение которой ничего нельзя было предугадать заранее, человек, чьё сердце он стремился понять, теперь спал рядом с ним.

— Давай сделаем это ещё раз в следующем году. Если возможно, ещё несколько раз, — прошептал Тристан.

Он снял резинку с Ёхана, взъерошивая его мягкие каштановые волосы, и положил её на другую сторону кровати, а после обнял. Хотя ему казалось, что он уснёт не скоро, он хотел остаться вот так и спать рядом с Ёханом. А когда взойдет солнце, он заставит Ёхана сдержать данное ночью обещание, и будет наблюдать, как лицо того становится пунцово-красным. После этого он поедет в Мюнхен, зайдёт к Ёхану домой и сделает всё, что Ёхан просил отложить до конца этой недели. Тристан понятия не имел, что Ёхан об этом подумает, но ему казалось, что того, что они сделали два дня назад, было недостаточно. Одна только эта мысль заставила сердце Тристана трепетать.

И в конце концов, он пришел к выводу, что заклятьем победы стал бурный секс накануне вечером. Он прижался щекой к волосам Ёхана и начал медленно считать, сколько ещё ночей перед гонками им предстоит провести вместе.

У них оставалось ещё много ночей, чтобы провести их без сна.

Fin.