Доран Мартелл не имел привычки орать. Ему не была свойственна эта черта своего брата. Зато шипеть оба были горазды. Пока женщины и дети, ошарашенные выходной Налы, все еще смущенной своим поступком, но твердо стоящей на том, что это было правильно, пили чай и отходили от шока, два брата переругивались на фоне, бурно жестикулируя - Оберин, - и мрачно сверкая глазами - Доран.

    Квентин прижимал к себе своего серебряного коня и смотрел на Налу, полностью очарованный и покоренный. Как мало нужно детям для счастья и обожания...

    Эллария прижималась к боку Каисы, поглаживая свой живот с разбушевавшимся там ребенком. Леди Каиса Ланнистер, надеявшаяся как можно дольше сохранить свои секреты, но провалившаяся по всем фронтам, сидела молча и только мелко цедила чай.

    - Это не должно покинуть комнаты.- жестко сказала она, отставляя чай и отвлекая братьев от спора.- Никто не должен знать. Даже ваша жена, принц Доран.- голос ее резко потеплел. Она соскочила со своего места и подошла к детям, опускаясь так, чтобы им было удобнее.- Милые, хотите сыграть в игру?

    - Игру?- Арианна шмыгнула носом. Сарелла и Квентин насторожили уши.

    - Конечно. Мы же не хотим, чтобы кто-то узнал, что ваша кузина умеет колдовать, да?- представить все как игру.

    - А почему она умеет? Я слышала, что только драконы не горят!

    - А знаешь ли ты, что твой предок, Марон Мартелл, женился на одной из девушек Таргариенов?

    - Да! На принцессе Дейнерис! А ее брат женился на Мириам Мартелл. Эти браки стали заключением мира между Дорном и Железным Троном.- отчеканила девочка.

    - Правильно. А теперь, милая, кто сидит на Железном Троне?

    - Роберт Баратеон.- Арианна нахмурилась. Стала видна работа детской мысли и фантазии. Детям не сказали, что Нала и Симба это Рейнис и Эйгон. Они просто узнали, что Налу не берет пламя. На этом можно было сыграть.- Он Узурпатор. И восстал против дома Таргариенов, когда Рейгар Таргариен украл Лианну Старк, а Эйрис Второй Безумный убил Рикарда и Брендона Старков.

    - А еще он поклялся уничтожить всех Таргариенов, каких только найдет.

    - Но Нала и Симба не Таргариен! Они Сэнд! Они твои дети и дети дяди Оберина!

    - А станет ли это слушать человек, который посмеялся над телами детей?- губы девочки задрожали. Она замотала головой. Песчаные Змейки мрачно переглянулись, а потом кивнули друг другу.

    - Он не станет слушать.- подхватила ее слова Обара.- Он просто придет и убьет их, как убил Рейнис и Эйгона.- Квентин зашелся в плаче, снова подхваченный остальными.- А поэтому мы должны сохранить это во имя дома Мартеллов.

    - И вот игра. У нас всех будет один большой секрет. И мы должны сохранить его от посторонних. Вы когда-нибудь видели оленей, милые? У них очень длинные уши и в них часто поют всякие птицы.

    - Какие птицы?- Квентин заинтересованно подается вперед, едва не падая со своего места. Каиса подхватывает его на руки и сажает на бедро, вызывая восторг.

    - Толстые.- громким шепотом отвечает она, будто бы это страшная-страшная тайна. Квентин хихикает, прижимаясь к ней. Нала смотрит слегка обиженно, так что девушка берет на бедро и ее. Выпятивших губу Сареллу и Симбу подхватывает Оберин, оторвавшийся от ссоры.- Толстые птицы, которые слишком быстро летают и много говорят. - она окидывает взглядом всех детей, собравшихся в комнате.- Я никто, но я прошу вас об одном. Дорн - ваш дом. Это ваш дом. И все вы семья. И если вы позволите кому-то убить одного из вас, когда вы отвернетесь от одного из вас, падете вы все. Как падал Дом за Домой. Как падут Дома в будущем, как падают сейчас.- она помнит какие-то смутные моменты. Дом Мартеллов пал в сериале, а про книги она не берется сказать. Но он был на грани. Потому что члены Дома разобщены. Она видит этих детей и не хочет представлять, как они передерутся за место у власти, за свои убеждения и железную табуретку. Как война унесет их все. Она не позволит. Она поклялась дать безопасность детям своей принцессы. Теперь это ее дети. И дети Дома Мартелл.

    - Дом Мартеллов многим известен. Мы непреклонные, несдающиеся и несгибаемые.- подхватывает Оберин.- И мы должны сохранить свои секреты внутри, не позволяя им вырваться наружу. Дорн не покорился драконам. И оленям со львами он тоже не сдастся.- и один из этих львов сделает для этого все. Она сталкивается с глазами Обары и видит в них сталь. Старшая девушка кивает. Быстро, отрывисто и жестко. Она младше Каисы всего на три года, ей столько же, сколько было невинной девочке Ланнистер при побеге из Королевской Гавани. Пятнадцать лет... Время, когда мир обрушивается на твои плечи и заставляет себя тащить.

    - И, боюсь, дети, что вам придется нести это бремя вместе.- заканчивает Доран.

    Вся компания переглядывается, а потом расплывается в кривых детских улыбках. Сарелла и Симба хохочут, когда Оберин подбрасывает их вверх, а Квентин и Нала сидят тихо. Обара о чем-то шепчется с Тиенной и Нимерией, Арианна подслушивает и поддакивает. Эллария улыбается со своего места, поглаживая живот.

    Это похоже на дом.

    ***

    Каиса просыпается резко, но без крика. Она отучилась кричать. Крики будят детей.

    Она тяжело дышит и вытирает лицо, покрытое холодным потом, ладонью.

    Как давно ей не снились такие кошмары?

    Это не горящие покои, где погибает принцесса, это не тронный зал, усеянный трупами, это Утес. Это ее мать, истекающая кровью, это ее отец, закрывающийся и озлобленный. Это ее сестра и брат, сливающиеся в одно живое существо, отвратительное и неестественное. Это ее младший брат. Мертвый. Растерзанный, растоптанный. Это Джейме, потерянный и лишенный всего. Это сходящая с ума Серсея. Это мертвый отец.

    А потом они сменились растерзанными трупами ее детей, ее самой и принцессы. На смену домашнему сценарию, пришел другой. И сменился третьим, где Налу и Симбу нашли. Где солдаты вторглись в Копье и уничтожили все, как они уничтожили Королевскую Гавань. Она видела мертвые лица, уничтоженные тела...

    Она схватила графин с тумбы и жадно пила, потом вытирая лицо этой же водой. Хотелось блевать и плакать. Сегодня была ночь, когда ее утягивало из одного кошмара в другой. Одна просыпалась от одного, будучи во втором. Она в ловушке собственных снов. И это выводило из себя.

    Бежать от всего, лишь чтобы попасться в своих плохих снах снова и снова.

    Как жалко.

    Она полузадушено смеется, вытирая лицо руками. Голос отца в голове как гром.

    Девушка встала с кровати, слегка пошатываясь. Больше она не уснула бы. Поправочка. Одна бы не уснула. А вот рядом с чьим-то живым телом да. Ей нужно было найти Оберина и попытаться уснуть заново.

    Подхватив платок и закутав в него плечи от ночного сквозняка, она вышла из комнаты, кивая стражнику. Тот улыбнулся и кивнул в ответ, после чего беззвучно указал в сторону комнат Элларии. Каиса благодарно кивнула и поспешила туда. Приятно, когда тебя понимают без слов. Пусть и понимая твои намеренья несколько в ином свете. Но, кому какое дело до истинных мотивов. Оно и к лучшему.

    Дверь открылась бесшумно, и Каиса проскользнула внутрь молчаливой тенью. Оберин и Эллария спали в обнимку. Она лежала на боку, обнятая со спины сильными руками. Сараби тихо обошла кровать и скользнула под одеяло за спину Оберина, отворачиваясь от него.

    Соприкосновения спина к спине должно было хватить.

    - Если ты приходишь спать, хотя бы обнимайся.- резко заговоривший Оберин заставил Каису подскочить на кровати и упереть кинжал ему в шею. Привычка.

    - Я так смотрю, тебя возбуждает идея быть заколотым в собственной постели, мой принц.- пробормотала Каиса, убирая лезвие от крепкой шеи и пряча его под подушку.- Не пугай меня.

    - А тебе, видимо, доставляет удовольствие нож под подушкой.- Оберин развернулся и лег на спину. Эллария лежала на его второй руке, все еще спящая. Крепкий у нее сон, Сараби аж зависть брала. Ей бы такой.

    - Не удовольствие, а чувство безопасности и комфорта.- фыркнула девушка, подползая ближе к Оберину и устраиваясь на предложенной руке.

    - Можешь повернуться ко мне лицом.- Каиса закатила глаза, но повернулась, придвигаясь к его груди. А после, чуть-чуть подумав, закинула на него одну ногу и руку, устраиваясь поудобнее.

    - Я отлежу тебе руку.- тихо предупреждает она.

    - Ничего, моя леди.- она чувствует его ухмылку макушкой, а следом за ней и поцелуй в лоб.- Я готов это перетерпеть, чтобы твой сон был крепок. Кошмары?- она угукнула. Оберин тихо вздохнул, притягивая ее ближе, согнув руку в локте и гладя девушку по спине.- Приходи спать сразу сюда. Так будет проще.

    - По своему опыту говоришь?

    - Да.- Оберин печально хмыкнул.- Когда Элия и дети, я...- он сглотнул и замолчал. Каиса не стала продолжать, просто прижалась ближе.- Когда в моей жизни появилась Эллария, стало легче. С твоим... Я надеюсь, что они уйдут совсем.

    - Возможно, наши кошмары это наше искупление.- тихо уронила она.

    - Ты винишь себя?

    - Я могла лучше. Я должна была сделать больше.

    - Я не смог сделать больше. А я был ее братом. Что могла сделать ты, милая девочка?

    - Милая?- смешок утонул в его плече.- Ты первый, кто называет меня милой девочкой. За последние годы так точно.

    - Заткнитесь оба.- грубо пробурчала Эллария, поворачиваясь и пряча лицо во втором плече Оберина.- Мешаете.

    - Прости.- шепнула Каиса. Оберин просто поцеловал Сэнд в макушку и откинул голову назад, устраиваясь поудобнее.

    - Прощаю. Спи.- Эллария похлопала ее по плечу, а потом уронила руку Оберину на грудь.

    Каиса закрыла глаза, вздохнула и постаралась уснуть.

***

    Каиса хлопнула глазами, в молчаливом шоке смотря на правящего принца. Она пыталась уложить в голове сказанное, но оно отказывалось стыковаться.

    - Что вы просите меня сделать?

    - Насколько я знаю, тебя обучали управлять домом будущего мужа.

    - Ну...- Каиса нахмурилась, роясь в собственной памяти. Учили-то ее учили... Но это было достаточное количество лет назад, чтобы напрочь забыться.- Учили. Но я не уверена, что что-то вспомню. Признаться честно, я не отличаюсь хорошей памятью, мой принц.

    - Не прибедняйся, пожалуйста.- Доран потер подбородок.- У тебя есть воспитание и уникальный опыт, поэтому ты не можешь быть безнадежна.

    "Мне бы вашу веру в меня."- внутренне поморщилась Каиса.

    - Арианне в свое время предстоит править Дорном. И ей нужен учитель, который заложит основы.

    - А ее мать из Эссоса, и некоторые вещи интуитивно понятные для нас для нее чужды...- Доран кивнул, едва заметно ухмыляясь краешком губ.- И вас нужен человек из Вестероса, умеющих понимание внутренней кухни.- бровь принца дернулась, и девушка прикусила язык. Вот же... Слишком уж Каиса расслабилась. Через чур!

    - Интересное выражение. Но, думаю, суть определяет верно.- мужчина пододвинул к Каисе бумаги.- Я бы хотел оценить уровень твоих знаний. Но не сомневаюсь, что тебе есть, что показать.

    "Издевается. И давит на семейную гордость. Зря. Я свою давно промотала."- думает Каиса, а потом морщится. На самом деле, не совсем. Она все еще Ланнистер. Это в крови и это не вытравить. Она способна отбросить часть семейной гордости, но основа все еще крепка.

    Девушка глубоко вздохнула и прикрыла глаза.

    Заняться бумагами и расчетами звучит не так уж и плохо. Это могло бы помочь отвлечься от нервов из-за приближающихся родов Элларии, детей, решивших довести ее до сердечного приступа раньше срока, и Оберина. Оберин это Оберин, он сам по себе и отдельных комментариев не требует.

    Заняться бумагами и счетами... Естественно под надзором и строгим контролем. Но это было лучше, чем вариться в собственном соку, испытывая отвращение к собственной бесполезности. Ей нужно что-то, что вытеснит из головы мысли и заставит мозг работать.

    - С чего начать?- Она села, аккуратно сместив ноги и выпрямив спину. Это... Почти забыто и почти опьяняюще. Это относит назад, в хорошие времена. Когда все было нормально. Каиса почти чувствует запах выпечки с кухни Утеса Кастерли, пудровые духи тети Дженны, ласково глядящей ее по голове и объясняющей, как правильно управлять домашним хозяйством. Она подавляет воспоминания, ловя себя на приближающихся слезах. Еще чего не хватало. Сараби Хилл, а не Каиса Ланнистер!

    Каиса Ланнистер мертва и оплакана своей семьей. Ее труп похоронен в септе, как всякой последовательницы Семерых. Никаких слез о прошлом, потому что будущее еще доставит поводов прорыдаться.

    - С этого.- Доран указывает на пачку документов и подталкивает к ней счеты с пергаментом. Девушка притягивает их ближе, вместе с чернильницей и пером, а потом всматривается в бумаги, хмуря брови, а потом не скрываясь морщась. Она ныряет в счета, беззвучно шевеля губами и щелкая счетами, иногда прерываясь на то, чтобы быстро что-то записать.

    Она ныряет в цифры, полностью теряясь во времени и пространстве. С цифрами проще, чем с людьми. Ошибки в расчетах можно исправить и переписать, зачеркнуть и написать рядом, или взять новый лист и сделать вид, что помарок не было. С людьми это не работало.

    Это было досадно. А с другой стороны... Даже хорошо, что с людьми не так. Потому что их не забывают так просто как ошибку в сложении у четырехлетнего ребенка.

    Каиса ненадолго отвлеклась и абсолютно неподобающе своему воспитанию потянулась, хрустя суставами и щелкая шеей. Может быть ей стоило заняться танцами? Быть содержанкой обозначало потребность быть в хорошей физической форме. Так что стоило рассмотреть танцы и, может быть, возможность взять уроки обращения с оружием. У той же Обары. Копье и хлыст достойный комплект к кинжалу и арбалету. Кинжал был продолжением ее руки, но некоторых личностей она отказывалась касаться. И даже находиться ближе нескольких футов с ними считала ниже своего достоинства.

    Как там звучала эта прекрасная фраза? Пять метров дистанция? Кажется, да.

    - И как вы, молодые, умудряетесь хрустеть суставами громче, чем я?- добродушно усмехнулся Доран.

    - Боюсь, мой принц, это целиком и полностью вина работы в скрюченном положении.- она улыбнулась.- Но дети стоят жертв своих родителей.

    - Точно так.- улыбка вышла горькая. Они замолчали и вернулись к работе.

    Краем уха Сараби уловила открывающуюся дверь и тихое дыхание. Мгновением позже под ее боками устроились Нала и Симба, не произнеся ни слова.

    - Дети, поздоровайтесь с принцем Дораном. Как следует.- тихо и строго сказала Каиса, не отрывая взгляда от бумаг. Ей не нравились цифры.

    = Здравствуй, дядя Доран!- весело ответили ее дети и тут же умолкли.

    - Как следует.- повторила Сараби.

    = Здравствуйте, Ваше Высочество, принц Доран!- добавив в голос страданий повторили маленькие черти. Доран улыбнулся и кивнул им. Нала и Симба коротко улыбнулись и затихли.

    - Разве у вас нет уроков с септой и мейнстером?- спросил он. Дети подняли головы и переглянулись.

    - Септа говорит ерунду.- констатировала Нала.- А мейнстер говорит, что девичье дело слушать септу и учиться быть хорошей женой, а не лезть в науки. Но я его не виню, он мужчина.- девочка закатила глаза так, будто бы это все объясняло. Мдя... Похоже Каиса плохо влияла на своих детей. Очень плохо.

    - И что за ерунду сказала септа?- принц наклонился чуть вперед, складывая руки на столе.

    - Что дети бастарды от бастарды греховны вдвойне. Я спросила, в чем грех ребенка, который родился, и чьим решением это рождение не было. А септа ответила, что Боги проклинают бастардов в утробе.- девочка издала раздраженный фырк. Каиса сжала перо так сильно, что раздавила его в труху. Жирная чернильная капля сорвалась с него и плюхнулась на документ, сведя к нулю всю работу. Ни одна живая тварь не смела оскорблять ее детей без последствий.- Тогда я напомнила, что она живет в Дорне и служит правящей семье Дорна. А в Дорне бастарды - это дети Любви. А когда она начала причитать, сестрица Обара сказала, что она круглая дура и если она отказалась от...- тут она резко замолчала и покосилась на Каису,- мне такие слова произносить нельзя. Но Обара сказала, что не септе судить, потому что она сама себя от всего отрезала и теперь завидует.

    - Милая Сараби,- по-кошачьи вкрадчиво начал Доран,- отметьте в плане расходов ссылку нынешней и поиск новой септы. А когда та прибудет, займитесь лично ее проверкой на пригодность.- Каиса подняла на него глаза и заглянула во тьму. Доран Мартелл был зол. Но ни одна живая душа не могла этого заметить, если бы не вгляделась.

    - Разумеется, мой принц.- они обменялись кровожадными ухмылками и кивнули друг другу.- Милая, ты же не рассказала своему отцу об этом?

    - Естественно нет!- возмутилась Нала.- Мы с девочками пришли к выводу, что мертвая септа будет выглядеть не эстетично, а отец слишком порывист, чтобы сделать что-то приличное и разумное.- Симба угукнул Каисе в бок. Девушка усмехнулась и, покачав головой, вернулась к расчетам. Надо было все переделать. Перфекционизм - жестокая и бессердечная штука.

***

    К самым очевидным вещам чаще всего люди оказываются просто не готовы. Ни морально, ни физически.

    Ребенок Элларии и Оберина решил, что ночь это самое удобное и богоугодное время, чтобы начать вылезать из своей матери на этот свет. Ночью. Когда нормальные люди предпочитали спать, сопя в подушку.

    Каиса хотела спать. Она вымоталась и чувствовала себя просто отвратительно. Но нет. Сон отменился и на смену ему пришло оживление, свойственное началу процесса родов, когда все вокруг бегают, суетятся, таскаю и тазы с горячей водой и тряпки, а роженица мучается схватками, плачет и кричит.

    Каиса слишком молода и стара для этого дерьма одновременно. Она спала от силы четыре часа за последние два дня и отчаянно нуждалась в покое. Но вместо этого она крепко держала Элларию за руку, с трудом удерживая глаза открытыми. Помогали стальная хватка, впивающиеся в ладонь острые ногти и жуткие вопли.

    Что королева, что леди, что простая крестьянка. Все они кричат и страдают, пока рожают. Никто из них не в безопасности в этот момент. Королева Рейла умерла родами, мать Каисы умерла родами, принцесса Элия едва не умерла родами, Лианна Старк... Всех и не перечислишь. После короткого взгляда на эту удручающую статистику хотелось предохраняться всеми возможными способами, включая несуществующую в Вестеросе монтажную пену.

    В войнах не гибнет столько мужчин, сколько гибнет женщин в попытке родить этим мужчинам наследника.

    Наследник... Каисе импонировала Дорнийская система наследования. Не важно, мужчина ты или женщина, если родился первым, то тебе и достается вся ответственность за сохранение наследия своих предков. Жаль, что действует оно только в Дорне. Положа руку на сердце, если бы Серсее дали возможность быть наследницей отца и получить Утес, может быть она была бы гораздо добрее и приятнее, чем есть. И счастливее во сто крат. Они все были бы счастливее. Ну... Может быть не Тирион. Но, все карлики все равно что бастарды для своих отцов, а бастарды в Дорне гораздо счастливее, чем во всех остальных Семи Королевствах. Хотя, Каиса точно не знала про Север. Может быть там тоже с этим не все так мерзко. А может и нет.

    Кто его знает этот суровый северный колорит.

    Каиса моргнула, едва не роняя голову вниз, когда Эллария издала особенно громкий крик. Повитуха жестко сказала тужиться, так как осталось немного. Девушка повернулась голову в сторону ног и сглотнула, резко отворачиваясь. Потом, спустя несколько глубоких вздохов, все же смогла вернуть взгляд. Сначала на поднимающее над горизонтом солнце, потом на перекошенное и измученное лицо Элларии и только затем на ее ноги и выталкиваемого ребенка.

    Новорожденные некрасивые. У них красное ближе к фиолетовому сплющенное лицо с искривленными чертами, маленькие руки и ножки и все остальное. Каиса помнила новорожденного Тириона, искореженного больше остальных младенцев, помнила новорожденных Рейнис и Эйгона. Теперь к ним добавился ребенок Элларии.

    - Это девочка.- Повитуха взяла ее на руки и передала дальше, для манипуляций. Эллария обессиленно упала на подушки, тяжело дыша. Каиса потянулась за мокрой тряпкой, чтобы вытереть ей пот. Женщина благодарно улыбнулась, прикрывая глаза.

    Ребенка не положили Элларии на грудь. Маленькую сморщенную девочку, истошно вопящую и кряхтящую в пеленках всучили Каисе. Та перехватила ребенка поудобнее и слегка двинула руками, покачивая, издавая успокаивающее мурлыканье, мечтая, чтобы крики стихли. Каиса хотела спать.

    Она, оставаясь непоколебимой внешне, внутри скривилась и завыла, что спокойного сна ей теперь не видать еще долго. Младенцы орут. Они требуют внимания и заботы. Может быть чуть позже она обрела бы благостное настроение и посмотрела на ребенка с другой стороны. Девочка. Наверняка вырастет в красивую девушку по прошествии лет. Красивую, волевую и сильную. Всю в свою родню. Но в тот момент Каисе страшно хотелось спать. Если она не уснула бы в ближайшее время и не отоспалась, то на следующие сутки рисковала слечь с сильнейшим приступом головной боли.

    Крики ребенка нельзя унять. Дети кричат по тысяче причин. А обезболивающие никогда не давали Каисе облегчения. Теперь, благодаря Элларии и Оберину, она понимала почему. Невосприимчивость к ядам... Дар или проклятье?

    - Дай мне ее.- тихо попросила Эллария, протягивая руки. Каиса половила девочку ей на грудь. И дитя затихло. Успокоилось. Заткнулось.

    Каиса резко потрясла головой и потерла лицо. Плохие мысли. Очень плохие мысли.

    - Ты в порядке?- руки, поцарапанной и передавленной, коснулись ослабленные пальцы.

    - Я хочу спать. Но я не могу оставить тебя тут одну.- честно ответила она, не отводя глаз.

    - На тебе нет лица.

    - Не знала, что с меня успели снять кожу.- грубо и плоско пошутила Каиса, морщась. Эллария тихо хихикнула, после переводя взгляд обратно на ребенка.

    - Я думаю назвать ее Элия. Если Оберин согласится.

    Мысли замерли. Каиса посмотрела на сплющенное красное лицо, только теперь начиная отмечать. Маленький вздернутый носик с претензией на горбинку, круглые щеки, лицо как у новорожденной Рейнис. Эйрис сказал, едва увидев девочку, что она воняет Дорном. Каиса не знала, как Элия удержалась, чтобы его не ударить. Каиса тогда долго не могла смотреть в сторону короля, боясь, что глаза выдадут ее желание послать его к черту.

    На макушке у девочки были коротенькие и влажные темные вьющиеся волосы. Ройнарские кудри Элии Мартелл.

    Глаза запекло. Но Каиса удержала их внутри. Не при посторонних. Потом. Потом она позволит себе расплакаться, выть и жалеть себя. А сейчас она только улыбнулась и кивнула.

    - Хорошее имя. Думаю, принц Оберин оценит и согласится.- Эллария понимающе и с извинением улыбнулась. Девочка на ее руках завозилась, издавая недовольные звуки.- Я могу сходить и позвать его.

    - Будь любезна, моя леди.- Каиса стиснула зубы.

    - Я не леди. Хоть ты не издевайся надо мной подобно принцу.

    - Но это весело.- тепло протянула Эллария.- Не обижайся на него за это, ему просто доставляет удовольствие видеть, как ты реагируешь.

    - Да, я знаю, мне нужно быть умнее и рано или поздно он угомониться... Но, думаю, то же самое говорили про его стремление к женщинам и дракам. И что из этого вышло?

    - Возможно это рано или поздно еще не наступило.

    - И когда оно наступит? Во время имени его самого?- усталый, но искренний смех был ей ответом.- Ладно. Пойду и приведу принца. Пусть получит и свою минуту славы.

    - Слава мужчины в рождении ребенка.- саркастично протянула Эллария с нежностью глядя на дочь.

    - Как и слава полководца в победах его армии.- усмехнулась Каиса.- Кто-то делает грязную работу, а кто-то получает все лавры и поздравления. Что на поле битвы, что на родильном ложе смешиваются кровь, слезы, пот, проклятья, поздравления, жизнь и смерть. Но солдаты не судят своего командира, как женщины не судят своих мужей.- тут смех стал злее.- Не нам судить, но мы обсудим.

    - Возможно тебе стоит позвать нашего полководца внутрь.- Каиса поклонилась и вышла, прикрыв за собой дверь.

    - Где принц Оберин?- спросила она ближайшего стражника.

    - В солярии принца Дорана. Правящий принц вызвал его для решения какого-то вопроса.- Каиса вежливо, хоть и резковато поклонилась и направилась в указанном направлении на негнущихся ногах.

    Несколько раз она останавливалась и давала себе время отдышаться, и к тому времени, когда она все же добралась до солярия, Каиса была почти полностью спокойна. Слезы будут позже. Сейчас дело.

    - Мои принцы.- она вошла и поклонилась. Реверанс ее колени могли и не выдержать.- Мои поздравления. Принц Оберин, у вас дочь. Они с Элларией вас ждут.- названый расплылся в широкой улыбке и поднялся.

    - Не пойдешь со мной?

    - Если это возможно, я хотела бы пойти к себе. Свое посильное участие я оказала. Ваша очередь.

    - Опять на вы.. Ты в порядке?

    - Она хочет назвать ее Элия.- сказала Каиса, опускаясь на кресло с разрешения Дорана.- Для моего не выспавшегося мозга все это слишком. Я не против... Но это слишком сложно.- она откинула голову назад и прикрыла лицо ладонями.- Иди к ним. Тебя ждут.- она убрала ладони и улыбнулась.

    - Уверена?

    - Да. Элия Сэнд прекрасное имя. Тем более, я всегда смогу придумать ей прозвище.

***

    Головная боль в сопровождении с тошнотой приковали Каису к полу и емкости, куда она выплескивала из себя желчь. Лекарства она не принимала, зная об их бесполезности, оставляя себе в утешение только тишину и прохладу от пола. Люди ее покинули по ее же просьбе. Хотя просьбой то адское шипение было не назвать. Дверь была закрыта, осмелевшие и подросшие за месяцы котята выдворены в детскую. Дети были там же, вместе с Элларией и малышкой.

    Окна были завешены наглухо, не пропуская ни единого лучика проклятого света. Темнота и тишина. Все, о чем она могла мечтать. Руки тряслись, в горле горчило и тянуло, желудок бунтовал и дергался. Подниматься на ноги она даже и не планировала. Банально не удержалась бы.

    Она провела так весь день и лишь под вечер почувствовала облегчение.

    Поднявшись на четвереньки и убедившись, что боль и тошнота прошли, она добралась до окна и сдернула занавесь. Свежий воздух ударил в лицо, заставляя глубже дышать. Каиса прислушалась к себе. Желудок молчал.

    Умывшись и, с отвращением ощущая себя потной и грязной, быстро протерев тело простыню, она дошла до двери и открыла ее, прикрыв глаза на всякий случай. Тошнота не вернулась. Головная боль тоже.

    - Ванну.- хрипло просит она. Но получается не просьба, а скорее приказ. Слуга, оказавшийся поблизости комнаты в этот момент, вздрагивает, быстро кивает и интересуется, нужно ли что-то еще. Каиса ненадолго задумывается, а потом так же хрипло отвечает.- Воды. И, если не затруднит, сообщите моим детям, что я чувствую себя лучше?

    - Лекаря?

    - Нет, не надо. Спасибо.

    Она вернулась в комнату и опустилась на кровать, глубоко дыша и наслаждаясь отсутствием боли. Было только отупение после целого дня боли и тошноты. Нет ничего приятнее этой звенящей пустоты, обволакивающей и поглощающей. Каиса откинулась назад, не отказывая себе в том, чтобы с отвращением поморщиться от соприкосновения потной кожи, ткани одежды и простыни. Когда никого нет можно не бояться потерять лицо.

    "Будешь много хмуриться - появятся морщины. Благородным дамам они не идут."- голос тети Дженны заставляет улыбнуться. Пусть криво, зато искренне. Джейме от нее обычно доставалось за кривляние и все с тем же посылом. Ох уж эти чудовищные Морщины, которым пугают детей наравне с Белыми Ходоками.

    Слуги тихо уносят посудину, моют полы, готовят ванну. Каисе помогают подняться и отправиться мыться, пока меняется постель и готовится чистая одежда. Чувстве легкости заставляет девушку тепло улыбнуться и благодарно кивнуть порозовевшей служанке. Больше никакой стирки своими руками. Больше никакой самостоятельной смены белья. Не надо было больше следить, чтобы одежда была в целостности и не сильно мялась. Это все можно переложить на плечи прислуги. И расслабиться. Отпустить мелкие вещи и сосредоточиться на главном.

    Каисе больше не надо было выживать. Ей можно было начинать жить.

    Еще бы голова больше никогда не болела.

    Но это мелочи. Пусть болезненные, но мелочи.

    Как там было в той шутке? От больной головы есть лишь одно универсальное и действенное лекарство - топор палача.

    Но плаха не входила в плотное расписание Каисы, поэтому избавление от головной боли навеки она оставила на потом. Желательно навсегда. У нее очень плотный график. Лет до ста хватит дел по горло. Целое. Ей очень нравилась ее длинная и бледная шея. Ровная и нетронутая.

    Опускаясь в воду, Каиса испустила долгий блаженствующий стон. Внутри на место отупевшей пустоте приходило блаженство. И ставшее привычным расположение духа. Конечно, это не было настроем для сворачивания гор и прочего, но она начинала чувствовала себя достаточно сильной, чтобы прийти к детям. Идти работать с вычислениями и буквами у нее точно сил не было. Толку ноль, лишь голова снова болеть начнет.

    - Боль выпустила тебя из своих тисков, моя леди?

    Львы не визжат, это удел свиней, говорил отец. Но звук, который вырвался у Каисы, иначе чем визгом было не назвать. Она подскочила в воздух из ванной и едва не улетела головой на пол, поскользнувшись на мокром камне.

    Она повисла вниз головой, судорожно цепляясь за одежду Оберина, едва успевшему ее подхватить. Мужчина виновато смотрел на нее, крепко удерживая на месте, давая отдышаться и успокоиться. Каиса сделала несколько глубоких вдохов, выпрямилась, а потом, спустя столько времени впервые, ударила его по щеке. Комнату наполнил звук хлесткой пощечины.

    - Можете счесть это дерзостью, наглостью и хамством, но ваша привычка подкрадываться истрепала мне последние нервы, мой принц!- голос напоминал нечто среднее между рычанием и шипением.- Вам, по всей видимости, доставляет ни с чем несравнимое удовольствие играть с огнем и пытаться уклониться от кинжала, стремящегося к вашим ребрам, но с меня довольно!- Она ткнула его в центр груди, туда, где полы его кафтана расходились, обнажая мышцы под бронзовой кожей и слоем темных курчавых волос.- Я не хочу случайно убить вас, а потом умереть самой. Смерть из-за мужчины - жалкая смерть.

    - А смерть из-за женщины?- темная бровь взлетела к волосам. На лице напротив не было ярости или хотя бы злости. Легкое чувство вины и заинтересованность наклюнувшейся беседой. Каиса снова сделала серию вдохов и выдохов, пытаясь вернуть себе самообладание, отступила от принца и вернулась в ванную. Она еще не была настолько чистой, чтобы надевать одежду. Тем более, чего принц там не видел, а Каиса ему не показывала?

    - А тут мнения, несомненно, разойдутся. Но это и в первом случае так. Смерть из-за любимого человека признают романтичной и доблестной... Юные и наивные люди. А те, кто постарше склонны видеть в подобном дурость и эгоизм. Смерть ради долга... О, ее признают достойной. Но лишь в том случае, если этот долг одобряется. Если же нет... Смотрите пункт про дурость, что был выше. Люди вообще склонны обесценивать чужие смерти. Или возводить их в Абсолют, превращая в знамя или затаскивая до пошлости. Но, уж извините за прямоту, но умереть из-за того, что мужчина сам напросился на мой нож... Ну уж нет, увольте, откажусь.- Она откинулась на бортик и сползла чуть ниже.- Я не задела вас ногтями?

    - Нет, мне удивительно повезло.- со смешком ответил Оберин, чем-то шурша. Сараби отказалась открывать глаза и поворачиваться.- Но еще немного и вы, моя леди, несомненно, выцарапали бы мне глаза.

    - Тогда нам всем, несомненно, повезло, что я этого не сделала. Мне нравятся ваши глаза.

    - Правда?

    - О, да. Они темны как ночь и так же совершенно бесстыдны.

    - Как и я.

    - Как и вы.

    - Ты.

    - Я не в настроении для "ты".- шуршание за спиной прекратилось, а потом Оберин подошел ближе и подтолкнул Каису в спину, побуждая двинуться вперед. Естественно для того, чтобы забраться на освободившееся место позади нее и вытянуть свои длинные мускулистые ноги. Каиса закатила глаза и ущипнула его на бедро, вызывая подергивание и короткий смешок. Оберин притянул ее обратно, давая откинуться себе на грудь. Каиса лишь раздраженно цыкнула, когда тот игриво провел рукой по ее телу.- Я весь день провела лежа на полу разрываясь между желанием, извините за выражение, сдохнуть и опорожнением желудка от желчи. Я потная, грязная и уставшая. Волосы похожи на птичье гнездо, а рот я не успела даже прополоскать. Если я возбуждаю вас в таком виде, то вы либо извращенец, либо слишком небрезгливы для собственного блага.

    - Значит никаких примирительных поцелуев, чтобы у меня не болела щека?

    - Мне страшно представить, как вас лечит мейнстер после всех ваших дуэлей, с таким подходом.- Смех Оберина заставил дрожать его грудь, а вместе с ним и Каису.

    - Я рад, что ты расцветаешь в своей язвительности. Дорнийский воздух хорошо влияет на замерзших северных дам.

    - Хорошее удобрение делает почвы плодородными. На плодородных почвах легко цвести. Но попробуй это сделать посреди вечной мерзлоты, пробиваясь сквозь лед и камень.

    - Вы впечатлены северными цветами? А что до мужчин?

    - Вы напрашиваетесь на комплименты, мой принц?- усмехается Каиса.- Тогда сегодня на вашей улице праздник. Ибо я люблю красоту дорнийских мужчин именно благодаря Мартеллам. И немножечко Дейнам, но, согласитесь, не вдыхать на сира Эртура было кощунством.- Оберин фыркнул. У него вообще это дело выходило прекрасно. Он мог выдать поразительный диапазон эмоций одним простым выталкиванием воздуха сквозь носовые пазухи. Во всем вина дорнийского носа. Очень красивого и выдающегося. Каисе он нравился.- А что до северных цветов? Пожалуй так. То только не синими розами. Ненавижу эти цветы.

    - Невинные цветы.

    - Я же говорила, что люди любят все опошлять? Я человек, как бы мне не вбивали с самого детства мысль, что я львица.- Оберин положил голову ей на макушку, потом фыркнул и, отодвинувшись, за чем-то потянулся.

    Шнурок, удерживавший волосы в сальном пучке, сдернули, заставив бледное золото, пусть и потускневшее рассыпаться по плечам, спине и груди. Цепкие мозолистые пальцы прошлись по коже головы в скребущем массирующем движении, вырывая стон. Блаженство заволокло взор...

    - Как просто угодить женщине.

    - Ну, кому как не вам, мой принц, знать толк в женском удовольствии.- он усмехнулся за ее спиной и продолжил взмыливать пену на волосах, проскребывая по коже кончиками ногтей. Каиса отдалась его воле с легкостью и спокойствием. Оберин знал и умел принимать слово нет. Когда оно исходило от женщины.

    Повисло уютное молчание в окружении плеска воды и приятного звука лопающихся пузырьков. Оберин молча мыл ей голову, Сараби почти расплывалась, как масло на палящем солнце. Было донельзя приятно. Так же в молчании принц помог ей промыть волосы водой и смазать их чем-то приятно пахнущим. От помощи в соскребании противной пленки между лопатками девушка тоже не стала отказываться. Она же не дура корчить недовольную мину и что-то доказывать, когда оно совсем не к месту.

    - Не поможете ли раненному в неравном бою принцу?- с теплым весельем спросил у нее мужчина, передавая Каисе мыльную тряпку.

    - Давайте уж тогда сразу и то, чем вы мыли мне голову. И давайте уж тогда меняться местами.- принц улыбнулся. Они быстро переместились и уже он откинулся головой ей на грудь, позволяя проводить пальцами в его волосах. Больше перца, чем соли. У его брата было наоборот. Возраст, как никак.

    Под ее руками Оберин почти что мурлыкал. Мыть кому-то голову Каиса умела так же хорошо, как и соответствующая прислуга, если не лучше. Когда Тирион был маленьким, Каиса мало доверяла заботу о нем прислуге. Те явно стремились угождать отцу. А тот не был добр к маленькому львенку. Поэтому многое она делала для него сама. Как мать, нежели как сестра. Наверное, тогда это и определило всю дальнейшую жизнь Каисы.

    Каиса искренне, вспоминая брата. Она его разве что, только грудью не кормила. Было преуменьшением говорить, что она его любила. И будет любить. Даже если она его больше никогда не увидит.

    - Ты вспоминаешь что-то хорошее и вместе с тем печалящее?- Оберин приоткрыл один глаз, заерзав, чтобы устроиться поудобнее.

    - Моего брата.

    - Которого?

    - Младшего. Но теперь и о старшем подумала.- улыбка сошла с губ. В груди стало слегка тесно и прохладно. Больше не радовали вода, ощущение чистоты и свежесть.

    - И стало грустнее?

    - Да.

    - Не думаю, что я говорил это раньше, но...- Оберин выпрямился и повернулся к ней лицом.- я испытываю восхищение перед твоим мужеством.

    - Серьезно?- девушка потеряла контроль над своим лицом. Брови скакнули вверх, а челюсть вниз. Наверное, она представляла собой донельзя придурковатое и забавное зрелище. Но Оберин не смеялся.

    - Ты оставила тех, кого ты любила из родных по крови, чтобы стать матерью чужим тебе детям и отвести этих детей на тысячи мил на Юг, не имея ничего, даже гарантий, что тебя выслушают. Без поддержки, союзников или просто осведомленных. И не смей говорить, что другие поступили бы так же. Ни одна известная мне девушка благородного происхождения и пятнадцати лет отроду не бросит все богатство, что у нее есть ради неясных и мрачных перспектив. Не важно, что ты думала, но, если бы ты отошла в сторону тебя мало бы кто осудил.

    - Я бы себя осудила. И этого было бы достаточно.- Каиса откинулась назад и запустила руку в волосы.- Я заплатила цену, но несоизмеримо меньшую. Да, я больше никогда, скорее всего, не увижу своих братьев. Но я могу узнать, как у них идут дела из шпионской сводки твоего брата. Для моих братьев я мертва. Но я мертва святой девушкой, верной своему долгу, милой и нежной сестрой. А не той циничной тварью, которой я являюсь. И я спасла хоть кого-то. Я предотвратила две смерти. Это уже больше, чем можно было ожидать от меня за всю мою жизнь. Тем более... Кто-то должен быть верен, даже когда все уже горит.

    - Я очень надеюсь, что пиромания не передается по наследству.- притворно тяжело вздохнул Оберин, переводя тему. Каиса была искренне ему за это благодарна.- Мне нравится Солнечное Копье.

    - Я тоже надеюсь, что это не передается. Хотя, с другой стороны, говорят, что Боги подбрасывают монетку для определения, будет ли безумен тот или иной Таргариен... И вместе с этим... Главное их контролировать и направлять безумие в нужное русло. Если оно, не дай Семеро, проявится.

    - Если...

    - Да. Если.- она усмехнулась.- Хорошее слово.

***

    Оберин, развалившись на подушках, сквозь ресницы наблюдает за тем, как Каиса вертится у зеркала, с очаровательным ворчанием, пытаясь подобрать одежду и украшения. Оранжевые складки разглаживаются по нескольку раз, сверху опускается желтый платок. Украшения - теперь золотые, а не железные, с маленькими зелеными камнями в цвет глаз, - поправляются в порыве перфекционизма. Ожерелье в виде змеи с зелеными глазами ложится в ямку ключиц острой мордой, браслеты на руках звенят, а каффы делают ее аккуратные ушки острыми.

    Оберин наслаждается представлением, хваля себя за предусмотрительность. Он добрался до ее гардероба раньше, чем она сама и заказал портным одежду, которая по его мнению ей шла. И не прогадал.

    Каиса явно предпочла бы что-то максимально целомудренное и закрытое, в чем гарантированно бы сварилась. И спровоцировала пересуды с лишними вопросами. А так... Разговоры были только про то, что у второго и любимого принца объявилось прибавление в семье и увеличение поголовья постоянных любовниц. И слухи про пополнение шли самые добросердечные. Доран строго следил за тем, чтобы Копье не покинуло ни одно злое слово.

    Когда Сараби Хилл заслужит благосклонность Дорна, можно будет быть уверенными в том, что ни один чужак не узнает о ней ровным счетом ничего кроме одобренных слухов.

    Каиса повернулась боком и Оберин проследил наметившиеся изгибы тела. Да, девушка была худая, но и это можно было исправить. Хорошая еда, покой и тренировки дадут то, что нужно. Мясо на костях нарастет, а активность не даст ему повиснуть мертвым грузом или заплыть жиром.

    Особенно довольно он проследил за наметившимся бугорком внизу ее живота. Слуги доложили, да и сам Оберин отметил, что лунная кровь у нее не пришла в срок. Заметила ли беременность сама Каиса и решила молчать, пока не пройдет самое опасное для плода время, или просто в силу юности и неопытности не увидела изменений, сказать было сложно. Но Оберина устраивали оба варианта.

    Он усмехнулся, качая головой и веселясь над извернувшейся судьбой. Все почти так, как и должно быть. Ее невинность в его руках, ее первый ребенок в утробе от него, она его женщина, пусть он и не может назвать ее своей женой. Что бы кто ни говорил, а брачный союз между пусть вторым, но принцем и никому неизвестной девушкой-бастардом из Западных Земель или даже из родного Дорна... Мезальянс, повод для пересудов и излишне пристального внимания. Тем более... Судя по оговоркам Каиса не хотела связываться с браком.

    В ворчании проскальзывало что-то про зависимость, покорность и по горло. Но также среди аргументов приводилось то, что Оберин ее банально измотает. Не те аппетиты у девушки восемнадцати лет по сравнению с мужчиной двадцати восьми. Сравнивать сложно. Так что Оберин ее подход вполне понимал. Тем более, что с Элларией Каиса уживалась просто блестяще, коротко отметив, что всегда хотела нормальную старшую сестру, с которой можно делиться.

    Она часто разговаривала именно ворчанием. Не громким и вряд ли особо осознанным. Просто уставшие мысли вслух. Доран говорил, что это может быть из-за долгого молчания. Теперь молчать было не надо, но говорить о проблемах в слух Каиса явно приучена не была. Поэтому Оберин ее тормошил. Да, она была против того, чтобы он называл ее леди, забавно вспыхивая на короткий момент и выдавая хоть какую-то эмоцию на обычно бесстрастном лице, была против подкрадывания со спины и внезапных появлений. Но он уже видел, что она становится спокойнее к этим вещам.

    - Я нормально выгляжу?- Каиса повернулась к нему, с сомнением проводя ладонями по ткани. Сквозь нее просвечивала молочная кожа. Оберин томно усмехнулся, заставляя девушку слегка порозоветь, и кивнул.

    - Нормально не то слово. Ты выглядишь прекрасно.

    - Льстец.

    - Какое жестокое и беспочвенное обвинение, моя леди! Я оскоблен до глубины души!- театрально приложил ладонь ко лбу Оберин. Каиса только коротко рассмеялась и покачала головой.- И я абсолютно серьезен. Ты похожа на самый сладкий мираж посреди пустыни. Оазис в палящей жаре.

    - Обман зрения и измученного мозга.- фыркнула девушка, но слегка зарделась. Оберин покачал головой. Слишком цинична для своего удовольствия и комфорта. Что Тайвин Ланнистер делал со своими детьми, что его самая приятная дочь была редкостной язвой и циником в свои скромные годы?

    Если дать этому цвести, то Каиса сможет с возрастом составить конкуренцию Оленне Тирелл своим острым языком и проницательностью.

    Каиса могла наговаривать на себя сколько угодно, но Семеро не поскупились для второй дочери Ланнистера ни на ум, ни на красоту, ни на силу. Не физическую, но духовную. И Оберин поклялся проследить, чтобы девушка, к которой его сестра прониклась любовью, уважением и доверием выросла в женщину, которая не будет пытаться скрыть собственные достоинства, а будет нести их со всевозможной гордостью.

    Каиса наклонилась, затягивая ремешки сандалий и поправляя браслеты на ноге. Оберин поднялся со своего места и, подойдя ближе, предложил разогнувшейся девушку локоть. Та лишь покачала головой, но предложенную руку взяла, позволяя себя вести.

    Внешняя покорность с мятежным нутром, спрятанные гнев, радость и слезы под маской спокойствия. Страсть под коркой льда. Но жар солнца растопит лед, а песок сдерет напускное, обнажив белые-белые кости. И уже эти кости скажут, кто была Каиса Ланнистер.

    Но пока Оберин улыбается и ведет ее в детскую. Дети были ей очарованы, как и она ими. Пусть нянчится и воспитывает, привязываясь к семье Мартелл крепче. Она их. Пусть не по имени, крови и браку, но по духу она будет их.

    Не только драконы и львы любили и хранили сокровища.

***

    Когда Каиса это замечает, она сперва отказывается верить. Отрицание мощная вещь, но даже оно не может противостоять ударам фактов. Лунная кровь не пришла, живот уплотнился и начал увеличиваться в размерах, ее грудь стала наливаться и ныть, а она сама набрала немного веса. Тошноту больше невозможно было списывать на мигрень.

    Каиса была беременна. Беременна в средневековом Вестеросе, антисанитарии и превосходстве религиозного мышления над наукой.

    Ее мать умерла родами, королева Рейла умерла родами, Лианна черти ее дети Старк умерла родами, принцесса Элия едва не умерла родами... В голове раздаются крики Элларии, крики Элии, фантомные и полузабытые крики матери, прервавшиеся резкой и мертвой тишиной. Неверующие крики отца, мольбы... Плач новорожденного, крик ненависти, сменившийся тяжелым молчанием.

    Каиса беспомощно осела на свою кровать, сжимая руками ткань юбки. Мир остановился, замер, а потом начал падать ей на голову.

    Лунный чай был так же бесполезен, как и обезболивающие, они не предпринимали ничего, чтобы предохраняться. Она была в чертовом средневековье с отсутствием хоть сколько-нибудь приемлемой медицины!!! Ее бедра хоть и выросли по сравнению с ее пятнадцатью, но все еще оставались достаточно узкими. В ее семье была история со смертью родами. Она засунула свою тупую златовласую голову в петлю с радостью и подбадриванием, не думая о последствиях.

    Чем она думала?!!

    Живот начало крутить от нервов, глаза заволокло слезами. Каиса поднялась с кровати и подошла к зеркалу, вцепившись в раму, мрачно смотря на саму себя.

    - Идиотка!- Каиса вздрогнула. Говорила она, но интонации, манера речи... Из зеркала на Каису смотрел ее недовольный отец. Разочарованный, полный отвращения и горечи из-за ее недальновидности.- Нет, нет, нет... Мне все равно. Все равно! Это ребенок, это просто ребенок...- она постаралась дышать, пыталась изгнать образ Тайвина Ланнистера. Вторая дочь, удобная разменная монета, пешка на доске. Вдох, выдох. Она знала это всегда, так почему это должно ее ранить? Найди свою слабость, возведи в Абсолют, сделай доспехи. Мир никогда не забудет кто ты, сколько не прячься. Сделай это гордостью и щитом.- Это просто ребенок, которого я рожу. Достаточно просто сделать все, чтобы я смогла безопасно его родить. Взять под свой контроль, убедиться, что все будет идеально... Эллария тоже родила, у нее тоже не очень широкие бедра. Но она родила. Она смогла, я смогу. Рейла была болезненной, она была в панике, она была преследуема, Лианна Старк была слишком юна. Мне нужно быть спокойной и готовой.- разочарованный Тайвин в зеркале сменился довольно усмехающимся и одобряющим.

    Каисе нужно было перестать страдать дуростью. Она была похожа на мать, а не на отца, значит никакой причины для отражения Тайвина не было. Разочаровывать отца... А почему бы и нет? Почему бы и нет? Ее жизнь больше от него не зависит, она не маленькая девочка. Она может делать то, что хочет.

    Каиса Ланнистер сгорела в пожаре в Твердыне Мейегора. Сараби Хилл уже родила двойню. Нет причин для паники. Нет причин для слез и нервов. Она справится. Она сделает все, что от нее зависит и немного больше.

    Сараби Хилл посмотрела в зеркало и нежно улыбнулась, кладя ладонь на свой живот. Ребенок. Ее ребенок. Плоть ее плоти, кровь ее крови. Ее и Оберина. Ее чудесная девочка. Маленькая и милая, с чертами Мартеллов и Ланнистеров.

    Семья... Она потеряла одну, но обрела другую. И эта семья будет шириться. С ее помощью тоже.

    А пока никаких нервов, больше фруктов, овощей и мяса, отдых, прогулки, зарядки и растяжка. Ничего травмоопасного, ничего стрессового. Нужно было начать готовить почву, для принятия ее солнышками ее львенка.

***

    Каиса посадила Арианну рядом с собой и придвинула ей лист пергамента и чернила. Девочка с непониманием моргнула и посмотрела своими огромными карими глазами прямо на нее.

    - Зачем?

    - Ты старший ребенок своего отца, милая. Он правящий принц Дорна, наследование идет по линии старших детей независимо от пола. Следовательно, стать следующим правителем уготовано тебе.

    - Мама говорит, что править будет Квентин.- ответила Арианна.- Он мальчик. Наследуют мальчики.

    Каиса несколько раз моргнула, потом прикрыла глаза и выдохнула сквозь сжатые зубы. Мелларио... Ну, Седьмое ж Пекло! Потерев висок, она подумала о том, знал ли об этом Доран. Если не знал, то это плохо, но если он знал, то это и того хуже. Пока что Арианна мала, но пройдет не более пяти лет и она станет подростком. Гордым подростком с амбициями и гиперболизацией всего и вся. И не дай Старуха, она решит, что ее все это время задвигали на второй план и лишали возможности править, предпочитая ей младшего брата.

    Странно только, что Мелларио все еще сохраняла непонимание дорнийских порядков, спустя столько лет брака. Впрочем... Сараби мысленно пометила себе завести разговор с Оберином и Дораном, она похоже все больше тяготела к возвращению в Норвос. Изначально любезная женщина, Мелларио все больше язвила и показывала неодобрение в сторону Каисы. Ей не нравилось внимание, проявляемое к ней Дораном, и то, как легко двое ее детей переметнулись под бок Сараби Хилл.

    Арианна чуть меньше, а вот Квентин. Он словно приклеился к Нале и Симбе, как и Сарелла, и вместе с ними проводил с Сараби время в детской, играя и слушая истории, которые она рассказывала еще Тириону, когда он был маленьким. Но особо крупные гвозди в крышку гроба терпения Мелларио забивало то, что Квентин недавно пришел спать после кошмара к Каисе под бок.

    - Твоя мама рассказала ситуацию для большей части Вестероса и Эссоса. Но Дорн это особое место, Арианна. Здесь наследует старший ребенок, независимо от того, мальчик он или девочка. Твоя бабушка была правящей принцессой Дорна, а ее муж принцем-консортом. Все важные и ответственные решения принимала она сама.

    - Разве мама может ошибаться?

    - Все ошибаются, Арианна. Ошибки делают нас живыми людьми. Не ошибается только тот, кто ничего не делает или мертвый.- девочка немного подумала, а потом серьезно кивнула.- Поэтому, да, твоя мама может ошибаться. Как и всякий человек.

    - А как понять, ошибается ли кто-то?

    - Проверить. Спросить кого-то другого. Искать истину и не верить на слово. Ты научишься этому, когда подрастешь.

    - То есть пока я ребенок, я должна верить на слово?

    - Можно сказать и так. Но ты можешь выбирать, во чье слово верить.

    - Если мама не права... Значит мне нужно учиться править?

    - Да.

    - Но ты не умеешь править.

    - Да. Но я умею считать. В основе любого правления лежат цифры. И править учатся не сразу с чего-то большого. Это как рост дерева. Сначала семечко, потом росток, потом саженец, а уже потом, спустя много лет труда, дерево. Ты не сразу будешь править страной, и не сразу учиться у своего отца. Сначала ты будешь учиться у кого-то другого и править чем-то более скромным.

    - Например?

    - Многие леди из тех краев, откуда я родом, всю свою жизнь готовятся управлять поместьем собственного мужа. И учатся они на своем.- И пусть это даже не половина того, чему учат мужчин, это было неплохое начало.

    - Значит я буду учиться управлять Солнечным Копьем, а потом и Дорном?

    - Да.

    - И что для этого нужно?

    - Терпение, ум и спокойствие. Но начнем с простого. Я научу тебя пользоваться счетами.

    - Это поможет?

    - О, да. Это знатно поможет.

***

    Каиса и Эллария сидели рядом, наблюдая за детьми. Малютка Элия спала рядом с ними в колыбели, ласково покачиваемой матерью.

    Каиса медленно поедала апельсины. Большая чаша с ними неуклонно пустела, подвергающаяся нападениям со стороны девушки, которая в свою очередь теряла треть своих плодов в руках Налы. Девочка очень сильно полюбила апельсины, пачкаясь в липком оранжевом соке.

    Каиса смотрела на ее макушку, с пробивающимися сквозь краску белесыми волосами и чувствовала, что с этим надо что-то делать. Вечно красить волосы было не вариантом. Каисе нравились густые белые локоны ее дочери и ей не хотелось их испортить.

    Если бы она могла подвести всех к тому, что ее дочери нравятся белые волосы...

    Неожиданная мысль заставила Каису выпрямиться и слегка усмехнуться. Немного сырая идея, но она заслуживала рассмотрения.

    - Ты что-то задумала.

    - О чем ты?- невинно уточнила Каиса у Элларии, мягко смотрящей на нее сквозь ресницы.

    - Ты что-то задумала. Но что?- она наклонилась ближе.- Ты так пристально смотришь Нале на макушку, что та скоро воспламенится.

    - Думаю о торговле с Эссосом.- Эллария пару раз моргнула, посмотрела на начинавшую белеть макушку, а потом резко рассмеялась.

    - Ох уж эта торговля с Эссосом. Особенно с Тирошем. Их краски широко известны.

    - Как и скупость тех, кто их носит.- со смешком вернула Каиса.- Думаю, Нала заинтересуется этим. Может быть оранжевый, как ее любимые фрукты... Я обсужу это с Оберином.- она посмотрела на украшение на ее груди, подаренное Оберином. Знак Дома Мартелл. У Элларии был точно такое же, и они вместе демонстративно носили их, чтобы показывать принадлежность.- Или ярко-красный. Как солнце Нимерии.

    - Красное солнце и золотое копье. Ваши волосы будут прекрасно сочетаться.- Эллария коснулась рукой пряди волос Каисы.- Оберин точно оценит.

    - Будем надеяться, что это так.

***

    Глупо было предполагать, что Нала и Симба хорошо воспримут новость о том, что их мать беременна. Симба в меньшей степени, но Нала... Солнечное Копье дрогнуло под натиском детской истерики. Весь гнев ребенка обратился, слава Богам, не на Каису, но на Оберина. Вспыльчивость Нала унаследовала точно от своей дорнийской родни, превратившись в почти полную копию второго принца, не оставив слугам ни капли сомнения в том, его ли она дочь.

    Кинутое руками ее малолетней дочери блюдо едва не оставило Оберина без глаза.

    Некоторые пожилые слуги, знавшие Оберина ребенком, с умилением подтверждали, что девочка пошла в отца. Радовало ли это Каису? Черта с два. Но, с другой стороны, злиться она на это тоже не могла. Взрыв Налы с рвением компенсировал Симба, приклеившийся к ней намертво. И рычавший на всех, кого считал посторонними, при приближении.

    С точки зрения ее детей, Каиса была невинна. А вот всякие крутящиеся вокруг нее мужики...

    Обара и остальные Змейки только поржали над трудностями своего отца, отдавая младшим должное за их старания, чем вызвали потом жалоб Оберина, раненного в самое сердце. Даже Сарелла отвернулась от него и примкнула к Нале. Квентин принял разумное решение и просто отошел в сторону, наблюдая за тем, чем все кончится. Арианна была занята своими уроками и на распри внимания обращала мало. Но мысль о том, что ее новая тетя, возведенная девочкой на пьедестал, станет недоступной в плане продолжения обучения на поздних сроках и сразу после рождения ребенка не прибавили ей веселья.

    Каиса просто смотрела на это со всем возможным спокойствием, ела свою сбалансированную еду и ожидала пика конфликта, после которого все пойдет на спад. Нала не могла злиться вечно.

    Ждать его долго не пришлось.

    Поняв, что истерикой она ничего не добьется, Нала попыталась сбежать в качестве протеста. И брата с собой утащить. И, надо сказать, достаточно успешно. Поймали их уже в Теневом Городе.

    Внешне хладнокровная Каиса молча цедила чай, глядя на своих детей с разочарованием, внутренне вопя от ужаса и зная, что где-то на ее голове проклюнулась новая седая прядь. Под ее взглядом дети стыдливо мялись и извинялись перед стражей, слугами, принцами и их кузенами. Каиса не теплела ни на градус, и воздух вокруг нее казался трескучим от мороза.

    - Я разочарована.- Каиса потерла ноющий висок, не собираясь показывать насколько сильно ее напугало и ранило поведение детей. Не перед всеми. Потом, лично, они получат сомнительное удовольствие наблюдать ее слезы. Сейчас нет.

    - Мама...

    - Не начинай.- жестко отрезала Каиса. Нижняя губа ее дочери задрожала, по лицу сына уже катились слезы.- Что вы хотели и кому доказать? Что ты хотела сделать? Сбежать ночью в пустыню? Тебе не кажется, что ты уже слишком взрослая для таких глупостей?

    - О, ну раз нас так скоро решили заменить, то наша пропажа не должна была стать проблемой!- зло выкрикнула Нала. Каиса поморщилась и потерла висок сильнее. Ее скрутит мигрень. Не в этот день, но в следующий точно.

    - Ночью в пустыне холодно и бродят дикие звери. А хуже того люди. Ты действительно думаешь, что кто-то был бы рад или безразличен к этому? Ты можешь иметь темперамент своего отца, но у меня всегда была надежда на то, что у тебя хотя бы мозг твоего дяди.- не сдержавшись выплюнула Каиса. Детский плач стал ей ответом. Каиса поднялась со своего места, выпрямилась и посмотрела на своих детей сверху вниз.- Вы наказаны. Оба. Никаких игр и сладостей. Никаких прогулок. Вы будете сидеть в своей комнате одни. Никаких друзей и никаких кошек.

    - Нет!

    - Да. Я все сказала. К концу вашего нахождения там я хочу увидеть решенные уроки. У каждого свои собственные. Если их не будет, наказание продлится. Вы поставили на уши все Солнечное Копье. Прислугу, охрану и свою семью. Я не буду наказывать тебя физически, но ты должна понимать границы, Нала. Симба, ты должен перестать идти на поводу сестры. И научиться думать своей головой.

    - Это жестоко!

    - Жестоко было бы, если бы я расселила вас на разные концы Копья. И жестокость не волновала вас, когда вы заставляли переживать свою беременную мать. Я все сказала.

    Чуть позже, лежа в постели с мокрой тряпкой на голове, Каиса жалела о том, что она сказала и каким тоном. У нее была отвратительная привычка, когда она была зла, бить по самому больному. Она была так же вспыльчива, как и Оберин, но скрывала это многим лучше.

    - Это было... Решительно и сурово.- протянула Эллария, глядя ее по макушке.- Но необходимо.- ее голос был нежным.- Ты хорошо справилась.

    - Если бы я справилась хорошо, они не сбежали бы вовсе.

    - Они дети. Они могут делать глупости. Потому что это свойственно. Ты не можешь знать все, что придет им в голову. А у девочки действительно темперамент Оберина. Я люблю его за него, но...

    - Иногда ты ночью смотришь на него и думаешь, не задушить ли его подушкой?- болезненно рассмеялась Каиса.

    - Да. Он бывает совершенно невыносим. Думаю, он найдет слова, чтобы объяснить все им обоим.

    - Надеюсь на это. Я просто не смогу.

    - Ты хорошо держишься. Но, возможно, тебе не стоит этого делать. Дорн это место в себе. Здесь можно и нужно показывать то, что на душе. Это не место для ханжей.

    - Не знаю, что хуже, сказать что я ханжа или отрицать это.- Каиса поморщилась.- Это не... Это не просто. Показывать что-то. Так не принято там, откуда я родом. Нельзя просто брать и показывать то, что у тебя на душе. Это слишком...

    - Опасно?

    - Я жила в Утесе Кастерли со своей сестрой до двенадцати лет. Я жила в Красном Замке с двенадцати до пятнадцати лет, будучи фрейлиной принцессы. Нельзя показывать, что что-то тебя волнует, пугает, злит, веселит, радует. Нельзя подставляться. Нельзя показывать слабость. Иначе тебя сожрут. Живьем, по кусочкам. Я выжила там. Я дошла до Дорна сохранив свою тайну. Все свои тайны. Когда тебя учит жить Игра Престолов - это не так просто...

    - Отбросить?

    - Да.- Каиса поморщилась.- Это не так просто, Седьмое Пекло. Я вижу, как Оберин выводит меня из себя, чтобы я стала более открытой, но это не так работает! Это моя натура.- Эллария отняла тряпку с ее лба, смочила в воде и положила обратно.- Это нельзя исправить, потому что нечего исправлять.

    - Не стоит отбрасывать. Просто... Может быть ты попробуешь показывать это не только в комнатах? Не при всех подряд, но при достаточно проверенных людях.

    - Я подумаю над этим, когда сам процесс не будет приносить мне страданий.

    Эллария улыбнулась и покачала головой, снова меняя тряпку.

    - Спать будешь одна?

    - Не знаю.

    - Не хочется оставлять тебя одну. Предпочту, чтобы рядом с тобой кто-то был.

    - Элия.- веско заметила Каиса.

    - Ну, может не я. Но Оберин с тобой может поспать.

    - Поспать?

    - О, не притворяйся, он понимает слово нет.- отмахнулась женщина.- Но я хоть спокойна буду, если тебя ночью скрутит.

    - Просто на пол лягу и все.

    - Спину продует. Тут сквозит, так что не стоит больше необходимого на полу валяться.- проворчала Эллария.- Ты и так здоровьем не пышешь, беременность к тому же. Не надо на полу валяться. Оберин с тобой побудет.

    - А ты?

    - А я посплю с детьми. Сарелла явно расстроена, так что попросится спать с кем-то. Элия будет со мной. Потом просто в какую-то ночь она у тебя побудет и все.

    - Договорились.- Каиса улыбнулась. А потом, немного подумав, сделала это шире, обнажая зубы. Надо же с чего-то начинать, правильно?

***

    Каиса, прикрыв глаза, слушала, как дети под присмотром мастера над оружием и Оберина учатся держать тренировочные мечи. Смотреть не было смысла, Каиса все равно мало бы что рассмотрела кроме цветных пятен, а если бы и сумела, смысла для нее в этом не было.

    - Мама!- призыв заставил ее открыть глаза и посмотреть с балкона вниз. Маленькое пятнышко, ярко-ярко красное из-за недавно покрашенных волос, возбужденно мельтешило. Наверное, Нала пыталась показать ей свой меч. Каиса на мгновение прищурилась, подтвердив себе очертания меча, кивая девочке.

    - Продолжай заниматься, Солнышко!- услышав довольный детский смех, Каиса откинулась обратно и прикрыла глаза. На коленях лежала книга, но девушке нужен был перерыв, чтобы глаза отдохнули.

    Чуть в отдалении был звук сталкивающихся тренировочных копий. Обара с кем-то тренировалась.

    Каиса открыла глаза, потянулась и посмотрела на спящую в кроватке под навесом Элию.

    - Когда-нибудь, малышка, ты научишься владеть копьем так же, как и твоя самая старшая сестра.

    - Уже пророчишь моей дочери воинскую славу?- со смешком спросила вернувшаяся и услышавшая пророчество Эллария.

    - Ну, с таким-то отцом.- протянула Каиса, улыбаясь шире обычного.- Я удивлюсь, если каждая следующая его дочь не будет пытаться переплюнуть предыдущую и урвать себе кусочек отцовской седины.

    - Как твои?- Эллария аккуратно тянется и касается пальцами волос Каисы. Видимо, той самой седой пряди, несколько разросшейся за последнее время.

    - Да. Думаю так.

    - Ну, возможно, это научит его соизмерять собственные силы и не пытаться откусить больше, чем он может проглотить?

    - Я бы не надеялась.- Сараби закатила глаза,- Ты лучше меня знаешь, какой у него рот. И аппетит.- она демонстративно щелкает языком. Эллария давится смехом, чтобы не разбудить малышку. Они обменялись ухмылками.

    - Да, опыта с его голодом у меня больше. Но ты научишься. Это дается с опытом.

    - Кормить голодающих? Это не опыт, это милость и щедрость. И душевная доброта.- Эллария спрятала лицо в ладонях, дрожа от смеха.

    - Позволь мне быть рядом в тот момент, когда ты выскажешь ему это в лицо.

    - Тебе не нужно мое разрешение, чтобы смотреть, как его челюсть стремится к земле. И когда он замолкает.

    - О, думаю ты уже оценила, как он любит звук собственного голоса.- они обе закатили глаза. Оберин чертовски любил звук собственного голоса. Временами слишком, но в то же время...

    - Он молчит только тогда, когда у него занят рот. Но я не могу винить его за любовь к собственному голосу. У него красивый голос.- Каиса прикрыла глаза и мечтательно вздохнула. Эллария только покачала головой, весело улыбаясь.

    - Если ты ему это скажешь, то он не смолкнет никогда.

    - Может быть это и хорошо.- Каиса постучала пальцами по переплету книги.- Ведь если говорит Оберин, то его словами воспринимают его словами. На них обращают внимания, они имеют вес. Весь фокус в том, чьи на самом деле эти слова. И что они в себе несут...- стук становится ритмичным, Каиса резко остановилась и злобно, но тихо стукнула последний раз, словно забивая гвоздь. Когда у нее было время подумать, "Дожди в Кастамере" стали казаться еще более крамольной песней, чем раньше. Ода провалу ее отца. Который он не заметил... Злость переросла сначала в злорадство, потом в спокойствие.- Моя мать была близкой подругой и верной союзницей моего отца. Она заставляла его улыбаться и давала ему советы. Все лучшее, что было в нем, она унесла с собой в могилу. Но иногда... Иногда ее слова все-таки вырывались у него изо рта.

    - Моя мать была любовницей моего отца.- пожала плечами Эллария.- Он любил ее. И любит меня, потому что я его дочь.

    - Тот из детей Тайвина Ланнистера, что получит его любовь, может поставить ее вместо знамени. Ибо быть любимым ребенком моего отца - это достижение, сравнимое с завоеванием Вестероса, строительством Стены и многого другого.

    - Ты боролась за это знамя?

    - Никогда.- Каиса усмехнулась.- Я вторая дочь. И я не собиралась воевать с Серсеей. Мне была дорога моя жизнь.

    - Говорят, что Ланнистеры всегда платят долги.- усмешка заставляет щеки болеть. Платить долги... Каиса предпочитала их не копить.

    - А я слышала, что половина Уллеров - сумасшедшие, а другая половина еще хуже.- Эллария на это только рассмеялась еще громче.

    - Мои прекрасные женщины, найдите у себя хоть немного любви, сострадания и совести и перестаньте столь соблазнительно смеяться!- раздался снизу крик Оберина. Дорнийка покачала головой, перегнулась через периллу и крикнула ему в ответ:

    - Может быть ты оставить обучение детей профессионалам, любовь моя, и присоединишься к нам?- Элия выбрала именно этот момент, чтобы завозиться в своей кроватке. Каиса потянулась к ней, взяла на руки и прижала к груди. Легко, нежно, привычно. Приятная тяжесть начала тянуть плечи.

    Внезапно захотелось плакать от того, как привычно это было. Как желанно.

    Когда-то Каиса держала на руках Тириона. Рейнис. Эйгона. Сейчас на ее руках была Элия. Скоро будет ее собственная дочь. Девочка. Милая, сладкая, нежная. Самая лучшая девочка на всем белом свете.

    Элия завозилась у нее на руках, издавая недовольные звуки. Каиса улыбнулась и согнулась, чтобы уткнуться носом ей в макушку. Молочно-сладкий запах щекотал ей ноздри и грел сердце. Сараби не заметила, в какой момент она начала что-то напевать. Тихо с нежной интонацией, но совершенно ужасно в плане скачущих туда-сюда нот. Если бы ее услышала септа Мириам, у нее точно были бы ладони от прута.

    От легкого покачивания Элия успокоилась, удобно устроившись у Каисы на сгибе локтя.

    - Ни разу не слышала, чтобы ты пела.- с легким укором сказала Эллария, опираясь локтями на ограждение. Каиса мягко фыркнула.

    - Я и не пою. Не получается. У меня неплохо с сочинением историй, но не с пением.- признаться просто и легко.- Я все детство рассказывала сказки, которые придумывала на ходу, потому что Тирион быстро запомнил все остальные и ему они наскучили. Но,- она тепло улыбается и качает головой,- сказать по правде, он с одинаковым удовольствием слушал как мои истории, так и мое чтение книг по экономике. Он всегда был таким умным мальчиком...

    - Ну, могу сказать, что оригинальность лучше заезженного идеального исполнения. И гораздо полезнее. Дети с удовольствием будут слушать от тебя истории, которые им больше никто не расскажет.

    - Как показывает мой опыт, если читать детям амбарную книгу с выражением, то они воспримут ее так же хорошо, как и обычную сказку. Но это работает с совсем малышами, а потом им сюжеты подавай. И чем кровавее, тем лучше.

    - Готовишь к суровой реальности?

    - А что еще делать? Целовать в лобик и говорить, что травка всегда зеленое, небо всегда голубенькое, а люди вокруг добренькие? Люди, который так думают, смотрят через розовые стекла витража. Так и хочется разбить... Осколками внутрь.

    - Ты кровожадна.

    - О, да, и как же славно, что я не одинока в этом.- Эллария только понимающе улыбается. Каиса ненадолго замолкает, смотря на ребенка, а потом продолжает.- Наверное это милость богов. Если они есть.

    - Не веришь в Семерых?

    - Я и в Старых не особо верю.- Каиса пожала плечами.- Не после случившегося.

    - Понимаю. А почему тогда милость? И в чем?

    - В том, что Оберин младший брат, я младшая сестра, а ты бастард. Потому что если бы Оберин был правящим принцем, Дорн бы утоп в крови, если бы я была старшей сестрой, я бы тоже натворила дел. А если бы ты была законнорожденной, то нашего чудесного трио бы не сложилось. Три головы - это, конечно, хорошо, но мы не Эйгон Завоеватель с Рейнис и Висеньей.

    - Хочешь сказать, что Оберину бы пришлось выбирать?

    - Ну почему выбирать... Женился бы на одной, вторую взял в любовницы... Вот только одна из нас точно бы его за это прирезала. Песня про дорнийскую жену работает в обе стороны.- Эллария начала громко и заразительно смеяться.- Чего смешного?

    - Именно это я думала, когда пыталась тебя отравить!- смех стал громче, когда его подхватила Каиса.

    - Ну, я же сказала, что кинжал, пусть и грязен, зато осечку дает реже.

    - Смотря как пырнуть.

    - От ножевого ранения в печень или сердце никакая странная и неизвестно откуда взявшаяся невосприимчивость не спасет. Но тут да, смотря как пырнуть.

    - Мои прекрасные женщины, чему вы учите мою дочь?- Оберин, наконец-то, добрался до них, вышел на свет и ласково улыбнулся всем собравшимся. Элия снова завозилась у Каисы на груди, явно голодная, и девушка передала девочку матери, отводя глаза. Благо было на кого.

    - Самому необходимому.

    - Как бить людей кинжалом?

    - И травить. Это крайне необходимо, сам понимаешь.

    - Может ли столь ценный урок подождать, пока моя дочь не вырастет?

    - А зачем тянуть кота за... ценное и навесное? Если можно с малых лет прививать полезные мысли?

    - Ты и твоя практичность, моя леди.- умиленно покачал головой Оберин, наклоняясь и целуя Каису в губы.- Совершенно очаровательны.

    - Именно. А теперь, поведай нам об успехах остальных твоих и не только детей. Надежды есть?

    - И немалые. Для начала...

***

    Роды - это не то, что Каиса хотела бы помнить, осознавать и когда-либо повторять. Но полное отсутствие реакции на лунный чай явно приведет к повторению этого опыта позднее.

    Поэтому она остро запоминает самое яркое и важное.

    Она дает эту жизнь. Ведет эту битву.

    Каиса ненавидит сражаться, но продолжает это так же, как продолжала проворачивать кинжал в ране каждого, кто считал возможным ей навязываться. Самое яркое, что она чувствует, это боль, ярость и ненависть.

    С ней рядом Эллария, Оберин и проверенная повитуха, преданная настолько, что будет молчать обо всем, что увидит, если ей скажут. Потому что Каиса рожала впервые. И это заметно, это явно. Опытный человек это поймет. Поэтому вместе мейнстера Оберин, который проходил обучение и бросил из-за несоответствия обетов Цитадели его образу жизни, а вместо кучи повитух, как было с Элларией, только одна.

    Когда солнце заходит и они остаются в свете свечей, Каиса понимает, что она рожает долго. Потом в памяти воскресает, что Элия и Эллария тоже долго рожали. Мама тем более. Это нормально. Так бывает. Это позволяет Каисе немного отпустить горячую кочергу, крутящую ее внутренности от тревоги. Однако схваток это не унимает, только усиливает, и Каиса снова отключается от разума, оставаясь в сознании, но стараясь не осознавать ровным счетом ничего.

    Кажется, она кричала. И проклинала. И говорила массу других бессмысленных слов. Таких же пустых, как ее голова.

    А потом...

    - Мальчик...- Каису словно ударило. Она, забыв от шока про боль и усталость, резко, слишком резко, села и потянулась вперед, таращась на ребенка. Слова отказывались укладываться у нее в голове.- Здоровый мальчик, милорд!

    Девушка подняла глаза, встречая совершенно пустое, потерянное лицо Оберина, медленно перетекающее в нечто, которое могло бы быть как ужасом, так и бесконечным восторгом.

    - Мальчик?!!- Каиса протянула руки, требовательно сжимая пальцы в требовании. Повитуха спокойно вложила в них ребенка, занявшись чем-то у Каисы между ног. Ту это мало волновало. Она ошарашенная держала на руках, действительно, мальчика.

    Младенцы уродливы. Они похожи на сморщенные красноватые фрукты в сахарном сиропе.

    Ее сын определенно самый красивый и милый сморщенный красноватый фрукт в сахарном сиропе.

    - Мальчик!- голос Оберина как колокол. Каиса с трудом отрывает взгляд от ребенка и переводит его на сползающего по стенке мужчину. На его лице самая тупая и счастливая улыбка, которую Каиса имела счастье или несчастье наблюдать. Рядом искренне и слегка истерично смеется Эллария.

    За окном шумит резко зарядивший ливень, визжат люди, попавшие под струи воды, летящие с неба, как из ведра. Грохочет гром, а Каиса, Эллария и Оберин смеются. Громко, чуть истерично, но радостно.

    Каиса снова переводит взгляд на ребенка, и, вдруг, до нее доходит одна маленькая деталька.

    Мальчик...

    МАЛЬЧИК!!!

    Да какого ж черта?!!

    Где ее дочь?!!

***

    Нет, Каиса подозревала, что у Мелларио и Дорана не все гладко. Но чтобы настолько?!

    Находиться в самом центре конфликта Каису, честно сказать, не прельщало, но возможности сбежать так же не было. На руках рядом с Кову, уже четырехмесячным и хорошо откормленным младенцем, лежал не более чем недельный младший принц. Арео Хотах, как всегда непоколебимый внешне, но, возможно, слегка смущенный, вынес и передал ей его, когда венценосные супруги начали ссориться. Тристан визжал так же громко, как и его мать за дверью солярия, выговаривающая мужу все, что она о нем думала.

    Кову, названный в полубреду шока, пока Каиса пыталась осмыслить, что вместо ожидаемой дочери, для которой уже было придумано имя, она родила сына, смотрел на своего кузена слегка мрачно, но настроению не поддавался, оставаясь молчаливым.

    Голова потихоньку начинала трещать, и Каиса сделала одно из немногих действий, которое могло бы заткнуть ребенка гарантированно и надолго. Просто приложила к груди. Кову, узрев жестокую несправедливость начал ныть, но быстро был утихомирен тем же способом. Молоко есть молоко.

    Простояв с детьми несколько долгих минут и не дождавшись окончания ссоры, Каиса просто ушла в сторону детской, с удобством расположившись там. Сонные дети оттягивали ей руки, но пытаться отцепить их, чтобы уложить их в кроватки, она не пыталась. Весь прогресс был бы уничтожен в мгновение ока.

    - Я слышал, что моя добрая сестра пошла высказывать Дорану свое неудовольствие.- Оберин опустился рядом с ней и нежно провел пальцами по головам сына и племянника. Кову курлыкнул в ответ на ласку, но от Каисы отрываться не спешил, так что она передала только Тристана, которого мужчина ловко и привычно устроил на локте.

    - Неудивительно, она вопит как гарпия.- Каиса закатила глаза. Мелочно? Да. Но Мелларио уже успела знатно проехаться по нервам девушки и заслужить значительную долю неудовольствия в свою сторону. Особенно своим прорезавшимся неудовольствием к растущему количеству детей Оберина. И попытками пихать Квентина вперед сестры на трон. И многим другим.

    Норвос - это Эссос, а не Вестерос. Нравы абсолютно другие, как и упор на работорговлю и рабовладение, что являет собой основу чертовой экономики. Что лежит в основе экономики, то лежит в основе мировоззрения. Особенно если эта основа длится более сотен лет.

    Проще говоря, Мелларио не нравилась Сараби и это было абсолютно и искренне взаимно.

    Особенно после того, как вышедшая из себя и утратившая здравый смысл женщина попыталась обвинить Каису в том, что она спала с Дораном. Когда Сараби это услышала, она даже чаем подавилась. Она и Доран? Доран Мартелл как человек изменяющий любимой жене? И с кем?!! С ней?!!

    Вы мне простите, с чем тут изменять?!

    Каиса даже ответить ей ничего не смогла, просто молча покрутила пальцем у виска, а потом ушла к себе, попросив служанку принести вина. Голова на утро болела, а Эллария немного дулась за то, что ей без предупреждения подкинули на кормление Кову.

    Каисе нравились дорнийские мужчины. Высокие, стройные, жилистые, с их бронзовой кожей, выдающимся носом и темными глазами, с бархатным голосом, пробирающим до костей, с ярким характером и взрывным темпераментом. Доран вроде как попадал в это расплывчатое описание. Как и его дядя, сир Ливен, и тот же приснопамятный Меч Утра, сир Эртур Дейн. И в то же время... Доран был слишком уж похож на отца Каисы, чтобы даже думать в этом направлении.

    Он был умным, расчетливым и опытным интриганом. Доран умел использовать свои слабости и слабости своих врагов себе во благо. И то покровительственно-отеческое отношение к ней обрубило бы на корню самые смелые мысли, если бы они возникли. Ее проблемы с отцом не были настолько критичны, чтобы она искала себе папочку.

    И Доран был старшим сыном. Вторые дочери не путаются с первыми сыновьями, особенно женатыми.

    И в особенности теми, кто подкидывает им на головы бумажную работу и участие в воспитании детей.

    Как Мелларио вообще в голову пришла подобная чушь, Сараби не знала, но могла предполагать, что разочарование на фоне охладевших чувств и расхождения взглядов на воспитание детей, политику и прочие основополагающие детали, могла толкнуть женщину к тому, чтобы счесть то внимание, которое Доран проявлял к Каисе, за интерес на горизонтальной плоскости. Честно сказать... Жалко. Каиса бы пожалела ее, если бы могла испытывать это чувство по отношению к женщине, которая попыталась плюнуть ядом из-за собственных разочарований в детей своего доброго брата.

    - Доран кратко обмолвился о том, что подумывает об отъезде Мелларио обратно в Норвос. Под предлогом управления семейными делами. И здоровьем ее матушки, конечно же.- бархатный голос Оберина прямо над ухом заставил Каису легонько вздрогнуть.

    - И она это примет?

    - А куда она денется?

    - Дети?

    - Останутся с Дораном, естественно. Никто не позволит ей забрать с собой принцессу и принцев Дорна.

    - Она будет зла.

    - Все, что она может делать, это злиться.- Оберин закатил глазами.

    - И распускать слухи.

    - Какие, мне интересно? Она не знает ровным счетом ничего из того, что могло бы стать опасным.- ни имени Каисы, не истинной сути "их с Оберином" детей. Девушка покачала головой.

    - А что до распускания слухов?

    - Мне даже интересно, каких?

    - Порочащих честь?- говорить как она не рискнула. Оберин мог и не сдержаться.

    - Милая моя леди,- Оберин приобнял ее, ласково укладывая голову ей на макушку.- Любого, кто раскроет свой грязный рот в сторону моей семьи, я убью.- с искренней прямотой констатировал он.- А ты, моя дорогая Сараби, моя семья.

    Каиса вздрогнула. А потом улыбнулась и притерлась ближе, проводя рукой по спинке уснувшего сына. Словам Оберина верилось. И это приятно грело.

    - Грозный Красный Змей будет столь любезен, что проводит меня в покои?

    - Красная Гадюка будет столь любезен, что останется с тобой и там.

    - И я ценю это. Очень.

    - Верю.