Под руку с Шэн Фэнлеем Янмэй плелась по темному каменному коридору прочь от страшного Хранилища артефактов. Перед ними на расстоянии пяти шагов плыл золотой огонек, сотворенный духовной силой заклинателя.
Позади, вяло переругиваясь, плелись другие ученики с бессознательным телом связанного Чжу Лина.
— Господин Шэн, — шепотом позвала Янмэй, на что тот возмущенно засопел:
— Шимей, я же просил называть меня по имени! Ты слишком усердствуешь с вежливостью.
Она медленно перевела дыхание. По мере отдаления от грота с Печатью, болезненное воздействие Инь сходило на нет.
— Куда Глава приказал отвести меня?
“Вряд ли в барские хоромы”.
Мальчишка замялся. В свете духовного фонаря он выглядел совсем юным. Едва ли ему было больше шестнадцати.
— Пойми, шимей, отец всего лишь проявляет разумную осторожность! Нападение демонов, гибель наших соучеников и наставников, разрушение барьера, а еще Печать – все в один день! Мы уже отправили вести в столицу, и Император скоро вышлет нам лучших людей. Мы во всем разберемся, обещаю! — он взволнованно замолчал, как и другие за его спиной.
Янмэй украдкой поморщилась, не требуя продолжения.
— Покормить не забудьте, — попросила она устало.
Тоннель с грубо обтесанными стенами вяло изгибался и изредка ветвился на более узкие ходы. Из одного дыхнуло морозным холодом, но они миновали его слишком быстро, чтобы Янмэй успела понять свои ощущения.
— Я смогу поговорить с Шэн Юэлином? — спросила она. — Это важно.
— Я постараюсь устроить вам с братом встречу, — серьезно кивнул Шэн Фэнлей, затем добавил после паузы: — обещаю.
Янмэй оглянулась через плечо на шестерых заклинателей: четверо несли носилки с Чжу Лином, один внимательно наблюдал то за пленным, то за ней, а последний – старший ученик лекаря – шел с видом, словно нюхнул какой-то мерзости.
Чжу Лин пошевелился – золотистые духовные путы натянулись. А лекарь по-лисьи повел носом!
— Гибискус, — кратко произнес он, и его спутник опустил ладонь на рукоять меча.
Янмэй чуть замедлилась, улавливая запах, и тут же вспомнила:
— Я почувствовала такой же после нападения демона и в Хранилище.
— Вонь демонической энергии, — немногословно пояснил лекарь. — Ускоримся.
Шэн Фэнлей немедленно потянул Янмэй вперед, бубня под нос что-то про безопасное место и древние барьеры.
— Почему гибискус? — спросила она. — В моем мире он считается императорским цветком.
Фэнлей издал придушенный шипящий звук, с каким спускает воздух пробитое колесо.
— Шимей следует быть осторожной в словах, — поспешно шепнул он, украдкой оглядываясь на недовольных соучеников. — Гибискус столетиями принадлежит Императору демонов. Слава Небесам, тот уже давно заточен под горой.
— Под этой?!
— Ты что! — испугался Шэн Фэнлей. — Далеко на востоке.
В учебных павильонах Янмэй украдкой изучала карты местной провинции и государства в целом: они были полны детализированных ландшафтов, животных, растений и чудовищ. На востоке – за две пологие горные гряды от Бай Ю Шэна – находилась довольно длинная береговая линия, на которой теснились города и мелкие ордена. Столица респолагалась севернее, на равнине с сетью крупных судоходных рек. Орден Шэн Юэлина уютно устроился почти что в центре карты, у подножия хребта рядом с процветающей долиной. Судя по всему, край был одним из богатейших. Настоящий лакомый кусок, особенно по сравнению с южными засушливыми районами и каменистым северо-западом, где почти непрерывно шла война с кочевниками.
Каменный коридор закончился просторным залом со статуями божеств. Здесь конвоиры разделились: Фэнлей в сопровождении заклинателя-воина и еще двоих, ожидавших в зале, повел Янмэй вдоль статуй во внутренний двор, а остальные направились во внешний навстречу вооруженному отряду.
— Куда поместят Чжу Лина? — спросила Янмэй.
— Беспокоишься за дружка-предателя, Чхунде? — злобно бросил незнакомый заклинатель.
Шэн Фэнлей одернул его, но не слишком уверенно. Все же он, будучи даже сыном Главы, пока находился в статусе младшего ученика.
Янмэй закрыла рот и не проронила больше ни слова. Попадавшиеся им навстречу члены ордена смотрели на нее худшее – с ненавистью и злостью, лучшее – с опаской и сочувствием.
Начал накрапывать мелкий дождь.
Вопреки ожиданиями, Фэнлей привел ее не в темницу, а в небольшой павильон на возвышении. С крошечного дворика, затененного старой раскидистой сосной, открывался чудесный вид на подножие горы и ряды изогнутых серых крыш.
Фэнлей завел Янмэй внутрь и указал на ряд толстых подушек, разложенных на полу перед статуей Тянь Гуана.
— Здесь шимей будет удобно. Не бойся! Мы возведем защитный барьер, так что ничто дурное не проникнет сюда.
— И не выйдет отсюда, — пробубнила она себе под нос.
Мальчишка чуть покраснел и с виноватым видом пообещал прислать слугу с едой и чаем.
“Точно в кашу плюнут”, — мысленно буркнула она и со вздохом привалилась к стене.
Убранство храма оказалось скромным по сравнению с обширным комплексом для верующих на соседнем пике: здесь не было шелковых драпировок, кроме алтаря, вместо драгоценной инкрустации и позолоты уютное полированное дерево. Перед невысокой золотой статуей божества стояли памятные таблички с именами, объединенными иероглифом “Шэн”, напротив каждой курились по четыре дорогих тонких палочки с благовониями.
“Семейный храм Главы ордена”, — догадалась Янмэй. — “Заточили меня в святая святых. Интересно, почему?”
Дождь усилился – теперь он бил по крыше так сильно, что заглушал даже мысли Янмэй.
После возвращения сил ей стало заметно легче: усталость по-прежнему тянула к земле, однако, дышать стало легче. Набравшись смелости, Мэй с содроганием осмотрела оставленную Пожирателем солнца рану, от которой напоминал только рубец, похожий на крошечную красную родинку точно под сводом ребер.
“Неужели, все из-за Золотого ядра?” — удивилась она. — “Если подумать, мои порезы и ушибы всегда затягивались за считанные дни. А когда я в детстве полетела с велосипеда, отделалась испугом и содранной кожей, хотя запросто могла шею свернуть”.
Через некоторое время, не дождавшись обещанного чая, Мэй приоткрыла дверь и высунулась на улицу. В лицо ей дыхнуло речной свежестью и запахом мокрого дерева.
Окрестные горы скрывала пелена дождя. Среди сизых туч она заметила редкие фиолетовые проблески – заклинатели пытались восстановить барьер над орденом.
“Где же тот, который должен остановить меня?” — подумала Мэй, делая осторожный шаг за порог.
В бок уходила узкая крытая галерея. Ветер задувал на нее капли, так что туфли Мэй быстро намокли и принялись натирать. Она неспешно шла вперед, пока после развилки не уперлась в беседку на краю каменного пруда, который со всех сторон обрамляли причудливо искривленные лиственные деревья.
— Сколько же им лет? — пробормотала Мэй, присаживаясь на влажную скамейку. — В китайском заповеднике подобным перевалило за тысячу.
Гладь пруда бурлила под напором дождя. Если в нем и водилась рыба, она, скорее всего, притаилась на дне.
Грудь вдруг неприятно сдавило. Янмэй сделала глубокий вдох и задержала дыхание. Давление поначалу немного ослабло, затем накатило с новой силой. От неожиданности Мэй подавилась воздухом и свалилась со скамейки.
“Умира…”
Невидимые пальцы разжались.
На всякий случай она осталась лежать на мокром каменном полу, усыпанном веточками и листиками, слепо пялясь в деревянный потолок с изящной резной окантовкой.
“Кажется, больше не умираю”.
Сквозь шум дождя она расслышала приближающиеся голоса.
— …не могу позволить тебе рисковать всем орденом, — категорично говорил Глава Шэн Цзиншэнь.
“Его имя буквально означает ‘дух победителя’ ”, — вяло выдавила мысль Янмэй. — “Претенциозно. Отражает суть. А Шэн Юэлин… надо бы спросить: “Лин” как “лес”, “нефрит”, “чешуя”, “аренда”... Какая, к черту, “аренда”?”
Она поразмыслила еще раз и пришла к выводу, что знает как минимум пятнадцать слов с произношением “лин”:
“Рог антилопы, Линкольн, лесничество, единорог, пронизывающий холод…”, — продолжала она перебирать варианты. — “Последнее – что надо! А то достопочтенный…”
В этот момент она осознала, что слышит голос “достопочтенного”.
— Глава не может отрицать, что способности госпожи Ю достойны внимания, — говорил Шэн Юэлин. — Лишь после нескольких скудных тренировок с ученицами она смогла передать мне духовную энергию. Да простит меня Глава за резкий тон, вам прекрасно известно, насколько сложно обучение для неподготовленных послушников старшего возраста.
— Почти невозможно, — согласился Шэн Цзиншэнь.
— В том мире она уважаемый наставник, — продолжал Шэн Юэлин. — Разумеется, знания госпожи Ю иного толка, однако, умаляет ли это ее мудрость?
Ответ Главы Янмэй не расслышала – слишком шумел дождь. Их одеяния светлыми пятнами маячили все ближе.
Она малодушно понадеялась, что мужчины ее не заметят, но не повезло: Шэн Юэлин на миг застыл с раскрытым на полуслове ртом, затем направился прямиком к ней, едва не задев нахмурившегося дядю.
— Госпожа Ю, почему вы лежите на земле? — он остановился в шаге от ее распростертого тела, но руки не подал.
Очень хотелось съязвить, однако, Янмэй не стала портить образ уважаемой наставницы и ответила полуправду:
— Вдруг… не хорошо… здоровье. — Она была готова ударить себя по лицу. Как можно было забыть простую базовую фразу? — Сейчас мне уже лучше, досто… господин Шэн.
Называть его достопочтенным в присутствии Главы не стоило. Это был серьезный знатный титул, которым Мэй просто-напросто бесила заносчивого заклинателя.
Встать у нее получилось со второй попытки, придерживаясь за скамейку и колонну.
Глава ордена взирал на ее попытки с непроницаемым лицом, к которому Янмэй успела привыкнуть. Хотя бы не кривился. В ордене Бай Ю Шэн каждый знал: если губы Главы напоминали изогнутое древко боевого лука, под угрозой оказывались все на расстоянии полета стрелы.
— В твоих словах, Юэлин, есть зерно истины, — неожиданно произнес он. — Я обдумаю их, а до тех пор надеюсь на твое благоразумие.
Шэн Цзиншэнь откинул полу светло-зеленого одеяния и направился прочь по одной из галерей.
Янмэй растерянно огляделась, убеждаясь в их с Юэлином одиночестве.
— Как себя чувствует достопочтенный?
— Достаточно хорошо, чтобы выразить благодарность госпоже Ю, — в тон ответил заклинатель. — Вы спасли мне жизнь. Лекарь Ван сообщил, что сосуд в моем мозгу разорвался от напряжения, однако, ваша своевременная помощь позволила мне вовремя исцелить его.
— Инсульт. Не знаю, как это по-китайски, — кивнула Янмэй. — Почему вы говорите мне… как же?.. правда, честно, не лживо…
— Искренне? — подсказал он.
— “Искренне”, — Мэй с досадой ущипнула переносицу.
— В хранилище мне показалось, госпожа Ю в полной мере понимает особенности моего состояния. Вам знакомо врачевание?
— Основы, — уклончиво ответила она. — Я… искренне рада, что вы живы.
Уголок губ Шэн Юэлина дрогнул.
— Холодает. Позвольте проводить вас в павильон. Там есть комната, где мы сможем выпить чай и согреться.
— Вы уже восстановили барьер? Демоны больше не проникнут сюда?
— Члены ордена в безопасности.
— А жители города внизу?
Шэн Юэлин одарил ее внимательным взглядом.
— Насколько мне известно, дюжину старших учеников послали прочесывать окрестные леса. Они весьма способны и ответственны. Госпоже Ю не стоит тревожиться понапрасну.
— А Чжу Лин...
Но заклинатель уже развернулся к галерее, не обременяя себя ответом.
Чая в павильоне не оказалось. Шэн Юэлин кликнул какого-то мальчика в одежде младшего послушника, и тот мигом умчался, едва не считая носом скользкие ступеньки.
Янмэй некоторое время постояла на пороге, любуясь поглощенными туманом горными пиками, затем вслед за Шэн Юэлином спряталась внутри.
— Это храм ваших предков?
— В девяти поколениях.
Шэн Юэлин опустился коленями на подушку и трижды низко поклонился табличкам, почти касаясь лбом пола.
— Я бы тоже хотела выразить им почтение, — неуверенно произнесла Янмэй.
Видя, как он медлит с ответом, она шепнула “забудьте” и проскользнула в неприметную боковую комнату.
В углу рядом с ширмой располагался низкий столик в обрамлении тех же подушек. Неподалеку на подставке стоял чайный набор со множеством предметов: пиалок, щипчиков, молоточков, блюдечек. Стены украшали шелковые гобелены с обыденными сюжетами.
— Занимательно, правда?
Она вздрогнула, не ожидая, что Шэн Юэлин подкрадется настолько незаметно.
— На этой картине, — он указал на самую большую, — изображены восемьдесят человек у внутренней городской стены. У каждого уникальные образ, одежда и поза. Кажется, что они занимаются повседневными делами.
— Это не так?
— Художник дал картине название “Падение династии Фэй”. С ударом полуденного колокола, все эти люди – крестьяне, рабочие, воины, купцы – во во главе с Первым Министром поднимут восстание и свергнут жестокого тирана Фэй Лина. Всего через четыре года он вернется под именем Фэй Шань Ди во главе жестокого демонического войска и погрузит мир во тьму на сто шестьдесят один год.
Мэй пробрала крупная дрожь, и Шэн Юэлин обратил на нее внимание.
— Госпоже дурно?
— Как его победили? — бесцеремонно спросила она.
— Выжившие ордена тайно скопили силы и лишили его тела. Его дух заточен под одной из священных гор, окруженный печатями, чьей энергии хватит на пять тысяч лет.
У Мэй возникло нехорошее предчувствие.
— А что случится по истечении срока? Он вырвется?
— Пяти тычяч лет вполне достаточно, чтобы душа разрушилась и не смогла переродиться.
Предчувствие усилилось.
“Что, если печати уже пали в моем времени?” — предположила она. — “И душа Фэй Шань Ди переродилась? Не логичны ли тогда появления таких, как я, кого демоны закидывают в прошлое, потому что ищут своего предводителя?” — Мэй кашлянула в кулак, нехитрым жестом отгораживаясь от внимательного заклинателя. — “Бред! Не может такого быть!”
Чтобы поскорее выкинуть из головы глупые мысли, она перевела тему и попросила поделиться деталями обучения.
За беседой они едва не пропустили появление ученика с корзиной еды и раскаленным чайником.
Шэн Юэлин отослал посыльного, после чего разлил почти прозрачный чай по крошечным фарфоровым чашкам и расставил сладости – клейкие рисовые шарики с нехитрой начинкой из красной фасоли, тростника и мака.
Как бы Янмэй ни старалась направить разговор в сторону того, что обещал в пещере объяснить Шэн Юэлин, тот всякий раз виртуозно соскакивал с темы.
В конце концов ей это надоело.
— Значит так, достопочтенный, если не начнете говорить правду, я расскажу о нашей передаче энергии ученицам на пике Глубинного смысла! — едва договорив она тут же прикусила язык и сползла с подушки, жалея, что не залила кипяток в глотку. — Я пошутила, Шэн Юэлин! Пошутила, клянусь!
Заклинатель аккуратно опустил чашку на столик. Его рука расслабленно легла на колено рядом со второй, но это привело Янмэй в еще больший ужас.
— Не шутите так, госпожа Ю, — участливо попросил он, а яростный огонь в его глазах не думал затухать.
— А вы не изворачивайтесь, — буркнула Мэй.
Шэн Юэлин как ни в чем не бывало потянулся к рисовому шарику.
— В следующий раз яснее выражайте ваши требования, заключая соглашения.
— Мне следовало подождать, пока вашу голову изнутри зальет кровью, и вы навсегда потеряете способность связно мыслить и держать палочки? Значит, в следующий раз поступлю именно так.
Шэн Юэлин опустил шарик в пиалку перед собой.
Молчание затянулось, и Янмэй решила, что не дождется признания совей правоты.
— Черт с тобой, сладкий, — с чувством выдохнула она на родном языке и забрала последний рисовый шарик. — Храни свои секреты. А я буду хранить свои.
Шэн Юэлин слишком усердно присосался к краю чашечки, так что едва не откусил от нее кусок фарфора.
— Госпоже Ю доставляет удовольствие чужое неведение?
— Только ваше, достопочтенный! — она с лучезарной улыбкой отставила палочки в сторону и чинно сложила руки на коленях согласно местному этикету.