Замок Дурмстранг возвышался над вечными льдами. Он выглядел, словно его выковали из самого льда или, по крайней мере, высекли из скалы. Строгий, мрачный, серый, вместо полноценных окон лишь небольшие бойницы в дальних корпусах, но панорамный вид на незамерзающую гладь озера и великолепный хвойный лес — в главных. Тренировочная площадка, одна из тех немногих, где на данный момент разрешали быть подготовительному курсу, всегда оставалась покрытой снегом, под которым неизменно находился бугристый лёд.

Беатрис там тренировалась до наступления сентября. Она глупо размахивала палкой, пытаясь подражать старшим ребятам, которые здесь остались на лето.

К слову, летнего, кроме выгравированной на доске с расписание надписи «летние каникулы», не было ничего. Даже в коридорах замка без шерстяного пиджака пробирал мороз. А замороженные ягоды в столовой вместо свежих нагоняли тоску.

Корпус Фриэтера был самым дальним, не соединен с учебными ни одним из возможных коридоров — идти в столовую приходилось по колено в снегу. Снаружи здание казалось больше похожим на склад, а внутри и того хуже — армейские казармы.

Из самых младших Беатрис здесь была одна, так что делить пространство пока ни с кем не приходилось. Она выбрала себе ближайшую к окну-бойнице кровать и заняла последний, третий, ярус. Кроме того, приспособилась к единственному душу для девочек на этаже и знала самый короткий путь до библиотеки, которая располагалась в здании Цвайтера.

По вечерам Беатрис оставалась наедине со своими мыслями: представляла, как получит долгожданное письмо от брата. Заместитель директора — гер Кёлер — сказал, что Нарсис поручил ему доставить Трикс в школу, потому что самого Лестрейнджа вызвали по срочному делу в министерство Британии.

— Фрейлейн Лестрейндж, — тяжёлая металлическая дверь в комнату открылась с жутким скрипом. — Пора переодеваться, чтобы успеть к праздничному ужину. Студенты уже начинают прибывать.

Сегодня было первое сентября. Все курсы, включая подготовительный, размещались в главном зале на ужин.

Беатрис спрыгнула со своего яруса. Пол и стены корпуса не имели утеплителя, спать в пижаме было невозможно даже под двумя тяжёлыми одеялами. Днём Трикси всегда носила форменные серые брюки из шерсти, такой же пиджак, под которым были уже серый джемпер и светло-серая рубашка из грубой ткани. Для выхода на улицу она обувала чёрные безумно тяжёлые ботинки, завязывала шнурки. Поверх костюма носился кроваво-красный кафтан с окантовкой из меха, на голову каждому студенту полагалась меховая плотная шапка.

На всех одеждах имелся отличительный символ факультета. На джемпере — окантовка у горловины и по краям рукавов. На пиджаке небольшой квадратик — выданная брошь — и символы на лацканах. Кроме того, специфические узоры были на ремне, которым подпоясывался кафтан, и даже на ботинках.

Золото полагалось для студентов Эрстера — лучшего факультета. Трикси уже доводилось их видеть: прямая осанка, уверенный взгляд, чуть вздёрнутый подбородок и всегда безупречная одежда. Они знали себе цену, и другие тоже её знали. На этом факультете, бесспорно, учились лучшие из лучших.

Серебро оставляли студентам Цвайтера. Уверенные хорошисты с ледяной уверенностью. Им не уступали очередь, но на них и не глядели с презрением.

Медь давалась студентам Дриттера. Их форма была большей частью потрёпана не то ли из-за частых тренировок в попытках улучшить свой рейтинг, не то ли из-за драк по любому поводу.

Одежда Беатрис имела отличительные символы из железа. На Фриэтере учились ребята с самого конца рейтинга. Многие из студентов уже смирились со своей участью, а потому не рвались вперёд. Предпочитали привычное положение дел стремлению к успехам.

Трикси хлопнула дверью и отправилась дальше по коридору. Она никогда не бывала в спальнях студентов других факультетов, но наполовину обвалившаяся штукатурка в местных коридорах днём выглядела вполне атмосферно, ночью — зловеще. Старшие студенты сравнивали здание Фриэтера с огромным полузаброшенным амбаром и утверждали, что ремонта здесь не было уже больше сотни лет.

Девочка спустилась вниз по железной лестнице и влилась в поток студентов со своего факультета, которые желали скорее оказаться в главном корпусе на праздничном ужине.

Трикси уже много раз бывала в зале, но сегодня всё казалось иным.

Со сводов свисали сосульки. Они не могли навредить, но и не давали забыть, что в этом месте всегда царит зима. На окнах виднелся морозный узор, даже столы и пол местами были покрыты льдом.

Преподаватели в дорогих костюмах и мантиях занимали стол в самом конце зала. По случаю праздника на нём располагалась скатерть, расшитая серебристыми символами. Столы факультетов были разделены проходом, и каждый стол образовывал полукруг. В середине друг напротив друга стояли половинки золотого цвета — стол Эрстера, на котором уже стояли различные виды еды. Их было столько, что, казалось, упади на стол ещё перышко, и он непременно переломится.

На столах Цвайтера тоже располагались тарелки с разнообразной пищей, но она была определённо скуднее. И по количеству тарелок, и по качеству съестного. На столах Дриттера было всего несколько мясных блюд, остальное пространство занимали овощи.

Когда Беатрис повернула голову к самому дальнему столу, принадлежавшему её факультету, оставалось только разочарованно вздохнуть. Здесь не было даже сэндвичей, только тарелки с непонятной сероватой жижей, где плавало несколько макаронин.

До этого различие в факультетах настолько сильно не ощущалось. До наступления летних каникул Трикси не разрешали появляться среди студентов — она жила в одной из учительских комнат в главном корпусе, а еду получала прямо на подносе. Эта часть пребывания в Дурмстранге была поистине чудесной.

Летом Беатрис повели в корпус Фриэтера, где ей следовало жить, пока она не заработает перевод хотя бы на Дриттер. Но во время каникул перемещения по территории школы были свободными: Трикси могла посещать тренировки оставшихся ребят с Эрстера, оставаться на ночь в библиотеке Цвайтера и, конечно же, есть с общего стола. Не было почти никакого разделения на факультеты. Не было возможности чувствовать себя настолько хуже других до этого самого дня.

Девочка без доли энтузиазма приземлилась за стол Фриэтера. Она заметила, как сокурсники добавляют в жижу в тарелках перед ними мелко измельчённые травы, даже подумывала сделать то же самое, но отдёрнула руку. Лучше она сегодня останется голодной, чем проглотит это месиво, пусть даже со специями.

Беатрис обернулась к столу Эрстера. Уже знакомая студентка подготовительного курса Вадома Волчанова садилась спиной к ней и аккурат напротив внушительной свиной рульки. Трикси тщательно сглотнула слюну и приложила все силы, чтобы развернуться к собственной тарелке с серой жижей.

— Ты же с подготовки? — хмыкнул парень по другую сторону стола, наблюдая за удручённым видом Беатрис. — Не расстраивайся так, минут через пять вас поведут выбирать палочки. Потом покажут замок, а потом можешь есть, что привезла из дома, в своей комнате. Завтра показательная порка в столовой будет не такой ощутимой, есть будет можно.

— Будет как летом? — она тяжело вздохнула.

— Нет, но после местных тренировок уже и дела нет, что ешь и где спишь!

Его друг ухмыльнулся.

— Мы с тобой не сильно уставшие, получается. Если всё равно на Фриэтере?

Они дружно засмеялись, а Трикси уткнулась взглядом в тарелку.

Старшекурсники не обманули. Аккурат через пять невыносимо долгих минут, пропитанных дивными запахами свинины, засоленной и запеченной рыбы, поджаренных овощей, слово взял директор.

Едва крепкий седовласый мужчина взошёл на трибуну, расположенную в центре зала, все замолчали. Один за другим студенты Дурмстранга начали подниматься со своих мест и вытягиваться точно струны. Никто не смотрел на директора, лишь прямо перед собой. Беатрис тоже встала. Она пока не понимала смысл этого ритуала, но не имела желания отличаться от других.

— Приветствую вас! — слова эхом прокатились по залу. — Меня зовут Фритоф Расмуссен. Как всегда, радостно видеть, что наш Институт Дурмстранг принимает столько волшебников, которые стремятся стать талантливыми и известными. И я рад, что многие из вас весьма успешно преодолевают непростую дорогу на пути к славе, а потому сейчас занимают столы лучших факультетов — Эрстера и Цвайтера.

Беатрис ожидала, что сейчас непременно раздадутся аплодисменты, но никто не шелохнулся.

— Студенты Эрстера, традиционно, найдут в своих комнатах небольшие подарки за успеваемость. Студентов Фриэтера же прошу обратить внимание на график дежурств сегодня, чтобы не получилось, как в прошлом году. Не будем начинать новый учебный год с отчислений, — директор отпил из кубка и с заметным пренебрежением покосился на оба стола худшего из факультетов.

— Последний набор подготовительного курса пусть соберётся здесь, — мужчина махнул в сторону ближайшей от него двери из зала. — Донаборы узнают о правилах завтра на дополнительной лекции до завтрака, она пройдёт в библиотеке. На этом всё. Желаю успехов в учёбе!

И снова не последовало никаких аплодисментов. Многие студенты кивнули головой в знак согласия, некоторые же — просто начали присаживаться на свои места. Беатрис заметила ребят примерно её возраста, которые направились в начало зала, к той самой двери, про которую говорил директор.

Трикси одёрнула форму. Она надеялась выглядеть уверенно. В ближайшие дни ей предстояло найти хороших друзей, с которыми она проведёт вместе долгие годы под крышей замка. Многие уже стояли кружками, болтали между собой.

С правой стороны Беатрис заметила светловолосого мальчика, который помог ей выбраться из болота во время отборочных испытаний. Он задорно улыбался, что-то рассказывая другим ребятам. Мальчишка слегка оттянул рукав кроваво-красного кафтана, откуда показались несколько игральных карт.

Беатрис предположила, что он предлагает другим сыграть. Скорее всего, они также не знакомы друг с другом, как и она с ними. Да и плохой человек не стал бы ей помогать выбраться из болота…

Она набрала побольше воздуха в лёгкие и шагнула в их круг:

— Привет, я Трикси.

Улыбка с лиц ребят начала медленно пропадать, стоило им лишь опустить взгляд на ремень Беатрис с атрибутикой факультета.

— Ты с Фриэтера? — несколько удивлённо прошептала девочка напротив, которая парой секунд раньше заливисто смеялась.

— Да, — Лестрейндж не заметила подвоха. Она только сейчас догадалась рассмотреть отличительные символы ребят, и поняла, что здесь стоят лишь представители Эрстера и Цвайтера.

Она бросила взгляд на уже знакомого блондина. Зацепилась за встречный взгляд, как за спасательный круг. Ну же, они же знакомы, неужели он её так и не вспомнит.

— Это ты тонула на отборочных, так? — он вопросительно изогнул бровь. — Точно, мы уже встречались раньше. Я и не представлял, что ты сможешь пройти в эту школу.

Беатрис засияла. Она поняла, что прошлые слова мальчика не были комплиментом лишь после того, как он рассмеялся:

— Я и не думал, что сюда могут взять того, кто не может выплыть самостоятельно.

Остальные подхватили смех.

— Что взять, Фриэтер, — заявил темноволосый мальчишка, сложив руки на груди. Только сейчас Трикс заметила, что здесь стоял ещё один её знакомый — Цзишун Мэн.

— И правда, зачем ты подошла к нам? Кажется, твои будущие друзья стоят в другом месте.

Беатрис перевела взгляд в сторону, на других ребят, и это стало ещё одной её ошибкой. Ребята снова засмеялись.

Трикси поджала губы. Если она уйдёт прямо сейчас, то станет посмешищем до конца школьных лет. Никогда не найдёт друзей в Школе Дурмстранг.

Открывшаяся дверь стала её спасением.

Гер Кёлер — статный мужчина средних лет в чёрной мантии, из которой словно струились едва заметные для глаза лучи тьмы. Строгий взгляд из-под густых бровей пугал, заставлял запинаться и забывать уже известные и не менее ста раз использованные заклинания. Так про него отзывались студенты старших курсов.

Заместитель директора был вездесущ: появлялся на тренировочной площадке в разгар драки, точно знал, когда случайному студенту заблагорассудится пробраться на кухню в поисках еды, ловил во время прогулов занятий, применял сыворотки правды лишь при малейших подозрениях во лжи. После любой провинности следовало суровое наказание: он бил палками, применял болезненные заклятия, заставлял зубной щёткой драить пол центрального зала. Такие ужасы как поход в горы в одной грубой рубашке и брюках без еды и воды, а также плаванье на время в озере недалеко от замка, и вовсе были частью стандартных уроков.

Сейчас Беатрис, как и множество других новеньких студентов, со смесью восторга и некоторой доли страха, смотрела на заместителя директора и двух его помощников — начинающих преподавателей. Одного из них новобранцы уже встречали на испытаниях в школу.

Они остановились перед тяжёлой железной дверью в нескольких коридорах от зала.

— Вы будете заходить туда по пять человек, — гер Кёлер говорил на немецком, и Трикси радовалась, что после месяцев изучения языка, начала тот понимать хотя бы через слово, лишь бы поймать общий смысл. — Каждый из вас будет пробовать заранее заготовленные школой и великим мастером гером Грегоровичем палочки. Эта волшебная палочка будет трансформироваться в посох, если у вас будет достаточно силы, и останется с вами до конца ваших дней.

Трикси уже раз пробовала управлять магией с помощью волшебной палочки. Тогда ей дал ту старший брат возле лондонского дома Лестрейнджей.

Поскольку в прошлый раз магические силы её не подвели, сейчас девочка и вовсе надеялась сотворить нечто грандиозное, едва палочка ляжет ей в руку. Ведь, с нужным инструментом сила волшебника значительно возрастает — она читала в книге.

Огласили имена первой пятёрки счастливчиков. Те в компании гера Кёлера скрылись за дверью.

Студенты перешёптывались, снова образуя кружки. Беатрис ещё не отказалась от задумки найти друзей, но на этот раз предусмотрительно поглядывала на пояса и ботинки сокурсников в поисках отличительных символов факультета.

Удалось найти несколько человек с Дриттера, несколько с Фриэтера. Но в одном месте стояли мальчишки на голову выше самой Трикс, во втором две пугливые на вид девочки, одна из которых плакала, желая вернуться домой, в третьем — ребята пытались развязать конфликт с учениками Цвайтера. Одним словом, в любой из этих компаний Беатрис чувствовала бы себя неловко.

Краем глаза она заметила Цзишуна с друзьями и тут же отвернулась в противоположную сторону, ей не хотелось нарваться на волну насмешек снова.

Почти у самой железной двери стояла Вадома Волчанова. Если Беатрис, оставшись без компании собеседников в первый же учебный день, выглядела, скорее, жалко, то та, напротив, излучала непоколебимую уверенность в себе и ледяное равнодушие. Принимая во внимание несколько презрительный взгляд, Вадома не собиралась общаться вообще ни с кем. Возможно, до самого выпуска.

Беатрис поёжилась и отвернулась. Эта девочка до сих пор оставалась одной из последних первогодок, с которыми Трикси хотела бы иметь общие дела.

Минуты тянулись долго. Прошли ещё три пятёрки студентов. Выходили все в разном состоянии: у некоторых были взъерошены волосы, порвана форма, порезы, словно их заставляли драться между собой снова. Другие же были абсолютно чистенькие, всё ещё как с иголочки. Но все выходившие были одинаково довольны, их лучезарные улыбки говорили ожидающим о том, что волшебную палочку могут подобрать любому и никого сегодня, определённо, не отчислят.

— Юэль Торстен, Волчанова Вадома, Лестрейндж Беатрис…

Трикси вздрогнула и резко поднялась с ледяного пола, выскакивая к двери. Мальчик в их пятёрке был один — тот самый блондин, который помог ей выбраться из болота на отборе, и тот самый, который смеялся над ней некоторое время назад. Теперь она знала его имя и теперь она могла бы его поблагодарить. Слова уже вертелись на языке, но все её добрые намерения превратились в прах, едва глаза встретились с его — голубыми и насмешливыми.

— Будет смешно, если ты сейчас не получишь палочку, потому что окажется, что ты сквиб, — сказал он громко, чтобы оставшиеся в коридоре друзья это хорошо слышали и смогли дружно посмеяться.

Губы Вадомы Волчановой тоже тронула улыбка.

— Было бы интересно, — поддержала она несколько тише. На немецком девочка говорила куда лучше, чем на английском.

Беатрис нахмурилась и посмотрела ещё на двух девочек, но те, казалось, даже не обратили внимания на шутку. И на том спасибо.

Железная дверь распахнулась, выпуская прошлую пятёрку новеньких. Беатрис уже могла разобрать горы коробочек в помещении. Её охватывало любопытство: неужели, для них есть такой большой выбор палочек, и как она сможет найти свою, ту самую.

— Заходите, — бросил один из начинающих преподавателей.

Беатрис старалась как можно быстрее оказаться внутри причудливой комнаты. Коробочек с палочками было ещё больше, чем она могла увидеть из коридора. Всё помещение представляло собой огромный склад. С трёх сторон возвышались горы небольших футлярчиков. Посреди комнаты были расчерчены шесть кружков: пять поодаль, один — в самом центре. Около него и стоял гер Кёлер в сопровождении двух мужчин. Грегоровичей — догадалась Беатрис.

Едва тяжелая дверь захлопнулась за вошедшими, гер Кёлер обратился к студентам.

— Мы с гером Грегоровичем и его сыном постараемся подобрать вам стоящую волшебную палочку. Ваша задача занять по кругу на второй линии и выходить по одному, в центральный, как только я назову ваше имя.

Беатрис быстро шагнула в ближайший круг и замерла.

— Вадома Волчанова!

Девочка тряхнула двумя каштановыми косами и с важным видом встала на обозначенное место.

Мужчина постарше, мастер волшебных палочек гер Грегорович, слегка улыбнулся:

— Твоя задача сосредоточиться на своих стремлениях, можешь даже закрыть глаза, и протянуть руку вперёд.

Вадома так и сделала. Беатрис заметила, что в вытянутую ладонь девушки почти сразу приземлился футляр с палочкой. Та взяла его обеими руками и повернулась в сторону мастера.

— Возьми палочку в руку и взмахни ей.

Вадома достала изогнутое деревко, покрытое странными рунами. Футляр она переложила на материализовавшийся не без помощи младшего Грегоровича столик. Взмах — и никакой реакции. Ещё один.

Было видно, что девочка напряглась. Видно, в её жизни просто не могло произойти такого, чтобы она хоть что-то не сделала с первого раза.

— О, это нормально, — улыбнулся старший Грегорович и подошел ближе. — Дайте взглянуть на вашу палочку… Хм… Попробуйте так.

Гер взмахнул своей палочкой, и из стоп выплыли ещё два футляра. Они оба зависли в воздухе перед Вадомой.

— Герб вашей семьи — ворон. Попробуйте сначала взять эту, мне кажется, она должна подойти. Это бук и волос единорога.

Вадома достала самую простую и ничем не примечательную палочку. Если девочка и разочаровалась во внешнем виде деревка, то ничем этого не показала. Тем более, когда она совершила первый взмах, воздух разрезал залп разноцветных искр.

— Замечательно! — кивнул мастер.

Беатрис наблюдала за вернувшейся в первоначальный круг Волчановой. Она надеялась, что Вадома попробует воспроизвести ещё какую-нибудь магию, возможно, настоящее заклинание. Но Вадома убрала палочку в футляр и выпрямилась, наблюдая за другими первогодками.

Второй и третьей шли девочки, чьих имён Лестрейндж не расслышала. Они обе были с Дриттера, и обеим подошла пятая по счёту палочка. Трикс даже забеспокоилась, что ей самой, если брать во внимание, что успеваемость на Дриттере лучше, чем на Фриэтере, должна подойти не меньше, чем седьмая.

— Торстен Юэль!

Блондин оказался в центре, закрыл глаза и дольше других сосредотачивался на своих целях. Он вытянул руку вперёд, и в ту также долго не попадала заветная коробочка. Прошло не меньше, чем полминуты, прежде чем к нему выплыл белый лакированный футляр.

Палочка в том оказалась невероятно красивой, с белыми прожилками в тёмном дереве и украшенной узорами ручкой. Торстен смотрел на неё, не решаясь взять в руки, но, едва коснулся, посыпались зелёные искры.

— Замечательно, с первой попытки! — воскликнул мастер Грегорович. — Это боярышник и сердечная жила дракона. Палочка ваша. И следующая у нас…

— Беатрис Лестрейндж!

Пока девочка ожидала своей очереди, она предвкушала как выйдет в круг и встретится со своей палочкой, с помощью которой сможет творить потрясающие вещи. Но вот она вышла, закрыла глаза и поняла, что не знает о чём думать. Какие у неё могут быть цели? Получить письмо Нарсиса? Вряд ли, Грегорович это имел в виду. Съесть завтрак, приготовленный Кинн? Точно нет. Попасть хотя бы на Дриттер? А так ли она это хочет, и достаточно ли масштабна цель.

Девочка находилась в полном смятении. Она совершенно не представляла ответа на поставленный вопрос. От отчаяния хотелось заплакать, в глазах едва не стало щипать, как вытянутой руки коснулось что-то холодное. Футляр.

Беатрис распахнула глаза и со счастливой улыбкой достала палочку. Та была самой обычной, но это никак не преуменьшало значимость того, что теперь это её. Её собственная палочка.

— Взмахни ей.

Трикси отложила футляр в строну, настроилась. Вдруг, она сейчас сможет совершить что-то грандиозное. Беатрис неумело разреза воздух палочкой, её остриё указало куда-то за плечо, и сзади раздался короткий вскрик.

Трикси в страхе повернулась. На новеньком кроваво-красном кафтане Вадомы Волчановой зияла дыра размером с ладонь. Итак, Беатрис прожгла чужую одежду.

Девочки дружно ахнули. Торстен шумно втянул воздух. Сложно было понять, он возмущался или готов был расхохотаться в ту же секунду. Гер Кёлер безразлично повернулся к Вадоме:

— Ожог есть?

Девочка поморщилась. Ей определённо было больно, но она отрицательно качнула головой.

Гер Грегорович сдержанно кивнул и подошёл ближе к Беатрис.

— Отложите, пожалуйста, это не совсем ваше. Я думаю…

Трикс положила палочку в протянутую руку мастера и виновато покосилась на Вадому. Ей было стыдно и ужасно неловко. Почему такая ситуация произошла именно с ней, не с кем-то другим.

— Я точно знаю, что тебе нужно, — гер Грегорович уже держал в руке новый футляр. До того красивый, что Беатрис и вовсе боялась к нему прикоснуться. Светлое дерево было украшено своеобразными объёмными петлями из лака, похожими на зимний узор на окнах.

— Это акация и перо феникса. Характер у палочки непростой, но если долго тренироваться и действительно желать выполнения заклятия, то получится чудесная магия.

Сама палочка тоже казалась вырезанной вместе со льдом поверх деревянной части, была прямой и холодной на ощупь.

— Этот необычный эффект решил создать мой дядя. Он был экспериментатором, часто пытался воссоздать дизайны из собственных снов. Не знаю, велика ли гарантия, что не сотрутся узоры, но сама палочка, как и другие, была создана крепкой, специально для сражений.

Беатрис ответ не убедил. Она снова покосилась на Вадому. Вдруг с этой палочкой Трикс заставит полыхать всю комнату.

Девочка глубоко вдохнула, зажмурилась, заранее готовясь к худшему исходу, но всё же взмахнула палочкой.

— Чудесно! — воскликнул гер Грегорович.

Трикси открыла глаза и обнаружила остатки золотых искр. Первой сотворённой магии в стенах Дурмстранга.

Едва пятеро студентов вышли за дверь, всё волшебство момента иссякло, как потухли те самые золотые искорки. Однокурсники отошли к своим компаниям, указывая на кафтан Вадомы Волчановой, а затем на Беатрис. Девочка так и замерла возле двери с футляром в руках.

— Она прожгла… — услышала Трикси от одной из девочек. — Как думаете, специально?

Потом раздалась чья-то сочувствующая реплика в сторону Вадомы. Наверное, в этот момент стоило извиниться, но Трикси зажалась ещё больше. Ей в один миг стало настолько некомфортно, что появилось острое желание спрятаться где-нибудь в тёмном углу или даже вернуться обратно, к Свампу.

— Это правда? Вот эта девочка испортила тебе одежду? — какой-то мальчик спросил напрямую у Вадомы.

Та кивнула.

— Да, было больно.

Беатрис поймала в свою сторону с десяток осуждающих взглядов, прежде чем снова опустила глаза в пол. Насколько жалко сейчас будут звучать её оправдания.

— Фрейлейн Лестрейндж? Кто из вас?

Трикси заметила, что к ним подошла женщина в чёрном деловом костюме. Возможно одна из преподавателей этой школы.

— Я, — едва слышно прошептала Трикси.

— Если вы получили палочку, то позвольте сопроводить вас вниз для получения письма.

Беатрис потратила много сил, чтобы совладать с эмоциями. Лишь после отбоя она выбралась в один из закутков коридора в корпусе Фриэтера. Там плюхнулась на холодный пол и стала потихоньку разбирать едва различимые в тусклом свете строки.

Беатрис!

Я надеюсь, ты получила свою волшебную палочку и смогла адаптироваться в новом коллективе. Кроме того, я надеюсь ты сможешь блестяще показать себя на занятиях. Любую твою просьбу о возвращении в Лондон буду воспринимать как твою слабость, потому их быть не должно.

Нарсис Лестрейндж.