Джим совершенно неприлично зевнул в лицо Споку, собственнически забросил руку ему на пояс, ткнулся носом в шею и постарался втиснуть ногу между бедер, чтобы окончательно переплестись конечностями. Вулканец отреагировал на это совершенно невозмутимо, как на закономерную обыденность, и отложил падд, собираясь тоже пообнимать т'хайла перед сном. Джим решил помочь своему замыслу и, схватив Спока под коленом, забросил его ногу на себя. И удивленно замер. Его совершенно бесстыдная рука двинулась наверх и ощупала пах вулканца через штаны. А потом, не медля, нырнула в них и сжала половой орган. 

— Ты течешь, — оповестил его Джим. — Но у тебя не стоит. 

— Действительно, — согласился Спок и тоже опустил руку вниз, в первую очередь, чтобы вытащить руку мужа из своих мокрых пижамных штанов. — Мне необходимо переодеться, — и начал выпутываться из конечностей. Джим неохотно отпустил его. 

— Это тоже из-за предстоящего пон фарр? По моему экспертному мнению, это нормальное количество смазки как для эрегированного тебя. 

— Полагаю, что так. Гормональный дисбаланс. Изменения функций различных желез, в том числе и данного образования, — сбросив нижнюю часть пижамы с ярким влажным пятном в паху, Спок направился к шкафу.

— Ммм... Погоди. Может, не будешь переодеваться?

Вулканец обернулся и бросил на него раздраженный взгляд. 

— Предлагаешь спать в мокрой одежде? Это некомфортно для меня. Мне необходима сухая, если я не хочу запачкать постель и всего тебя. 

— И я об этом, — поспешил намекнуть Джим, глядя на него из-за края одеяла. — Ну... Наплевать на постель. Возможно, меня интересует перспектива быть перепачканным в твоей смазке. 

Раздражение во взгляде сменилось пониманием и раздумьями. В их жизни не было секса уже три недели и не предвиделось четвертую. Зато потом... Джим стойко терпел, зная, что тому количеству секса, который будет потом, он и сам не обрадуется. Но деваться будет некуда. Просто с момента, как организм Спока начал готовиться к спариванию, у него пропал какой-либо сексуальный аппетит вообще. Джим пытался: всё закончилось раздражением Спока и полным отсутствием у него физического проявления желания. А когда Кирк уселся рядом, оперся на его плечо и принялся мастурбировать, вулканец только чуть косо взглянул на него и игнорировал до самого конца. Лишь потом подал салфетки из тумбочки. 

Но отсутствие желания заняться сексом не равнялось отсутствию собственнических порывов. Да, для Джима они имели сексуальный оттенок, но Споком воспринимались иначе. Чуть шире. А с приближением пон фарр эти инстинкты становились только сильнее. 

— Я тоже разденусь в таком случае. Даже не помню, когда мы в последний раз спали без одежды, — Джим ловко соскользнул с кровати и стянул штаны. Он спал без верха. 

— Несколько раз после рождения детей, если не считать короткого сна после половых актов, — Спок потянулся снять свою кофту. 

— И напомни мне, почему? Ты же мерзнешь. Поэтому... если хочешь, можешь не снимать верх, чтобы плечи не замерзли. 

— Хорошо, — согласился вулканец, проигнорировав риторический вопрос. Отложив на стул влажные штаны, он скользнул под одеяло к Джиму. 

И с удовольствием прижался к теплому человеческому телу. Они приняли ту же позу, которую до этого старался принять Джим, и Спок с удовольствием обхватил его ногу бедрами, ощущая, как пачкает влагой свою и чужую кожу. А потом еще и скользнул по бедру Джима ладонью, размазывая смазку до самой тазовой косточки. Человек шумно выдохнул. 

— Ты возбуждаешься, — прокомментировал Спок полутвердый орган, упершийся ему в живот. 

— Это проблема? 

— Твое тело не является проблемой для меня, т'хайла. Однако если ты попытаешься привлечь меня к какой-либо физической деятельности, я использую нервный захват, — предупредил его Спок. 

— Заметано, — фыркнул адмирал. — Но трудно не возбуждаться от того, что ты, черт возьми, течешь. И к утру я буду весь перемазан в твоем секрете. 

Вулканец глубоко вздохнул. Член был уже совсем твердым. Пытать т’хайла подобным возбуждением казалось ему жестоким, пусть сейчас он и не разделял это желание. Поэтому принялся выпутываться из переплетения их конечностей.

— Эй, ты куда? Ты что, обиделся? — Джим попытался его перехватить. 

— Обида нелогична, — отрезал Спок. — Я хочу, чтобы ты повернулся спиной. 

— Черт... — разочарованно выругался Джим, думая, что Споку неприятно ощущать его эрекцию. Это было вполне возможно, учитывая чудовищную химию, которая творилась сейчас в его организме. 

Обняв мужа за пояс, Спок пристроился сзади, прижавшись пахом к ягодицам. Вторую руку он протолкнул Джиму под голову. А потом рука с пояса скользнула вниз и обхватила пенис человека. 

— Двигайся. 

— Что? — опешил не ожидавший такого Джим.

— Двигай своим тазом, чтобы твой член толкался в мою руку, — нетерпеливо пояснил Спок. 

— Ты собираешься мне подрочить?

Ладонь сжалась сильнее. 

— Я разрешаю тебе провести половой акт с моей рукой. Но мое терпение уже на исходе. 

— Понял, — тихо пробормотал Джим, вцепившись в запястье мужа. Двинул на пробу бедрами. Хватка была сильнее, чем та, к которой он привык, но было в этом излишнем давлении и свое удовольствие. 

Тихий стон. Джим не спеша двигался, толкаясь до самых яичек и выходя так, чтобы тереться о плотно сжатую руку чувствительной головкой. Каждый раз двигаясь назад, он чувствовал влажный мягкий пах Спока, пачкавший его предсеменем. Да и в целом ситуация была более чем возбуждающая. Спок хотел его, но... не хотел. Его разум желал Джима всегда, пусть тело и могло не выказывать никакого интереса. Иначе не было бы сейчас этих влажных объятий, и руки на члене, и шумного дыхания в шею (Кирк остро пах возбуждением, сам не чувствовал, но знал это, и знал, что это чувствует Спок, и всегда наслаждается). Наверное, кто-то другой был бы смущен тем, что его любовник не проявляет никаких признаков возбуждения, и будто бы делает таким образом одолжение. Но их ничего не смущало. Это не было актом самопожертвования или жалости, Спок бы не стал так унижать их обоих. Это было актом любви. Равно как и со стороны Джима терпеливо переносить все изменения в теле и разуме мужа, предшествующие пон фарр. А таких было немало, даже помимо отсутствия эрекции, раздражительности, набранного веса и обильных выделений. 

По телу Джима прошла новая волна удовольствия, когда он подумал об этом. В последнее время Спок стал... кусаться. Он изо всех сил боролся со своей раздражительностью, но мог сделать не так много. В конце концов, когда его начинало что-то злить (и даже если это не относилось к его паре), он мог прийти и... укусить его где-нибудь в область шеи. Совсем не сильно, не всегда оставались даже следы. То, что Джим на время превратился в антистресс для Спока, его не сильно расстраивало. Если это помогало ему, то почему бы и нет? Просто вдруг настигал Джима в любом уголке дома, стискивал в объятиях со спины и, что-то бурча, покусывал. Почти ласково.

Хотя когда Спок сделал это в первый раз, Джим решил, что у того окончательно съехала крыша на гормонах. Это произошло тогда, когда Кирк что-то настойчиво втолковывал мужу, выражал свое эмоциональное недовольство, размахивал руками. Спок недовольно язвил из угла дивана, упрямо не соглашался и, в конце концов, вскочил с места, сгреб его в кучку и запустил клыки в загривок. Джим был настолько ошарашен, что даже не взвыл и не сопротивлялся. А через несколько минут вулканец уже держал его в объятиях на своих коленях и старательно вылизывал след своим шершавым языком. И был совершенно покладистым и ласковым, будто внезапно телепортировавшийся доктор Маккой дал ему лошадиную дозу успокоительного. Но Джим проверял — Боунс в их доме в эти минуты не появлялся. 

И, на самом деле, как бы это ни было смешно и странно, в этом было что-то сексуальное. Ему просто нравилось, как Спок позволяет себе в его присутствии проявлять то, что привык скрывать от окружающих. Свои эмоции, свои желания, самые неприличные кинки, свою нежность и раздражение. Видимо, у Джима был свой кинк на откровенность. 

И на подобный вид секса. 

Он застонал сквозь стиснутые губы, вбиваясь быстро и мелко в сжатую ладонь. Спок, шумно дышащий ему в шею, переместился, и Кирк почувствовал... язык. Тщательно и не спеша Спок вылизывал его шею, и кожу за ухом, везде, куда мог добраться из этого положения. Шершаво, самую малость влажно, прохладная плоть будоражила все нервные окончания, и само действо было безумно развратным. 

Через короткий промежуток времени Джим вздрогнул, застонал чуть более шумно и выгнулся, выплескиваясь себе на живот, на постельное белье и в руку вулканца. Его бедра покачивались, продлевая остаточное удовольствие, но вскоре он замер, тяжело дыша. Спок разжал свою мертвую хватку, и Джим перевернулся на спину, чтобы с широко раскрытыми от восхищения глазами посмотреть, как Спок взялся слизывать капли семени со своей руки. Это не было ново, но учитывая, что вулканец делает это без физического проявления вожделения... Джима пробрало.

Но этим Спок не ограничился. Оставив какую-то часть семени на ладони, он скользнул ею по животу, собирая другие капли, и принялся тщательно размазывать их по телу Джима. Протянул руку и коснулся его ягодиц, испачканных смазкой. Поглаживаниями перемешал ее со спермой и растер по всей спине. Кирк всхлипнул, почувствовав, как дернулся его полу опавший член. Спок сделал то, о чем они оба думали, и от одного этого можно было бы кончить еще раз. 

— Ты давно не делал этого... — выдохнул Джим, притираясь к чужому паху. — Раньше ты даже в душ меня отпускать после секса не хотел, а наша кровать была так пропитана запахом секса, что даже смена постельного белья не меняла ничего. 

— Изменилось наше семейное положение. Это было бы неуместно по отношению к детям, которые тоже всё ощущали бы, — пояснил Спок. — Будучи маленькими, они бы не понимали значение запаха, но интуитивно их бы это беспокоило и отталкивало. А сейчас мне просто хочется, чтобы ты был... мной. Пах мной. Чтобы мы ощущались как две частички чего-то единого. 

— У меня сейчас опять встанет, если я не усну. 

— Тогда спи, — согласился Спок и натянул одеяло повыше. 

* * *

Джим бездумно перелистывал каналы головиденья, доступные в отеле. Унылый выпуск новостей. Такое ощущение, что во всей галактике не произошло ничего интересного. Все как будто уснули. 

Он чуть повернул голову, разглядывая еще одного уснувшего. В комнате было жарко, Джим потел в одних только трусах, а вот Споку было холодно, поэтому он, закутавшись в оба одеяла, сопел своему человеку в шею. 

Вулканец уже вошел в плак тау, и это был вопрос времени, когда начнется этап беспрерывного спаривания. Но пока он спал, набираясь сил. Несколько раз пытался во сне утянуть Джима к себе под одеяло — в какой-то момент Кирку показалось, что библейские черти уже добрались до его бока и пытаются затащить его в ад, настолько под одеялом было горячо. В конце концов сошлись на том, что Спок обхватил его руками и взял в плен одеяльного ада одну ступню. 

В животе неприятно заурчало. Препарат, подавляющий чувство голода и замедляющий работу желудочно-кишечного тракта, только начал вступать в действие. Он знал, что Спок кроме стыда за свою природу чувствует еще и вину за то, что Джиму приходится пройти столько трудных, непригодных для его тела процедур. Организм вулканца готовился к пон фарру естественным образом, а вот Джиму пришлось выпить кучу всякой дряни. И еще больше дряни оставить в унитазе, когда его выворачивало наизнанку: впереди было двое суток без возможности даже выйти в уборную.

Спок свой этап «выворачивания» прошел за сутки до того, как вошел в плак тау. У него тоже не будет возможности никуда отойти. В итоге он мялся в дверях, когда три часа назад то же самое происходило и с Джимом. Мог бы — волосы подержал, только те и так были короткими. 

Спок сдвинул руку и успокаивающе погладил пальцами солнечное сплетение Джима. Его дыхание изменилось, он начал просыпаться. Пальцы горячие, будто на кожу воском капнули. 

— Неужели тебя разбудило урчание моего желудка? — с улыбкой прошептал Джим. 

— Нет, — губы коснулись шеи в нежном поцелуе. — Просто пришло время. 

Поцелуй становится чуть эротичнее, Спок втянул в рот кожу. Рука на груди поднялась выше и большой палец погладил сосок. Джим отвлекся только на секунду, чтобы выключить телевизор и отбросить пульт подальше. 

Они приехали сюда за шесть часов до начала. Выпить препараты, принять душ, подготовиться. Разложить все необходимые вещи в доступности Джима. 

— Ты растягивал себя? — хриплым шепотом поинтересовался Спок.

По телу Джима разгорелось возбуждение от одних только этих слов. Спок был еще в состоянии говорить, но так было всегда. Если постараться, то он может даже во время пон фарр заговорить, это отличает его от многих вулканцев. Но именно из-за того, что он говорил, Кирк понимал — Спока уже уносило. 

— Чуть-чуть, когда принимал душ. На всякий случай. Как мне повернуться?

— Лицом.

Вулканец отстранился только немного, давая Джиму место для маневров. Стряхнул с себя одеяла, но Кирк включился в процесс и помог ему устроиться так, чтобы большая часть его тела была укрыта, но доступна для ласки. Обычно Спок был чуть прохладным из-за природной температуры  тела, но сейчас вся его кожа и каждая часть тела пылала от жара. 

Последним штрихом вулканец закинул себе на бедро ногу Джима и прижался губами к губам. Ладонь уверенно, властно, но очень нежно и любовно гладила ягодицу, провела широкую полосу до самого колена и снова вверх. Спок подразнил ребром ладони впадинку меж ягодиц. 

Кирк обнял его в ответ за талию, ответил на поцелуй и приподнял ногу выше, раскрываясь. У его мужа туманился взгляд, Джим это видел, но его руки всё еще оставались аккуратными и ласковыми. Спок оторвался от ласки тела Джима только один раз — обхватил под одеялом свой член, смочил руку в смазке и вернул, размазывая ту между ягодиц. Движения пальцев сразу ускорились, и член Джима уверенно окреп. Спок гладил его от копчика до мошонки, дразнил, наслаждался ощущениями на своих пальцах, а потом осторожно толкнулся в дырочку сразу двумя. Кирк охнул и тихо застонал. Спок не стеснялся — протолкнул их до самой косточки, чуть подвигал внутри, раздвинул ножницами, надавил на стеночки. 

— Можешь добавить третий. Так хорошо. 

Вулканец осмысленно кивнул, но не торопился. Заставил Джима запрокинуть голову и прижался губами к кадыку. Вынул пальцы до середины и принялся не спеша толкаться в дырочку двумя. 

— Такой податливый и влажный для меня, — вдруг прошептал он. — Ты примешь все, что я дам. Мягкий, нежный, хрупкий, чувствительный. С тобой нельзя обращаться грубо, и я не буду. Я буду с тобой очень осторожен, я буду тебя любить аккуратно и без спешки. Ты будешь ощущаться на моем члене как продолжение моего тела, а я — твоего. Мы станем как единое целое. 

— Хочу тебя в себе. Если бы мне однажды нужно было бы выбрать только одно мгновение и остаться в нем навсегда, я бы выбрал то, где ты вжимаешься в меня своим членом до упора и кончаешь, наполняя собой. 

Спок тихо вздохнул и наконец добавил третий палец. Притерся ближе. Он тоже был возбужден, его член истекал смазкой, и Джим опустил руку вниз, обхватывая его. Спок тихо застонал и толкнулся навстречу. Он ворвался третьим пальцем до самого основания и Джим дернулся, резко сжал член партнера ладонью. Спок выдохнул с резким, рокочущим звуком. Одеяло вмиг было отброшено, и они оказались плотно прижаты друг к другу. 

Джим прикрыл глаза. Вот и началось. 

* * *

— Слушай, есть проблемы, — прохрипел по ту сторону коммуникатора сбивчивый голос Джима. Отдаленно слышались шлепки кожи о кожу. — У Спока аллергия на то новое восстанавливающее средство, которое ты нам подсунул. 

— Серьезно? У Спока? Не у тебя? — осведомился доктор, сразу вскакивая с места и хватая заранее подготовленную сумку. 

— Представь себе. Мне нормально. А у него весь член волдырями покрылся. Болит ужасно. Еще немного и...

— Понял. Скоро буду, — перебил его доктор и отключился.

Джим и Спок без особых раздумий предпочли провести пон фарр в отеле, а не дома. И выбрали весьма неплохое заведение в центре, куда к ним можно было попасть почти из любой точки города в кратчайшие сроки. Это было важно на случай, если что-то пойдет не так. Как сейчас. Маккой не мог им двое суток держать свечку, но в случае чего без проблем мог попасть в отель. Отчасти наличие здесь множества существ тоже упрощало ситуацию. Будь они дома, Спок отреагировал бы на приближение чужака, когда тот еще на крыльце дома бы стоял. А так был шанс войти в их апартаменты и не пострадать — распаленные любовным жаром вулканцы очень ревностно оберегают свою территорию и пару.

Стук в дверь заставил Джима оживиться. Или Боунс прилетел к ним в течение пяти минут, или Кирк потерял счет времени. 

— Я вхожу, — сообщил доктор. 

— Стой, погоди! 

Джим, не особо жалея партнера, оттолкнул его от себя, опрокинул на спину и оседлал сверху. Пока Спок пытался устроиться так, чтобы вновь войти в его тело, Джим успел завязать на его глазах плотную черную повязку, которую заранее подготовил на этот случай. И чуть поморщился, потому что Спок тоже успел и рывком толкнулся в растянутую дырочку до основания. 

— Давай!

Вулканец даже не заметил, что в помещении появился кто-то третий. Повязка лишала его зрения, но он даже не осознавал, что ее можно сорвать. Тем лучше. Он шипел сквозь зубы и сжимал плечи Джима, пока бедра продолжали вколачиваться в чужое тело. Кирк опустил голову ему на грудь, морщась. 

— И как мне вас осматривать? — пробурчал полушепотом доктор. 

— Минуту подожди. И будет перерыв. 

Джим не видит, но догадывается, что Боунс стоит вполоборота, чтобы не смотреть на них, но всё же следить за происходящим, поскольку ситуация для него не самая безопасная. Впрочем, ни один другой доктор не смог бы им помочь и только у него была такая «привилегия». Однажды Спок совершил единственное и самое яркое признание профессиональных способностей доктора Маккоя. У вулканцев целители были не просто личными врачами, а буквально «доверенным лицом». С вулканского это переводилось как «хранитель разума и тела», но Боунс предпочитал более земные формулировки и не вдаваться в детали. Если это значило, что он сможет притащить невменяемого Спока за ухо на больничную койку или лечить без его едких комментариев, то это того стоило.

Через минуту Джим издал болезненный всхлип и тихо пробормотал «черт-черт-черт», и Маккой не смог удержаться, обернулся, пытаясь найти источник, вызывающий у друга такую реакцию. Всхлип сопровождал низкий и такой же болезненный стон Спока. По ритму толчков Маккой догадался, что тот кончает. 

— Черт... — повторил Кирк. — Ему больно. Очень больно. Я всё чувствую. А он даже сказать не может... Давай, поторопись, — Джим соскользнул с члена и переместился вверх, усаживаясь на живот Спока и прижимая его к постели. 

— Ты чувствуешь то, что чувствует он? 

— Ну да. Мы же... т'хайла. А сейчас он опустил все щиты. У нас что-то вроде общей нервной системы сейчас. 

В голове вертелись ядовитые комментарии, но Леонард промолчал. Ему сейчас нужно было оставаться как можно незаметнее. Он потом выскажется. Подтянул стул и присел в ногах у вулканца. Отточенным движением надел перчатки и приступил к осмотру. Во время исполнения своих медицинских обязанностей Маккой абстрагировался от всех эмоций и мыслей о том, что перед ним два его лучших друга, у которых брачный период и он лапает член одного из них. Сейчас они в первую очередь его пациенты. И во вторую тоже, потому что член вулканца действительно выглядел пугающе. Волдыри кое-где были огромных размеров, а кое-где и вовсе лопнули и остались болтаться полосками эпителия. Заусеница на пальце ощущалась неприятно, а стоит подумать о заусенице такого размера на члене...

Без промедления он приступил к лечению. Вытер специальной тканью все лишние жидкости — смесь смазки, спермы, судя по влажной спине Джима — и пота, и может чего-то еще, что другие сочли бы неприличным даже для упоминания. И, конечно, аллерген, от которого член нехорошо распух. Вероятно, попал также в уретру: она была такая же распухшая, и это объясняло боль во время эякуляции.

Кирк на секунду привстал, потянулся вбок, где лежал на краю кровати, почти свалившись, пульт, и включил вентиляцию. Воздух сразу стал ощутимо свежее. 

Когда Боунс провел тканью по выступающим рядам шипиков, Спок вдруг вздрогнул и низко застонал. Доктор тоже вздрогнул и бросил вопросительный взгляд на обернувшегося через плечо Джима.

— Это не от боли, — вроде как попытался утешить он. 

Леонард многозначительно поджал губы. Не то чтобы это его сильно обрадовало. 

После принял решение начать с антигистаминных. Гипошприц быстро впился во внутреннюю часть бедра, но Спок не отреагировал. Джим взялся что-то нашептывать ему на ухо, и вулканец в ответ вяло поглаживал его тело там, куда мог добраться руками. 

Следующим этапом Маккой взял в руки мазь, которая вместе с дермальным регенератором должна в считанные секунды восстановить кожу. Но с нанесением возникли проблемы. Вытертый и подготовленный орган снова был влажным, будто на него истратили бутылку лубриканта. Чуть более спешно доктор повторил процедуру с тканью, и стон, донесшийся до него, стал уже более явным. 

Руки Спока, бесцельно гладившие тело партнера, опустились вниз и сжали его ягодицы, вздергивая вверх, и потянули в стороны. Боунс, не глядя, окунул пальцы в мазь и хмуро уставился на открывшуюся ему растянутую и покрасневшую дырку ануса. Бедра Спока толкались вверх, навстречу отверстию, и доктор перехватил его член в последний момент, быстро смазывая лекарством. 

Вздох. Джим пробормотал что-то про «еще немного и будет лучше» и «потерпи, потерпи, чуть-чуть потерпи». 

— Мне нужно еще минут десять, — уведомил его Маккой. 

Шепот Джима прекратился. 

— Не думаю, что у нас есть десять минут. Но, возможно, если кое-что сделать...

Боунс тоже понимал, что десяти минут у них нет. Он пытался удерживать член Спока под головкой и уже направил регенератор на поврежденные участки, но тот всё время дергал бедрами, мешая лечению. 

— Что сделать? — бросил он, борясь с желанием прижать чем-нибудь вулканца, чтобы не дергался. 

— Зажми двумя большими пальцами член у основания и резко проведи ими по шипикам вверх. Одним движением. 

— И что это даст? — Боунс отложил регенератор и устроил руки, как сказано, опираясь локтями на бедра Спока.

— Дополнительные десять минут. 

Ладно, он мог предположить, что это должно было дать. Спока резко тряхнуло, он издал высокий горловой звук, прогнулся на постели, силой едва не сбросив с себя Джима, и кончил одним резким рывком, забрызгав полупрозрачной спермой ягодицы и раскрытый анус любовника. Антигистаминные действовали и опухлость сходила, делая эякуляцию менее болезненной.

— Черт!

— Теперь у тебя есть время... — пробормотал Кирк, никак не реагируя на потеки спермы внутри и снаружи себя. Ничего удивительного, учитывая насколько и он, и постель, и Спок были покрыты ею.

Леонард не тратил время на вытирания и подготовку заново, сразу возвращаясь к регенератору. Пенис выглядел немного лучше благодаря антигистаминным, но всё еще заставлял вздрагивать при виде разбухших волдырей по всему стволу. 

Прямо на глазах «шипики» начали уменьшаться и втягиваться, оставляя только едва заметные выпуклости. Док отметил это краем любопытного глаза. На самом деле со Споком он закончил довольно быстро: после регенерации нанес быстродействующее противовоспалительное и восстанавливающее средство. Нужно было всего несколько минут, чтобы они полностью подействовали. 

Не меняя перчаток, Боунс быстро их протер и взял новую очищающую салфетку. Его следующая цель — источник аллергии. 

Джим охнул и обернулся через плечо. 

— Что ты делаешь? — потерянно захрипел он, ощущая сразу два пальца своего врача в прямой кишке. Они скользили быстрыми, резкими действиями по стенкам. 

— Вытираю тебя, — сквозь зубы произнес Маккой, сменил салфетку и снова протолкнул обмотанные ею пальцы в анус. Ему даже не нужно было держать ягодицу — Спок отлично справлялся с этой миссией, растянув его так, что анус даже не закрывался. 

— Изнутри? — к счастью, Кирк не дергался. Только вздрагивал и морщился, а потом пояснил: — Только на простату не дави. 

Причину доктору узнавать было не надо. Это так же очевидно, как и безжизненно повисший член пациента. Человек просто не может так долго быть возбужденным и так долго заниматься сексом. 

Джим тяжело дышал, уткнувшись Споку в плечо лицом, высоко подняв бедра. И вскрикнул раньше, чем Леонард успел придумать едкий комментарий о простате. Замер и резко сжал простынь в кулак, не поднимая головы с груди вулканца. 

— Спок... Боже, отпусти меня! Черт, как же больно! Ну хватит кусаться! — шепотом вопил он, найдя в себе силы упереться ладонью в лицо Споку. Резких вздох облегчения. — Черт, он чувствует, что ты тут. И ужасно ревнует. 

Маккой поднял глаза, оценивая повреждения. И едва не пропустил то, что Спок присоединил свой член к пальцам внутри задницы Джима. В последний момент Леонард его перехватил, с каким-то внутренним ужасом осознавая, что Кирк был настолько растянут, что член спокойно вошел бы вместе с пальцами. 

Быстро влажнеющий пенис скользил в руке, и пальцы на ногах вулканца поджимались. Он негромко застонал и толкался бедрами в удерживающую его ладонь. Хотелось возмутиться такой наглости, но то, что Спок не оценивал его присутствие как угрозу, было к лучшему. 

Поэтому он глубоко и тихо вздохнул, одной рукой плотнее сжимая зеленый член, а другой возвращаясь к пострадавшей заднице. Он думал также использовать антигистаминные, но поскольку у Джима не было реакции на аллерген, отбросил эту идею. Нашел в сумке восстанавливающий препарат — тот, что они использовали ранее и который им не вредил. Наверное, стоило нанести его на пальцы, но свободна была только одна рука. Поэтому он просто приставил тюбик к анусу и выдавил вовнутрь крем. Тут же отбросил его и принялся размазывать средство пальцами, проворачивая их. Он слышал, как стонет Спок, всё убыстряя толчки. И слышал, как несколько раз болезненно всхлипнул Джим от прикосновения к натруженной простате. К счастью, у мази был также и противовоспалительный эффект. 

Уйти Маккой не мог, пока Спок не закончил, иначе тот поспешил бы вставить свой орган в гостеприимное отверстие, а нужно было хотя бы несколько минут, чтобы подействовал препарат. Поэтому, создавая одной рукой имитацию ритмичных конвульсий, второй Маккой сжал вялый член товарища. Джим вздрогнул. 

— Тш, — прицокнул доктор. — Там небось тоже всё натерто. Успокойся.

И просто размазал остатки мази по пенису и мошонке Джима. Тот только вздохнул, но ничего не сказал. Тело ожидаемо тоже не реагировало. 

Когда закончил Спок, наконец мог закончить и доктор. Перерыва хватило, чтобы все средства подействовали, а там дальше они размажутся и смешаются со смазкой — не так эффективно, но тоже останутся. Последним этапом Боунс взял два гипошприца, обошел кровать и, опираясь коленом о постель, приблизился к любовникам. Джим успел только вопросительно посмотреть, когда в его плечо впился гипошприц.

— Твое любимое питание через вену, — сообщил Леонард. А потом осторожно прицелился вторым в плечо Спока: — То же самое. 

И бросил недовольный взгляд на россыпь засосов и укусов на шее Джима. Он был больше недоволен тем, что появился последним, с четкой гематомой от челюсти и четырьмя дырочками от клыков верхней челюсти. Поэтому решительно втер всю оставшуюся мазь с перчатки в этот укус. Не смертельно. Закончат — можно будет залечить. 

— Спасибо, — выдохнул Кирк, чуть приподнимаясь — его руки уперлись в плечи Спока, прижимая его к кровати. — Если бы не твоя помощь, много следующих часов превратились бы для нас в ад. 

— Сочтемся, — махнул он рукой и добавил: — Оплатишь мне психотерапевта. После того, что я тут делал, он мне явно понадобится. Я засунул почти всю руку в лучшего друга!..

Джим коротко нервно засмеялся, но их перешептывания вдруг прервал один звук. Рычание. Вялое послеоргазменное шевеление Спока прекратилось. Он замер, окаменев. А потом голова медленно, точно на запах, повернулась в сторону доктора. Рычание повторилось. 

— И никакой благодарности, — пробурчал Боунс, в считанные секунды собрав свой саквояж и отправив перчатки, салфетки и прочий мусор в утилизатор. 

Рычание стало сильнее, ниже, опаснее. Джим всем телом налег на вулканца, обхватывая руками и ногами, стараясь удержать на месте. 

— Иди! — зашипел Кирк. — Если не хочешь посмотреть, как я собираюсь его успокаивать. 

Боунс на самом деле не очень хотел. И через секунду дверь уже закрылась за его спиной.