Рэндр, сдержавший собственное заверение о том, что не будет приходить каждый день... приходил через день. Впрочем, Ильдиса это не беспокоило: через две недели он привык видеть того у себя в жилище настолько, что даже ухом не вёл, когда открывалась входная дверь.

– Не надо так делать, – неожиданно серьёзно заявил ему Рэндр, рассмотревший этот момент; он только с любопытством приподнял брови. – Лучше проверяй, кто пришёл. Всегда.

– А ты что, можешь дать кому-то свой ключ?

– Ни в коем случае, – ещё более серьёзно ответил тот. – Я о взломщиках. Раналли – большой город, знаешь ли. Очень большой. Будет очень... нехорошо с внутреннеполитической точки зрения, если вломятся к начальнику стражи этого сектора.

– По-моему, будет абсолютно нормально.

Рэндр озадаченно приподнял брови.

– Нет, я, конечно, не хочу, чтобы так случилось, – добавил он, сообразив, что его совершенно неправильно поняли. – Я это о том, что разницы не должно быть между мной и кем-то ещё. А так – да, я тебя понял, я буду смотреть, кто у меня в замке ковыряется.

– В идеале – да, не должно быть, – усмехнувшийся Рэндр коротким жестом поправил что-то у него в волосах. – Знаешь, я лучше не буду больше пользоваться ключом. Пусть висит себе на связке на всякий случай, а я просто буду стучаться. Да и тебя, как ты переживал, не застану во всяких неприглядных положениях...

Тот хихикнул, окинув взглядом его лицо.

– Шучу же. У тебя так выразительно вот это вот всё... – Рэндр повёл рукой около собственного лица, объясняя, что имел в виду. – И ведь перемены малейшие. Хотелось бы, конечно, чтобы я всегда понимал, что я вижу...

– Я... закрыт? – уточнил он, осторожно подобрав слово. Он периодически рассматривал людей на улицах, отмечая, как здесь принято было себя вести, и выискивая кого-нибудь, кто ему приглянётся, и в ответ на него смотрели с некоторым замешательством, словно не понимая причины его внимания.

– Временами. Бывает неприятно... но я понимаю, что это временно, – Рэндр легко улыбнулся ему, переключившись после этого на другую тему, и он надолго забыл об услышанном, не думая даже беспокоиться: вероятно, и впрямь пройдёт.

Время потихоньку текло, и он перестал следить за днями. Рэндр появлялся у него на удивление стабильно, не пропуская ни дня, словно обязан был это делать, и у него опять появилось неясное подозрение, сформулировать которое ныне было довольно сложно: он умудрился опять начать воспринимать Рэндра как друга, тем более что общаться с тем уже без упреждения оказалось просто и приятно.

– Слушай, а... – он, решивший всё же спросить, замялся, не зная, в какую форму облечь неясное для него самого ощущение некоторого неудобства. Вопроса «что не так?» Рэндр, естественно, не поймёт. – Ты так часто у меня бываешь, случайно, не...

Тот, с удобством расположившийся на диване (это всегда было с таким удобством, что он уже переставал считать этот предмет мебели своим), слегка прищурился; ему показалось, что ещё и напрягся.

– Ну?

– Я помню сумму, которую я тебе должен, – осторожно произнёс он. – Я верну. Сейчас тяжелее стало с едой, у меня меньше свободных средств.

– Как врезал бы... – пригрозил Рэндр, красноречиво приподняв руку. – Сказал же не торопиться.

– Тогда чего ты так часто ходишь? – в лоб вопросил он. – Прямо как...

– К любовнику? Ну да.

Ильдис, повернув голову к тому ещё немного, приподнял брови, поначалу даже не поняв, как на это реагировать. Шутка?.. На юге, кажется, вполне нормально было так шутить...

Коротко рассмеявшись, Рэндр по-кошачьи сощурился.

– Нет, правда, я к тебе хожу душой отдохнуть. Это ли не показатель?

Он поднял брови ещё выше.

– Эх, а я думал, культурный барьер мы с тобой уже миновали... – тот вздохнул. – Ну, пока у вас это только про искушение чем-то посторонним и постель, у нас это из-за большей доступности последней бывает в буквальном значении слова. Люди иногда... – Рэндр мягко похлопал себя по груди. – Открывают для себя некоторые вещи. Однако и чистоту брака сохраняют. Так что да, частота и регулярность визитов у меня к тебе действительно как к любовнику. Но я просто отдыхаю.

– Но мы друзья?..

– Друзья, конечно, – улыбнувшийся Рэндр потрепал его по плечу, коротко приобняв. – Кстати, я тебе ещё книгу принёс.

Разговор снова свернул на другую тему... только Ильдис ещё некоторое время чувствовал на плече тепло от касания, будто в шутке доля непосредственно шутки была... не столь велика.

Однако время шло дальше, и ничего из ряда вон не происходило. И он просто выбросил из головы.

Когда он в следующий раз обходил знакомых, Кларенс поинтересовался у него, продолжал ли он общаться с Рэндром; ему пришлось подтвердить.

– А у него всё в порядке? Он регулярно приходит и оставляет монетку для... – Кларенс немного помедлил, припоминая слова правильно. – «За мальчика, разбирающегося в замках». Нам эта монетка сейчас очень помогает, как любое пожертвование, но... У него там ничего странного не случилось?

– Не знаю... Мне он ни о чём таком не рассказывал.

Кларенс озадаченно покивал:

– Странно... Ну, ладно. Слушай, я сейчас к Алами собирался...

– Передавай ей от меня привет, – попрощался Ильдис, не став выдавать, что это могло быть с ним связано.

Однако остался он не менее озадачен: Рэндр вроде как сам заявлял, что прошлое осталось в прошлом, а тут на тебе... или же тот не очень хотел, чтобы о их взаимоотношениях догадался кто-то ещё (начальников стражи было не так много, можно было определить простым перебором), и уберегал его от лишних вопросов.

Ну, в любом случае, проще было спросить, чем гадать. А ещё лучше, может быть, было не спрашивать – речь-то могла вовсе и не о нём идти, он уже давно мальчиком не был.

К следующей встрече он, всё-таки ужавшийся немного в деньгах (еды сделалось ещё меньше, и хозяйка честно вернула часть суммы), ссыпал Рэндру в ладонь ещё несколько монеток. Тот будто бы немного огорчился.

– Слушай, сказал же...

– А что я сейчас ещё с ними сделаю? – довольно резонно вопросил он. – Еды буквально нет. Я не могу себе на это что-то докупить.

Вздохнув, Рэндр упрятал деньги в кошель, а затем отдал ему небольшой мешочек:

– Держи. Орехи. Захочешь есть – поджёвывай, они тоже насыщенность дают. Только около влаги не храни.

– Спасибо...

– Только ешь, не надо сейчас оставлять, чтобы потом отдать обратно, – почти строго предупредили его. – Я в следующий раз ещё принесу. Понял?

Ильдис покивал, всё равно оставив себе в памяти заметку как-нибудь потом купить Рэндру чего-то похожего, как только в свободном доступе появится.

– Ничего, 'Льдис, – тот мягко похлопал его по плечу. – Скоро сбор урожая, так что будет полегче.

– Так ещё же ничего не выросло. Я, конечно, довольно далёк от этого всего, но...

– Из свежепосаженного – нет, разумеется, – кивнул Рэндр, спокойно улыбнувшись ему, и его посетила некоторая уверенность в том, что совсем без пропитания столица не останется. – Но к следующему сезону будет урожай, а сбор у нас тут по нескольку раз в год, так что, считай, скоро. А вот в нынешний сезон собирать будут из окрестностей, где сохранились посевы. Это поля в одном-двух днях пути; люди оттуда, кто уцелел, всё равно уже в Раналли. Друзья твои как раз такие поля ищут и берут под опеку.

О последнем Ильдис непосредственно от Ирэ с Кроджиком слышал, но ему пока не передавали, что там урожай дозревал. Может, как раз расскажут при возвращении.

– Плюс, вскроют запасы свежезасоленного мяса в ближайшее время, – добавил Рэндр. – С самого начала много уцелевшего скота под нож пошло на случай такой ситуации. Так что не переживай, дотянем до нормального урожая.

– Да я не... – он тяжело вздохнул. – У меня ребята потихоньку уходят. Тяжело это всё, знаешь, не будучи сытым... Другая часть приходит, у кого с деньгами совсем туго, но их надо учить всему заново. Может статься, что и впустую, когда распробуют да уйдут...

Его снова заверили в том, что всё будет хорошо... и затем они замолчали, не испытывая желания говорить. Однако тишина не была неловкой или неудобной: они просто отдыхали, сохраняя энергию; без наличия важной темы для обязательного обсуждения не хотелось тратить силы на беседу, а просто находиться рядом было достаточно комфортно, чтобы не вымучивать какие-то праздные темы.

В конце концов Рэндр так растёкся по дивану, что едва не навалился на его плечо.

– Ну, ты бы ещё на меня улёгся, – уныло, лениво заворчал Ильдис. Его столь же лениво пихнули в плечо (тот даже просто надавил, нежели толкнул):

– Иди на кровать.

– Чего?..

– Иди, иди, у тебя, вон, глаза закрываются. Да и у меня тоже.

Догадавшись, что его просили освободить диван, он неохотно поднялся и уселся в изножье кровати, лениво навалившись на спинку; Рэндр окончательно растянувшийся на диване, поудобнее устроил голову, а затем, засопев, перевернулся на спину и, устроив ноги на спинке, затих.

– Домой бы шёл, – посоветовал Ильдис, увидев, что тот закрыл глаза.

– Не хочу. Сам бы сейчас пошёл?

– Не-а, – ответил он после некоторого раздумья.

– Вот то-то и оно...

Ещё немного посидев, он сполз на бок, собираясь немного подремать, и уснул совсем.

Когда его разбудили, уже начало темнеть.

– Что такое? – спросонья забеспокоился он.

– Я иду домой, – мягко зазвучал совсем рядом голос Рэндра, беззастенчиво севшего рядом, и он уселся, неохотно потирая глаза. – Ты либо спускайся ужинать, либо ложись спать до утра, а я тогда попрошу, чтобы тебе твою порцию на утро перенесли.

– А ты?..

– Я поем дома, – терпеливо отозвался тот. – Ну?

Он покивал, поднимаясь на ноги, и его придержали под локоть, когда его качнуло; Рэндр очень осторожно уточнил, не посидеть ли с ним, чтобы потом проводить обратно, и пришлось солгать, что он просто ещё толком не проснулся. На самом деле ему критически не хватало еды: он привык плотно питаться, что требовалось в холодном климате, и теперь организм продолжал находиться в состоянии недоедания и некоторого шока. Он пока кое-как справлялся, питаясь надеждой на то, что Рэндр насчёт скорого урожая не кормил его сказками, а говорил правду (обещал ведь; грош тому цена, если обещание нарушал), просто протягивая день за днём в полусонном, почти растительном состоянии. Он и с кровати-то сейчас поднялся только из-за того, что без ужина у него будет болеть желудок утром, а так он мог бы спокойно проспать до этого самого утра.

Впрочем, потом сон к нему приходил долго. Ему почему-то думалось о том, что будили его как-то неправильно. Слишком... мягко. Словно Рэндр хотел знать, при каких условиях он просыпался. Или нащупал, что он изрядно потерял в весе.

Рэндр явился на следующий же день и принёс ему ещё мешочек орехов.

– Это что? – тихо вопросил он, уставившись на того: Рэндр пришёл утром, прямо перед тем как ему следовало уходить на работу.

– На севере не принято заботиться о друзьях? – тем же тоном ответил тот; однако бровь приподнял так, словно собственноручно орешки в него впихнёт, если он не примет.

– Принято.

– Вот и бери. И ешь.

Пришлось взять. И есть. В общем-то, это здорово помогало не отключаться на ходу, а ещё через пару недель он более-менее привык существовать на минимальном пайке без постоянной тошноты. Зато южная жара, когда он начал подмерзать без прежней прослойки жира, сделалась почти приятной.

И ещё чуть позже потихоньку начала появляться еда на рынке; тогда же он, улучив момент появиться там пораньше, чтобы успеть что-нибудь купить, пока не разошёлся весь свежесобранный урожай, купил для Рэндра парочку стеблей сочного хрустящего растения, которое тот обычно выискивал в салате, и вечером вручил.

Заглянувший в мешочек Рэндр расплылся в почти что счастливой улыбке, зажмурившись, а потом крепко обнял его, тесно прижавшись. Он аж опешил.

– Ты это чего?..

– Так люблю, когда мне дарят то, что мне нравится... – замурлыкал Рэндр, даже не думая разжимать объятия. Пришлось всё-таки обнять того в ответ, чтобы не обидеть. – А не то, что по чьему-то мнению мне нужно. Спасибо, 'Льдис, порадовал...

– Да... пожалуйста?..

До него запоздало дошло, что Рэндр в конкретно взятый момент позабыл делать скидку на разницу культур. Причём уже тогда, когда тот наконец-то отодвинулся, улыбаясь уже несколько смущённо.

– Не хотел тебя стеснять, – тепло произнёс Рэндр. – Просто слегка через край. Давно приятных впечатлений не было, тем более настолько.

– Но ты всегда улыбаешься.

– Потому что я рад тебя видеть.

Ильдис чуточку прищурился, вглядываясь тому в глаза. Взгляд у Рэндра с какого-то момента сделался глубже, но дна он всё равно не видел. Только ощущал, что у того что-то не так.

– У тебя что-то плохо, – констатировал он.

– Что-то плохо, – спокойно согласился Рэндр. – Но тем не менее, я всегда рад тебя видеть.

– А... – он непроизвольно опустил взгляд в расстёгнутый ворот того, пытаясь по видимым частям тела что-то определить. Ключицы у Рэндра уже давненько нездорово заострились: тот тоже не жировал, даже будучи королевским агентом. – У тебя со здоровьем что-то?

– Нет. Просто и так почти нечему порадоваться, а обстановка давит, – почти откровенно поведали ему, в то же время избегая конкретики. – Иногда чувствую себя так, словно неделю тебя не видел.

Он недоуменно нахмурился. За день соскучиться как за неделю... Наверное, и впрямь с чем-то у Рэндра было тяжело. Или вообще со всем, раз общение с ним, ныне бывшим почти что затворником, сходило за отдушину.

– Ну, рассказывай, как у тебя, – уже привычно произнёс тот, устраиваясь на диване, и жестом отправил его на кровать. – И, кстати, как там Фрейн?

– Ты ведь не спрашиваешь для того, чтобы затащить его на какую-то работу? – с намёком вопросил он. – Он от прежних дел отошёл. И ни возвращаться, ни браться за что-то похожее не будет.

– А что у тебя к нему? – последовал неожиданный вопрос без определённого контекста.

– А что у меня к нему? – он недоуменно нахмурился. – Он говорил, что не вернётся к такому, это его слова. У него там и женитьба намечается...

– О-о? – Рэндр немного оживился, причём излишне заметно, будто специально: обычно-то из-за общей вялости они реагировали на что-то преимущественно тоном, да и то, не особенно насыщенно. Хотя, быть может, тому-то досталось от свежесобранного урожая поболе обычных людей.

– Тебя... его семейное положение интересует?

– Так ведь не меня должно.

Он немного посидел, глядя на Рэндра и пытаясь что-то сообразить, но мысль не пришла.

– Это как понимать? – наконец спросил он.

Тот вздохнул.

– Ладно, неважно. Забудь.

Следующее утро выдалось столь пасмурным, что он едва не проспал побудку; он только по обычному оживлению города снаружи заподозрил, что пора было подниматься.

А затем у него опять появился Рэндр.

– Скоро дождь начнётся, – сообщили ему, протянув свёрток ткани.

– Это что?

– Плащ. Почти не промокает. Думаю, я правильно подобрал размер... Нет, ты держи, – настоял тот, едва он открыл рот. – Это не на денёк, сейчас сезон дождей начинается. Хочешь промокнуть и заболеть?

Было и впрямь прохладно; чувствовалось ещё внутри помещения. Ильдис плащ взял, хоть ему и было несколько неудобно опять что-то брать у Рэндра, однако простыть ему тоже не хотелось. Сейчас у него было не настолько много сил, чтобы перенести даже небольшое переохлаждение без последствий. А плащ стрелков, который он когда-то выпросил у Ирэ, он ей же и отдал, посчитав, что ему эта вещь уже ни к чему, а ей пригодится.

Его одобрительно похлопали по плечу... и Рэндр остался позавтракать вместе с ним, передав хозяйке монетку.

– Прилавки уже полные? – спросил он, сопоставив. Рэндр довольно сощурился.

– Не сказать, чтобы да... но уже не пустые. Всё начинает возвращаться на круги своя.

– Ну, это очень... хрупкое положение.

– Ш-ш. Не кличь. Всё должно быть в порядке. И всё будет.

Он с сомнением покачал головой, но спорить или расспрашивать о чём-то не стал: Рэндру виднее.

Ближе к полудню пошёл дождь, не прекращавшийся до самого вечера; Ильдис попытался было сунуться на рынок после работы, чтобы присмотреть себе что-нибудь чуточку потеплее из одежды, но все торговцы уже разошлись. К счастью, он перед уходом закрыл окно, и комната не успела остыть, так что ночь он перенёс ещё более-менее нормально, хоть и немного подмёрз.

Позже к нему заявился Рэндр, подхвативший его буквально у ворот, будто чтобы он не вздумал идти куда-то ещё после работы, и уже у него вручил ему здоровенное покрывало, извлечённое из обычной на вид сумки.

– Тащи вино, – распорядился тот следом.

Пришлось доставать вино, Рэндром же раньше и принесённое, и стаканы. Сейчас он не отказался бы от алкоголя, чтобы прогреться.

– Что? – вопросил он, увидев, как тот изогнул бровь. – Серебра нет, ты уж извини.

– Да переживу как-нибудь. Иди, садись, – Рэндр поднял свободный край покрывала, в которое уже успел завернуться, и он, усевшись рядом, передал тому стакан с вином.

– А ты говорил, тёплый плащ больше не пригодится...

– Это пока еды нет. Потом тебе такое будет нипочём, – пообещал Рэндр, пригубив вино. – Хорошо... Что-то я тоже сегодня подмёрз.

Ильдис с сомнением смерил того взглядом: Рэндр спокойно мог вернуться к себе (в частности к нескольким шкафам в покоях, где наверняка нашлась бы подходящая случаю волшебная вещица) или зайти в дворцовую кухню и отогреться, но вместо этого пришёл к нему сидеть в остывшей комнате.

– Ну что, как твои? – поинтересовался тот. – Взвыли в этой мокроте вахту нести?

– И не говори...

Рэндр немного послушал его, а потом взял и улёгся, привычно закинув ноги на спинку дивана, а голову уложил ему на бедро. И заявил вдобавок, когда он, опешивши, замолчал:

– Ты говори, говори, я слушаю.

– Это так у вас тут между друзьями принято? – на всякий случай осведомился он.

– Иногда.

Озадаченно хмыкнув, он поправил на Рэндре угол покрывала, который тот лениво набросил на себя, пока укладывался, и разговор потёк дальше.

– Как там Фрейн? – поинтересовался затем Рэндр, отчего-то очень внимательно глядя на него.

– Да всё так же. Я у него не был с тех пор как ты спрашивал, так что ничего нового не знаю.

Рэндр чуточку прищурился, всматриваясь, словно он должен был разобрать какой-то намёк или подоплеку вопроса, и он непонимающе нахмурился:

– А что это ты о нём взялся справляться?

– Да так... – Рэндр вздохнул. – Слушай, ты бы сходил поужинать. Вернёшься – разбудишь меня, я немного вздремну.

– Устал?

Рэндр, поднявший голову, чтобы дать ему встать, угукнул, и Ильдис, почесав затылок, подсунул тому под голову освободившуюся часть покрывала, прежде чем уйти. Уже за ужином он ещё раз задался вопросом о том, как связаны он и дела у Фрейна, а потом выбросил из головы: не хватало ещё тратить и без того скудные ресурсы на то, чтобы морочить себе голову.

Когда он вернулся, Рэндр даже ухом не повёл, уже, кажется, крепко уснувши, а не просто дремая, и он, поплотнее того укрывши, пересел под окно, к свече на подоконнике, чтобы скоротать время за книгой. Часа через два он встряхнулся, сообразив, что у Рэндра могли быть какие-то дела вечером, и взялся того будить; ему, впрочем, ничего не высказали.

– Хорошо-то как поспал... – закряхтел Рэндр, потягиваясь.

– Ты себе ничего вот так не залёживаешь?

– Да на всяком успел спать наловчиться.

– Ох, не напоминай...

Поднявшийся Рэндр сочувственно потрепал его по плечу и взялся собираться к себе.

А на следующий день хозяйка устроила чуть ли не пир на ужин. Конечно, это было ближе к просто обычному питанию, но после длительного времени впроголодь Ильдис объелся.

Рэндр появился позже обычного, словно знал.

– Ты спал? – спросил тот с порога, до которого он неохотно дотопал.

– Объелся и сморило.

– Ага... Ну, я тебя тогда разговорами развлекать не буду, я примерно в том же состоянии.

– Ты ко мне поспать пришёл? – изумился Ильдис, для которого это уже было слегка чересчур. Он спокойно относился к гостям, которых через пару часов могло сморить, но приходить сразу дремать... – Ну-ка, давай, к себе иди.

– А просто посидеть – исключено? – Рэндр внаглую просочился мимо него. – Вино нужно допивать, раз вскрыли. А ещё я тебе книгу принёс. Только буквально две страницы не дочитал. Не хотел уже на завтра оставлять.

Ильдис, закрывавший дверь, вдруг сообразил, что визиты того через день как-то незаметно перетекли в визиты каждый день. А обещал ведь каждый день к нему не ходить... Или же расчёт был на то, что он в сырость никуда не будет ходить, а потом всё вернётся на круги своя.

– Неси вино! – напомнил Рэндр из спальни; когда он, качая головой, принёс вино с двумя стаканами, тот уже сидел под зажжённой свечой. Как у себя дома, честное слово...

– Слушай, а эти сумки твои можно в такую погоду пользовать? – поинтересовался он сугубо из любопытства. – Они же влаги в себя натянуть могут так, что не поднимешь.

– Они её почти не пропускают, – отозвался Рэндр, подняв на него глаза. Последние сегодня были куда темнее обычного, словно того что-то очень беспокоило, но ему всё так же улыбались. – Старый вопрос. Капелька магии – и они перестают намокать вовсе.

– А потом ещё капелька, чтобы этот концентрат нельзя было засечь направленным поиском?

– Естественно.

Он только головой покачал, не в состоянии представить себе цену такой вещи.

– Не морочь себе голову. Лучше пей, – посоветовал Рэндр, опять уткнувшийся в книгу, и он от нечего делать так и поступил, привычно опустившись на диван.

Некоторое время они сидели в тишине, нарушавшейся только тихим шелестом страницы: увлёкшийся чтением Рэндр безотчётно для себя потирал уголок страницы между пальцев.

– Уф, – произнёс тот затем, медленно закрыв книгу. – Это было... увлекательно.

– Ты опять выдумки какие-то приволок?

– Выдумки помогают пережить тяжёлые времена, – Рэндр почти нежно похлопал ладонью по переплёту. – Попробуй, тебе понравится.

Следом тот, задувши свечу, вместе со стаканом переместился к нему на диван... и сделался задумчивым. Ильдис, понимая, что Рэндру могло быть необходимо уложить прочитанное в голове, молчал, не мешая этим и заниматься, и вино они допили молча.

– Как там Фрейн?

– Да что тебе Фрейн-то? – не выдержал он. – Если тебе нужно что-то от него, сходи к нему! Или скажи мне, я ему передам. А если ты хочешь что-то от меня – скажи прямо, пожалуйста.

Рэндр вздохнул, словно не знал, каким образом говорить это самое прямо.

– Ты говорил, он там уже практически женат, – наконец проронил тот.

– Ну, не то чтобы... но дело к этому идёт. А что? Тебе... – он запнулся, сообразив, что с более свободными южанскими нравами охват дел, которые могли быть у Рэндра к Фрейну, мог быть шире, чем он был в состоянии представить. – У тебя что к нему за дело?..

– У меня не к нему дело, а к тебе.

– Тогда так и говори.

Рэндр снова вздохнул, повертев пуговицу на длинном рукаве нарядной рубашки, и ему сделалось немного не по себе.

– Знаешь, Джан тебе правильно сказал. Насчёт того, что ты, скорее всего, последний ан'Вайс. Тебе бы... присматриваться пора. Сейчас самое время будет.

Всё это было произнесено отчасти нехотя, словно не очень-то и хотелось, но сказать нужно было. Понятно, зачем нужно было (о друзьях принято было беспокоиться, и иногда даже на эту тему), но почему неохотно?

– Я ещё не обосновался толком. Куда я женщину приведу? – резонно вопросил он, отложив мысль о мотивах.

– Пока обустроишься – всех разберут, кто собирался, – ответил тот, не глядя на него. – Так что тебе бы начинать шевелиться, когда сезон дождей закончится.

– Рэндр? Что-то не так? – более прямо спросил он, надеясь, что не придётся задавать совсем прямых вопросов. И не выглядеть потом как идиот, если от ответа решат увильнуть.

– Думаю, – отозвался тот. – У меня есть знакомые, которые не прочь, я могу познакомить, но это уже... большинство моего возраста. Ищи моложе, 'Льдис. Ищи моложе, чтобы никаких проблем и сложностей со всеми женскими делами не было. Не хочу, чтобы ты потом брался за голову и не знал, что делать.

– А я нужен тем, кто моложе? – он легонько толкнул Рэндра плечом. – Или у вас тут мужа младше ищут?

– Нужен, конечно. Да и ты выглядишь немного младше. Волосы, вон, ещё густые, на это в первую очередь смотрят... Кому скажи, что двадцать восемь – не поверят, больше двадцати пяти не дадут.

– Хорошо сохранился на холоде, – пошутил он в попытке разрядить не пойми откуда взявшееся напряжение, но лицо у Рэндра ни капельки не посветлело. – Что, мне совсем сложно будет?

– Что?.. – тот будто бы вынырнул из мыслей. – Нет. Конечно, нет. Извини, я... о своём задумался.

– Тоже собираешься?

– У меня ещё есть пара годиков в запасе, – Рэндр улыбнулся ему... а затем перевёл разговор на другую тему, так и не раскрыв причину этой своей задумчивости и мрачного тона. Однако перед уходом ещё раз напомнил поторапливаться с женитьбой, словно специально, чтобы у него перед сном голова была этим занята.

И она была. Он думал.

Не то чтобы он горел желанием или хотя бы чувствовал себя готовым. Раньше он всегда помнил о том, что надо обустраивать жизнь, но из-за специфических личных обстоятельств не торопился выбирать и долго присматривался, пытаясь понять, действительно ли у человека лежала к нему душа. Однако всегда помнил и... был более-менее готов к тому, чтобы осесть. Сейчас же, после всего перенесённого с того момента, как он оставил позади родную крепость, никакой готовности он в себе не находил. Да и о какой готовности прямо сейчас могла идти речь, если он здесь никакого добра не нажил? Куда женщину звать жить? Это теперь сразу придется предупреждать, что он в стеснённых условиях... что чести ему не делало. Он, конечно, виноват в этом не был – в Мальвери у него было всё обустроено, он в этом плане не был разгильдяем, но кто ему на слово поверит?

И связываться сейчас с делами сердечными... на какие душевные ресурсы? Через себя? Женщины такое как раз таки чувствуют.

Примерно на этих размышлениях он уплыл в сон, уже заранее ощутив себя вымотанным.

На следующий день чувствовал он себя паршивенько: пришлось так и отнестись к поиску пары как к тому, что надо, а заниматься такими делами по принуждению... сама мысль не воодушевляла.

Но время действительно шло. Двадцать восемь – уже и впрямь большой срок. Уже будут интересоваться тем, что с ним не так.

Когда к нему постучался Рэндр, он, не имея никакого желания вставать, крикнул тому входить, и в замке двери заскрежетал ключ, почти сразу, словно всегда был наготове. Рэндр вроде говорил, что оставит на связке на всякий случай... а видно, ключ занимал какое-то особое место. Или был отмечен. Он бы не хотел, чтобы ключ от его жилища был помечен каким-то образом, особенно очевидным для постороннего глаза.

– Ты чего? Умудрился-таки приболеть?

– Нет, просто... устал.

Ильдис, откинувший голову на спинку дивана, опять закрыл глаза. Он не имел никакого желания собираться в более подобающий вид, как надлежало хозяину в присутствии гостя; он вообще бы сегодня гостей не видел и не принимал.

– А что ты читаешь? – немного оживился зашедший сзади Рэндр, увидев у него на коленях книгу и не опознав ничего из того, что сам ему приносил. – Расскажи.

– То есть «расскажи»? – он слегка растерялся. Обычно мало кого интересовало что-то из его уст помимо кратких фактов, так что он не сумел сразу собрать в кучку мысли по этому поводу. – Я не умею это вот... пересказывать. Это у тебя язык хорошо подвешен.

– Попробуй.

Ильдис вздохнул.

– Слушай, я устал сегодня.

– Расскажи, как получается, – Рэндр коснулся его волос, и он, немного удивившись, запрокинул голову, глядя на того. Тот не переменился в лице даже поймав его взгляд, просто продолжив перебирать прядки волос. – Можешь начать со своих впечатлений. Не напрягайся так, у нас ведь не экзамен.

Рэндру словно бы в некоторой мере было всё равно, что именно он будет говорить.

– Ты что делаешь? – спросил он вместо того, что от него хотели услышать.

– Трогаю, – выдал тот ответ столь очевидный, что можно было и не отвечать. Ильдис приподнял бровь, безмолвно требуя хотя бы пару слов в своё объяснение: тот прекрасно знал, что он не приветствовал касания «просто так», когда у них было больше одного толкования. – Солнце ещё не испортило тебе волосы. Мягкие. Очень приятно трогать. Знаешь... постарайся не торчать долго вне тени. Здесь такое – редкость.

– А ты любишь редкие вещи, – констатировал он, слегка прищурившись.

Рэндр примирительно улыбнулся, вместо просто касаний взявшись легонько его поглаживать, и ему как-то перехотелось не то что велеть прекращать, но даже ёрничать. День у него и впрямь выдался тяжёлым, а это... расслабляло.

Он прикрыл глаза. Его немного... задевало то, что часть него воспринимали как редкую вещицу, но конкретно сейчас ему делали приятно, ничего за это не прося, так что, наверное, честно было бы спустить Рэндру это с рук. В голову, впрочем, невольно просилась мысль о том, что если бы волосы у него не были мягкими, к нему бы даже не прикоснулись, но он её отогнал. Как есть – так и есть, что уж тут. К тому же, Рэндр мог просто играться, это в последнее время бывало: тот периодически дурачился, наверное, пользуясь единственной доступной для этого возможностью, появлявшейся в его обществе. Может быть, что-то навёрстывал; он догадывался, что повзрослел Рэндр очень рано и многое упустил.

– Расскажи мне о своём дне, если хочешь, – вдруг предложил тот.

– Ты не можешь находиться в тишине? – вопросил он, открыв глаза; тот загадочно чему-то улыбался.

– Могу, – неспешно согласился Рэндр. – Просто предлагаю способ её заполнить, если тебе некомфортно. Или у тебя нет желания со мной сейчас говорить?

Тон того был столь же спокойным и почти беззаботным.

– Есть. Но мне и в тишине неплохо.

– Это хорошо.

Рэндр замолчал, неторопливо и ласково гладя его, и он закрыл глаза, отдыхая. Напряжение потихоньку истекало. Он даже немного забеспокоился о том, что так и задремать было недолго.

Касания сползли к затылку, за уши, и по нему пробежали мурашки – однако приятные. Расслабляющие. Он даже не сразу понял, что всё это продолжилось и ниже, к линии роста волос, зато хорошо ощутил, когда коснулись шеи. Прежде чем он успел возмутиться (а ему ещё пришлось подумать, стоило ли), к виску прижалось что-то чуточку влажное – и вместе с пониманием того, что его поцеловали, кожу на шее будто бы обожгло: он ощутил чужое вожделение. Коротко зашипев, он дёрнулся, подавшись вперёд, прочь от касаний, и развернулся, уставившись на Рэндра и протяжно вдохнув: сердце у него ёкнуло от неожиданности и куда-то поскакало, хоть он не собирался убегать или давать кому-то по шее. Последнее, впрочем, следовало бы, будь они не столь близко знакомы.

Тот открыто взглянул на него, взявшись за спинку дивана, но ничего не сказал в своё объяснение, видимо, ожидая какой-то длинной тирады после такого-то вдоха. Ильдис, попытавшись пораскинуть мозгами, понял, что ничего не понял, и для начала указал на сиденье дивана рядом:

– Садись.

Он непроизвольно воспользовался рабочим непререкаемым тоном, но и на это отповеди не получил: Рэндр просто молча сел. И принял ожидающий вид, будто сам готов был отбиваться от любого упрёка.

Вздохнув, Ильдис откинулся на спинку дивана, пытаясь собраться с мыслями и понять, что и с чего вдруг произошло. И почему у Рэндра был вид кошки, упрямо сидевшей под дверью, в которую входить запретили. Честно говоря, он, изрядно растерявшийся, не был готов накидываться на того с этими самыми упрёками, и, быть может, на это и был расчёт.

– Я расстроил тебя? – наконец заговорил Рэндр, прежде терпеливо вздохнувший, будто то ли к чему-то готовился, то ли говорил с ребёнком.

– Ну, прямо-таки... – он ненадолго задумался, прислушиваясь к себе. Всё-таки от малознакомого человека такое вызывало более однозначную реакцию... – Хотя, знаешь, да. Расстроил. Зачем?

Тот протяжно, почти беззвучно вздохнул.

– Зачем было так делать? – нажал он, собираясь выяснить и попросить больше не повторять. Ему не ответили, будто предлагая выговориться. – Ты понимаешь, в каком месте следует заканчивать играться?

– Кто сказал, что я играюсь? – наконец заговорил Рэндр.

– А на что это ещё было похоже?

– То есть «на что»? – переспросил тот, приподняв брови. – Я прямо и открыто сказал тебе, что хожу к тебе как к любовнику. Откровеннее некуда.

Повисла тишина. Он опять не нашёл слов.

– Ты на меня не перекладывай, – нашёлся он чуть позже. – Это во-первых. Во-вторых, «как» не равно «к». И, мало того, тогда, когда ты мне это заявил, я тебя переспросил, и ты не сказал, что это было в прямом смысле.

– Но я и не сказал, что целиком и полностью шутил.

Ему сделалось немного дурно.

– Так, погоди. Хватит. Давай не...

– Да, я этого хочу, – прямо и откровенно выдал Рэндр, слегка наклонившись вперёд. – Если ты хотел окончательно уточнить – да. Именно.

– С ума сошёл? Ты это себе как представляешь? Ты извини, но у нас с тобой этому не место. Мы друзья. Друзья!

– Прекрасно представляю. А вот ты – нет. Советую попробовать.

– Да с чего бы?

– А ты помнишь, как ты отпирался со мной даже просто общаться? – припомнил ему тот, и он нахмурился, надеясь, что не услышит сейчас того, о чём подумал в первую очередь. – А теперь общаемся, и ничего страшного не происходит, твердишь уже, что друзья...

– Это ты мне сейчас сказал, что и это буду как миленький? – без труда расшифровал Ильдис, этого и ожидавший. – Это так я тебе друг, в принудительном порядке?

– А ты уже, – невозмутимо ответили ему. – Ещё раз: я прямо тебе сказал, что хожу к тебе как к любовнику, ты не запретил. Всё. А теперь расслабься, ничего страшного не произошло и не произойдёт.

– Да ты!..

Его взяли за руку как капризного ребёнка, которому собрались что-то втолковывать, и он, возмутившись самому этому факту вдобавок, выдернул кисть.

– Успокойся, я тебе говорю, – опять заговорил Рэндр. – Ты сам посмотри на себя: ты мне разрешаешь валяться у себя на коленках. И ничего у тебя не ёкает. Послушай меня внимательно: да, мне захотелось чего-то ещё, но это не означает, что я всё время буду что-то такое делать, потому что мне нравится, когда ты спокойный. Я не собираюсь тебя принуждать к чему-то, что вызывает у тебя отторжение, ладно?

– Слушай, шёл бы ты? – устало вопросил он. – Ты хоть понимаешь, насколько неправильно искать жену, имея любовника?

– А что такого? – Рэндр приподнял бровь. – Да, я не могу сказать, что это исключительно правильно, но это довольно удобно. Ну, знаешь, сугубо между нами – мы с тобой можем спокойно снимать друг с другом напряжение любого рода. Мы, в принципе, и так-то этим занимаемся, только ещё не во всех смыслах.

– А тебе надо во всех? Вот чтобы для полного счастья, да?

– А вот это ты хорошо сказал.

Ильдис почти беззвучно запыхтел, медленно выдыхая. И вот что с этим делать? Что это вообще такое?.. Он бы ещё понял, если бы у Рэндра была потребность такое делать именно с ним, но он не был каким-то особенным или исключительным.

– Может, ты всё-таки другого северянина себе найдёшь? – поинтересовался он ещё разок. – Чтобы вот это... – он пригладил волосы. – Тоже мягкие были. А меня в покое оставишь.

– Другой – не ты, – последовала лаконичная отповедь.

– Боги...

– Да будет тебе. Попробуешь, не убудет от тебя. Ещё, глядишь, понравится.

– Ты не отстанешь?

– Нет, – честно ответил Рэндр.

– Тогда уходи, – отправил он того, пока что просто смирившись. – Оставь меня. Хоть как-то свыкнусь с мыслью до следующего раза.

Рэндр беспрекословно ушёл.

А на следующий день тот подошёл к нему с прямым и обезоруживающим вопросом:

– Что у вас было принято дарить людям, которые нравятся?

Ильдис опешил. Рэндр ещё и остановился почти вплотную, в упор глядя на него так, что сразу было понятно: речь шла именно о нём. И он не мог сказать, чтобы пришёл вчера вечером к какому-то решению или хотя бы мнению, потому что мысль для него всё же была чуждой. Какого-то резкого отторжения или отвращения концепция у него не вызывала, но он просто не понимал, зачем, если были женщины. Да и вообще... зачем.

От вопроса же он попытался уйти буквально, чтобы привычно усесться на диван, около которого его и спросили, но его придержали за рукав.

– Шарф, – выдал он ответ, за который мог быть спокоен: здесь шарфов не водилось за ненадобностью.

Рэндр нахмурился.

– Сам же понимаешь, что ответил, – высказали ему. – Что ещё?

– Ленты для волос, – со скрипом выдал он второй ответ. – Ну, вроде той, которой я карту перетягивал...

Он осёкся, увидев, как Рэндр прищурился, и запоздало сообразил, что последние слова были лишними: раз сам не носил, значит, раньше планировал кому-то подарить. И Рэндру это не понравилось. Ему реакция того тоже, между прочим, не понравилась – это были сугубо его дела и планы, которым не нужна была чужая оценка.

– Тебе собирать-то теперь нечего, – вполне резонно заявил тот. – И не вздумай обратно отращивать. Тебя... неправильно поймут. Что ещё?

– Слушай, я не знаю, – сдался он, опять потянув на себя рукав, и его без возражений отпустили; он с облегчением опустился на диван. – Я и так тебе уже должен...

– Я тебе тогда долг спишу.

Ильдис развернулся всем корпусом, подняв указательный палец:

– Не вздумай!

– Ну, а что тогда? – Рэндр деловито облокотился на спинку дивана. – Может быть, тебе хочется что-то, на что ты не стал бы тратиться? Думай.

– А давай мы не будем мне мозг ломать? – попросил он устало. – Подари тогда что-нибудь, что у вас принято.

– А если ты примешь за что-нибудь... – тот многозначительно поиграл бровями.

– Обсудим. Взрослые же люди.

– Слава богам.

С облегчением вздохнув, Рэндр улыбнулся ему и поднял к нему руку.

– Ты что это собрался...

Он ещё не договорил, а пальцы того уже оказались у него в волосах.

– Нравится, – категорично заявили ему, прежде чем он успел возмутиться или хоть что-нибудь сказать.

– А если мне что-нибудь будет нравиться, и я буду столь же упорно делать? – поинтересовался он для острастки. Рэндр только ухмыльнулся:

– Значит, будешь. Ты, главное, найди то, что тебе понравится.

И подмигнул.

Ильдис неловко отвёл взгляд. Постеснялся бы хоть капельку такое выдавать... И это – при том, что они ещё толком не говорили ни о чём из того, что следовало обсудить, прежде чем заводиться...

– Тебе прямо так уж не по себе? Я вроде аккуратно трогаю, не тяну, не дёргаю.

Он немного помедлил, выбирая слово.

– Непривычно, – отозвался он, немного повернув голову к Рэндру и уставившись в глаза. Может, тому хоть так неудобно станет... – У нас чаще женщин за этим увидеть можно. Знаешь, расчесать помочь, заплести, поправить что-то...

Рэндр коротко, но ласково мазнул его костяшками пальцев по щеке, не постеснявшись прямого взгляда, и у него ёкнуло что-то внутри.

– Ты всё равно хочешь сказать, что я зря тебя обстриг?

Он прыснул, не сдержавшись от неожиданности. Обстановку Рэндр разрядить умел.

– Да я не настаиваю. Всё ещё немного непривычно. Шея открыта.

Взгляд того ненадолго опустился.

– Ничего, привыкнешь. Тебе так гораздо лучше.

У него как-то моментально закончились слова; Рэндра же вовсе захотелось выдворить и ещё пару дней не видеть. Тот смотрел на заднюю часть шеи, которой мужчины обычно с сексуальным подтекстом интересовались у женщин. К такому он готов не был. Он даже не представлял себе, как можно в этом ключе рассматривать мужчину.

– Чтобы я этих взглядов больше не видел, – медленно и негромко выговорил он.

– Хорошо, – согласился Рэндр. – Видеть не будешь.

Затем тот убрал пальцы от его волос: Ильдис намёк расслышал (смотреть будут, пока он не видит), и повисла не слишком приятная тишина.

– Это мы с тобой сейчас поссорились? – со слабым удивлением и отчего-то тоже негромко вопросил Рэндр, словно то ли не понял, что произошло, то ли не поверил в то, что такое могло случиться. Он почему-то примерно так же себя ощутил.

– ...Похоже на то.

– Извини.

Он немного помолчал, не слишком-то зная, что говорить дальше. «Ничего»? Для него это не было «ничего».

– Ты всё-таки серьёзно? – в который раз уточнил он, немного поколебавшись.

– Что именно?

– Насчёт любовника.

– Да, – открыто и серьёзно подтвердил Рэндр почти без паузы: не раздумывал. Обдумал ещё раньше, значит. Или ожидал вопроса.

– А имело значение то, что я не знаю никого из твоих знакомых?

Вот теперь указательный палец поднял Рэндр:

– Даже не думай. Да, это очень серьёзный фактор, я хочу себя чувствовать в безопасности информационно, но это, скорее, ограничение, нежели руководство к выбору.

– А ты... уверен, что стоит? – осторожно уточнил Ильдис, догадывавшийся, что на почве дел сердечных крайне легко поссориться, в отличие от дружбы. Они, вон, только что слегка повздорили. – Тебе со мной ведь дружить хорошо.

– Я-то себе знаю, что мне ещё с тобой будет хорошо, – без капли стеснения выдал Рэндр, и он ощутил желание закрыть тому рот ладошкой, а потом выпроводить за дверь. – Это просто ты пока не в курсе.

Слово «пока» таки подняло его на ноги.

– Так, знаешь что?..

– Смотри-ка, какой бодрый сделался, – заметил Рэндр, лениво выпрямив спину. – Не думал, что ты так быстро начнёшь отъедаться.

– Я не бодрый, я раздражённый, – прямо сообщил он тому. – Ты хоть понимаешь, насколько неприлично ты себя ведёшь? Даже если здесь это норма, для меня это не норма. Будь любезен, либо имей это в виду, либо иди заводиться с кем-нибудь другим.

– Ну, ну, будет тебе, – успокаивающе произнёс Рэндр. – Извини. Хватил лишнего, да?

– Ты ещё спрашиваешь? – изумился он. Либо кое-кто обнаглел... либо это было ещё не всё.

– Слушай, мы с тобой договаривались, что я буду с тобой честен. Мне приходится балансировать между этим и скидкой на культурную разницу. Я бы тебе ещё и не такое сказал.

Ильдис утомлённо опустился обратно на жёсткое сиденье дивана, прикрыв глаза ладонью.

– Я думал, ты во всех сферах осваиваешься потихоньку, – добавил усевшийся рядом Рэндр. Он промолчал, потирая лоб и думая о том, что он совсем не туда тратил с горем пополам восстанавливавшиеся душевные ресурсы. – А у тебя неравномерно...

Непродолжительная пауза.

– Я так и не услышал категорического «нет».

Он поднял голову, и сам зацепившись за это мыслями. Ему этого на ум даже и не приходило. Наверное, обидеть не хотел...

– Спасибо, что подал идею.

Качнувшийся к нему Рэндр вдруг закрыл ему рот ладонью, прямо как ему самому хотелось с тем сделать. А затем, встретившись с ним взглядом, немного опустил свой, глядя на собственную руку, а потом опустил и её. Может, решил, что перегнул палку, может – что он просто пытался отшутиться (а он пытался).

– Давай ты не будешь рубить с плеча, ладно?.. Пожалуйста. Я ведь не требую относиться к этому всему как к некоему окончательному выбору. Речь не идёт о чем-то вроде женитьбы. Просто о составлении друг другу хорошей компании. Я ведь тебе не противен до тошноты, можешь же попробовать. Я бы и не стал настаивать в противном случае.

– А после этой самой женитьбы? – с подозрением вопросил Ильдис. Его, вообще-то, к бракосочетанию подталкивали, но мало ли... – Или прямо перед ней? Ты мне мешать, случайно, не собрался?

– Во-первых – нет. Во-вторых... я не хочу заглядывать далеко. С этим никогда заранее не известно. Если брак всё-таки случится договорной... – Рэндр вздохнул. – Видишь, я уже думаю наперёд, чего не стоит. Давай-ка сначала посмотрим, насколько тебе самому будет в радость, когда привыкнешь.

– А если не будет?

– Ну... – протянул помрачневший Рэндр. – Оставлю тогда тебя в покое, что уж тут поделаешь...

Ильдис покачал головой, всё ещё не понимая, как можно было от него требовать строить одни отношения около других. И ведь к обоим один и тот же человек подталкивал.

– Знаешь, я пойду, – снова заговорил тот. – Нам обоим нужно ещё немного всё обдумать.

– Иди, – слабо отозвался он, не имея желания возражать.

Следующим вечером Рэндр не появился, словно сам о чем-то усиленно размышлял. Ильдис же испытывал лёгкую тошноту весь день: он всё пытался представить себе хоть что-нибудь, но у него не получалось. Он только оставался озадачен. И растерян. В имеющихся обстоятельствах, конечно, проще было бы предоставить более активному человеку активную же позицию, однако он слишком привык в таковой быть сам, чтобы быть ведомым. Поэтому он, естественно, плохо понимал, что куда и как.

Появился Рэндр уже на следующий день – и сходу вручил ему книгу в шикарном переплёте.

– Я говорил, что хочу тебе что-то подарить, – напомнили ему, безмолвно уставившемуся на эту вещь. – Забыл?

– Я не забыл, но... не дороговато ли? Я такие только в библиотеке видел, но никак не у кого-то на руках.

– У нас это шире распространено, – отозвался Рэндр, пожав плечами. – Да и тебе по статусу положено.

– Ой, да какой там статус...

– Не обязательно, чтобы он был подкреплён средствами. Сейчас – не обязательно. Так что расслабься.

Ильдис аккуратно взял книгу, уже заранее опасаясь её читать (вдруг повредит или чем-то испачкает), и осторожно повернул, рассматривая корешок, прошитый блестящей нитью. Красиво...

Когда он поднял взгляд, Рэндр так пристально смотрел на него, что ему сделалось не по себе.

– Ты чего? – спросил он, пытаясь понять, чем это было вызвано. Боялся, что он откажется брать? – Ты... не переживай, у нас не принято возвращать подарки.

– Я знаю. Я поэтому и пытался от тебя добиться, что именно тебе подарить, – тот слегка наклонил голову, продолжая что-то высматривать у него на лице. – Не хотел тебя в неудобное положение ставить.

Он вспомнил, как его сгребли в охапку пообниматься только по поводу нехитрого угощения, которое, в общем-то, и сам себе мог достать.

– Спасибо. А... о чём она?

– Ты её как будто трогать боишься, – заметил Рэндр, и он опустил взгляд на обложку. – Всё, оставь, она твоя, и тебе не нужно её никуда возвращать. Можешь открывать, смотреть, читать – хоть под голову подкладывать, это твоя вещь. И не откладывай на полку, читай. Там наиболее полный рассказ о шэдлингах, который я сумел найти.

– Она вся о них? – изумился Ильдис, непроизвольно глянув на дрыхнувшего под диваном Шэда.

– Нет, конечно. Она вообще обо всяких диковинках в наиболее далёких уголках континента. И о младших расах. С картинками. Я же помню, что ты эльфов так и не посмотрел.

Вот тут он испытал то же желание обниматься. Рэндр, получается, только ради него раздобыл эту вещь, и, скорее всего, выкупил либо у библиотеки, либо у какого-то коллекционера. Значит, действительно хотел сделать ему подарок, от чистого сердца, а не из каких-то скрытых мотивов.

Однако следом он слегка занервничал, не зная, чего тот хотел бы в ответ.

– Ты сейчас не начинай думать, что бы мне такого равноценного вручить, – предупредил Рэндр, совершенно правильно истолковав его взгляд, забегавший между тем и книгой. – У нас нет жёстких обязательств к обмену подарками. Ты же не можешь быть ответственен за то, что мне в голову взбрело. Может быть, как-нибудь тебе тоже захочется, и я тоже не буду чувствовать себя обязанным. Договорились?

Вот тут он всё-таки обнял Рэндра, не зная, как бы ещё выразить собственные впечатления; ладони того тут же оказались под его лопатками, и он обнаружил, что это приятно, хоть и ощутил с той стороны не совсем дружеский посыл. Отторжения у него это не вызвало, во всяком случае, будто на практике всё обстояло проще, чем в теории.

Рэндр с облегчением вздохнул.

– Ты это чего?

– Нет, ничего... Как у тебя тут? – спросил тот, немного отстранившись.

– Да всё так же как обычно...

Несмотря на пресловутую обычность, сегодня разговор не клеился. Даже после того как они привычно расположились на диване. Сегодня, правда, Рэндр сидел очень прилично по сравнению с обыкновением и не пытался завалиться ему на колени, за что он отчасти был благодарен, потому что теперь он почувствовал бы себя крайне неловко.

– Слушай, я всё хотел спросить, – вспомнил он кое-что. – Так, общепознавательное. Я тут видел мужчин с серьгами...

– Это нормально, – охотно откликнулся тот. – Ничего такого. У нас тут с украшениями попроще, чем у вас, так что не удивляйся.

– А ты не носишь?

– Нет.

Ему ответили чуть более резко, чем следовало, и его это немного заинтересовало.

– А это что-то значит?

– Вообще ничего не значит. Но я не ношу.

– А если кто-то подарит? – полюбопытствовал он. – Будешь обижать человека?

– Буду.

Некоторое время Рэндр молчал, а потом вздохнул:

– Хочешь ты таки знать... Ношение серёг предполагает прокалывание ушей, если ты догадываешься, – поймав его укоризненный взгляд, тот улыбнулся, ненадолго опустив глаза. – Нечего так смотреть, сам нарвался. Я... ничего не прокалываю. Ни уши, ни другие места.

– Принцип?

Рэндр усмехнулся.

– Скажи, как ты думаешь: насколько способен нецелостный человек хранить тайну?

– О? Даже... – он призадумался, не зная, стоило ли спрашивать.

– Да, ни под кого не ложусь.

Ильдис похлопал глазами, не понимая, о чём именно шла речь – и не о том ли, о чём он грешным делом подумал. Только он не очень себе представлял, что и куда...

– Да, да, здесь иногда делают и так, – тот снова вздохнул. – Правда, для этого нужно так промыться, что далеко не все согласны с этим морочиться...

– Подожди, что?.. Чего? Куда?.. Так, нет, молчи, об этом я не собирался спрашивать. И тем более знать...

Рэндр вскинул брови.

– А о чём ты тогда собирался спросить?

– О поцелуях. Знаешь же, люди...

Он не договорил, потому что тот прыснул, а потом, не удержавшись, расхохотался, открыто и почти по-детски. И смеялся так долго, что он, в конце концов, нахмурился, непроизвольно начав чувствовать, что смеялись над ним.

Вроде бы успокоившись, Рэндр немного отдышался, перевёл на него взгляд, затем накрыл ладонью его колено, словно собирался сообщить что-то важное или проникновенное... и разразился ещё одним приступом смеха.

– Ой, не могу... ты такой наивный местами... уф-ф... Ладно, ладно, может быть, я немного себе докрутил. Действительно, с чего бы тебе об этом спрашивать. А насчёт поцелуев... – тот хитро прищурился. – Тебе никто не мешает узнать самостоятельно.

– Спасибо, обойдусь, – буркнул Ильдис, всё ещё хмурясь. – Не жизненно важная информация, спасибо большое.

– Да ладно тебе, не злись, – примирительно отозвался Рэндр. – Я же шучу. Но насчёт самостоятельного познания я не шутил, если что, можешь рассматривать как добро. Я бы хотел.

Покосившийся на того Ильдис зацепился взглядом за подбородок Рэндра. Последний был столь гладко и тщательно выбрит, словно пришёл на свидание к женщине, точно зная, что будет много целоваться, касаться, тереться...

Мысли отказались подводить к этому ряду воображение, вместо этого попытавшись подсунуть ему картинку брившегося Рэндра. Нервничал ли тот, занимаясь этим? Или предвкушающе мурлыкал, учитывая фразу «я бы хотел»?

Он встряхнул головой, отгоняя эти самые мысли и пытаясь понять, где в нём затерялось возмущение, как правило, поднимавшееся наверх после таких заявлений.

– Что? Интересно? – оживлённо спросил Рэндр, и он вздрогнул.

– Нет! Даже не думай.

– Ну и ладно.

Тот, кажется, и не подумал огорчиться (или просто не подал виду), и он немного расслабился. Он... не хотел бы испытывать какие-то новые для себя вещи, не будучи к ним морально готовым.

Дальше разговор наконец-то потёк обычным образом, и он расслабился совсем.