Лив ожидала, что Астарион отправит её болтаться в клетке над Турмалиновыми глубинами, а он выделил ей целую комнату в одной из башенок дворца.

— Эту башню я построил специально для тебя, — сказал он, сопроводив Лив до места её заточения.

«Это должно меня впечатлить?»

В башенку вела крутая винтовая лестница, на самом верху она упиралась в массивную и зачарованную дверь. Но разобраться, какие чары на неё наложили, возможности, конечно же, не представилось. Астарион отпер дверь и с преувеличенно галантным видом жестом пропустил вперёд Лив. Она вошла, огляделась по сторонам и с ухмылкой уставилась на Астариона. Даже после беглого осмотра стало понятно, что эта клетка дорого должна была обойтись господину бледному лорду. Он не поскупился ни на большую кровать с балдахином, ни на вместительный шкаф, украшенный резьбой (с птичками в клетках, конечно же), ни на прочую мебель. За небольшой ширмой была даже кадка для воды и туалетный столик.

— Не боишься, что здесь я почувствую себя не пленницей, а принцессой? — ехидно спросила Лив. — А ты тогда станешь моим драконом.

— А может я и есть дракон? А ты моё сокровище, — усмехнулся он. — Но принцессой ты почувствуешь себя только подле меня. Если примешь моё предложение. Ещё не поздно передумать, сладкая моя.

— Я уже отказалась. Это значит, что ты оставишь меня без своего внимания? Тогда я тем более выбираю заточение! — преувеличенно бодро заявила Лив.

Астарион криво ухмыльнулся и велел ей подойти. Напрягшись внутренне, Лив подошла. Он стянул с её плеч халат, в который она оделась после мытья, закинул его себе на плечо и сказал:

— Открой шкаф, возьми белое кружевное бельё с полки и надень.

Прикусив губу с досады, Лив подчинилась — тело само выполнило всё, что приказал Астарион. Надев бельё, дроу поняла, что ткань зачарована. От соприкосновения с ней по коже побежали тонкие-тонкие змейки-молнии. Щекочущие, покусывающие, будоражащие. Словно Лив снова оказалась в руках у этого негодяя, и он теребил и тёр её пальцами в самых чувствительных местах…

— Повернись, хочу посмотреть со всех сторон, как оно на тебе сидит. Чудесно! А теперь подойди.

Она подошла. Астарион подтянул её к себе и ухватил за зад.

— Я всё равно тебя приручу, моя ты спесивая зверушка, — насмешливо смотря на дроу, пообещал он и поцеловал её.

После этого Астарион оставил Лив одну. И запер.

Она подождала немного и подошла к двери, коснулась руками, но больше ничего не услышала и не почувствовала. Закрыв глаза, она уткнулась в дверь лбом.

Насколько долгой теперь будет её вечность?..

Постояв так какое-то время, Лив решила тщательно осмотреть комнату. Она была круглой. Середина почти свободна, если не считать выдающейся большой кровати, у стен мебель. Есть письменный стол, стул с мягкой обивкой и несколько мягких пуфиков на четырёх коренастых ножках. Шкаф забит одеждой. Неприкрыто откровенной… и тоже зачарованной. Лив перебрала платья — длинные лоскуты дорогой ткани, подхваченные на талии поясками.

— Это в таких нарядах ты меня представлял? — нахмурившись, пробурчала Лив себе под нос. — Идиот. Но ты забыл приказать мне не снимать одежду.

Лив сняла с себя бельё, положила обратно в шкаф и захлопнула дверцы. И уставилась на кровать. Не завернуться ли в простыню? Ни плаща, ни шали в шкафу не было, а оставаться голышом всё же не вариант. Но простыня была слишком большой. Лив вздохнула и подошла к единственному окну, расположенному высоко над полом. Слишком высоко. Пришлось выстроить под ним подпорку из пуфиков и стула. Забравшись на неё, Лив с сожалением поняла, что пролезть наружу не получится — окошко очень узкое. Только и можно, что город далеко внизу обозревать в тоске.

Она теперь и правда птичка в клетке.

«И что же мне делать? Что я вообще могу реально сделать в такой ситуации?»

Лив слезла и уселась у стены, потерянно уставившись перед собой.

«Как ты можешь так со мной обращаться после того, что пережил сам? Вот, значит, как ты отказался от себя самого? Отказался от своего сердца и души? Оставил себе лишь желания и прихоти? Идиот. Какой же ты идиот, Астарион! А я для тебя теперь всего лишь марионетка и игрушка для утоления потребностей?» — Лив обиженно посмотрела на большую кровать.

…Лив так просидела всю ночь. Впадать в транс и грезить ей было страшновато. Она ждала какой-нибудь подлости от Астариона. Но он не объявился. Весьма вероятно, что ночь у лорда была распланирована. И спесивую пленницу он из своих дел выкинул. Зато пара летучих мышей залетела в комнату и повисла на шкафу. Лив угрюмо пялилась на них, думая, не пришибить ли чем тварей. Мышей, как обычных, так и летучих, она на дух не переносила. Одна мышь была посветлее и побольше, другая поменьше и потемнее. Завернулись в крылья, как в одеяло, и спали. Неужели во всём вампирском дворце не нашлось местечка получше?

«Да мефит с ними», — подумала Лив и уткнулась лбом в колени.

На одну ночь от озабоченного вампира она, похоже, отбилась. Но дальше что? Ожидание наказания в одиночестве её убьёт. Ей уже сейчас показалось, что прошёл по меньшей мере месяц заточения. Между экспедициями в Андердарке, пока Лив ждала новую группу учёных, ей не было так паршиво и тяжело.

Может, было бы разумнее и легче подыграть Астариону? Снова его обмануть. Сам он явно рассчитывал на другой вариант развития событий… от этого было и смешно, и грустно. Он хочет, чтобы она склонилась перед ним. Может, ещё и аплодисментами его встречать? Но почему не пришёл? Лив была уверена, что Астарион не удержится… от ночи воссоединения… Возможно, за полгода всё же слишком многое изменилось?

«А вдруг этот негодяй провёл ночь с Минтарой?.. Что стоит одну дроу заменить другой? О каком собрании она говорила? Живёт ли она здесь же? Как она вообще оказалась с вознёсшимся? Раньше не замечала, чтобы они общались… Хотя, какое мне дело».

Лив закрыла лицо руками. Боги, об этом она вообще думать не должна!

Но думала. Всю ночь. И тяжёлое и злое чувство прожгло её изнутри. Если это так, то она тем более никогда ему не подчинится. И никогда не простит.

«Нужно себя занять. Хоть чем-то».

Она поднялась и выглянула из окна, насколько смогла. Солнце больше не жгло. Большой город никогда по-настоящему не спит, но всё же как его преображает освещение. Лив смотрела, как солнце золотит дома и прогоняет ночь. Во время сражения с нетерийским мозгом Врата Балдура сильно пострадали. Но спустя такое короткое время уже снова поражают тёплой, песочной красотой зданий. Лив наблюдала за городом долго. Пока ей не надоело. Городу на неё наплевать. Знакомых у неё тут мало, и они не догадываются, в какие неприятности она вляпалась. Узнать бы, что там с Леа. И как Сообщество восприняло новости о сорвавшейся экспедиции…

«Если бы солнце могло развеять мрак, сгустившийся во мне…»

Лив походила по комнате. На сердце тяжело, хоть вой.

Пнула шкаф и спугнула с него летучих мышей. Кыш! Нагадят ещё! Тёмная мышь пометалась по комнате и снова прицепилась к шкафу. А светлая шлёпнулась на кровать и забралась на подушки. Лив передёрнуло. Но ловить гадину она не собиралась. Может, улетит, когда стемнеет. Лив продолжила нервно мерить комнату шагами, пока взгляд не упал на письменный стол. А ведь она ещё его не осматривала…

Лив выдвинула все ящички и в задумчивости навалилась на стол. Письменных принадлежностей не было. Пергамента — два листа. На одном был рисунок с чернильницей, перьевыми ручками с перьями на любой вкус, губкой, печаткой, ножиком для писем и стопкой листов. Лив покрутила пергамент, понюхала, поковыряла, но не нашла никаких следов зачарования. Жаль, она бы не отказалась от свитка с призывом полезных вещей. Но с какой стати Астариону давать ей такую вещь? Она ведь птичка в клетке.

— А зачем тогда ты вообще поставил здесь стол? — недовольно спросила Лив.

После этого она проверила всю мебель в комнате. И лишний раз убедилась, что заниматься тут решительно нечем. В комнате не было ни книг, ни украшений, ничего, с чем можно было бы убить время.

«Могу перемерить все вещи в шкафу, разве что… — подумала Лив. — Может, найдётся всё-таки, что надеть».

…Пока Лив перебрала всё, что было в шкафу, и перемерила, небо окрасилось в закатные краски. Вся одежда оказалась с подвохом. И никакие повреждения не помогли снять магические эффекты. Наоборот, у тех вещей, которые Лив надорвала посильнее, эффект тоже усилился.

«Вот же негодяй! Мало того, что набрал шмоток из репертуара какого-то борделя, так ещё и зачарование сомнительное заказал! Боишься, что сам возбудить меня не сможешь? Болван! Я не стану это носить!»

Громко хлопнув дверцами шкафа, Лив стянула с кровати простыню (попутно согнав летучую мышь, устроившуюся между подушками) и замоталась в неё. И просидела, ссутулившись, на кровати до наступления ночи. Было тихо. Мёртво. Мелкая летучая мышь наконец улетела. Вторая же висела, зацепившись за канделябр, который Лив поставила на письменный стол. Зажигать свечи было нечем. Вроде и полна комната разных вещей, а толку ноль. Астарион так поиздеваться решил?

«Может, стоит пошуметь? Канделябр в окно выкинуть… Нет, канделябр ещё пригодится. Лучше выкину одежду. Пока Астарион не заставил меня это носить».

Лив сбросила с себя простыню и воинственно распахнула дверцы шкафа, вытащила пару платьев и дошла до окна. Но высунувшись, она задумалась, какой эффект произведёт летящая из окна дворца лорда Астариона женская одежда? Ещё и такого… вида. Будет ли скандал? Ночью, наверно, никто и не заметит её выходку. Надо подождать света дня. Чтобы скандал точно случился.

Лив снова завернулась в простыню и улеглась на кровать. Представила, как выкинутые из окна кружевные трусики падают на голову какому-нибудь купцу, а лучше — вдове купца… и она оскорблённо кричит, что была о лорде Астарионе лучшего мнения. И что сделки не будет. Во дворце переполох… и Астарион в бешенстве.

Лив повернулась на другой бок. Да, ему это не понравится. И он явится к ней. Что ж, она не обещала не создавать ему проблем. В гневе Астарион покажет ей, чего стоит. Каким он стал. Или был всегда.   

«А теперь пора и помедитировать. И попытаться связаться с Ганном. И убедить его и матушку, что я со всем справлюсь сама…»

***

«Ах, радость моя, да ты долго не продержишься. Похоже, полгода во мраке сильно тебя подточили».

Как только Лив впала в транс, Астарион вернулся к своему облику. Предварительно слетев с канделябра на пол, конечно же. Дроу хотела выкинуть парочку платьев в окно, но передумала? Но при этом всё равно упрямится и не хочет одеваться. Что ж, он на вид, естественно, не жалуется. Налюбовался прелестями Лив за всё время разлуки. Мило, что она не скрывает эмоций. Как выразительно она хмурится, кривит и прикусывает губы, смотрит на дверь своей клетки, а потом на кровать. Она ждёт его. Однако покориться пока не готова. И продолжит сопротивляться. И это злит.

Её взгляд всё не выходил у него из головы. Хорошо ему знакомый взгляд. В нём и сталь, и готовность дать бой, и уверенность в своей правоте. Так Лив смотрела на своих врагов, и Астариону нравилось это её выражение лица. Но он не думал, что когда-нибудь Лив так же будет смотреть на него. Значит, теперь она считает его своим врагом? Даже сразу после обращения она так на него не смотрела.

После её побега… после того, как он признал, что Лив его бросила, Астарион старался вычеркнуть дроу из мыслей. Даже если её возвращение было вопросом чести, какое-то время он пытался себя убедить, что проживёт и без Лив. Можно найти замену, говорил он себе… Можно, но он этого не хотел.

Власть всегда идёт рука об руку с одиночеством. Так древний вампир учил Касадора. И тот не собирался делиться ни властью, ни чудесными силами. Но Астарион не хотел быть один. Ему не хватало Лив. Она нужна, чтобы он мог почувствовать себя целым. Она нужна. И вот она снова в его руках. И при этом так далеко от него. Отвергает его. Презирает даже, кажется. Несмотря на то, что он разделил с ней всё, что получил. Могло ли обращение убить её чувства? Убить его прошлую Лив. Такого не должно было произойти. Нет, должно быть, дело в чём-то другом. Просто она упрямая. И тоскует по силам, которые ей давала богиня.

«Глупая дроу. Ты для меня — всё. Почему же для тебя я вдруг враг?»

Полюбовавшись Лив ещё немного, Астарион превратился в туман и просочился под дверь. К сожалению, другие дела требуют решения. А за Лив пока присмотрит наиболее смышлёный из его фамильяров-мышей. Если сможет отыскать окно во второй раз без помощи хозяина…

***

Астарион возвращался со встречи в Высоком зале, когда застал потрясающую сцену прямо перед своим дворцом. В палисаднике перед парадным входом на клумбах валялась приметная одежда. Женская. Наряды с сюрпризом, которые он заказал для Лив. Кружевными цветочками на подстриженных кустах сверкали трусики и лифы. Камергер орал так, что сердечный приступ, кажется, был лишь вопросом времени. Прислуга бегала и собирала бельё (Астарион заметил, что пара молоденьких служанок заныкали кружевные прелести для себя), обалдевший садовник так и стоял с лифом на голове, из окна башни всё ещё летели подарки, а за оградой уже собралась толпа.

— Так вот как ты решила! Долго же ты думала, радость моя, — усмехнулся Астарион.

Завидев его, камергер побледнел, а потом пошёл красными пятнами. И спрятал за спину кружевные трусы, которыми только что размахивал в гневе, подгоняя служанок.

— Г-господин! Я… я… — Тут ему на голову приземлился полупрозрачный лиф, и бедняга испуганно замолчал.

— Забавная сегодня погода, — стянув с его головы лиф за завязочку, проговорил Астарион и вручил трофей камергеру. — Вещички раздай всем желающим.

Камергер охнул.

— Дыши, — похлопал его по плечу Астарион. — И выпей чего-нибудь, милейший. В восемь вечера жду отчёт о приготовлениях к ежемесячному балу. И как только появится свежий выпуск «Балдурского вестника», неси его мне.

«Чую, первую страницу завтра украсит новость о выходке моей птички. Сохраню. Будет, что вспомнить».

До вечера Астарион разбирался с делами. Нужно было доплести паутину интриг на неделю вперёд. Столько дел сразу требовали его внимания. Сделки, союзы, сбор компромата, шантаж, устранение пары обнаглевших рож… Полгода в некоторых делах ему помогала Минтара. Очевидно, рассчитывала, что сумеет вплести свою паутину в его узор. И копила средства и силы для своей войны. Но скоро она уйдёт. Отправится в Андердарк. Помощь он ей предоставит, как и обещал. Наверно, он даже будет скучать по этой брюзге. Но совершенно точно одно: он останется без толкового помощника. Поскорее бы Лив бросила дурить и прикрыла ему спину. Раньше было так удобно полагаться на неё. Он доверял ей. И в сражениях они действовали как единое целое. Неужели Лив забыла, что их связывало? Или тоже решила отбросить прошлое? Именно это. То, что их связало. Ещё и не ответила, почему сбежала. Да, он обратил её силой. И ни капли не раскаивается. А ей просто не с чем сравнивать. Она не видит разницы между даром и обманом.

Но возможно он ошибся, и любовь, о которой Лив говорила ранее, не навсегда? Нужно было оставить жрицу богине? Потому что для неё не будет никого важнее и ближе? Ох уж эти узколобые смертные, повёрнутые на своих богах. А богам нет дела до смертных. Конечно, души — это монеты для богов. Показатель влияния и богатства, так сказать. Но уж вся эта история с иллитидами и троицей мёртвых богов должна была чему-то научить Лив. Признание богов призрачнее призраков. И ещё более непостоянно, чем ветер. Чем растрачивать огонь своей души на служение этим эгоистам, лучше связать себя с единственно важным существом на свете. У Астариона никогда не было такого существа. Такой души. Такого сердца. Кого-то, в ком он бы нуждался. Кого-то, кто победил черноту его желаний. Кого-то, кто вторгся в пустоту его души. А теперь подло пытается сбежать. Ещё и смеет чего-то требовать от него! Астарион готов дать Лив всё, что угодно. Всё, что она пожелает, но при небольшом условии. Она поклянётся никогда больше его не оставлять. Пусть покорится ему.

«Она осталась вообще без одежды…» — осознал он вдруг и поднялся из-за стола.

Астарион заранее приготовил для своей вечной спутницы много одежды. Самой разной. Добротной. Дорогой. Красивой. Чтобы она блистала на балах, которые он устраивает. Чтобы представительно смотрелась в свете, когда будет сопровождать его по делам. И конечно же он выбрал много прекрасных чувственных нарядов, в которых хотел бы видеть Лив в спальне. Не в пример более прекрасных, чем те, что он оставил в птичьей клетке, чтобы позлить дроу. Будет ужасно жаль, если все его подарки постигнет участь быть выкинутыми из окна.

Астарион вытащил из шкафа длинную, летнюю тунику серебристо-молочного цвета с богатой золотой вышивкой по верху и низу. Ткань плотная, но при этом лёгкая и воздушная. Наряд чувственный, но не столь откровенный. Да он любую богиню украсит! Но понравится ли он Лив? Иногда она бывала ужасной занудой и ханжой.

…Отпирая дверь клетки, Астарион был готов к какой-нибудь выходке. Не может же Лив даже не попытаться напасть? Но она неподвижно сидела на кровати. Забралась с ногами, немного ссутулилась, перекинула вперёд широкие косы и отстранённо смотрела перед собой. От её вида по спине пробежала волна неприятных, холодных мурашек. Она… ушла в себя? Замкнулась от отчаяния? Или притворяется? Даже не отреагировала на его появление.

— Что ж, радость моя, — начал Астарион, медленно направившись к ней, — благодаря тебе, обо мне теперь в городе будут говорить неделю и гадать, что же произошло и что за особа устроила представление с дождём из кружевного бельишка. Возможно, отвлекутся от более насущных проблем, вроде повышения налогов и нашествия каких-то новых мелких, мерзких монстров.

Лив даже не моргнула. Может, она в трансе? Не может же она настолько… отчаяться и потерять ко всему интерес? К нему интерес потерять… Нет, она наверняка притворяется и ждёт, что он сделает. Чертовка.

— Я принёс тебе новый наряд. И я запрещаю тебе выбрасывать его, портить или рвать!

Снова никакой реакции. Лив не смотрела на него. Но боги, как же она аппетитно выглядит. Гордо осталась без одежды и закрылась от него косами. Она хоть понимает, как искушает его сейчас? Ему хочется забраться на кровать и свалить её на спину. И долго, очень долго мучить за то, как она поступила с ним.

Он аккуратно положил одежду на стол и подошёл вплотную к Лив.

«Ну и насколько же тебя хватит?»

Астарион нежно коснулся её щеки, погладил, наклонился поцеловать. Лив не отреагировала. Не вздрогнула. Не напряглась. Не сопротивлялась. Заправив прядку волос ей за ухо, Астарион пощекотал её за ушами, а потом провёл пальцами от мочки к кончикам. И через миг от показного оцепенения не осталось и следа. Лив передёрнула плечами, явно охваченная мурашками. Тогда Астарион взял её лицо в ладони и снова поцеловал. И свалил на кровать.

Она не обняла его. Не ответила. Прикинулась бревном. Тогда Астарион оторвался от губ дроу и укусил её в шею. И зажмурился, переживая экстаз. Как же восхитительно вкусно! Он будто бы несколько дней шёл по пустыне и теперь только припал к колодцу с живительной влагой. Вот она, прямо перед ним. Под ним. Вознёсшийся напился крови вдоволь и поцеловал Лив снова, отрывисто и страстно. Прижался вплотную, раздвинув ей ноги. Никакого ответа. Не шелохнулась. Не попыталась сжать бёдра или повернуться. И безучастно смотрела в потолок. Раскинулась перед ним, как ловушка. Или она так мстит ему? Только он изнывает от тоски и желания?

— Посмотри на меня, — приказал он ей.

Он хотел, чтобы Лив его обняла. Чтобы сама начала расстёгивать на нём камзол, потом рубашку, затем штаны…

Она посмотрела. Как на какую-то гадость! Будто помоями окатила. Мысленно уж точно. В бешенстве Астарион схватил её за шею и склонился над ней.

«Не смей так на меня смотреть!»

— А ты и правда изменился, — выдала вдруг Лив тихо и настолько разочарованно, словно наконец отбросила все… надежды, что в груди у него стало тесно. — До ритуала ты хоть что-то испытывал. А сейчас? Что осталось у тебя сейчас? Кроме желаний и прихотей. Похоже, что больше ты ни к чему не прислушиваешься. Что дальше? Прикажешь мне?

Он выпустил из хватки её чудесную шейку, слез с Лив и сел на кровати, после чего подтянул дроу и посадил себе на ноги, обнял одной рукой и уставился ей в глаза.

— А ты никак дождаться не можешь моих приказов? — тихо и вкрадчиво проговорил он. — Может, они тебя возбудят? А то ты стала такой холодной. Боюсь представить, каково теперь внутри тебя.

Крылья носа у неё гневно затрепетали. Разозлилась. Хорошо.

— Маленькая заносчивая мерзавка, — почти по слогам проговорил он, — что ты себе надумала? Близость со мной не может быть наказанием. Это дар. Поощрение. Которого ты, похоже, не заслужила.

— И часто ты раздаёшь направо и налево такие поощрения? — ледяным тоном спросила она. — Впрочем, зачем мне знать? Хватит с меня твоих «даров». И без «поощрения» я прекрасно обойдусь. Отпусти меня, — потребовала Лив, сурово смотря ему в глаза.

Какой воинственный вид. Ну как можно долго злиться на неё?

Вместо ответа Астарион ухватил её за подбородок второй рукой и поцеловал в губы, не дав дроу отвернуться при этом. Как же приятно держать её в своих руках, ощущать её вес на себе, касаться её, пробовать… Он возбуждённо передёрнул плечами и куснул Лив за губу, но прокусывать до крови не стал. Желание снова заполнило его, накрыло, как прилив.

— Лив, — проговорил он, заставив её пережить волну приятных мурашек. — Лив, — повторил он, прошептав имя ей на ухо. — Лив, — выдохнул он ей в шею и прихватил кожу зубами.

Она задрожала, положила ладони ему на плечи. Попыталась оттолкнуть. Всё ещё сопротивлялась.

— Обними меня, — велел он ей.

Лив скрипнула зубами и подчинилась, обняла его за шею. Астарион довольно глянул ей в лицо и чмокнул в щёку. А затем прикусил за кончик ушка, заставив немного постонать.

— Негодяй, — почти выплюнула она, крепко сжав его плечи. — Тебе совсем наплевать на то, что я чувствую? На то, что я хочу?! Ты даже не стал лично искать меня! Отправил за мной какую-то грымзу — приказал доставить тебе, как груз, как вещь. Ты хоть понимаешь, как больно мне делаешь? Понимаешь, как мне больно, что ты так относишься ко мне!

— И как же?

— Как к игрушке! Но поиграл и хватит! Выметайся из моей клетки! — прокричала она ему в лицо.

Он даже опешил от такой наглости. И в очередной раз восхитился силой её духа. Приказ не позволил Лив ни отстраниться, ни оттолкнуть его. Зато она ещё сильнее вцепилась ему в плечи, почти до боли. И сверлила взглядом с гордым и яростным упорством. А, так это праведный гнев, что её домогается какой-то вампир? Совсем от рук отбилась.

— Вспоминаю, что ты была жрицей, — поддел её Астарион. — Гибкости тебе до сих пор не хватает, радость моя. Хватит упорствовать. Покорись… твоё место рядом со мной. В моих руках.

— А тебе мозгов не хватает! — прорычала Лив, а потом вдруг сникла, разочарованно смотря на него. — Зачем я тебе? Ты ведь не любишь, не можешь, не умеешь…

— Я люблю тебя, дура! — почувствовав злость, огрызнулся и он. — Уж как умею…

Она обиженно поджала губы. И вдруг отвернулась.

— Уйди, мучитель. Я не хочу тебя видеть.

От этих слов в глазах у него потемнело. И в груди взметнулось чёрное пламя.

«Да как ты смеешь?!»

Он опрокинул Лив на кровать, зарылся пальцами ей в волосы и заставил вновь посмотреть на него. Он хотел до хруста сжать её в объятьях. А потом целовать, кусать, взять её и любить весь день напролёт. Пусть ей будет больно! Но она запомнит, чья она! И увидел едва ли не ужас в её разноцветных глазах. И с запозданием испугался собственного порыва.

Ему ведь нужно вовсе не это. Не сломать её. А удержать рядом с собой.

Астарион отпустил её и поднялся. Лив отползла от него подальше. Теперь он стал ещё большей гадостью в её глазах.

«Проклятье!»

Круто развернувшись на каблуках, Астарион вылетел из комнаты. И только внизу башни осознал, что забыл запереть клетку. Вернулся и остолбенел, увидев, как Лив пыталась вырваться на свободу. Она застыла перед порогом комнаты. Приказ тянул её назад, как цепь пса, но дроу, как собака же, упорно старалась выползти прочь. Ей было больно, глаза у неё слезились, так ещё и губу себе Лив прокусила от натуги. И не думала сдаваться. Но отдача от приказа могла навредить ей ещё сильнее.

— Остановись, ненормальная! — приказал Астарион, и Лив рухнула без сил. Он подхватил её на руки. — Что ты делаешь? Зачем?

— Вы… пус… ти… меня…

— Нет!

Внутри него всё вскипело, как в котле. Да что с ней не так? Готова была расшибиться об невидимую стену, лишь бы сбежать. От него! Голышом!

Чёрт побери!

Он уложил её на кровать и стёр кровь с подбородка.

— Почему ты пыталась сбежать? Даже зная, что я тебе запретил… Что смешного? — рявкнул он, стоило Лив засмеяться.

— А сам-то ты почему мечтал от Касадора сбежать?

— Это совершенно другое! — заорал на неё Астарион. — Я люблю тебя!

— Не поступают так с тем, кого любят.

— Ты сама виновата! Ты пытаешься сбежать! — сорвавшись на фальцет, ещё громче прокричал он. И получил подушкой в лицо.

— Уйди, просто уйди, — повернувшись на бок и закрыв лицо руками, простонала Лив.

В голове у него что-то лопнуло, разбилось и зазвенело.

Она не хочет его. Ни знать, ни видеть, ни любить.

Она не хочет его.

Астарион ушёл, как в тумане. Даже дверь не с первого раза закрыть сумел, никак не мог попасть ключом в замок… С этим ключом всё прямо как с ним самим.

Лив больше не впускает его.