Дни лениво сменяли друг друга и совершенно не предвещали ничего нового. Как всегда, Алан целыми днями пропадал в лесу, возвращаясь уставшим, но довольным, готовил ужин и по обыкновению проводил вечера в кругу своей стаи. Китан к этому времени уже полностью оправился и помогал мужчине с делами по дому, что значительно упрощало жизнь. Но было кое-что, омрачавшее этот маленький мирок. От Алана не укрылось странное, вдруг изменившееся поведение парня. Будто он вновь залез в свою внутреннюю раковину, пытаясь спрятаться. Вот только от чего? Всё свободное время Китан проводил с карандашом в руках, при этом старательно пряча свои творения от чужих глаз подальше, что напрягало ещё сильнее. Чем Алан заслужил такое недоверие? Это сильно огорчало его, а ведь так хотелось вернуть этот исчезающий уют. Поэтому сегодня, с твёрдым намерением растормошить парня, Алан собирался выгнать того на улицу погулять. Ведь погода просто отличная: солнечная и не морозная – грех сидеть дома.

— Всё, идём гулять, — и, кинув парню куртку, начал натягивать высокие сапоги, — а то пару дней уже на заднице сидишь.

— Алан… — Китан нехотя убрал альбом с коленок и угрюмо нахмурил брови, — может, не стоит…

— Ещё как стоит. А ну поднимайся, а то сам отнесу и в сугроб кину. Погодка там просто прекрасная.

— Верю, — парень со вздохом потянулся к куртке. По его обречённым глазам можно было догадаться, насколько вся эта затея пришлась ему не по вкусу. Но Алану было совершенно по барабану. Хочется тому или нет, он решил, что выбьет хандру из этой черноволосой башки – значит, сделает это. И теперь Алан нетерпеливо топтался у дверей, подгоняя парня и следя, чтобы тот не забыл надеть шарф и шапку. Китан в отместку кидал на своего «мучителя» тяжёлые недовольные взгляды. Сейчас этот странный мужик его откровенно бесил. Нет бы оставил в покое и дал тихо переболеть своей проблемой, так черта с два: прицепился как клещ… Хотя откуда было Алану знать, что творится в душе Китана. Он видел лишь грустного ребёнка, которого требовалось срочно растормошить.

Погода была поистине потрясающая: солнечная и тёплая. Сделав пару шагов по мокрому снегу, парень блаженно закрыл глаза, подставляя лицо ласковым лучам. Глубокий вдох свежего, пропитанного лесом, воздуха, и жизнь заиграла новыми красками. А ведь и правда, прогуляться было отличной идеей. Медленно ковыляя по узкой протоптанной тропинке к берегу озера, он даже умудрился забыть о причине своей хандры. А собственно причина тихонько топала позади вместе с Чарли и размышляла, что бы такого учудить, чтобы вывести парня на эмоции. Хоть он уже и выглядел не таким подавленным, как десять минут назад, но всё равно это был ещё не тот результат, что нужен. И дурацкая мысль как всегда не заставила себя ждать.

— Ну-ка, выше нос, — крикнул Алан, заставляя паренька обернуться, и запустил крупный снежок, угодив ему в грудь.

— Ай!.. — Китан, растерянно проморгавшись, отряхнул с куртки снег и в недоумении уставился на мужчину.

— А что? Давай… — и с усмешкой запустил ещё один ком, попав на этот раз в бок. Китан, простояв в ступоре ещё с пару секунд и получив ещё один снаряд в плечо, наконец-то сдвинулся с места, пытаясь увернуться от очередного нападения. Поддавшись всё-таки чужому настроению, принялся сгребать липкий снег, пытаясь отыграться за своё поражение.

— Вот ты снайпер, — смеялся Алан, отряхивая шапку от огромного комка снега, прилетевшего ему прямо в макушку.

— А то! Получай… — ухмылялся парень, довольно наблюдая, что смог уделать противника, и, недолго думая, запустил другой снежок вдогонку, попадая ровно по прежнему курсу.

— Вот мелкий шкодник, — уже заливаясь смехом, мужчина принялся закидывать парня чередой мелких снежков, получая в ответ точно такую же лавину. Так они и дурачились, закидывая друг друга, почти задыхаясь от захлестнувшего азарта. Сдаваться никто не собирался. Даже Чарли подхватил их общий настрой и весело скакал между людьми, пытаясь поймать летающие комки снега. Эпичное противостояние изрядно сокращало расстояние между ними, заставляя практически закапывать друг друга в сугробы, между которых они лавировали.

Не удержавшись на ногах на очередном резком прыжке в сторону, Китан просто повалился на спину в снег, успевая уцепиться за куртку мужчины. Алан к такому повороту готов не был и, потеряв равновесие, рухнул вслед за парнем, припечатывая того всем своим весом. С секунду они приходили в себя, прежде чем обоих накрыл безудержный смех: от души, со сбившимся от игры дыханием, от общего резко захлестнувшего ребяческого настроения. Просто копошась в сугробе, ни о чем не думая, Китан практически рыдал, продолжая импровизированную борьбу и пытаясь выбраться из-под тяжелого тела, не дающего ему и мгновения на передышку. Алан так же утопал в эмоциях, давясь воздухом от хохота, и просто потерял связь с реальностью. Очухался он более-менее, только когда парень, устав, перестал брыкаться, показывая своё поражение. И, тяжело дыша, мужчина уставился в раскрасневшееся лицо с шальными глазами, которое сейчас было слишком близко. В этих глазах было что-то необъяснимое и завораживающее, не позволяющее оторваться. И надежда. Это последнее, что уловил Алан, заставляя себя вынырнуть из глубокого омута и осознавая, что чужие губы почему-то в считанных сантиметрах от его, так близко, что тёплое дыхание обдаёт кожу.

— Что ты делаешь? — непонимающе прошептал он.

— Не знаю, — прерывистый выдох, и Китан, зажмурившись, подался вперёд, робко приникая к приоткрытым губам.

Лишь касание, а мир рухнул в глазах мужчины. За эту секунду он успел осознать, какая катастрофа только что произошла. Невинное прикосновение поставило крест на светлых отношениях, что были выстроены ими за этот долгий тяжёлый месяц. Алан испуганно отшатнулся, словно почувствовав разряд тока, пронзающий каждый нерв. Резко скатился с парня и вскочил на ноги.

— Это было не смешно, не делай так больше, — прошипел он, помогая Китану выбраться из сугроба. Бросив на испуганного парня испепеляющий взгляд, он пошёл прочь в сторону дома, оставляя беднягу осознать всю тяжесть ошибки, которую тот только что совершил. Китану стало безумно стыдно за то, что не выдержал и поддался чувствам. Горько и обидно, что так легко была потеряна всякая надежда. И дико одиноко от понимания безнадежности этого мира. Что теперь будет с ними и между ними?..

Алан влетел в дом, громко хлопнув дверью. Даже не скинув сапоги и куртку, понёсся наверх в свою комнату, будто пытаясь спрятаться. Случившееся только что выбило всю землю из-под ног, и наконец до него начал доходить весь смысл происходящего. Это был полный крах. Так не должно было получиться. Он этого совсем не желал. И, мечась по комнате от стены к стене, Алан судорожно пытался понять, где же умудрился так серьёзно налажать. Выходит, налажал он во всём. Не стоило проявлять так много внимания, нужно было не так рьяно опекать и никак нельзя было сближаться с парнем. У его поведения есть логичное и вполне научное объяснение, и виноват в этом только Алан, а никак не мальчишка. Следовательно, придётся подобрать сопли и объясниться с Китаном, расставить все точки над «и», попытаться вернуть их отношения в правильное русло. Но понадобилось немало времени, прежде чем Алан смог собрать волю в кулак и спуститься вниз. Кита он нашёл сидящим на диване в распахнутой куртке, уткнувшегося носом в колени. Просто комочек боли какой-то. Стало безумно жалко паренька, но жалость не повод идти на поводу у чужих эмоций.

— Китан, — позвал он парня, усаживаясь на диван напротив, и тот, вздрогнув, оторвал голову от коленок, уставился на Алана глазами побитой собаки, — послушай… — стараясь сохранить в голосе спокойствие и мягкость – чрезмерная жёсткость сейчас могла сделать только хуже.

— Алан, я…

— Просто выслушай, — глубоко вдохнув, будто готовясь нырнуть под воду, начал Алан, — у того, что ты чувствуешь, есть логическое объяснение. Есть такая штука, называется стокгольмский синдром. Слышал о нем? — Китан удивлённо кивнул, не сводя своего пронзительного тяжёлого взгляда.

— Только в твоём случае он действует наоборот. Это защитная реакция психики на весь случившийся с тобой стресс. Я тебя спас и практически вытащил с того света, вот твой мозг и отреагировал на меня как на объект для проецирования эмоций. Это просто игра разума и гормонов, не больше, со временем все пройдёт, — Алан замолчал, глядя в полные боли и неверия глаза, — Китан, не стоит зацикливаться на этих чувствах. Как только ты это поймёшь, тебя отпустит.

— Но… — замялся парень, понимая, что всё сказанное Аланом, вполне имеет смысл, — если это не то, что ты говоришь. Если это не просто мой психоз…

— Именно он! И как бы ты не хотел бы верить в обратное, но так оно и есть.

— Я… но я не хочу верить…

— Остановись! — уже более резко сказал Алан, — давай не будем усложнять нам обоим жизнь и сделаем вид, что ничего не случилось. Поверь, тебе не нужны такие отношения…

— А какие нужны? — перебил его парень, зло сжимая челюсть.

— Ну уж точно не с мужиком, старше тебя на больше, чем десять лет, и который не может тебе ничего дать.

— Алан, о чём ты? Ты забыл, что творится вокруг? В мире нет больше надежды, нормальных людей-то не осталось…

— МЕНЯ НЕ ИНТЕРЕСУЮТ МУЖЧИНЫ, — резко, неожиданно даже для себя, рявкнул Алан, и, тут же взяв себя в руки, продолжил, — меня не интересуют никакие отношения вообще. Есть только один человек, которого я люблю, пусть её больше и нет рядом, — от этих слов Китан вздрогнул, как от удара.

— Я тебя понял, — совершенно обречённым голосом, — прости меня, — парень встал с дивана и, застегнув куртку, направился к двери, — мне нужно пройтись.

— Китан…

— Ты прав. Ты во всём прав, — и с горькой улыбкой тихо прикрыл за собой дверь.

Алану только и осталось сидеть, глядя в закрытую дверь, вновь ощущая расползающуюся в груди пустоту. Гнетущее чувство от неправильного поступка начало точить изнутри, но мужчина отмахнулся от него, уверяя себя, что так будет лучше для них обоих. И, сделав пару глубоких вдохов, направился к кухне, чтобы хоть как-то себя занять и отвлечь от тяжёлых мыслей.

А Китан, пряча замёрзшие руки в карманы, стоял на берегу озера, всматриваясь в спокойную гладь. Удивительно, но вода и не думала замерзать, несмотря на довольно низкую температуру по ночам. Хотелось броситься в воду и смыть с души весь этот беспорядок. То, что сказал Алан, действительно имело место быть, даже скорее всего было истиной. Но почему же так больно от понимания этого? Не верится, что такие светлые эмоции – всего лишь плод воображения или игра совершенно сдвинутой психики. А если даже так оно и есть, то почему нужно от них отказываться? Ведь в этом мире не осталось почти ничего хорошего, тогда зачем же терять эти прекрасные чувства? Зачем отказываться от последнего, что заставляет жить? Алан сказал, что это пройдёт, но вот верить в это совсем не хотелось. Не пройдёт и не отпустит. Останется очередным шрамом, пусть не на теле, но намного глубже. Самым тяжёлым и кровоточащим. Но было кое-что, в чём мужчина был абсолютно прав. У этих отношений нет будущего. Рано или поздно Китану придётся сделать шаг за дверь одному. Тащить Алана в прошлый кошмар он не сможет, такого мужчина точно не заслуживает. А значит, придётся смириться с этими чувствами, и, как будет первая возможность, сбежать отсюда. Чем раньше это произойдёт, тем лучше.

Теперь существовать друг с другом оказалось совсем непросто, как Китану, так и Алану. Они практически не разговаривали и не общались. Обменивались только дежурными фразами и ограничивались бытовыми вопросами. Вроде бы конфликт был исчерпан, но почему-то тяжёлая атмосфера, повисшая в доме, никак не хотела уходить. Это чувствовал даже Чарли, печально мечась между людьми и не понимая, почему вдруг эти два двуногих избегают друг друга.

Алан понимал, что так нельзя и своим поведением он делает только хуже, но сделать ничего не мог, да и не знал как. С того самого дня он посмотрел на Китана совсем другими глазами и теперь видел не маленького несуразного мальчишку, а вполне симпатичного молодого человека, отдающего отчёт всем своим действиям. Алан по-прежнему считал случившееся результатом треклятого синдрома, но каждый раз, вспоминая тепло чужих губ, всё меньше и меньше хотел в это верить. А пылкий взгляд этих разноцветных глаз пробирал до дрожи, скручивая всё в животе тугим узлом. Либо он совсем тронулся умом, либо тоже угодил в ловушку разума, что сыграла злую шутку с парнем. Но полным финишем стало пробуждение по утрам с диким возбуждением, которого мужчина не испытывал уже очень много лет. И дело было не в банальных физиологических особенностях мужского организма, а именно в желании человеческого тела, точнее, одного конкретного, хорошо запомнившегося ещё в первый день одностороннего знакомства. Алан помнил каждый изгиб, каждый шрам, каждую родинку на ключицах и плечах... Что за бред, как такое вообще может быть?! Какие нахрен отношения между мужчинами, пусть даже и в этом проклятом мире? Даже просто плотские отношения противоестественны, куда уж до искренних чувств.

Гомофобных замашек мужчина прежде никогда не испытывал, наверно потому что никогда с подобным не сталкивался, а теперь, оказавшись лицом к лицу со своими переживаниями, впал в ступор. По идее, он должен был испытывать отвращение, а вместо этого чувствовал только страх. Страх за парня, страх за себя, страх, что вовсе эти чувства лишь пустышка и быстро сдуются как шарик. Страх, что ни о какой там банальной любви не может идти и речи. Ох… Что бы сказала Одри, узнав о том, что Алан в будущем станет мучить себя желанием быть с другим человеком. Этого уже не узнать. Да и была бы она жива, этой ситуации бы и не возникло. Но вот только её последние слова сейчас хорошо звенели в ушах. В агонии она умоляла мужа не сдаваться и жить дальше, несмотря ни на что найти своё счастье даже в этом мёртвом кошмаре. А что, если это счастье и есть этот парень с истерзанной душой, нуждающийся в таком же одиноком и потерянном человеке, как он сам? А что делать, когда Китан исчезнет из его жизни? Сможет ли Алан это пережить во второй раз? Где найти силы, чтоб переступить все эти страхи? Нигде, вот в чём ирония. Нужно просто дать себе время, оно расставит всё по своим местам. Главное, чтобы не оказалось слишком поздно.