Яков вынырнул из своих воспоминаний.
Анна еще плакала у него на груди, но уже не вырывалась. Он снова ласково коснулся губами ее макушки.
-Я же… думала… что больше никогда тебя… не увижу,- всхлипывала девушка.
-Я тоже этого боялся,- тихо признался Штольман.
-Как… как ты меня нашел?
-Искал… и нашел,- улыбнулся мужчина.
Анна выбралась из кольца его рук и заглянула в глаза.
-До сих пор не верится,- выдохнула она, качая головой.
-Что я хотел тебя найти?- улыбнулся ей Яков,- ведь я обещал тебе, что мы встретимся…
-Нет… что ты русский,- покачала головой девушка.
-Русский немец,- подмигнул ей Штольман,- советский… Родился и до пяти лет прожил в Германии. Потом мать увезла меня в Россию. Поэтому считаю своей родиной Россию и Советский Союз…
Миронова завороженно смотрела на него. Только сейчас до нее стало доходить, какое же это чудо, что он оказался нашим… Иначе дороги их больше никогда бы не пересеклись. На глаза снова накатили слезы. Она заморгала.
-Ну, ты чего?- поднял брови Яков,- все ведь хорошо…
Миронова закивала, утирая слезы рукавом, смущенно улыбнулась и опустила голову. «Наверно, хорошо… Только для нее это слово пока слишком непривычно. Отвыкла она от него.»
-Я ездил к тебе домой,- начал рассказывать Яков, чтобы отвлечь девушку,- там про тебя ничего не знают. И про твоего дядю…
Произнеся это Штольман тут же пожалел. В глазах Анны снова заблестели слезы.
-Он погиб, я знаю,- кивнула она,- его дух мне показал как…
Штольман с улыбкой коснулся губами рук девушки:
-Ну, конечно… Я совсем упустил это из виду… Только вот в городе до сих пор не знают куда вы с ним пропали… и живы ли, вообще…
-И про меня не знают?
Мужчина отвел глаза, боясь взглянуть на Анну.
-Что?- подняла она свои брови,- ну, говори уж. Мне теперь ничего не страшно…
Штольман помолчал и все таки решился:
-О тебе не хорошая молва, якобы ты крутила с немцами и сбежала с одним из них…
-Ааа…- равнодушно протянула девушка,- ничего нового… почти за это меня и сослали сюда…
Ее равнодушный взгляд скользнул по обшарпанным стенам комнатки и опустился вниз. Как она ни старалась, но с этой болью справиться не могла. Ей было очень обидно… Но она все эти годы запрещала себе страдать, плакать и жалеть себя.
-Анна, - ее руки сжали большие ладони Якова,- я знаю, что все, на что ты пошла… тогда с Ройссом… ты сделала ради спасения партизанского отряда и… меня… Ведь… правда, Аня? Он тебя раскрыл?
Миронова подняла на него свои глаза:
-Как ты это узнал?
-Я это понял…тогда… по твоему лицу…
Брови девушки вопросительно взметнулись:
-Тогда на лестнице? Он просил, чтобы я улыбалась… и я старалась…как могла…
-Выглядеть счастливой?- усмехнулся Яков.- у тебя это плохо вышло…
-И… что ты сделал?
-Сбежал… тебе на помощь,- грустно вздохнул Яков,- но, увы…
Анна заглянула ему в глаза, требуя подробностей. Узнав обо всем девушка не выдержала и обняла Штольмана за шею:
-Прости… прости,- зашептала она ему в щеку, щекоча горячим дыханием,- я так виновата перед тобой… Они нашли мой платок на месте, где действовали партизаны и Ройсс узнал на нем запах духов.. Он сам их мне дарил и поэтому… я никак не смогла отвертеться… А потом все накрутилось как снежный ком… Он привез к себе дядю… а потом сказал, что ты будешь следующим подозреваемым. Я не знаю как, но он вычислил и тебя…
Штольман слушал сбивчивую речь Анны, гладя ее тонкую спину, и пытался представить, что она тогда пережила. Одна. Без помощи… Бедная его маленькая, но такая храбрая девочка…
-Он угрожал тебе? Шантажировал дядей и мной…
-Нет… да… я не уверена… Он так говорил, что выходило будто я одна могу помочь всем… И себе… и тебе… и всем…
На языке у Штольмана вертелся вопрос: «какой ценой?». Но он молчал. Ответ был очевиден.
-И куда же вы пропали с полковником?- спросил вместо этого Яков.
Анна снова выбралась из его объятий и со вздохом опустила глаза:
-К партизанам…
-Кааак?
-Это долгая история… И ее я могу рассказать только тебе. Другие не поверят…
-Почему?- удивился Штольман.
Анна взглянула на него загадочным взглядом.
-Духи?- догадался Яков.
Девушка грустно улыбнулась и поведала ему все свои приключения, умолчав лишь о моменте их совместного с Ройссом сидения на диване…
-Значит это правда,- заиграл желваками Яков,- что вы расписались…
-Он собирался увезти меня с собой в Германию… - вздохнула Анна,- я не хотела этого, но…. согласилась, вынужденно ему подыгрывая…
-Мерзавец,- сердито процедил Штольман и обнял девушку.
-Не ругай его,- тихо вздохнула ему в грудь Анна,- даже я уже не сержусь на полковника…
-Я так боялся больше тебя никогда не увидеть,- Яков сжал ее в объятьях и уткнулся в ее макушку,- если б ты знала, как я этого боялся… И я так счастлив, что смог найти тебя…
Девушка подняла голову и их взгляды встретились. Ее сердце как будто стало оттаивать и ее накрыли воспоминания. Как когда то он вот так же смотрел на нее, а она не знала, о чем он думал. Сейчас. кажется, она начинала понимать. Ее губы дрогнули в радостно- смущенной улыбке. Она ведь тоже, оказывается, была так счастлива его видеть. Сидеть рядом, быть в кольце его рук.Теперь она могла себе позволить просто думать об этом.
-Аня…- тихо прошептал Яков,- я люблю тебя, Анечка…Ты ведь не забыла об этом?
-Я… так… скучала по тебе… Ян,- так же тихо произнесли ее губы. Штольман задержался на них взглядом и потянулся к ним своими, не в силах сдержаться…
-Воркуете, голубки!- ворвался тут к ним начальник Рябко,- а там твой отпрыск, Миронова, устраивает опять истерику!
Анна вырвалась из рук Якова и бросилась на улицу. Штольман поспешил за ней. «Отпрыск… отпрыск…»- стучало у него в висках в такт бегущим шагам. Он, конечно, знал, что у Анны есть ребенок. Из за него, собственно, она здесь и оказалась. В поселении для женщин добровольно и открыто сожительствующих с немецкими оккупантами и имевшими от них детей… Это была очень больная для него тема, до которой они так и не успели добраться в своем разговоре. От кого был этот ребенок? Он не знал, но червячок подозрения и ревности тихонько разъедал его душу с тех пор, как он узнал где обитает Анна. И вот эта больная тема сама заявила о себе...
Они добежали до какой то лачуги, из приоткрытой двери которой доносились крики и детский плач.
-Санечка!- крикнула еще с улицы Анна и метнулась к дверям.
-Мама! Мама!- ей навстречу чуть ли не выкатился комок в какой то мешковатой не по размеру одежде. Она присела, схватила его на руки и защебетала:
-Маленький мой, ну что случилось? Почему ты плачешь?
-Мама… мама…- хныкал ей в шею малыш,- он… снова… забрал…
Ребенок еще плохо говорил и Яков почти ничего не понял из его сбивчивого бормотания. Но Анна разобралась быстро. Она прижимала к себе этот хлюпающий носом комочек и успокаивала. На крыльце появилась дородная женщина:
-Анна, снова ты не досмотрела за ним! Он покусал моего Пашку!
-Тетя Тоня!- запальчиво начала Миронова,- я попросила Иру присмотреть за Санечкой, а Ваш Паша забрал у него любимую игрушку… Вот и получил….
-Игрушки тут общие!- тетя Тоня стояла как скала на пороге, уперев руки в боки.
-Но не эта кукла!- возмутилась Анна, но почувствовала мужскую руку на своей талии и сразу сбавила обороты. Не стоило ругаться, действительно. Чего это она?
-Пойдем,- слегка потянул ее за талию Штольман,- надо успокоить сперва ребенка. Анна кивнула и пошла прочь от лачуги, чувствуя на спине тяжелый завистливый взгляд соседки. Да, теперь разговоров и пересудов не избежать. Ни к одной из живущих здесь женщин не приезжали гости, тем более мужчины.
-Значит тебя зовут Санечка?- улыбнулся Яков, легко касаясь плечика малыша.- давай знакомиться, что ли…
Ребенок уже притих в руках матери, но все так же стискивал ее за шею своими ручонкамии и не поднимал головы. На улице спускались сумерки. Штольман видел только щуплое маленькое детское тельце. Но на вид он решил, что малышу было года два или чуть больше.
-Санечка, ну что же ты?- улыбалась Анна, поглаживая спинку сына,- как не вежливо не отвечать на обращение.
Ребенок еще больше прижался к матери и не реагировал.
-Он стесняется, но скоро успокоится,- доверительно заговорила Анна,- просто это его любимая, потому что единственная, игрушка. Он ее никому не дает. А этот Пашка знает это и постоянно дразнит его…
-А мы вот как нибудь поедем вместе в магазин и выберем Санечке столько игрушек, сколько он захочет,- улыбнулся Штольман.
Малыш молчал. Анна грустно покачала головой:
-Он не знает, что такое магазин.
У Якова сердце снова сжалось. Действительно, о чем это он пытался говорить с ребенком, живущим почти в тюрьме.
Он снова приобнял Анну за талию и притянул к себе. Так они и шли втроем по какой то тропинке.
-Анна,- заговорил Штольман,- я уже начал заниматься твоим делом, на это потребуется какое то время. Боюсь, месяцем не ограничиться. Но мне нужны показания свидетелей… еще одного, лучше двух… чтобы они подтвердили твое участие в подпольной деятельности… Тогда…
-Их нет,- с грустью в голосе перебила его Миронова,- поэтому я и оказалась здесь. Все погибли… еще тогда…
-Официант из твоего ресторана?- уточнил Яков.
-Утонул в болоте,- покачала головой Анна,- никто в ресторане не знал обо мне…кроме двух сестер… но где их сейчас найти? Я даже не знаю их настоящих имен.
-Каких сестер?
-Татьяна и Света.. тех, совсем еще юных девчонок, что танцевали, помнишь….
Яков остановился и взглянул на Анну.
-Что?
-Так я возле твоего дома встретил двух девушек, что танцевали в вашем ресторане. Они меня тоже узнали… Пришлось мне, конечно, из за них пару часов в милиции провести… Но значит, не зря!- Штольман радостно блестел глазами.
-Не может быть!- растерянно протянула Миронова.
-Очень даже может!- улыбался Яков,- с ними был еще пожилой мужчина. Он мне и сообщил, что они иногда проведывают ваш дом.
-Какой мужчина?
-Кажется, доктор. Грузный человек в круглых очках и с бородкой….
Анна остановилась и обескураженно взглянула на Якова:
-Похоже по описанию на доктора Милца,- пробормотала она,- вот это да!
-Знакомый?
-Так это же он меня тогда выходил, когда я отравилась вином,- усмехнулась девушка своим воспоминаниям.
-Значит, он тоже знает, что ты была в подполье?- обрадовался Штольман.
-Нет, этого я ему не говорила,- покачала головой Миронова,- только рассказала ему вынужденно, зачем я собиралась пить отравленное вино…
Яков коснулся плеч Анны:
-Так вот они- твои свидетели, Аня! Почему же ты о них сразу не сообщила?
Миронова задумчиво пожала плечами:
-Про доктора я и забыла совсем… А настоящих имен девчонок не знала, только те, что были указаны на их новых документах, что сделал им Каблук. Он нас и познакомил…
- Просто невероятная оплошность, Аня,- покачал головой Штольман и перешел на деловой тон:
-Значит так, Анна, свидетели, пусть и такие, у нас есть. Теперь мне останется только собрать все показания воедино и подключить кого следует… И вот тогда, я приеду и заберу тебя… И мы распишемся… и больше никто слова плохого о тебе не посмеет сказать… Поняла?
Яков заглянул в глаза девушки, ожидая ответа. Но она подозрительно смотрела на него:
-А как с ним? С Санечкой?
-А что с ним?- не понял мужчина.
-Нам давно уже грозят отобрать детей и сдать их в детский дом… Мы каждый день просыпаемся в страхе, что вдруг это случится сегодня…
-Аня, не переживай, Санечку я усыновлю сразу, как нас распишут…- он легонько сжал ее плечи.
-Усыновишь…- эхом отозвалась Миронова, погруженная в свои мысли.
-Ну, конечно!
-Ты даже не знаешь чей это сын…- ее голос был какой то отстраненный.- тебе не интересно?
-Он твой сын,- сглотнул ком в горле Яков и притянул к себе Анну настолько, насколько позволяло тело ребенка между ними.- это самое важное. Я люблю тебя, значит буду любить и Санечку как родного….
Он смотрел в ее глаза и не понимал их выражения. Только снова там заблестели слезы.
-Ну, ты чего? Ревушка ты моя коревушка,- Яков попытался пошутить. Мальчик завозился, зажатый между ними и начал что то шептать матери на ухо. Та улыбнулась, то ли Штольману, то ли сыну, чмокнула его в щечку и произнесла, глотая слезы:
-Конечно, милый. Раз этот дядя тебе пообещал, значит выполнит… Я ему верю…
Яков вопросительно поднял брови.
-Игрушки… обещали, товарищ… Штольман?- улыбнулась Анна,- так вот теперь не отвертитесь….
Они переглянулись и дружно рассмеялись…
Яков бросил взгляд за спину девушки и стал серьезным:
-Мне, по видимому, уже пора, Анна…
Улыбка на ее лице тут же погасла, в глазах появился страх.
-Так, товарищ Штольман, свидание с гражданской Мироновой пора заканчивать. Время позднее… ребенку спать пора…- это к ним приближался начальник поселения.
Анна возмущенно обернулась: « То же мне, командир! Обычно ему все равно, когда дети спят. Лишь бы не шумели…»
-Хорошо, товарищ Рябко… Еще несколько минут. Надеюсь, Вы не станете возражать, если меня проводят?- поднял брови Штольман и не дожидаясь разрешения приобнял Анну за талию, увлекая за собой.
Начальник поселения поплелся за ними.
-Ты вернешся…- зашептала Миронова. Это не было вопросом, но и утверждением тоже не было.
-Ну, конечно… - заверил ее Яков и для убедительности попытался заглянуть в голубые глаза девушки через плечо ребенка. Тот, наконец, оторвался от матери и украдкой поглядывал на незнакомца.
-Я ведь сказал… Анна… Ты же мне веришь?
-Еще три года ожидания я не выдержу,- Миронова попыталась шутить, но у нее плохо получилось. Голос дрогнул. Яков хотел бы ее сейчас обнять, но сзади шел Рябко. Штольман только крепче сжал пальцами ее талию и произнес как можно уверенней:
-Я постараюсь уложиться в пределах месяца. Ты обязательно выдержишь… Ты сильная, я знаю… Осталось совсем чуть чуть потерпеть…
-Прости, конечно,- Анна украдкой смахнула слезинку со щеки и они зашли внутрь охранного домика,- это я немного расслабилась рядом с тобой.
Они остановились посреди полутемной комнатки. Пора было расставаться. Каждый смотрел на другого не в силах первым произнести прощальные слова.
Рябко многозначительно покашлял в дверях.
Мальчик на руках матери завошкался и протянул ручонку к Штольману:
-Дядя…
Яков перевел взгляд на малыша. Его серые глаза показались мужчине знакомы. Ну, вообще то, они вполне могли быть и голубыми. Просто здесь было не слишком светло. Но почему то его рука потянулась к головке ребенка и осторожно стянула тонкую шапочку. Волосы мальчика были когда то коротко острижены, но темные прядки уже немного отросли и мягко завивались. Яков несколько секунд обдумывал увиденную картинку. Сердце как то по особому остро кольнуло. Он перевел взгляд на Анну. В нем Миронова прочитала и вопрос, и недоумение, и недоверчивую радость…
Из глаз Анны скатилось несколько слезинок. Штольман резко притянул ее к себе, зажимая сына в их общих объятиях.
-Анна!- сглотнув ком, зашептал Яков глухим голосом,- ну почему же ты мне сразу не сказала!
-Я не успела, - снова заплакала девушка,- а потом ты заявил, что тебе все равно…
-Не все равно… но я бы любил его независимо от происхождения…
Тут их интимный разговор прервал товарищ Рябко очередным покашливанием. Мальчик завозился между ними, пытаясь выбраться из тесноты.
Штольман отстранился, постарался придать лицу достойное выражение ( иначе скупая мужская слеза счастья сейчас навернулась бы и на его глазах) и улыбнулся своим любимым людям. Потом не удержался и стер мокрую дорожку на щеке Анны:
-Я люблю тебя… Держись…
-Я скоро вернусь,Санечка,- перевел мужчина взгляд на мальчика,- какую игрушку ты бы хотел получить… сынок?
При этом слове ком снова встал в горле.
Анна взглянула с улыбкой на малыша:
-Ну, милый, что ты хочешь? Машинку?
Ребенок смущенно уткнулся в щеку матери и тихо зашептал:
-Пиф-паф…
Анна перевела веселый взгляд на Якова:
-Видимо, весь в отца…
Они тихо рассмеялись.
-Будет тебе пиф- паф, Санечка,- Яков склонился и несколько раз чмокнул висок сына, потом приблизил лицо к Анне и коснулся легким поцелуем ее губ….