Астарион принёс Лив новый роман Воло. До ужаса толстенный том, в котором оказалась описана (и переврана) история их противостояния Тройце Мёртвых богов. Начать с того, что Лив не узнала себя в героине, которая ещё и главным-то персонажем не была. Но Воло почему-то решил уделить подробное внимание её взаимоотношениям с одним распрекрасным красавцем с «острой улыбкой». Лив ожидала, что этот расчудесный «красавец» окажется победителем и Героем, спасшим город и Побережье Мечей… так в книге и случилось, но и половины подвигов он бы не совершил без помощи и наставлений Воло…

За чтением этого ШЕДЕВРА Лив не заметила, как истекло время её заточения. И когда в очередной раз в башню поднялся Астарион и сказал:

— Дорогая, я ценю, что ты одумалась и вела себя хорошо, потому с этого дня дверца клетки открыта… — Лив вскочила с кровати, подбежала и схватила Астариона за руки.

— Я хочу найти Воло и оторвать ему голову!

— Аха-ха, радость моя, боюсь, по всему миру уже собралась целая очередь из желающих. Неужели тебе настолько не понравился его шедевр?

— Ты ему приплатил за образ распрекрасного «красавца»? — сощурившись, с подозрением спросила Лив.

— Самую малость, — широко ухмыльнулся Астарион. — Ну не дуйся, птичка моя… Гейлу версия Воло тоже не понравилась, знаешь ли. Он загорелся написанием подробного и правдивого отчёта о наших приключениях. Дописывает третий том черновика. О чём радостно извещает меня в письмах. А теперь пойдём. Я покажу, где ты будешь жить.

Он взял её за руку, поцеловал ладошку и повёл Лив за собой.

После ночи примирения он уже несколько дней светится, как начищенная золотая монета.

Возможно, ему просто надоело подниматься в башню, которую он выстроил слишком высокой…

Астарион привёл Лив в свою спальню. В царство красного, золотого и чёрного. Идеальный порядок её почти шокировал. Но возможно, именно поэтому вчера вампир пришёл к ней так поздно и почти сразу же свалился на кровать восполнять силы в трансе.

Лив кокетливо взяла его под руку и попросила поближе показать главную достопримечательность спальни — огромную кровать с алым покрывалом…

…Она бы покривила душой, сказав, что ей не нравится, как сложились обстоятельства. В её руках капризный, нервный, опасный и безумно трогательный вознёсшийся вампир, которого Лив ни за что не променяет на все артефакты этого мира. Потому что он любит её. Хоть и не в состоянии об этом нормально сказать.

Забравшись на него, Лив поинтересовалась ближайшими планами Астариона. Она хотела знать, уделил ли он ей место в этих планах.

— Я так рад, что ты спросила! — придерживая её за бёдра, признался он. — У меня столько проблем ждёт остроумного решения. Ты должна мне помочь. Мы составим вместе новые планы. Знаешь, эти торговые гильдии не лучше всяких культистов и дьяволов!

Она рассмеялась и наклонилась, поцеловала его. Кажется, её собственный голод по нему только возрос и вырвался на волю. И не только голод по Астариону, если уж быть честной. Лив столько всего хотела сделать. Прежде всего, выйти из дворца. Прогуляться. Посмотреть, как выглядит город теперь. Полюбоваться цветами в городских садах, послушать пение птиц. А вечером распить бутылочку сладкого вина на какой-нибудь живописной веранде — вместе с Астарионом. Но прямо сейчас она хотела послушать, как он стонет. И в идеале пленить его на весь день. Никуда не спешить, наслаждаться его желанием и обожанием, долго-долго целоваться и обниматься с ним и болтать о какой-то ерунде. Его спальня намного больше к этому располагала, нежели комната в башне.

Лив медленно потянула за завязки на его парадном камзоле. Потом позволила ему спустить с неё одно плечико новой туники (вместе с туфлями Астарион принёс целую стопку красивой одежды). Чмокнула в губы и вдавила в подушки, не разрешая вставать.

«Нет-нет, ты будешь делать то, что я хочу».

Расстегнула воротник и прижалась губами к его шее. Он возбуждённо вздрогнул и потянул за шнуровку на её спине.

— Мне нравится, что на тебе так много одежды, — облизнувшись, призналась Лив, расстёгивая пуговки на рубашке под камзолом. — Чтобы добраться до приза, надо постараться, — сказала она и просунула руки ему под рубашку.

Астарион усмехнулся и выгнулся, когда она нащупала его соски и чуть сжала ногтями. Подставил Лив шею. Конечно же, она наклонилась и провела языком по бледной коже. И вытянула из него новый довольный стон. Она раздевала его нарочито неспешно, напоминая, когда и ему пора сделать свой ход. Они получали одинаково огромное удовольствие от этой игры.

Когда вся одежда оказалась на полу, Лив взяла его лицо в ладони и сказала:

— Целуем друг друга по очереди, повторяться подряд нельзя. Пока кто-то не попросит сжалиться.

— Ах ты чертовка. А кусать можно?

— Можно, но у каждого по три маленьких укуса. Я начну, — заявила она и поцеловала его в подбородок.

Она хотела, чтобы о пощаде попросил он…

***

«Что-то это не похоже на ужасное похищение… И что мне теперь делать?»

Леа оказалась в крайне затруднительном положении. Два дня назад ей удалось проникнуть во дворец под видом служанки. Спасибо арфистам за наставления и заклинание смены личины. Леа должна была разузнать, где держат Лив, и доложить об этом Джахейре. Чародейка узнала о недавно отстроенной башне и о том, что лорд кого-то там запер. Слуги, как водится, старательно делали вид, что им ничего об этом неизвестно. Платил лорд весьма хорошо, служанок не трогал и никого не забил досмерти. Больше пугал педантичный и смертельно занудный камергер, который ратовал за то, чтобы всё во дворце было идеально. И легко доходил до белого каления и истерики, когда всё шло наперекосяк. К счастью, он только кричал, краснея, и не приказывал никого пороть. И наказывал штрафами в зависимости от проступков. Кто-то из служанок предположил, что из-за этих воплей хозяин и взял его на работу.

В башню Леа попасть не смогла. Два дня она практически не высовывала нос с кухни и бегала с разными поручениями, от которых ей нельзя было отказаться. Лорда вблизи она тоже не видела. Со слов высшей арфистки, ей повезло. Помогать и прикрывать Леа должна была другая арфистка, но она очень некстати пропала из вида в первый же день.

А теперь Леа застряла с парой служанок перед дверями спальни лорда. В любой момент двери могли распахнуться (хотя на этот счёт у чародейки были сомнения), или появился бы камергер. Но все три девушки как прилипли одним ухом к двери.

— Лорд привёл себе девушку, — одними губами прошептала одна служанка. — Среди бела дня!..

— Это та, из башни. Он похитил её! — с круглыми от ужаса глазами, показала жестами другая.

Леа, в отличие от них, слышала часть разговора о планах… и не знала, что теперь делать. Так получилось, что после похищения Лив, она подняла на уши её старых соратников… Но под дверью спальни она застряла одна.

«Я не могу уйти, не поговорив с Лив…»

Камергер возник как тень, ухватил за свободное ухо служанок и грозно взглянул на них.

— Бе-зо-бра-зи-е, — проговорил он одними губами и за уши потянул служанок за собой. — А ты что сидишь? Живо за мной. И тихо!..

…Похоже, теперь, чтобы помочь Лив, сперва придётся как-то спастись от штрафного наряда на кухню…

***

— Мне не показалось? Под дверью был какой-то шум? — спросила Лив, приподнявшись.

— Не бери в голову, моя радость, — притянув её обратно за голову, ответил Астарион. Лив улеглась, снова положив голову и ладошку ему на грудь. — Должно быть, камергер служанок гоняет. Лучше бы выбрал себе фаворитку. Уже и так ему намекал, и эдак, но он живёт одной лишь работой.

— Так ведь это хорошо. Не обманет и не обворует. Ведь ты… достаточно страшный, правда? — погладив его по груди, поинтересовалась Лив.

Астарион усмехнулся и погладил её по голове. Достаточно ли он страшный? Слуги не знают, кто он. Но знают, что иногда во дворце происходят странные вещи. Пару раз кое-какие гости пропали, и никто об этом не вспомнил. Камергера Астарион нашёл хорошего, умного и толкового. Он не будет совать нос, куда не следует. И слуг не распустит. Любопытная выходит игра.

— Я никого не держу в клетках над пропастью, если ты об этом. И не питаюсь своими слугами. А за провинности я наказываю деньгами. И иногда маленькими унижениями. Я даю возможность исправить ошибки. Видишь? Я очень даже щедрый хозяин.

— И ты умеешь быть добрым. Когда хочешь.

Он фыркнул. Далась ей эта доброта!

Но вслух Астарион сказал, ухватив её за бочок:

— Прелесть моя, с тобой я буду добрым всегда. Если ты будешь на моей стороне во всём.

— Я буду, — подозрительно легко согласилась она.

Лив ведь не пытается снова усыпить его бдительность?

— Я рад это слышать, — поцеловав её в висок, ответил Астарион. — И всё же из дома я тебя пока не выпущу. Слушай и внимай, — взяв её за подбородок и заставив посмотреть ему в глаза, потребовал он, — тебе запрещено покидать территорию дворца без моего прямого на то разрешения. Но ты можешь свободно передвигаться по дому и гулять в саду. Будь умницей, радость моя. Не пытайся сбежать.

— Я не сбегу, — ответила Лив ровно.

Он посверлил её недоверчивым взглядом, но всё же поцеловал и отпустил.

Что бы она ни замышляла, покинуть дворец всё равно не сможет. Будет хорошо, если она и правда это поймёт. Без новых отдач от попытки нарушить запрет.

— Что ж, любовь моя, вечером меня ждут дела. Придётся отлучиться на банкет. Ты останешься дома. Тебе по-прежнему запрещено мне вредить каким-либо образом. В остальном я оставляю дом в твоём распоряжении. Ты ведь у меня умница. Почитай книжки, прими ванну, погоняй служанок с дурацкими приказами, если хочешь. Будь хорошей девочкой и получишь награду.

— Только посмей с кем-нибудь пофлиртовать на этом банкете, — выдала вдруг Лив.

— Боги! Откуда такие мысли? Флирт иногда необходим, но будь спокойна, я только твой.

— Я запомнила, — крепко обняв его за шею, ответила Лив.

Понаслаждавшись обществом кроткой птички ещё немного, Астарион с сожалением вылез из кровати и оделся. Лив коварно улеглась поперёк и подперла щёчку рукой. Его спальня ей явно пришлась по душе.

— Удачи, — коротко пожелала она.

Он понадеялся, что пожелание было искренним. Осталось сообщить камергеру, что теперь в доме есть хозяйка. Не бросится же Лив всё здесь менять? Ему назло.

Астарион безмерно рад, что Лив его приняла и отдалась в его власть, но сомнения и тревоги не спешили его покидать. Она у него и правда умничка. И всегда умела оценивать свои силы. Понять, где ей не выиграть. Однако изначально он предполагал, что её заточение, благодаря её же упрямству, продлится намного дольше. И даже озвученный запрет нисколько не добавил Астариону покоя.

«Не сбегай от меня, Лив».

Перед тем, как собраться непосредственно на банкет в Верхнем городе, Астарион спустился в погреб. Не с первой попытки нашёл нужный ряд с бочками и, собственно, нужную бочку. Открыл и вытащил из неё пойманную арфистку. Та шлёпнулась на пол и с трудом приподнялась.

— Вижу, после пары дней в бочке удали у тебя поубавилось, — насмешливо отметил он, скрестив на груди руки. — Что ты здесь вынюхивала?

— Я не понимаю, о чём…

Астарион раздражённо закатил глаза.

— Не трать моё время. Не то я обо всём расспрошу твой труп. Зачем Джахейра тебя послала?

Арфистка, загорелая полуэльфийка, как-то побледнела. Видимо, трупу будет что рассказать.

— Пленница, — выдохнула она. — Мне нужно было разузнать о ней.

— Какая пленница? — усмехнулся Астарион. — Я никого силой в своём дворце не держу.

— Это героиня, спасшая город. Ты взял её в плен.

«Так старая перешница откуда-то узнала про Лив».  

— Дорогуша, передай Джахейре, — арфистка вздрогнула, видно, собиралась прощаться с жизнью, — что рыться в чужом белье неприлично. А ещё передай, что я ненавижу крыс. Но на этот раз я тебя отпущу. В знак своей доброй воли. Если Джахейра хочет что-то узнать, то пусть приходит сама. А теперь замри!

Астарион дёрнул скрытый рычаг — открылся потайной ход. Через миг из него вылетела стая упитанных летучих мышей, вцепилась в арфистку и выволокла через проход вон. Астарион приказал выбросить мусор в лужу, зовущуюся прудом в парке Нижнего города. И закрыл проход.

Да, один раз он будет добрым. Пусть Джахейра сделает выводы. И не смеет покушаться на то, что принадлежит ему.

                                                                     ***                    

Вечером во дворце было тихо. Слишком тихо, подумала Лив. С другой стороны, если сегодня хозяин сам в гостях, то в его доме ничего не происходит. Она уже приняла ванну (понежилась в своё удовольствие), почитала книгу по экономике, в которой Астарион оставил закладки, тщательно осмотрела ящички в письменном столе, прочитала корреспонденцию и прикинула, чем он был занят в прошедшие месяцы. Астарион и правда оплетает Врата Балдура своими сетями, методично и осторожно. И, как и Касадору, ему мешает Гильдия. Но и помимо неё проблем хватает. Уилл Рейвенгард теперь великий герцог и старается улучшить жизнь простого народа. Астарион же, похоже, собирается подрубить ножки кресла, в котором он сидит, пока Уилл не успел разбазарить городскую казну...

Лив о многом хотела поговорить с Астарионом. Быть с ним — не означает сидеть взаперти. Кажется, он это понимает, но не доверяет ей. Боится, что она оставит его одного. Не нужно умение читать мысли, чтобы понять это — поведение Астариона стало более прозрачным для неё. Она должна как можно скорее успокоить его. Не дать этой паранойе вгрызться в него. Внушить ему: «Не волнуйся, я буду рядом».

К полуночи Лив завернулась в роскошный халат, который ей оставил Астарион, и вышла из спальни. Слуг во дворце немного, зашуганными или загипнотизированными они не выглядели, но Лив удивило, что они ни о чём ещё не догадались. Значит, и ей не стоит выдавать себя. Перед уходом Астарион представил Лив камергеру. И шокировал бедолагу. Кажется, лощёный человек не ожидал, что дамой сердца высшего эльфа может стать дроу.

«Дама сердца. Не гостья, не любовница», — с улыбкой отметила про себя Лив.

Она спустилась на кухню. В баре в спальне лорда Лив не нашла бутылочки того вина, которое ей всегда нравилось. В баре вообще оказалось сиротливо и пусто... На кухне горел свет. Кто-то с остервенением скрёб котёл. Девушка с каштановыми волосами вся измазалась в мыле, но котёл явно не хотел поддаваться. Смахивает на наказание.

— И в чём же ты провинилась? — спросила Лив, подойдя.

Девушка выронила губку и ёршик и вскочила, осмотрела Лив во все глаза и кинулась к ней, оттолкнув несчастный котёл.

— Ты цела! Это я, Леа, — прошептала она заговорщицки, схватив Лив за предплечья.

На миг Лив опешила, но потом уловила слабый запах масла, которое использовала чародейка.

— Ты что тут делаешь? — схватив её в ответ, в панике прошипела Лив. — Ты с ума сошла?

— Тебя похитили у меня на глазах… Из-за меня!

— Поверь, меня бы похитили в любом случае, а ты могла погибнуть. Как ты сюда попала вообще?

— Я выбралась из Андердарка раненой. Я убила двоих… которые пришли за тобой… — понизив голос и передёрнув плечами, призналась чародейка. — А потом не помню. Очнулась в деревне. Мне помог друид. Хальсин.

Лив страдальчески застонала.

— Ты рассказала Хальсину обо мне? — догадалась она.

— Я… я сказала немного. Я боялась, что сделаю хуже, если проболтаюсь о том, кто ты… И не ожидала, что он тебя опознает. Что он будет знать тебя. И знать… о тебе… Не ожидала, что это ты спасла город! Почему ты не сказала?

— Это уже не важно. И это не объясняет, как ты оказалась здесь. Ещё и под личиной.

— Хальсин отправил с птицей письмо в город. Скоро пришёл ответ. И мы приехали в Нижний город. Нас встретила, — Леа понизила голос до восторженного шёпота, — сама высшая арфистка Джахейра…

— Адова сера… И она отправила тебя сюда? Она совсем из ума выжила?

— Я сама вызвалась, — гордо ответила чародейка. — Тебя нужно спасать.

— Так, ты сейчас же бросаешь всё и выметаешься из этого дома вон. И забываешь сюда дорогу.

— Я тебя не остав…

— Сейчас же! — прошипела Лив, а потом её кольнуло нехорошее предчувствие. — Ты здесь одна?

— Со мной была ещё арфистка… но я не видела её со вчерашнего дня…

— Проклятье. Он не должен тебя поймать. Пошли.

Лив потащила её за собой, на ходу пытаясь придумать, как ей быть. Как спасти эту благородную дурынду? Лив вытащила её на веранду второго этажа, подтащила к стене и лихорадочно осмотрелась. Ночь стояла ясная.

— Я знаю, что ты знаешь «Падение пёрышка». Колдуй. Живо! — оскалившись, велела чародейке Лив.

— Я никуда без тебя не уйду!

— Я не могу никуда уйти!

— Почему? Потому что он вампир, который тебя обратил? Он поймал тебя.

— Уходи. Пожалуйста! Со мной всё в порядке. Видишь, я даже не в заточении.

— Но ты была там! В башне. Он заставил тебя… в спальне, — чуть ли не в ужасе проговорила Леа и побледнела ещё сильнее.

— Прости, — коротко ответила Лив и с лёгкостью подхватила чародейку, оторвала от пола и сбросила со стены в ночь.

И поспешила поскорее сбежать внутрь, потому что на вопли чародейки должен был сбежаться весь Нижний город.

«Боги, только бы Астарион ничего не узнал!»

***

Астарион вернулся глубокой ночью. Выиграв в покер один союз и выгодную сделку. И нажив себе парочку врагов. Но все мысли о делах вылетели из головы, когда он увидел, в каком умопомрачительном виде его ждала Лив. В белье из полупрозрачных паутинок и воздушном длинном пеньюаре. Томный взгляд полон желания. Кровать разобрана. На столике вино и два бокала. И красные розы откуда-то притащили для антуража.

— Хм… и что же случилось, пока меня не было? — спросил Астарион, с опаской осмотревшись.

Как-то всё подозрительно сладко… для него на трезвую голову.

«Надеюсь, что в шкафу не прячется какой-нибудь здоровенный охотник на монстров. Паладин. Или, упаси боги, высшая арфистка».

— Ни в шкафу, ни под кроватью никого нет, — понимающе ухмыльнулась Лив. — Иди ко мне.

Он сощурился, но подошёл. Лив поднялась и потянула его за руки на себя. Благоухает после ванны с розовыми лепестками и маслами. Ткань паутинки переливается серебром. Пеньюар так заманчиво сполз с плеч.

— В шкафу и правда никого нет?

Лив закатила глаза и заткнула ему рот страстным поцелуем. И свалила Астариона на кровать.

— Я просто соскучилась. Твоя книга по экономике очень скучная.

— Зато переписка куда интереснее. Ты ведь везде сунула свой носик, правда? — усмехнулся он и погладил Лив по спине, а потом и по ягодицам.

— А мне было нельзя? — прикинувшись дурочкой, спросила Лив.

— Можно.

Всё, что ей видеть и читать не полагалось, Астарион заранее спрятал.

«Что ж, не в моих правилах отказываться от приглашений, — хмыкнул он уже про себя и поцеловал Лив в ключицы. — Особенно когда накрыт такой аппетитный стол».

Но подразнить Лив он просто обязан.

Хотя бы за то, что она видела его пьяным в лоск.

Аккуратно стянув с неё тонкое бельё, Астарион повторил руками контуры её тела и поцеловал между грудей. Лив зарылась пальцами ему в волосы и не дала отстраниться.

— Ещё, — попросила она.

В ответ он укусил её за грудь, сильно, глубоко вонзив клыки. Так, что Лив дёрнулась и вскрикнула от боли, но он удержал её и присосался к ранке. Он и так долго держался, чтобы не вонзить в неё клыки здесь, где у крови особенно насыщенный вкус. Напившись, он приподнялся и посмотрел на Лив.

— Ну не смотри так на меня, моя сладкая кровавая булочка. Ещё со стольких сторон я хочу тебя укусить. Я и тебя научу пить кровь с фантазией.

Рана у неё на груди быстро затянулась, но взгляд не смягчился.

— Понимаю, ты пока не привыкла, — погладив Лив, слегка заискивающе проговорил он. — Но это только пока. Боль делает удовольствие острее. Она не длится долго. Ну не дуйся, сочненькая моя. Лучше вкуси меня, — великодушно пригласил Астарион и развёл в стороны руки.

Лив немного поколебалась, но пододвинулась, потянулась к нему. Сначала поцеловала в губы, в подбородок, в шею и повисла на вампире, аккуратно прокусив кожу у него на шее. Ну что за прелесть?

— Будь смелее, любовь моя.

Она оторвалась от ранки, облизала себе губы и смачно поцеловала его в шею. И стала спускаться ниже. Астарион привалился к подушкам, приготовившись к новым укусам. И Лив куснула его: сначала просто царапнула зубами кожу, потом сильнее прихватила за сосок, сомкнула на нём губы и присосалась. Астарион задрал голову и вытянулся под ней, не мешая. Было и больно, остро от того, что чертовка решила мстительно его пожевать слегка, и в то же время приятно от ощущения, что его кровь и его силы перетекают в неё. Такую боль он согласен потерпеть. Одним соском Лив не ограничилась и прокусила ему второй, вытянув из Астариона сиплый возбуждённый хрип.

— О, радость моя, ты знаешь толк в приятных пытках, — почесав её за ушком, проговорил Астарион, когда Лив уселась перед ним, облизываясь по-кошачьи.

— Извращенец, — фыркнула она и наклонилась к его животу.

Астариона кольнула лёгкая тревога.

— Дорогая, что ты… подожди! — он резко сел, стоило Лив опуститься ещё ниже и положить руки ему на бёдра. Лив бегло подняла на него взгляд. И плотоядно усмехнулась. Он дёрнулся, поняв, но растеряв все нужные приказы. — Нет! Только НЕ ТУДА-А-А-А-А-А-А-А!..

***

— …Прости, ну я ведь не думала, что будет так больно. Но ты сам сказал, что боль всё делает острее. Может быть, ты ещё привыкнешь?

— ЗАБУДЬ! ПРОСТО ЗАБУДЬ! О, БОГИ!..

— Что случилось, дорогой? Где-то болит? Где?

— НЕ ТРОГАЙ!

Он отвернулся от неё и зажмурился.

«Хитрая гадина! Зубастая! И без яда на губах оттяпает по самый корень… Адова сера, и эти недоумки её ещё спасать готовы от меня?!»

Лив поцеловала его в плечо, один раз, второй, наклонилась и чмокнула в щёку.

Подлизывается теперь она!

Лив прихватила зубами кончик его уха — Астарион чуть из кожи не выскочил. В позвоночник ему будто молния попала и застряла, треща.

— Ч-что ты себе позволяешь? Я не разрешал!

— Ну не злись. Давай, я тебя ещё поцелую, — погладив его, проворковала Лив.

Астарион закрылся от неё подушкой: положил на бёдра и придержал рукой. Лив прижалась и поцеловала его в щёку.

— Так куда ещё можно кусать? — невинно спросила она.

— Хватит на сегодня. А так больше не делай. Никогда.

— Как? Что я сделала?

«Она правда забыла по приказу?..»

Астарион нервно кашлянул и очертил свободной рукой зону — от шеи до пупка.

— Ниже нельзя кусать.

— Тогда и ты мне грудь не прокусывай. Больно! — пожаловалась она.

«Не забыла она ничего! Бестия!»

— Хорошо! Обещаю быть деликатнее.

— А тебе укусы в соски нравятся…

— Я не хочу об этом говорить!

***

Астарион встречал Джахейру в своём кабинете. С того времени, когда на этом месте был кабинет Касадора, комната сильно изменилась. Нет больше плотных тёмных штор, безвкусных картин, тусклого и мертвенного света. Астарион впустил в кабинет солнце и воздух. В вазах ярко зеленели комнатные растения. Он хотел, чтобы комната выглядела живо. Как и весь дворец.

В шикарном кресле — его кресле — за письменным столом сидела Лив. Конечно же, прекрасно одетая, в целости и сохранности, без всяких цепей и кандалов, или что там они себе представляли? Это его Лив. И она здесь на своём месте.

Джахейра пришла не одна. С ней за каким-то рожном притащились Гейл и Шедоухарт. Заладили: похитил Лив, удерживаешь силой, обижаешь. Откуда только прознали?

— Не пора ли разрубить этот узел раз и навсегда? — вместо приветствия начал Астарион, стоя рядом с креслом, в котором сидела Лив. — Моя радость вернулась ко мне. И не нужно подсылать ко мне всяких шпионов. Она со мной по собственной воле.

— А если она просто не в состоянии сказать нам правду? Не в состоянии попросить о помощи, потому что ты ей запретил? — вклинился волшебник.

— Её исчезновение после победы над мозгом показалось мне странным, — продолжила Шедоухарт. — Лив сбежала от тебя. И это желание не было спонтанным. Ты сам подтолкнул её к этому.

Джахейра промолчала, внимательно смотря на Лив.

— Лив вольна поступать, как ей вздумается. Скажи им, родная, как у нас обстоят дела.

Теперь всё зависело от Лив. Она может сказать всё, что сочтёт нужным. Искренне.

Астарион много думал перед этой встречей. Он мог бы приказать Лив сказать строго определённые вещи. Что она с ним по собственному желанию. Что она любит его. И что ей не нужна ничья помощь, а тем более спасение. Но тогда он ещё долго будет мучиться в сомнениях. Правда ли она любит его? Или ненавидит? Хочет ли она его? Или просто использует?

«Скажи им правду. Глобально это всё равно ничего не изменит».

Если Лив не хочет быть с ним, он всё равно её никуда не отпустит. А от бывших соратников придётся избавиться. Вознёсшийся вампир готов к бою. Сейчас он намного сильнее.

— Я ведь говорила, что он совершенно меня окрутил, — будто бы немного смутившись, начала Лив. — Но перед победой над Абсолют мы поссорились. И я ушла. — Нутро у Астариона заледенело. — А потом… потом я захотела вернуться. И мы помирились.

Повисла недоверчивая тишина.

Лив улыбнулась.

— А у вас какое к нам дело?

— Полагаю, они просто соскучились по твоему мудрому руководству, любовь моя, — нашёлся, что сказать Астарион. Такого ответа от Лив он всё же не ожидал.

— Вот как? Новых убийственных походов не планирую. Теперь я собираюсь посвятить себя обустройству нашего общего гнёздышка, — сказала она, а вампир чуть не словил сердечный приступ.

— И мы должны поверить на слово? Что она говорит от себя? — возмутился Гейл, указав на Лив. — Выпусти её.

— Дорогой Гейл, я не животное, чтобы меня выпускать или впускать. Могу уйти сама. Могу вернуться. Я ценю вашу заботу, — проговорила Лив на удивление сухо и встала, — но я не просила о помощи. Если деловых предложений не последует, то прошу вас удалиться.

— Искренне надеюсь, что ты не пожалеешь об этом решении, — ответила жрица Селунэ и развернулась, чтобы уйти, первой.

Волшебник выглядел потрясённым. Джахейра развернула его за плечи к выходу.

— И попрошу запомнить, старшая арфистка, — опомнился Астарион, тоже впечатлившийся поведением своей птички, — я не люблю, когда в мой дом забираются крысы. В следующий раз я не буду столь добродушен, чтобы открыть мышеловку.

— Вижу, ты не стремишься установить добропорядочные отношения со своими соседями, — наконец изрекла Джахейра. — Не прячься потом за спину малыша, когда соседи придут разбираться с подгоревшей кашей, которую ты заварил.

— Жду не дождусь.

Когда бывшие соратники ушли, Лив села на край стола и посмотрела на Астариона.

— Что ж, радость моя, признаться, не ожидал услышать от тебя таких слов. Ты пожалела этих назойливых недоумков и сделала всё, чтобы разрешить это небольшое недоразумение мирно. Я знал, что твои дипломатические таланты вполне реальны.

Лив фыркнула и дёрнула его на себя, обхватила руками и заткнула рот поцелуем. После чего они завалились на письменный стол.

Она целовала его долго и на удивление требовательно, ещё и ногами обхватила, чтобы не посмел сбежать. За последние дни она стала как будто бы увереннее и агрессивнее.

После поцелуя Лив взяла его лицо в ладони. И улыбнулась. Ласково.

— Я сделала это ради тебя.

— Хочешь выторговать у меня больше привилегий и свободы?

— Нет. Хочу тебя защищать. И наше гнёздышко.

По спине от такого признания пробежали приятные мурашки.

— Говори честно, дорогая. Ты сейчас мне соврала? — приказал он.

— Нет. Я сказала правду.

— Ты… любишь меня?

— Да.

— И больше не будешь сбегать?

— Не буду.

«Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Возможно, она передумает, когда увидит, сколько проблем нам предстоит решить».

— Не делай мне больно, — сказала вдруг Лив. — И я буду твоей.

Мурашки забегали с новой силой. Астарион поднялся и закинул Лив на плечо. Пожалуй, сегодня все дела подождут.

Если Лив сказала правду, то их будет ждать прекрасное будущее.