Свободной рукой Шэн Юэлин с тихим шелестом пододвинул к Мэй тетрадь. Она продолжала сжимать его запястье, опасаясь, что заклинатель вновь оставит ее в дураках и сбежит, отговорившись якобы срочными делами.

— Я буду читать вам, а вы записывайте услышанное известными вам иероглифами, — велел он. — Затем сравните оба варианта. Вам будет удобно делать это правой рукой.

Мэй крепче стиснула пальцы.

— Я могу и левой.

Он вздохнул.

— Впредь не упоминайте подобного. Считается, что такие люди прокляты.

— Не удивил, котенок.

Губы Шэн Юэлина сжались в нитку.

— Что все же значит ваше “котсионоке”? Полагаю, вы оскорбляете меня?

Янмэй невинно похлопала ресницами.

— Как можно, достопочтенный! Вы мне не доверяете?

Весь вид Шэн Юэлина заявлял о том, что тот никогда не доверял диковатой недодемонице, явившейся неизвестно, откуда.

Все же ей пришлось его отпустить, чтобы дойти до рюкзака и взять оттуда ручку. При этом Янмэй незаметно опустила в потайной карман нефритовую пластину Цзинлуна.

Вернувшись за стол, она размашисто расписалась на первом листе, проверяя качество чернил, и приготовилась слушать.

— Как называется рассказ?

Заклинатель таращился на обычную черную гелевую ручку, как на черномагический артефакт. Оценив толщину линий, видимую легкость скольжения и внутреннее устройство, он сдержанно выразил свое восхищение полезным изобретением. В ответ на предложение испытать ручку самому, он немного поколебался для приличия. Вскоре уже Янмэй учила безупречного Шэн Юэлина выписывать простые иероглифы.

Ему никак не удавалось держать кисть под наклоном и контролировать нажим – сказывалась многолетняя привычка работы с кистью, однако, через некоторое время черты приобрели прежнее изящество.

Напряжение, витавшее в воздухе с момента отъезда из ордена, незаметно растаяло: когда пришел черед Мэй страдать над тетрадью, Шэн Юэлин любезно комментировал незнакомые ей слова и культурные особенности. Они вместе сверяли привычные им стили каллиграфии, подмечая схожести и отличия.

В книге говорилось о жутком непобедимом монстре, которого одолел великий герой в канун Праздника Весны. С помощью шума, петард и фейерверков он загнал испуганное чудище обратно в мир демонов, где оно обитало по сей день.

— В моем мире есть похожая легенда, — поделилась Янмэй, когда они закончили. — И похожий фестиваль, он знаменует наступление нового года.

— В канун Праздника Весны наш орден устраивает грандиозные яркие празднества, — улыбнулся Шэн Юэлин. — Госпожа обязательно должна их посетить, подобного не бывает даже в столице!

— С удовольствием, — вышло немного печально.

Заклинатель понял, что его слова для Янмэй прозвучали двояко, и принялся собирать писчие принадлежности.

— Оставьте, — попросила она, указывая на тушь и кисть. — В тетради осталось место, я хочу немного порисовать.

— Как угодно.

Прежде, чем он снова успел сбежать, Мэй ткнула в него обратной стороной ручки.

— Достопочтенный ничего не забыл?

Шэн Юэлин взглянул на ручку, упиравшуюся ему в плечо, затем на ее хозяйку.

— Глубокой ночью, — загадочно мурлыкнула она, — когда этот господин будет крепко спать, я подберусь к нему и сделаю нечто такое, что навсегда бросит тень на его ослепительную репутацию.

Шэн Юэлин неопределенно повел бровями и вновь обратился ледяной статуей.

— Кажется, я напрасно беспокоился о будущем госпожи. Ей прекрасно удастся обеспечить себя в доме удовольствий.

Она хмыкнула, откладывая ручку на стол.

— Когда возникнет такое предложение, цену не потянет даже ваш могучий орден. Так что, достопочтенный, начинайте копить прямо сейчас!

— Вздор, — резко выдохнул Шэн Юэлин, отворачиваясь от света. — Вы, кажется, хотели узнать о произошедшем в на горе Хуаншань и о сыне Императора.

“Аллилуйя!” — возликовала Янмэй, внешне сохраняя невозмутимость. — “Не прошло пяти тысяч лет!”

В комнату постучался слуга с сообщением от ордена Нин Цзин Юн и вопросом, не желают ли чего-то уважаемые заклинатели. Шэн Юэлин заказал вина и легких закусок, хотя Янмэй не отказалась бы от еще одного полноценного ужина.

В записке ровным прямым почерком была написана всего одна строчка: демона в красном не нашли.

— Нин Цзин Юн славится своими поисковыми техниками, — сообщил Шэн Юэлин. — Она либо настолько сильна, что обошла все печати, либо…

Янмэй охватило нехорошее предчувствие.

— Я видела ее своими глазами! — воскликнула она.

— Я верю вам, — заверил заклинатель. — Однако, как вы видели, когда и где? В каком из миров: человеческом или духовном?

— Что-то же спровоцировало ловушки? — настаивала Мэй. — Вы же не думаете, что это я?

— В любом случае, демоница последует за нами. Лучше, чтобы она попалась в чью-нибудь сеть, что маловероятно. Если она нападет…

“Нам обоим конец”.

Принесли вино, куриные лапы, гадкий тофу и нарезанные овощи. От вида блюд Мэй слегка замутило, и она поспешно хлебнула сразу половину пиалы, которую для нее наполнил Шэн Юэлин.

— До сражения на горе Хуаншань состоялось еще одно, близ ордена Мо Цзин У, — начал рассказ Шэн Юэлин. — Так случилось, что мы с учениками и наставниками прибыли на подмогу раньше всех и приняли на себя основной удар вместе с заклинателями Мо Цзин. Глава и Шэн Фэнлей тогда в самом начале сражения отвлекли на себя самых свирепых демонов и получили глубокие раны. Оказалось, это спасло их. Потому что те, кто подошли ближе… Мы потеряли всех до единого, — он покатал остатки вина в пиале, — и ценой их жизней поняли, с чем имеем дело.

— С Полуночной печатью?

Он кивнул и залпом осушил вино.

— Печать излучала колоссальное, нестерпимое количество темной энергии. Никто не мог приблизиться к ней, она в мгновения выжигала Золотые ядра, растворяла плоть и кости.

“Похоже на радиацию”, — подумала Янмэй и, не глядя, взяла что-то с тарелки.

— Мой дядя предположил, что единственный, кто сможет к ней подобраться – заклинатель, отмеченный демонами, или носитель императорской крови.

Он бездумно скользнул пальцами за ворот ханьфу, и Мэй разглядела толстый черный ремешок на его шее.

Опомнившись, Шэн Юэлин поспешил заново наполнить их пиалы.

— Когда ребенка атакуют демонической энергией, его едва начавшее формирование Золотое ядро трескается и становится уязвимым. Такому ребенку сложнее стать заклинателем, ему нужны особые практики, ведь любое слишком сильное воздействие или чрезмерное использование духовной энергии может привести к необратимому разрушению ядра и потере сил. Подобная участь хуже смерти. — Он запрокинул голову, выпивая оставшееся сладкое вино.

Янмэй аккуратно откупорила новый кувшин и налила ему до краев. Шэн Юэлин провел ладонью по лицу, будто стирая паутину. Он совсем немного раскраснелся, а взгляд его, обращенный на свечу, видел совсем иное.

— Что до императорской семьи, по легенде первым Императором Хань стал человек, нанесший смертельный удар Фэй Шань Ди. Высвободившаяся темная энергия оказалась настолько велика, что выжгла все живое на сотни ли вокруг. Тот, кто победил Фэй Шань Ди, получил столь сокрушительный удар, что его Золотое ядро не разрушилось, а изменилось, вобрав в себя частицу демонических сил.

— То есть, Император не может стать заклинателем? Из-за опасности лишиться сил? — спросила Янмэй, отправляя в рот очередную закуску.

Нечто подозрительно хрустнуло у нее на зубах. Она посмотрела на остатки еды в своей руке и едва не выплюнула все на стол: это оказалась куриная лапа!

— Император и его наследники рождены с этой способностью, им ничего не угрожает. Единственное, что объединяет их с проклятыми детьми – способность недолго противостоять темным артефактам и белые волосы.

Янмэй тут же уставилась на Шэн Юэлина.

— Я ношу амулет, — признался он. — Иначе мне не дали бы спокойной жизни. Из проклятых редко, кто выживает: большинство умирает после подобного воздействия, остальных убивают сами родители. Мне повезло, что мой дядя – Глава Бай Ю Шэн.

— Это ужасно!

— Поймите, Янмэй, смерть в этом случае – милосердие. Такой человек обречен на страдания и всеобщую ненависть.

— Выходит, ваш дядя, зная о ваших способностях, предположил…

— Что я смогу приблизиться и окружить Полуночную печать талисманами и заклятьями. Тогда ее воздействие ослабнет настолько, чтобы Главы и наставники на расстоянии смогли бы смирить ее мощь.

От страшной догадки Янмэй выронила кувшин, и Шэн Юэлин ловко подхватил его на лету.

— А те, кто пошли с вами? Они знали?

— Знали. — Он отхлебнул прямо из горлышка. — Главы созвали тайный совет, на котором их сыновья, племянники и лучшие ученики дали клятву войти со мной в Горнило Хуаншань и расчистить путь к Печати. Они понимали, что не вернутся!

Он ударил кулаком по столу так, что столешницу пересекла тонкая трещина.

— Когда Печать удалось усмирить, гора словно лопнула: повсюду летели раскаленные камни, лава залила долину в мгновение ока, воздух стал черным и невыносимо горячим. Если кто-то избежал смерти в схватке с демонами или после воздействия Печати, они погибли в тот момент. Я думал, что последую за ними.

— Как ты выжил? — прошептала Мэй.

— Не знаю, — он спрятал лицо в ладонях. — Видят Небеса, я ищу ответ повсюду. Печать должна была сжечь меня, но она лишь сильнее повредила мое ядро. Я помню закат и черные поля застывшей лавы в густом тумане. От нее все еще исходил жар, когда я ступал по ней, спускаясь из долины Хуаншань. Я помню лицо дяди – он был потрясен, но счастлив. И помню лицо отца. Для меня пламя Хуаншань никогда не погаснет.

Шэн Юэлин схватил последний кувшин и осушил его в несколько глотков. Со стуком опустевший сосуд покатился по столу, сбил чернильницу, разбрызгивая по всюду черные кляксы, и свалился на пол.

— Иди спать, Янмэй. Скоро рассвет.

— А ты? — осторожно спросила она.

— Помедитирую.

Он действительно сел на циновку, скрестив ноги, и замысловато сложил пальцы.

Мэй спрятала в рюкзак записи, затем забралась на кровать. Спального костюма у нее не оказалось, так что она просто избавилась от верхнего ханьфу и укрылась тонким покрывалом.

В медитации Шэн Юэлин дышал совсем не слышно. В тишине Мэй чудились несуществующие шорохи, шепотки, даже шаги. Она не успела на них сосредоточиться – провалилась в тревожный сон.

Ей снились поросшие зеленью горы, захваченные стылым туманом, длинная дорога вверх по бесконечным ступеням через квадратную арку с выгнутой крышей. Когда она проходила под ней, серебряные колокольчики мелодично зазвенели. Мэй пропустила веревочки сквозь пальцы, сжала в кулак и сорвала. Звон прекратился. 

Отчего-то она знала – впереди долгий путь по сырым, покрытым мхом ступеням.

Кто-то следовал за ней: неуловимо, словно новорожденный дух. Лавиной накатила тоска, нестерпимо захотелось обернуться.

— А-Лин!

Сон разлетелся на кусочки. Мэй подскочила на кровати. Снаружи грохнул фейерверк.

Шэн Юэлин немедленно оказался на ногах.

— Уходим немедленно! — приказал он, хватая ее драгоценный рюкзак.

Мэй успела только накинуть на себя верхнее одеяние – длинную накидку с широкими рукавами, – которое завязывала уже в коридоре.

Пробегавший мимо слуга велел всем посетителям оставаться в комнатах до прибытия заклинателей. Шэн Юэлин промчался мимо него вниз, затем через холл выскочил во внутренний двор. Янмэй чуть не потеряла его во всеобщей суматохе.

— На лошадь! — он схватил ее за талию и буквально зашвырнул в седло. — Надо как можно быстрее выбраться из города.

Пока она копалась, он уже выехал из конюшни.

— Ю Янмэй!

Она мысленно помолилась и хлестнула поводьями.

— Ворота закрыты! Как мы…

Шэн Юэлин послал в них волну духовной силы, и створки разлетелись в разные стороны.

Заклинательство было кратким, но сильным, и Янмэй выругалась ему в спину.

Они мчались по пустынным на рассвете дорогам, и Мэй полностью сосредоточилась, чтобы не упасть, потому не сразу заметила заклинателей в небе.

Позади них разорвался еще один фейерверк.

Шэн Юэлин оглянулся – на нее или оценивал обстановку – и схватился за оружие.

Что такого он увидел, Мэй предпочла не проверять.

Удар колокола эхом пронесся над городом.

Когда впереди показались закрытые городские ворота, Шэн Юэлин свернул в первый попавшийся проулок и спешился, после чего сдернул на землю Мэй.

— Два оборота, — сказал он ей.

До нее дошло не сразу – только когда он вытащил меч.

— Только не это! — взмолилась она.

Очередной огненный цветок расцвел совсем близко.

Получив свободу, Фэн Хуа замер невысоко над землей. Шэн Юэлин затащил Мэй на меч и, крепко прижимая к себе, взлетел.

Ей казалось, что ее шею режут стальной нитью. Ледяной ветер бил в лицо, его было так много, но ни капли не попадало в легкие! Из последних сил она перебарывала инстинкты, заставляя себя стоять ровно, считая секунды, вцепляясь в одежду Шэн Юэлина ногтями.

“Позволь мне помочь”, — снова тот завораживающий голос.

“Кто нас преследует?” — мысленно заорала Янмэй, и голос испарился из ее головы.

Вдруг она вновь обрела способность дышать, а вместе с тем ощутила свободное падение.

Они покатились по земле. Меч со звоном ударился о камни и улетел далеко в сторону.

Янмэй со стоном втянула в себя воздух. Над ней безмятежно колыхались позолоченные кроны деревьев.

Рядом зашевелился Шэн Юэлин: приподнялся на локтях, весь в грязи и ветках, и управляющим жестом подозвал к себе меч. Нахмурился, снова подозвал. Фэн Хуа серебряной стрелой метнулся к нему и послушно лег в ладонь. Заклинатель внимательно осмотрел его, прислушался к ощущениям, затем только обратил внимание на притихшую спутницу.

— Что это было? Я на короткое время потерял связь с Фэн Хуа. Повезло, что мы снижались.

Та прочистила пересохшее горло и сделала вид, что увлечена отряхиванием грязи с одежды.

— Ю Янмэй!

— Не знаю! — огрызнулась она. — Во мне тоже есть сила. Может, когда достопочтенный в очередной раз чуть не убил меня, она сработала сама собой?

Шэн Юэлин громко выругался.

— Придется дальше идти пешком, пока мы не найдем транспорт.

— От кого мы бежали? Там же были заклинатели из Нин Цзин Юн!

— Я не могу сражаться, — жестко напомнил Шэн Юэлин, поднимаясь с земли. — Столько ловушек разом – в город проникло нечто очень сильное, и я поставил бы под удар не только тебя и себя, но еще и честь моего рода! 

— Всего лишь избегая битвы? Мало ли, какие у тебя могли быть на это причины! Не все ли им равно?

— Видно, в вашем времени иначе, но здесь честь и благородство – одни из главных ценностей. И Шацзы при каждом удобном случае вызывает меня на дуэль. Едва почуяв мою уязвимость, он бы не упустил возможности бросить мне вызов.

— Разве нельзя отказаться?

— Нельзя! — он поколебался, но подал ей руку. — Аккуратнее. Ничего не ушибли? Дуэли священны. Отказ без весомых причин вызвал бы порицания среди заклинателей, а мой орден и без того сейчас не на пике мощи.

Мэй недовольно покачала головой. Разумеется, в ее представлении счастливого жителя двадцать первого века, подобные устои выглядели архаичным пережитком феодализма, однако, она хорошо понимала, какое место они долгое время занимали в мировой истории.

— Дело не только в дуэли, верно?

Шэн Юэлин оставил в покое рукав, с которого безуспешно стирал грязь, и прикрыл ладонью глаза, будто бы желая отгородиться от Мэй и целого мира.

— Если наша связь станет очевидной, встанет вопрос, что вызвало ее. Госпожа хочет в пыточную?

— Не слишком.

— Тогда вперед.

Янмэй представляла, как чувствовал себя Шэн Юэлин, вынужденный из-за нее терпеть подобные унижения. Не будь их связи, он уже достиг бы Лунного храма, по пути играюче лишая голов встречных демонов.

— Достопочтенный, разве проклятье – не последствие моей опрометчивой передачи вам духовных сил?

— Все несколько сложнее.

— Почему я не испытывала неудобств во время первой атаки Маогуя?

— Шагайте молча.

Как в дальнейшем ни пыталась Мэй, подробностей добиться не смогла. Заклинатель молчал, будто партизан на допросе, и бдительно следил, чтобы ни единая крупица информации больше не достигла ушей любопытной чужестранки.

— Почему вы скрываете? — не выдержала она. — Неприятная правда о поразившем нас обоих проклятье явно меркнет на фоне тайны, которую вы вчера поведали о себе.

Шэн Юэлин замер, как вкопанный, и Мэй словно ледяной водой окатило! Неужели он хранил гораздо более страшный секрет?

— Я буду шагать молча, — тихо пообещала она, и они продолжили путь.

Когда перевалило заполдень, заклинатель поинтересовался, не желает ли она сделать привал и перекусить – он успел прихватить с собой седельный мешок, – а после отказа с долей одобрения произнес:

— Госпожа вынослива. Похвально.

— Мелочи, — отмахнулась она и продолжила путь по неприметной лесной тропе. — Моя обувь создана для таких прогулок и активных тренировок. — Она продемонстрировала ему толстую резиновую подошву кроссовок. — Где я в них только не ходила: в горах, в пустынях, по лесу, по брусчатке… камням, то есть. Восемь лет со мной!

Шэн Юэлин взглянул на свою обувь из дерева, кожи и ткани и ничего не сказал.

— Признаться, — произнес он через довольно продолжительное время, — я нахожу некоторые изобретения вашего мира полезными и комфортными. Те, кто создали их, невероятно умны и проявляют исключительную заботу о своем народе.

— У вас все впереди, — обнадежила Янмэй. — Может, привал?

Кроссовки кроссовками, а идти в гору приходилось своими ногими.

Они расположились меж деревьев, где кроны наиболее плотно скрывали хмурое небо.

— Нас будут искать? — вполголоса спросила Мэй, боясь нарушить окружающую тишину.

Шэн Юэлин кивнул и подал ей сверток с мясом.

— У них нет зацепок, кроме таинственной личности госпожи Ю. Я редко покидаю орден без причины. В некотором смысле, мои сила и статус сделали меня мишенью.

Янмэй откусила кусочек мяса и чуть не выплюнула его из-за ядреного слоя перца.

— Островато. Не желаете?

— Некоторое время мое тело поддержит духовная энергия. Вам еда нужнее.

Мэй уныло подумала, что если она доест кусок на голодный желудок, то заработает язву, и со вздохом убрала мясо обратно.

— Нет аппетита.

Шэн Юэлин сдвинул рукав и взглянул на часы, которые она ему отдала.

— Отдохнем половину оборота длинной стрелки.

— Полчаса? Долго. Давайте четверть.

Он согласился.

Янмэй виновато поерзала. Наверняка, стоило рассказать ему о голосе в голове. Но она очень боялась, что узнав о том, как Фэй Шань Ди – Проклятый Император! – нашептывает ей всякие непотребства на ушко, Шэн Юэлин прирежет ее по-тихому и прикопает под неприметным кустом.

— Может, мы все же пролетим какую-то часть пути? — предложила она. — Иначе придется ночевать под звездами.

Шэн Юэлин поднялся и закинул за спину мешок.

— Звезды в это время года особенно красивы.

Она хмыкнула и приняла поданную руку.

Им повезло: не успело солнце упасть за горизонт, они наткнулись на деревеньку, где успешно напросились на ночлег за небольшую плату, а утром удобно устроились в повозке с сеном, резво катившейся на юго-восток.

***

К вечеру, в следующем городе их поджидал неприятный сюрприз: заставы и досмотры, организованные Императором. Бумагу, выданную пограничниками в Шанхэ, Шэн Юэлин раздраженно разорвал еще в “Пурпурном лотосе”.

Он с сожалением слез с повозки и поддержал Мэй, пока она твердо не встала на землю. Вместо прежней специальной вуали ее лицо по-простому скрывал туго повязанный кусок ткани, в котором оказалось душновато.

— Такое часто бывает? — поинтересовалась она, имея в виду досмотры.

— Иногда, — рассеянно отозвался заклинатель. — При побегах, угрозе войны, серьезных преступлениях.

Он неожиданно приблизился и, не таясь, понюхал волосы Янмэй.

— Не слышала о подобном обычае, — растерялась та.

— Запах гибискуса, — шепнул он. — Думал, от вас. Рядом демон.

Мэй украдкой оглядела гомонящую толпу простолюдинов, в которой они по-прежнему находились.

Ничего не казалось подозрительным: обычные люди, уставшие от долгой дороги и солнцепека. И вдруг Янмэй застыла.

Красное платье, цветные ленты, длинные блестящие волосы — женщина стояла на расстоянии нескольких шагов, в ничего не замечающей толпе.

Мэй в ужасе вцепилась в Шэн Юэлина, и тот резко развернулся, хватаясь за рукоять Фэн Хуа.

Женщина растворилась в воздухе, словно ее не было.

— Она была здесь, — в панике затараторила Янмэй, хватаясь за его плечи, — прямо передо мной! Я не сошла с ума!

— Тише, — Шэн Юэлин удержал ее за запястья. — Она не сможет напасть незаметно…

— Разойтись!

К ним направлялись солдаты в черном. Их головы покрывали соломенные шляпы, бросавшие тени на скрытые полумасками лица, в их руках один за другим сгорали бумажные талисманы.

Крестьяне немедленно шарахнулись в стороны, словно от чумных.

— Именем Императора, назовитесь! — приказал один им с Шэн Юэлином.

Заклинатель заслонил спутницу собой, оттягивая время. Очевидно, сражаться было самоубийством. По потрепанной зеленой одежде солдаты уже поняли его принадлежность к Бай Ю Шэн. Оставалось решить, чьим именем назваться.

Янмэй же краем глаза заметила движение и рефлекторно глянула в ту сторону.

Женщина в красном сидела на горе сена в той самой повозке, на которой Мэй и Юэлин только что приехали. Одной рукой она подпирала подбородок, тонкими белыми пальцами второй мяла бумажный талисман. Ее глаза завораживающе мерцали как два крупных сапфира, в каждом светилось по яркой красной искре.

Лоб и тыльную сторону ладони украшали витиеватые символы, они же покрывали длинные заостренные когти.

Женщина широко улыбнулась помертвевшей Янмэй.

И сразу пять сигнальный фейерверков взмыли к тучам.

— Не двигаться! — заорали воины Императора, а в следующий миг Шэн Юэлина и Янмэй накрыло сияющей сетью.