Леди не положено, а леди делала.

Леди опять сидела под каменной оградой с книгой в руках и опять бессмысленно читала одну и ту же страницу пятый раз.

Леди не положено, а леди не слушалась.

Леди хотелось узнать о чужих приключениях, о других странах, о кораблях, о морских законах, о войнах. Сказки — не для нее.

Леди не положено, а леди устала…

Устала от всех запретов, от всех обязанностей. Устала быть куклой в руках гувернантки, устала быть идеальной дочерью от отца и уже заранее устала быть чьей-то будущей послушной женой. А ведь гувернантка как раз подыскивала ей «отличную партию». Вздохнув, Син перевернула страницу. Все равно читать было бессмысленно, зато можно сделать умный вид. Совсем бессмысленно. Вместо текста в голове только вчерашний разговор. Сегодня впервые она проснулась с ощущением того, что в ее жизни произошло что-то новое. Сегодня впервые она прогуливалась по набережной, оглядываясь не от интереса, а от того, что кого-то искала. Когда большой галеон обнаружился не на пристани, а где-то далеко в море, что-то внутри девушки больно заныло, и она, опустив голову, прошла мимо. Но даже сейчас, сидя с тетрадью в небольшом саду своего дома, она не могла выкинуть все это из головы. Не могла или не хотела?

Встряхнув головой и отогнав назойливые мысли, Син решила, что ей стоит найти старые тетради отца. Те самые, в которых он вел долгие теоретические конспекты, прежде, чем получить звание офицера и отправиться на флот. Это прекрасно отвлекало ее внимание.

За своими мыслями Син совершенно не заметила шороха за каменной оградой.

— Ты мне капитана моего напоминаешь. Ночь на дворе, а вы оба к книгам прилипли.

Син едва ли не вскрикнула от испуг! Задрав голову, она ошарашенно уставившись на ограду. Свет принесенной ею свечи выхватывал из ночной темноты рыжую шевелюру, наглую радостную улыбку… И все бы ничего, если бы Гин сейчас не сидел на каменной ограде, собираясь спрыгнуть на сторону сада.

Так он и поступил. Чуть не опрокинул свечу, уселся рядом с девушкой, а Син, прикрыв тетрадь, удивленно захлопала глазами.

— Что ты здесь забыл?! — громко зашептала она, глядя, как парень без задней мысли расположился рядом. Синтия принялась встревоженно оглядываться по сторонам — не заметил ли кто его присутствия?

— Прячусь.

— Опять?!

— Нет, на всякий случай. Мало ли. Увидит кто — тебе вновь придется зашивать мне раны. А если не придется — то капитан меня убьет.

Син снова удивленно моргнула.

— И ты решил спрятаться у меня?

— А ты хочешь меня прогнать? Сжалься! Я же никого, кроме тебя, тут не знаю.

Син замолчала, но ее удивление все никак не проходило. Если честно, она с трудом верила в происходящее. Сидела, никого не трогала, читала! А тут заявилось это рыжее недоразумение, иначе Гина никак назвать было нельзя. Син отвела взгляд, снова уткнулась в толстую тетрадь, замолчала. Молчал и Гин. Только теперь, вместо того, чтобы отвлекаться на небо, он уставился на записи, что никак не давали девушке покоя.

— Так интересно, что не хочешь со мной поболтать? Что ты читаешь?

Син пришлось закрыть чтиво, оглянуться.

— Учу морские законы, — заявила она, введя в ступор бедного рыжего.

— Ничего себе… И леди можно такое читать?

— Нет, нельзя. Я тайком стащила старые конспекты у отца, — спокойно отозвалась Син, задумчиво уставившись на обложку.

— И тебе интересно? Вот откуда ты знаешь про грот-марсель…

Девушка тут же улыбнулась.

— Я прочитала все книги, что были в моей комнате, и половину нашей библиотеки, прежде, чем наткнулась на что-то про корабли. Читать — это, кажется, единственное, что мне дозволено, но даже книги моя гувернантка отбирает так, словно в половине из них сокрыта важная государственная тайна.

— Гувернантка? Это та леди, с которой ты гуляешь по набережной? — усмехнулся парень, но Син ему не ответила, вместо этого произнесла.

— Не похож ты на пирата, знаешь?

— Знаю, — Гин охотно закивал. — Мне это все говорят.

Синтия вновь улыбнулась, а сама принялась украдкой поглядывать на своего незваного гостя. Гин поражается ее реакции: она верила его словам! Верила и совершенно не боялась!

— Ты мне очень интересна, — открыто произнес рыжий. — Я встречал множество женщин, но все они боялись одного слова «пират». А ты… Сначала рану мне зашила. А теперь ты можешь поднять шум и меня сейчас же поймают, но у тебя, кажется, даже мысли нет на этот счет. Неужели тебе совсем не страшно?

— Страшно? Я должна бояться тебя? — склонив в бок голову, Син взглянула в его серые глаза. — Нет. Я не боюсь. Я завидую.

Гин удивленно нахмурился. Хмыкнув, он обвел взглядом большой сад, трехэтажный дом, где черт знает сколько комнат и собственная библиотека. Слуги, гувернантка, дворецкий, вокруг все просто пышет богатством… А она завидует? Ему? Пирату?.. Человеку, который выживает за счет грабежей и убийств?

— Ты не понимаешь, о чем говоришь, — грустно произнес Гин. — Ты не знаешь, каково жить моей жизнью.

В ответ на это темноволосая пожала плечами.

— Ты прав. Я не знаю. Не знаю, откуда ты, не знаю, что ты здесь делаешь, не знаю… Зато точно уверена в одном. Ты свободен. Ты можешь бороздить океаны, ты можешь поступать так, как ты сам решишь… Тебе даже на закон наплевать… Вот сколько тебе лет, Гин?

— Двадцать три, — отозвался рыжий.

— Двадцать три… — задумчиво повторила за ним девушка, глядя вдаль, на темные окна собственного дома. — Я на три года младше. И за двадцать лет своей жизни я не видела ничего, кроме стен этого дома, нашей набережной и этого сада… Знаешь, леди не положено. Не положено гулять по улицам без гувернантки, не положено общаться с кем-то, кто не подходит твоему окружению… Не положено читать серьезную литературу, не положено сутулиться, опускать подбородок, быстро ходить, вертеться по сторонам. Да вообще о чем я? Не положено мечтать, думать и хотеть. Понимаешь? Не положено. Иначе на тебе поставят крест, и не видать тебе ни мужа, ни детей, ни положения в обществе…

Девушка замолчала, чувствуя на себе настороженный взгляд рыжеволосого парня. Их окутала ночная тишина, в которой были слышны лишь стрекочущие цикады да шелест листвы от малейшего дуновения ветра. Они оба молчали, словно ждали друг от друга чего-то. Син снова продолжила:

— А оно мне все не нужно… Пусть горит оно синим пламенем… Все это — этот дом, этот сад, этот город. Знаешь, что со мной сделают, если застукают вот тут с тобой? Ты-то может и сбежишь, ну, а мне бежать некуда…

Гин молчал. Он долго не знал, что мог бы ответить. Не знал и тогда, когда в доме зажглись огни, когда Син тут же вскочила с места, пихнула его к ограде и, кинув неразборчивое «Уходи скорей!», быстро побежала к дверям. Не знал и тогда, когда плыл на шлюпке к своему кораблю, или даже когда взошел на борт, кинув на черноволосого друга усталый взгляд.

— Рыжий, ты меня пугаешь, — нахмурился капитан, наблюдая за другом, что уселся прямо на палубу под мачту. — Куда ты исчезаешь постоянно? Не верю я, что ты столько времени пытаешься купить ром. При всем к тебе уважении.

— Ах, точно… Ром…

Сай опешил.

— Ты же шутишь сейчас? Что тебе вообще можно поручить?

— Да шучу, конечно, — вздохнул парень. — Сай. Если бы у тебя была возможность оставить остров, оставить пиратство, отделаться от всех преступлений и преследований и жить в большом богатом доме с прислугой, иметь честь, звание и имя… ты бы решился на это?

Наверное, впервые за долгое время Гин видел растерянность на лице друга. И думал капитан не столько над вопросом, сколько над тем, что случилось с его другом.

— Я что, не нормальный что ли? Нет конечно, — серьезно ответил капитан. — Наш дом-развалюху на острове, и наш корабль я не променяю ни на что. Лучше я буду пиратом с наградой за голову, зато свободным человеком.

— И не важно, как мы этой свободы добиваемся? Не важно, что нам по двадцать с небольшим лет, а у нас уже руки по локоть в крови, Сай?..

Черноволосый нахмурился. Присев перед другом, он отвесил ему подзатыльник.

— Я не знаю, что творится у тебя в башке, рыжий, но это нужно оттуда выбить и поскорее. Мы с восьми лет не сходим с палубы корабля, мы здесь выросли, а тебе вдруг другой жизни захотелось? Когда последний раз тебя это волновало?

Гин виновато рассмеялся, отвел взгляд и почесал затылок.

— Нет, я… Я не о себе сейчас говорил. Ладно, не бери в голову. Я пойду. Спать хочу… -Гин, поднявшись с палубы, зашагал в свою каюту. — Клянусь, к завтрашнему дню провиант будет на корабле и мы сможем отплыть.

Сай смотрел Гину вслед удивленным взглядом. Он, конечно, знал, что его друг не из числа совсем нормальных людей, но и подобного он немного не ожидал.

— И что с ним делать прикажете… — в пустоту спросил юный капитан.

***

Шорох повторился. И на этот раз Син его ждала. Гин был до безобразия пунктуален. На часах полночь, а он уже сидел под оградой на траве рядом с девушкой.

— И как долго я смогу наслаждаться твоей компанией? — усмехнулась дочь адмирала после долгого разговора о других странах, рассказа Гина об их скитаниях по городам и прочих «прелестях» пиратской жизни, таких, как цынга, рахит, гангрена, убийства, тухлая еда и вода. — Я слыхала, что пираты не задерживаются долго на одном месте.

— Сколько времени, ты думаешь, длится пошив грот-марселя? — улыбнулся рыжий. — Да еще пока наш мастер наорется на капитана…

Син засмеялась, а Гин, развалившись на траве, уставился в звездное небо. Признаться честно, ему здесь нравилось: приходить сюда, болтать с этой девушкой, сидеть здесь, на траве, ночью, глядя в звездное небо. А ведь днем он уже не раз получил от капитана за рассеянность из-за недосыпа. Все-таки, пусть они с Саем и выросли вместе на палубе корабля в одинаковом окружении, Сай вырос человеком куда более подходящим на роль капитана, нежели Гин. Рыжий вздохнул. Сегодня ему надо было кое-что сообщить Синтии. Проблема была лишь в том, что Гин никак не мог собраться с мыслями.

— Ты сегодня странный. Не такой беззаботный, как прежде. Плечо разболелось?

— Плечо? — удивленно переспросил парень. — С чего бы? А… Точно, рана… Нет, я не обращаю на это внимание. Проблема в другом…

— Да? — улыбнулась девушка, откладывая книгу. — И в чем же?

Задумчивая улыбка исчезла с лица рыжего. Он задумчиво уставился в пустоту, шумно вздохнул.

— Завтра вечером мы отплываем.

В тот же момент Син почувствовала, как внутри больно кольнуло, а на плечи опустился тяжкий груз. Ее лицо приняло ошарашенное и растерянное выражение, она свела брови, поджала губы…

— Завтра?..

— Да, — кивнул рыжий. — Днем поменяют паруса, а вечером мы уже отправимся… Нам нельзя здесь задерживаться. Это чудо, что старпом «Алой Королевы» не открыл на нас охоту, но сегодня уже начали проверять пришвартованные торговые суда.

Син растерянно взглянула на парня.

— Значит, — тихо произнесла она. — Завтра ты уже не придешь?

Гин промолчал. Ответом послужила воцарившаяся тишина. Син была права.

— Вот как… — тихо произнесла дочь адмирала, и в голосе ее послышались надрывные нотки. — Ну что ж…

Гин тут же кинул на девушку растерянный взгляд. Син пыталась улыбаться, правда, это совсем не получалось. Ее взгляд был совершенно растерянным, грустным, и даже все те слова, что вертелись в голове, буквально исчезли.

— Син, — рыжий сел на траве, встревоженно коснулся ее плеча, и девушка снова попыталась натянуть на лицо улыбку.

За всем этим они оба совершенно не заметили, как в окнах дома замелькал свет. Спустя еще несколько секунд их открытых окон раздался громкий крик:

— Мисс Мэйер! Мисс Мэйер исчезла!

— Они что, твой сон контролируют?! — Гин тут же вскочил на ноги, за ним и Син.

Девушка быстро задула свечу, пихнула ее и книгу куда-то за куст и тут же сделала пару быстрых шагов по направлению к дому. Только вот что-то ее остановило. Она оглянулась. Растерянно уставилась в серые глаза ее ночного гостя. Так они и простояли несколько долгих, полных напряженной тишины секунд. Оба растерянные, оба не понимающие, что им делать. И только Син смогла выдавить из себя:

— Удачного плаванья… прощай.

Впопыхах девушка сделала еще пару шагов, но вновь не смогла уйти дальше. Синтия остановилась. Вот только на этот раз не из-за того, что захотелось обернуться, а из-за того, что чужие пальцы крепко поймали руку. Обернувшись, девушка растерянно взглянула на свои пальцы, бережно зажатые в грубой руке пирата.

— Гин… — неловко шепнула она прежде, чем рыжий пират притянул к себе девушку, заключил ее хрупкую фигуру в крепкие объятия и наклонился к ее лицу.

Где-то в доме продолжались ее поиски, то и дело выкрикивали ее имя. Где-то там царила суета. А единственная дочь адмирала стояла здесь, в саду. В объятиях пирата, каждую секунду рискующего попасться кому-то на глаза. Лишь через несколько долгих секунд Гин отпустил ее, улыбнулся и, больше ничего не сказав, быстро зашагал обратно к каменной ограде. Он даже не обернулся. Вскарабкался наверх, перемахнул через каменную изгородь. Его шаги еще долго отдавались в тишине, а Син все никак не могла сдвинуться с места, глядя в пустоту и все еще ощущая на губах вкус нежного поцелуя.

Единственный человек, что эти несколько дней связывал ее с миром за оградой дорогого дома, исчез так же внезапно, как и появился, и исчез навсегда.

Следующим утром от прогулки Синтия отказалась, аргументировав плохим самочувствием. Однако, уже вечером, по настоянию гувернантки проходя по знакомой набережной, на месте большого красивого галеона она увидела простой фрегат, каких здесь были десятки.

Они уплыли.

***

— Рыжий. Ты меня пугаешь.

Корабль мирно покачивался на волнах в небольшой бухте за городом. На корабле меняли паруса, свободная часть команды от скуки драила палубу и чистила оружие. Только рыжий буквально перевесился через борт корабля, пялясь куда-то вдаль. Эта бухта была далека от города, здесь почти никто не швартовался, ведь пришлось бы долго добираться верхом. Здесь было гораздо безопаснее. И сейчас, получив паруса, ром и провизию на камбуз, Сай приказал перебраться в это место. Не хватало еще попасться «Алой Королеве» перед самым отплытием.

В ответ на реплику друга Гин только тихо что-то промычал.

— Что-что? Прости, я не расслышал, — усмехается капитан, а Гин, вздохнув, наконец отозвался:

— Все в порядке.

— Я вижу, — капитан тихо хмыкнул. — Ну? Может, уже расскажешь? Сначала ты не купил ром и прятался от ищеек, потом исчезал каждый вечер чуть ли не до рассвета.

Гин снова тяжело вздохнул. Другу он ответил далеко не сразу, вместо этого он задумчиво смотрел на тонущее в море солнце и думал о том, что еще много раз увидит закат, но больше ни разу не увидит этот город — они не имели привычки возвращаться в города, где побывали. Сюда их привела нужда, порванные паруса требовались в срочной починке. Больше ничего им здесь не было интересно. Вот и все.

— Красивая хоть?

От этих слов Гин ощутимо дрогнул и удивленно обернулся на друга. Все, на что его хватило, только переспросить:

— Кто?..

— Девушка, говорю, красивая?

Гин еще пару секунд молчал, прежде, чем подорвался на месте и возмущенно завопил.

— Ты что, следил за мной?!

Этот вопль, полный праведного гнева, заставил капитана недовольно поморщиться.

— Только этим и занимаюсь, другой работы у меня нет.

— Ах ты черт, а как тогда?! — развел руками юный квартмейстер.

— По твоей кислой мине все видно, — отмахнулся капитан. — Крайне сочувствую, если это портовая шлюха.

— Да лучше бы шлюха, — раздосадованно ответил квартмейстер. — А эта даже в кабаках ни разу не бывала. И живет в царских условиях. Та самая золотая клетка, куда мы с тобой так не хотим попасть.

Сай в ответ покачал головой.

— Гин, ты ведь знаешь, мы сюда вряд ли еще вернемся.

Гин словно сник. Кивнул.

— Я понимаю. Поэтому и молчу. Я знаю, что больше не увижу ее, но и выкинуть из головы никак не могу, такое со мной впервые. Ни одна, даже самая красивая девушка, не занимала так мою голову. Ей никогда ничего нельзя, все, что она может — сидеть во дворе своего дома, читать книги и мечтать. У нее есть все, богатый дом, родители, прислуга! Все!.. Я рассказывал ей, как Брауну отпиливали ногу из-за гангрены, как Смит умер от цинги, как неделю назад пристрелили Руссо… А ей было все равно, потому что она мечтала вырваться на волю. Я думал, как бы нам разбогатеть, а то мы, такие бедные и несчастные, по морю скитаемся, одни сапоги годами бережем… Как же я не прав был…

Капитан тяжело вздохнул.

— Рыжий, тебя могила не исправит.

— Да иди ты к Дэйви Джонсу. Я тут ему душу изливаю, а он!.. — искренне возмутился Гин, но капитан его прервал:

— А «он» стоит тут и недоумевает, какого лешего ты тут ноешь. Вон трап. Вон город. Вот конь. Если она согласится с тобой уплыть и жить на нашем острове, просто уступишь ей свою каюту.

Гин опешил. Совершенно растерянными глазами он уставился на капитана, прежде, чем осторожно переспросил:

— Думаешь, она согласится?

— Откуда мне знать? Я знаю только то, что наши команды привозят на остров свои семьи, и ты можешь сделать тоже самое, лишь бы не пожалел. И ты не узнаешь, пока не спросишь. Только не обольщайся сильно, кто захочет променять сладкую жизнь на ту, которой живем мы с тобой?

— А ты не думаешь, что это опасно?.. Как-никак, она из богатой семьи, вдруг они объявят на нас охоту?

Тогда Сай коротко пожал плечами.

— На нас охоту государство объявило, да еще и «Королева» на хвосте висит, чего в этой жизни еще бояться?

***

Книги отобрали. А еще комнату закрыли на ключ, чтобы Син даже не думала выходить. Ее лишили всего, что имело для нее значение. Ее лишили книг, прохладного сада… И все лишь из-за того, что не обнаружили в комнате в первом часу ночи! Но думала Синтия совсем не о том…

Ход часов громко раздавался в ночной тишине. Раньше она не обращала внимания на этот звук, но сейчас он так безумно раздражал, что девушка едва боролась с диким желанием остановить маятник. Так она и сделала. Сейчас, стоя здесь, у часов, в отблеске стекла она видела собственное отражение. Глядя самой себе в глаза, она никак не могла понять, чего ей не хватает?

У нее есть все. Есть богатый дом. Есть огромная библиотека, гардероб, слуги, есть деньги, имя, звание. Есть все, о чем мечтают миллионы людей, и даже богатого мужа вот-вот подберет усердная гувернантка!

А Син с удовольствием отдала бы все это за возможность гулять одной по улице, оглядываться по сторонам, не держать спину постоянно ровной и не терпеть оковы тугих корсетов. Леди не положено выглядеть некрасивой. Леди должна быть идеальной всегда и всегда стремиться к совершенству. Должна. Обязана. Обязана всем вокруг. Но самой ей это к черту не сдалось.

Еще долго Син стояла так, прежде, чем почувствовала ком, подступающий к горлу. Эти три дня стали чем-то безумным. В ее тихой жизни кто-то навел беспорядок, перевалившись через забор и упав прямо к ее ногам. Заварил кашу, замутил воду! И ушел. Просто ушел.

Девушка нахмурилась, скрестила руки на груди. В ночной сорочке, с распущенными волосами она казалась совсем другой. Не той леди, что должна была ходить под руку с гувернанткой и не дай бог ошибиться хоть в одном своем действии. Но от этого никуда не сбежать. Никак не избавиться. Погруженная в свои мысли, девушка чуть не вскрикнула, когда в стекло ее окна что-то ударилось.

Син резко обернулась, уставилась в темноту за окном. Кажется, прошло несколько минут, хотя на деле лишь секунд десять, прежде, чем небольшой камешек снова врезался в стекло. Синтия нахмурилась. Осторожно подойдя к окну, она толкнула тяжелую створку, выглянула наружу. И вот когда ее глаза привыкли к темноте за окном, девушка смогла разглядеть внизу знакомую фигуру, встретиться взглядом с такими знакомыми серыми глазами.

— Рыжий!.. — с придыханием прошептала Синтия, вмиг ощутив как быстро забилось ее тяжелое сердце. — Рыжий, что ты здесь делаешь?!

Гин расплылся в широкой улыбке.

— Я думала… я думала ты уплыл! Где корабль?! Ты что, остался?! — зашептала девушка, встревоженно оглядываясь по сторонам.

А вдруг Гина заметили?! А вдруг сюда уже бегут телохранители, приставленные отцом?!

— Да боже упаси, куда этот корабль без меня отправится? — громко прошептал пират. — Тебя не было в саду, поэтому, пришлось искать по свету от свечи в окне.

— Но зачем?! — последовал ошарашенный вопрос, и Гин вновь широко улыбнулся.

— Син, послушай, — громко прошептал рыжий. — Я пират. Я убиваю людей, я граблю суда, я рискую жизнью. Моя свобода стоит очень дорого. Но… Но ты сказала, что готова променять что угодно на свободу. Так?

Син застыла, удивленно глядя на пирата сверху вниз.

— Так, — кивнула она, заправив за ушко прядь темных волос и не отрывая взгляда от этой наглой усмешки.

— Так променяй.

Син больше ничего не спрашивала. Улыбка слетела с ее лица. Она принялась оглядываться. Ничего не ответив парню, она забежала обратно в комнату, оставив Гина удивленно стоять под окнами. Сейчас, именно в эту секунду она не могла смотреть на парня. Опустив на щеки холодные ладони, она пыталась избавиться от охватившего ее волнения, паники. Бежать? Он предложил ей бежать в неизвестность? Ждал ее сейчас там, под окном? И неужели она должна согласиться?!

Син осознала.

Для нее существовало только два варианта. Либо она сейчас спустится туда, вниз. Либо до конца своих дней останется той самой леди, имеющей все, но не желающей ничего, кроме клочка свободы. Ну, а Гин… Первые несколько секунд рыжий совершенно не сомневался в том, что Синтия сочла его сумасшедшим. Совершенно точно она предпочла больше не спрашивать ни о чем, спряталась в комнате и легла спать. Гин был в этом буквально убежден. Но дочь адмирала вновь появилась в окне, уже не в ночной сорочке, а в легком домашнем платье, единственном, что почти не сковывало движения.

Должно быть впервые в своей жизни Гин видел, как знатная леди спускается по карнизу со второго этажа. Испугавшись за сохранность ее хрупкого тела, Гин тут же широко распахнул руки, и не зря! На высоте первого этажа хвататься было уже не за что, и девушка доверчиво упала в подставленные сильные руки. Крепко прижимая к себе девушку, Гин с восхищением и удивлением заглянул в ее улыбающиеся глаза.

— Я еще плохо тебя знаю, но мне кажется, что через дверь ты, все же, могла выйти…

— Не через закрытую. Леди не позволено проходить сквозь стены.

Гин усмехнулся, поставил девушку на землю, предварительно убедившись, что она способна стоять на ногах. Вот только руку ее не отпустил. И Син крепко сжала его ладонь в ответ.

— Я не спрашиваю, куда мы идем и что там будет. После того, как ты свалился мне под ноги, я не могу жить спокойно. Я пойду куда угодно, но только если ты мне пообещаешь одно…

— И что же?

— Что я больше никогда сюда не вернусь.

Ответом послужила широкая улыбка и хитрый взгляд рыжего паренька. А его мягкий голос и сказанные слова навсегда отложились в памяти юной леди:

— Клянусь.