осень (октябрь) 2004 год

А тьма терпит поражение

Гермиона Грейнджер

О, Мерлин, что это с ней? – подумала бы Мегги, если бы не была кошкой. Она ещё ни разу не видела хозяйку такой смущённой.

      – Мегги, ещё чуть-чуть, и пришлось бы тебе самой выходить на охоту, – выдохнула Астрид и, раскинув руки, рухнула на кровать.

      Сердце стучало в висках, пока Астрид раз за разом прокручивала у себя в голове их диалог. Стоило ответить более нейтрально, ведь: “ваши голоса – лишь шелест для слуха чистокровного волшебника” – много лет так сказал один из членов Совета. Но этот взгляд… Девушка была готова поклясться, для него – это игра и способ самоутверждения.

      – Мисс Видарссон, выходит, из-за меня вы не можете уснуть? – передразнила Астрид, скрывая смущение под прохладной подушкой.

      Постепенно жар разлился по всему телу. Не в силах справиться с ним, девушка приняла холодный душ. Старые трубы подавали воду неохотно, плюясь и скрежеща, словно сопротивляясь попытке смыть из памяти образ Чистейшего.

      Закутавшись в полотенце, Астрид открыла книгу на странице с заголовком: “Фениксы: особенности вида”.

      На потёртом временем снимке был запечатлён настоящий феникс: гордая огненная птица с массивными крыльями, которые способны поднять до шестидесяти килограмм. Как завороженная Астрид рассматривала красно-оранжевый силуэт с острым крючковатым клювом. Она разделяла восхищение Ксенофилиуса. Это птицы и впрямь были прекрасны.

      “Фениксы – крайне избирательны, но, привязавшись к человеку, они чувствуют его состояние и склонны оказать помощь в критической ситуации, в том числе в случае угрозы жизни”.

      Астрид невольно растрогалась и продолжила чтение, останавливаясь на самых важных местах.

      “Песня феникса вдохновляет героев и внушает страх врагам”.

      “Способности к аппарации у этих птиц не ограничены: они могут перемещаться на территории, где действуют антиаппарационные чары”.

      “Слезы феникса имеют целебные свойства и могут спасти жизнь при отравлении ядом василиска”.

      Описание завершалось фотографией с подписью:

      – Фоукс, – повторила Астрид, и имя растаяло на языке, словно кубик льда.

      “Феникс, изображённый на фото №7, являлся верным другом Альбуса Дамблдора. После его смерти Фоукс исчез, что символизировало…”

      – Конец эпохи… – задумчиво произнесла девушка.

      Раздел заканчивался на самом интересном месте. Ей требовалось больше сведений о таинственном “конце эпохи”, но далее следовал раздел о гиппогрифах.

      Вернувшись на страницу с фотографией Фоукса, девушка ахнула: подпись под снимком начала расплываться, обретая новое содержание.

      "До конца Старых времён существовала бандитская группировка под названием “Орден Феникса”. Её главной целью было свержение режима Светлого Лорда, что, по их замыслу, должно было привести Европу к хаосу и анархии. Среди их лозунгов встречались такие, как: “Нет кастовой системе! Нет убийствам!”"

      Сдерживаясь, чтобы не вскрикнуть, Астрид вспомнила, как книга спряталась от Чистейшего, скрыв свою истинную суть.

      Она вскочила с кровати и наспех переписала полученные сведения.

      – Я никогда не слышала об этой… группировке, – одними губами сказала Астрид, обводя название кружком.

      Никогда.

      Горизонт пылал багрянцем. Солнечный диск, цепляясь за край земли, растягивал свои лучи, напоминая крылья огненной птицы. Закутанная в тёмную мантию, девушка безмолвно наблюдала, как сумерки окутывают город.

      Багряное солнце исчезало медленно, будто его пожирал невидимый монстр.

      Для неё это зрелище навсегда останется символом войны. Шар, наполненный кровью погибших. Однажды он лопнет и выпустит на землю неупокоенные души, которые будут терзать и побеждённых, и победителей.

      Сзади остановился молодой человек. Невысокий, щуплый, в круглых очках. Она узнала его по глубокому дыханию, как узнавала других своих товарищей по стуку каблуков или покашливанию – война научила её читать между строк, в отступах абзацев и шелесте страниц.

      – Всё готово? – тихо спросила она.

      Глаза застилали слёзы, и девушка отвела взгляд, но не спешила разворачиваться. Если посмотрит сейчас, то он останется у нее в памяти таким: с красным пятном вместо лица. Нужно подождать, пока зрение прояснится.

      – Да.

      – Ты уже думала, чем займешься?

      – Мы думали уехать… Нам обоим нужен отдых, – девушка говорила об этом впервые и не знала, как друг отнесётся к такому решению.

      – Я спрашиваю, что ты будешь делать, когда всё закончится? – повторил он.

      Красный диск перед глазами исчез, но она всё равно прикрыла веки. Вся её жизнь строилась вокруг небольшой горстки людей – в самом начале, пока горстка не превратилась в многотысячную армию сильнейших волшебников. Она не знала, каково это: самостоятельно решать, что для неё лучше.

      Коллектив – превыше всего.

      – Я думала, что нужно закончить школу, но… честно говоря, не хочу туда возвращаться. Возможно, я бы хотела побыть вдали от… (она имела в видувсех) всего. Хотя бы некоторое время.

      – С ним?

      – Да, с ним, – она поспешила перевести тему, – а ты чем хотел бы заняться?

      – Вернусь в Хогвартс, а затем подожду, пока выпустятся самые… младшие, чтобы потом уже решить, как быть дальше. Не хочу, чтобы она была далеко.

      Девушка понимала, о чем говорит молодой человек в очках. Обстоятельства выдрессировали их не выпускать самых близких из виду.

      – Э-эм, – он прокашлялся, – ты уверена?

      – В чем? – она сделала вид, что не понимает.

      – В том, что ты хочешь уехать, – пауза, – с ним?

      Каждый хотел разделить их хотя бы на словах, что становилось нездоровой тенденцией. Это раздражало.

      – Я знаю, что делаю, – в её голосе сквозило нетерпение поскорее закончить этот разговор.

      И он прислушался.

      – Как думаешь, что изменится, когда его не станет?

      – Я думаю, что Министерство упразднит касты, они всё равно не успели толком укорениться. Волшебников смешанной крови перестанут сегрегировать, как мусор. А к… маглорожденным – не будут относиться как к угрозе для чистокровных.

      Он вымученно усмехнулся.

      – Я тоже на это надеюсь. Но… кажется, Министерству понравилась идея, где в мире у каждого есть своё место. Это удобно, я имею в виду, таких людей легко контролировать.

      Девушка поджала губы. Она всегда остро реагировала на эту тему, прекрасно зная настроения чиновничьего звена, но сегодня слова не находились. Несогласие и страх выталкивали её прочь, подальше отсюда. Ей не хотелось застать момент, когда багряный диск лопнет.

***

      Астрид поспала всего три часа и, увидев себя в зеркале, ужаснулась. Опухшая и бледная, она попробовала сделать макияж, но получилось так, словно пятилетка дорвалась до маминой косметички.

      Борясь с кистью для тона, Астрид прокручивала в голове сон. Сон из прошлого– так она назвала его для себя. К удивлению, разговор с тем парнем не вызвал ужаса ни у неё, ни у девушки, которая была их глазами. Видение оставило после себя горькое послевкусие: близилась беда.

      Девушка не стала заострять внимание на значении сна. Закончив сборы, она ушла на работу, не забыв послать воздушный поцелуй Мегги.

      Не зная зачем, Астрид всю дорогу следила взглядом за рассветным солнцем: жёлто-оранжевое, частично скрытое облаками, оно пробивалось из-за панцирей крыш, обещая тёплый день.

      Она видела его наполненным кровью. Он всё-таки лопнул?

      Дойдя до площади, Астрид заметила ключ-карту, лежавшую у порога лавки мистера Микельсона. Мысленно усмехнувшись, она решила забежать к Луне перед работой, чтобы узнать, как у той дела.

      Уже на входе девушка открыла рот, чтобы поприветствовать подругу, но слова застряли в горле:

      – Надеюсь, вам это понятно, мисс Лавгуд? Никаких товаров для Чистейших, – холодно и по-деловому обращался Малфой.

      В этой сцене было унизительно всё: высокомерный тон чистокровного, затравленный вид Луны и даже запах – из шатра тянуло слабостью и безволием.

      – Да, Мастер Малфой, я всё поняла, – блондинка едва повела плечом, адресуя жест Астрид: уходи.

      Уйти было единственным вариантом. На носочках, чтобы не выдать себя стуком каблуков, она попятилась и уже через пару минут сидела в собственном кабинете, бессмысленно уставившись на дверь.

      Захочет ли он отчитать и меня?

      Астрид представила: в свойственной манере Чистейшего, он врывается в кабинет без стука, с приклеенной ухмылкой и насмешкой во взгляде. Что он скажет?

      – Мисс Видарссон, кажется, мне все-таки придётся запереть вас в собственной квартире, надеюсь, вам это понятно? – со всей вальяжностью и высокомерием, на которую только способны чистокровные, он рассядется на маленьком стульчике напротив стола Астрид, закинет ногу на ногу и приступит к поучению низшей.

      Благо, это была фантазия Астрид, и она могла её контролировать:

      Вскоре он почувствует, что этот стул слишком неказист: слой поролона истончился за давностью лет, а подлокотники не из лебединого пуха, а из жёсткого пластика. Это разозлит его. И в правильный момент Астрид скажет:

      – А не пошли бы вы в Хель, Мастер Малфой, вместе с вашими чистокровными наказаниями? – с триумфом на лице она вышвырнет его из кабинета и с чувством удовлетворения сможет продолжить отчет по ночным ежам.

      Плывя на облаке грёз, девушка не заметила, как в кабинет вошла Астория.

      – А-а-астри-и-ид, ты чего? – она помахала рукой, – ты спишь?

      Падать было больно, когда Астрид обратила взгляд на мисс Гринграсс – никто не послан к богине Хаоса, более того, Малфой даже не заходил.

      – Да, Астория, что ты хотела? В смысле, я слушаю, – растерянно пролепетала девушка, придвигаясь ближе к столу.

      – Я пришла узнать, как тебя дела, – пожала плечами та, – ну и кое-чем поделиться. Помнишь Гризафа?

      К счастью, да…

      – Так вот, он совсем взбесился! Напал на лесничего: ничего серьезного, ушиб локтя и сотрясение но, говорят, что многие существа в лесу просто сошли с ума, представляешь? – Астория рассказывала с каким-то злорадным восторгом, словно пересказывала захватывающий сюжет сериала.

      – Подожди, но Гризаф не мог ни на кого напасть, он самый… – Астрид подбирала слово помягче, – безобидный гиппогриф во всём Бромкульде, ты уверена?

      – Ну конечно! Он пойман, находится в Центре содержания, скоро его умертвят. Чистейшие взяли это на себя и уже распорядились…

      – Чистейшие!? – Астрид едва удержалась, чтобы не вскочить со стула, – какое это имеет к ним отношение? С чего вдруг они стали заниматься магическими существами?

      – Э-э-э, Астри, вообще-то они… ну, Чистейшие… Тем более, когда это связано с безопасностью города… Я не понимаю, с чего ты вдруг так реагируешь?

      Астрид уже не слушала, схватив со стола рабочую волшебную палочку, которая была доступна ещё… шесть с половиной часов, она выбежала из кабинета и направилась в Центр содержания.

      Ангар с пристройкой в виде лечебницы встретил Астрид запахом свежего сена и зелья успокоения. Валериана вмиг остудила пыл девушки, когда та заметила нескольких волшебников, одетых в серые мантии – Доброжелатели. Девушка никогда не видела их вживую, лишь слышала о том, что они нечто вроде полиции в человеческом мире: следят за порядком и поддерживают равновесие между кастами.

      Один из них стоял напротив двери, ведущей в ангар, и Астрид замедлилась, стараясь выцепить взглядом знакомое лицо:

      – Добрый день, Видарссон, что занесло вас… – мистер Торнквист: главный ветеринар и Смешанник.

      – Господин Торнквист, я пришла навестить Гризафа, – четко и твердо сказала Астрид, стараясь справиться с внутренним волнением, которое появилось при Доброжелателях.

      – Боюсь, не получится, если вы ещё не знаете, он…

      – Мне известно, что произошло, но я должна его увидеть, – девушка закусила губу, – мне нужно внести его в список потенциально опасных существ, как вы знаете, это невозможно без верификации, – придумывала на ходу Астрид, надеясь, что он не вспомнит, что все идентификационные коды существ имеются в её собственном архиве.

      Ветеринар бросил подозрительный взгляд на девушку и, убедившись, что Доброжелатели заняты документацией, кивнул в сторону ангара.

      – Пять минут.

      Астрид благодарно улыбнулась и прошмыгнула в соседствующее помещение. По бокам располагались загоны для мирных существ, которые требовали лечения или адаптации, в самом углу стояла огромная металлическая клетка, защищённая магией. Её прутья были смазаны лёгкой седативной мазью, чтобы усмирить буйных. Приставленная сбоку кормушка выдвигалась для пополнения в отведённые часы. Заходить в саму клетку было запрещено, даже если контакт животным был необходим как часть социализации.

      Сердце девушки сжалось, когда она, преодолевая гомон волшебных овец, табби-кошек, плакс, фей и лепреконов, увидела Гризафа.

      Он был слишком крупным для клетки и едва умещался, избегая касания с прутьями. Понурый, гиппогриф лежал в сене и дремал.

      – Гризи… – тихо позвала девушка.

      Птичья морда обратилась на Астрид. Гиппогриф выглядел вялым и сонным. Не сразу, но он узнал её – моргнул и чуть склонил голову в знак приветствия.

      – Что же с тобой случилось… – Астрид навела палочку, чтобы увидеть последние манипуляции над животным.

      Туманное облако х2, лавровое успокоение х1, сонный эликсир х2.

      – Варвары… – прошептала девушка, сворачивая список назначений.

      Увидев его в такой обстановке, Астрид почувствовала собственное бессилие. Зачем она пришла, если не может помочь? Попрощаться? Хотя бы убедиться, что он не выглядит как обезумевший гиппогриф? Но это было невозможно при тех дозах лекарств, которые ему давали.

      Гризаф ободряюще щёлкнул клювом, словно почувствовал её печаль.

      Девушка помнила, как лечила его, когда он наелся ядовитых ягод. Тогда гиппогриф был поменьше, и ей удалось приволочь пернатого до кромки леса, чтобы позвать прохожих на помощь. Торнквист благодарил Астрид за бдительность: найди она его на пару часов позже, и Гризафа не удалось бы спасти.

      – Ты действительно напал на лесничего? – недоверчиво спросила она, глядя в невинные птичьи глаза.

      Гиппогриф не набросился на Мастера Малфоя, когда тот хотел “освободить” его из кустарника, но напал на лесничего, которого знал много лет?

      Что-то не так, – девушка бросила взгляд на кандалы, которые были защёлкнуты на копытах Гризафа.

      – Я постараюсь помочь тебе, ладно? Ты только… не давайся им, хорошо? – девушка просунула пальцы через прутья и едва коснулась иссиня-чёрного клюва.

      На выходе из ангара она едва не столкнулась с одним из Доброжелателей. Металлическая маска, имитировавшая черты лица, злобно уставилась на девушку, а сквозь узкие прорези для глаз Астрид успела заметить уже привычное презрение.

      Быстрым шагом она направилась в сторону артефакта Мидсоммара. Вблизи располагалась хижина лесничего Оскара Нильсона. Миновав группу туристов, девушка постучала:

      – Господин Нильсон, это Астрид, впустите!

      С лесничим Астрид сразу поладила. Мужчина лет пятидесяти был сослан в Бромкульд шесть лет назад из-за конфликта на работе. Они встретились в её первый рабочий день, когда Оскар любезно предложил провести экскурсию по лесу и рассказал об особенностях местности. По слухам, он был из семьи маглорожденных, но внушительный рост и ширококостность заставляли девушку сомневаться. По её мнению, которое она никогда не высказывала вслух, Оскар был из рода великанов.

      Вежливый стук не принёс результата, и Астрид, крепко сжав кулак, забарабанила в дверь.

      – Оскар! Это я, срочное дело!

      За дверью послышались звуки возни и, наконец, в проёме показался мужчина с проседью в пушистой бороде.

      – Мерлина ради, Астрид, ты чего так стучишь? Кто-то умер? – сонно проговорил он, потирая глаза.

      Девушка едва сдержалась, чтобы не поморщиться: от него разило перегаром.

      – Ещё нет! Но скоро умрёт, если вы не расскажете, что случилось между вами и Гризафом? – выпалила девушка, предусмотрительно сжимая в руке дверную ручку.

      Мужчина вздрогнул, услышав знакомое имя, и на секунду с его лица спала похмельная маска. Глаза забегали, и он шумно сглотнул.

      – Э-э, да вот так и случилось, напал на меня старичок Гризаф, да, так и было… Ты спроси в Центре, тебе всё расскажут… до свидания, Астрид, – он потянул дверь на себя.

      – Нет, Оскар! Вы сами знаете, что Гризаф и мухи не обидит, помните, как он встретился с ястребом и бросился к вашей хижине? Вы сами говорили, что щёлкал клювом на весь лес! От страха!

      Астрид стоило немалых усилий удержать дверь.

      – Ну-у-у, было дело… Но ты пойми, я и сам виноват. Далось мне это перо… Всё, давай, мне нужно немного привести себя в порядок.

      – Перо?

      На лице лесничего отпечаталась вина. Он стыдливо опустил голову, пряча глаза.

      – Проходи, давай, – Оскар выпустил злосчастную ручку, словно это был спасательный круг, и прошёл внутрь.

      От кислого запаха спирта глаза защипало, и Астрид почувствовала, как живот завязывается в узел. Общий беспорядок в домике лесничего не смущал девушку: старые птичьи клетки, кормушки, седла и многое другое – имущество Министерства, которое Оскар, по доброте душевной, хранил у себя. Ужасало другое: тут и там стояли пустые бутылки из-под самогона, приготовленного собственноручно.

      – Оскар, у вас что-то случилось? – спросила девушка, стараясь не задерживать взгляд на ёмкостях.

      – Садись, тут.

      Он освободил маленький островок на софе и уселся напротив – на стул подходящего ему размера.

      – Я расскажу, мне и самому погано, но… – Оскар посмотрел в глаза девушке, – не суди меня, Астрид. Я уж сам себя наказал… И стыдно мне, что вышло так… Хочешь чаю?

      Девушка нервно помотала головой, желая, чтобы он наконец начал рассказ.

      – Так вот, это было вчера. Сын написал письмо, я ждал его целых три месяца, сама знаешь, как почта работает… В старые времена таких проблем не было… Мерлин им судья. Так вот, о чём я: хотел увидеться с сыном. Он у меня тоже из грязнокровных, как и я... как и его жена... А ребёнок-то родился! Внучок мой, – нижняя губа лесничего дрогнула, – а эти асы! Явлары… – он всхлипнул, – забрали его! Сказали, мол, Чистейшие воспитают его достойным, как чистокровного… Видите ли, эти чистые бабы не беременеют, а отчётность вести надо… статистика…

      Астрид почувствовала, как по горлу поднимается ком.

      – Так вот, я и хотел ответ дать… расстроился, сама понимаешь, а пера нет… чернила стоят, сохнут, а пера… пера нет… – по шершавой щеке покатилась первая слеза, он не сдержался. – Ты понимаешь, Астрид? Нет пера… мне нечем написать ответ сыну и невестке… Я и пошёл, думал, у этого бандита перьев много… Он и пошёл ко мне сразу, знает же, зараза, что не обижу… Но что-то настроения у него не было. Я его – хоп, а он… Биться начал, как будто первый раз меня видит… В итоге, перо потерял, выпил, сама видишь, но не донёс… уронил… И вот, – он показал локоть, – да это ерунда, дело житейское… обидно, что даже пера не смог достать, а уж защитить внучка от этих нелюдей… вот и вся история. – Он вытер глаза и уставился в прогнивший пол.

      Девушка сглотнула, чтобы не расплакаться. Гризаф не виноват, и Оскар не виноват. А пера… и вправду – нет.

      – Как мне быть теперь, единственного внука… и того забрали… – пробормотал он.

      Уязвимость.

      Астрид пришла с намерением добиться справедливости, но чувствовала себя поверхностной истеричкой, влезшей в душу человека, которому было гораздо хуже, чем ей и, пожалуй, Гризафу.

      – Пойдёмте со мной, – она решительно встала и протянула руку Оскару, – я сожалею о вашем внуке, это и вправду ужасно, но… Гризаф не виноват, поймите, мы должны защитить его от… умерщвления, – последнее слово далось особенно тяжело, а перед глазами возникло лицо Астории.

      Лесничий кивнул, стирая влагу с лица. Он поднялся, вынуждая Астрид задрать голову.

      – С-с-спасибо тебе, Астрид, выговорился, легче стало, – и в следующий миг он окружил девушку неловкими медвежьими объятьями.

      Ей стало теплее, словно наступило лето, и на макушку светит нежное шведское солнце — редкое, но от того такое желанное.

      – Ты, давай, ступай, я сам схожу в Центр, объясню всё, сама знаешь, какой-никакой, а лесничий, мне ли не знать, как тут дела делаются.

      Астрид согласилась и, проводив Оскара взглядом, отправилась в сторону Министерства. Всю дорогу девушка размышляла о том, что рассказал лесничий: Чистейшие готовы принять “грязного” ребёнка в свою семью? Если это правда, то что об этом думает Совет? Девушка слышала о сложных беременностях Чистокровных, но никогда не подумала бы, что это могло подтолкнуть их на усыновление. В конце концов, авторитет и чистота крови – превыше всего.

      Или нет?

      До конца рабочего дня Астрид заканчивала отчёты и с нетерпением ждала 17 часов, чтобы прийти в Центр и увидеть пустую клетку Гризафа. Не дождавшись положенного времени и доверяя своему внутреннему чутью, девушка оставила готовый отчёт на столе. Чиркнув напоследок знакомый символ Х с крючком внизу, она покинула кабинет.

      К удушливому смогу примешался дождь, и Астрид ёжилась от холода, приближаясь к знакомому ангару. На посту её встретила дежурная и, по-совместительству, близкая подруга Торнквиста. По слухам, очень близкая.

      – Астрид, тебе чего? Все уже ушли, приходи завтра, – она натянуто улыбнулась.

      – Добрый вечер, – она склонила голову, – Гризаф, его уже отпустили? – с надеждой в голосе спросила Видарссон.

      Дежурная нахмурилась, глядя на список существ.

      – Отпустили? С чего бы? Ах да, Оскар приходил, но распоряжение остаётся в силе: завтра в 12 часов Доброжелатели засвидетельствуют эвтаназию, – пожала плечами та.

      Внутри поднялось раздражение: она говорила о Гризафе как о чём-то незначительном.

      – Чьё распоряжение? Кто так решил?

      – Выбирай тон, – парировала дежурная, – ну-у и вообще, это не твоё дело, Опороченная.

      Опороченная. Воистину магическое слово. Тон, с которым его произносят, срывает любую личину и открывает настоящую сущность человека.

      – Я спрашиваю для документации, – с тихим возмущением ответила Астрид, – вам ведь известно, каждый документ именуется распоряжением, номером, затем – именем и фамилией распорядителя.

      Дежурная надула губы.

      Идиотка.

      – Мастер Драко Люциус Малфой. А теперь иди, не хватало задерживаться из-за тебя, – она отвернулась одновременно с Астрид, который вылетела из пристройки с неутолимым желанием нарушить Кодекс Опороченных.

      На Бромкульд опустился вечер, и местные жители, выбравшие приготовить вкусный ужин для всей семьи и наблюдать за непогодой из своего окна, увидели бы типичную шведскую осень. Ветер нещадно хлестал, подхватывая вьющиеся пряди Астрид, чтобы отбросить их назад, а затем, с удвоенной силой, швырнуть на лицо. Туфли хлюпали от воды, мантию можно было выжимать, как губку.

      Она достигла опушки леса и приблизилась к шатрам Чистейших. В полумраке серебрились инициалы того, чьей гостьей планировала стать девушка. Гнев и решимость частично прибил дождь, но чувство несправедливости не давало отступить.

      Невдалеке от шатра Астрид остановилась. Необъяснимая тревога охватила её и не давала сконцентрироваться на предстоящем разговоре. Промокшая, она несколько минут смотрела на сложенные полы шатра. С чего начать? Как переубедить?

      Внезапно, дождь прекратился.

      – Опороченная? – за спиной раздался голос.

      От неожиданности она развернулась слишком резко и толкнула плечом его руку, которая держала зонт.

      – М-мастер Малфой, извините, – уверенность и решимость улетучились, то ли из-за его грозного вида, то ли из-за холода.

      Она надеялась, что он не заметит дрожь в её теле и стук зубов. Астрид чувствовала себя так, будто замёрзла изнутри.

      – Ну? Вы пришли сюда похвастаться, как за день подняли на уши весь город из-за одного гиппогрифа? – он нервно вскинул бровь.

      Он знает.

      Астрид сглотнула, слова не подбирались. И этот холод…

      – Нет, я бы… нет, я лишь хотела узнать… вы не отменили распоряжение, хотя Оскар должен был…

      Малфой сощурился и слегка наклонился, словно хотел получше рассмотреть её лицо.

      – Вы в порядке? Как-то болезненно выглядите, – Астрид этого не видела, но рука в кармане Драко сжалась в кулак, а на плечи девушки опустилось облако согревающей магии.

      – Да, со мной всё хорошо, я хотела узнать о Гризафе…

      Малфой не ответил, лишь поджал губы и бросил раздражённый взгляд на девушку.

      – Вы можете сформулировать свой вопрос? Для чего вы пришли, Астрид?

      То, как он произнёс её имя, с английским акцентом, с мягкой “д” – по её телу разошлась волна горячего воздуха.

      Его же удручал вид девушки. Она выглядела жалко, полностью соответствуя своему статусу. И на это было тяжело смотреть.

      – П-почему вы не отменили распоряжение насчет Гризафа? – Опороченная собрала крохи мужества и посмотрела ему в глаза.

      Разочарование.

      – А почему должен был? – пожал плечами он.

      – Потому что случилось недоразумение. Оскар приходил, и вы наверняка знаете, что произошло на самом деле, – твёрже произнесла девушка.

      Он смягчился, очевидно, удовлетворённый тоном и настроением разговора.

      – Может быть, вы не отменили распоряжение, потому что не смогли смириться с тем, что Гризаф не выразил вам должного уважения, там, в лесу? – нападала Видарссон.

      Малфой филигранно контролировал собственные эмоции, но не в этот момент. Он вскинул подбородок, словно гордился маленькой Опороченной. Она всегда давала отпор.

      – Хорошее предположение. Но, хочу отметить, что несколько минут назад вы тоже не выразили “должного уважения”, не так ли?

      Она не склонила голову перед ним. Она вообще ничего не сделала.

      Тихо выдохнув, Астрид смешалась, припоминая кодекс Опороченных. Пункт №???

      – Я…

      – Не стоит, – он выставил руку, предупреждая поклон, – как видите, ничего не произошло, моя гордость и статус всё ещё при мне, мисс Видарссон.

      Её брови дёрнулись в удивлении. И Драко физически ощутил, как она посмотрела на него. Не глазами Опороченной.

      – Я полностью удовлетворён рассказом лесничего. Распоряжение будет отменено сегодня, но позже, – спокойно сказал Драко.

      – С-спасибо, Мастер Малфой.

      – Возьмите, – он протянул зонт, и у девушки не было иного варианта, кроме как принять этот жест.

      Она едва мазнула пальцами по его руке и инстинктивно стиснула зубы. Сейчас он брезгливо оботрёт руку. Не смотри, не смотри…

      Но Драко не сделал этого.

      – Если это всё, то я не задерживаю вас.

      Астрид покорно кивнула и побрела обратно. Неожиданно для себя она вспомнила ещё кое-что и развернулась, но Чистейший успел аппарировать.