Большой Зал великого замка мерцал серебром и золотом. Лёгкие снежинки падали с заколдованного потолка. В воздухе витал терпкий аромат хвои, смешанный с нотками горячего глинтвейна и лёгкого дыма свечей, парящих в воздухе. Музыка, подобно сквозняку, проникала в самые укромные уголки, обвивалась вокруг колонн, трепетала в бокалах с искристым шампанским.

Том Реддл, профессор защиты от тёмных искусств, одиноко стоял у стены, безразлично оглядывая зал с танцующими парами. На первый взгляд он был равнодушен к празднику. Его высокий силуэт в чёрном костюме выглядел изящно, а тонкие пальцы левой руки медленно скользили по краю бокала с густым алым напитком.

– Здесь так шумно, – раздался голос за его спиной, — мягкий, словно шёлк, но с холодным оттенком.

Он обернулся. Перед ним стояла Нагайна, профессор по трансфигурации. Её тёмно-синее платье плавно струилось по фигуре и наводило на мысли о ночном звёздном небе. Нагайна с любопытством, словно оценивающе, изучала взглядом Тома.

– Шумно, но что поделать, – ответил Реддл, чуть склонив голову. – Люди любят создавать шум там, где боятся тишины.

– А вы боитесь тишины, профессор Реддл? – она сделала шаг ближе, и Том уловил лёгкий запах ванили.

– Никогда. Это одно из немногих явлений, которому можно доверять.Она усмехнулась, словно открыв для себя в его словах скрытую истину.

– Вы, как всегда, верны себе. – Нагайна взяла бокал с ближайшего столика и, не отводя глаз, сделала небольшой глоток шампанского.

Музыка сменилась. Струны арфы и мягкие звуки виолончели наполнили зал, заставляя людей замедлить шаги.

– Если вы не танцуете, Том, – тихо сказала она почти шепотом, – зачем же тогда пришли?

– Наблюдать, – ответил он без заминки, но уклончиво. – Искать трещины в сияющих фасадах. Изъяны. А вы?

– Я пришла, чтобы проверить, умеют ли профессора отделять себя от своих масок.

– Сложная задача. Особенно если говорить обо мне, – ответил он с лёгкой усмешкой, но взгляд его оставался серьёзным.

Она поставила бокал и протянула ему руку.

– А может, не такая уж и сложная?Он посмотрел на её ладонь, тонкую, будто выточенную из мрамора, и, чуть поколебавшись, вложил в неё свою. Её пальцы были прохладны.

Они вышли в центр зала, где под звуки музыки вращались десятки пар. Никто не смотрел на них, хотя казалось, что воздух вокруг вдруг стал гуще.

– Считаете, танец может быть откровением? – тихо спросил он, подаваясь ближе к ней.

– Танец, – прошептала она, чуть наклонив голову, – это то, что происходит между двумя людьми, когда слова теряют значение.

Их движения были слажены, точны, словно оба знали этот танец наизусть. Но в них не было привычной шаблонности, только неуловимая игра. Она то приближалась, то отстранялась, её взгляд будто бы разгадывал в нем что-то давно забытое.

– Вам нравится быть загадкой, профессор Реддл? –спрашивала Нагини, бросая ему вызов.

– Это мой способ защиты, – ответил он, чуть замедлив шаг.

Она улыбнулась.

– А если защита станет ненужной?

Он замер. На долю секунды его глаза сверкнули опасным блеском, но он быстро овладел собой.

– Тогда это будет самым непостижимым из откровений.

Музыка стихла, и они остановились. Нагайна продолжала смотреть Тому в глаза, будто пытаясь прочитать невысказанное, заглянуть глубже, чем позволял этот короткий танец.

– Профессор, – произнесла она негромко, едва касаясь его руки перед тем, как отойти. В её словах звучала интрига, – наша встреча в тишине, полная откровений, впереди.