Обезглавленное тело повалилось на бок. Мэй скинула с себя голову и вскочила, чтобы в следующий миг врезаться в точную копию Шэн Юэлина.

— Успокойся! — приказал он, железлой хваткой сжимая ее плечи. — Это лесной дух-оборотень. Он всего лишь принял мой облик.

Мэй была категорически не согласна с формулировкой “всего лишь”.

— Почему ты и тебе подобные пытаются меня задушить? — выпалила она и скинула его руки.

Заклинатель вскинул брови.

— Мне подобные?

Янмэй устремилась к выходу. Краем глаза она уловила, как мертвый оборотень начал изменяться, но не пожелала смотреть на его истинный облик. Она дождалась Шэн Юэлина в коридоре, невольно вздрогнув при его появлении. Тот ничего не сказал, но взгляд его стал отстраненным.

Комната, которую он выбрал, оказалась совсем крошечной: с единственным окном и двумя циновками, поверх которых небрежно валялись одеяла.

— Этот этаж безопасен.

— Вы и про нижний так говорили, — перебила Янмэй. — Мне стоило сразу заподозрить, что передо мной не достопочтенный. Глупо подставилась.

— Духи-оборотни чрезвычайно коварны, они могут обмануть даже опытного заклинателя. Не беспокойтесь, он был здесь один.

Она искоса глянула на него. Неужели это была попытка поддержать ее?

— Было явное различие, — прежде, чем Шэн Юэлин попросил подробностей, она припечатала: — тот дух не вонял.

Мужчина щелкнул зубами, проглатывая невыссказанную мысль, затем вышел вон, бросив на пороге, что займется защитными печатями.

Мэй осталась в темноте – Шэн Юэлин унес с собой свет. Она скинула рюкзак на дальнюю циновку и подошла к окну. Снаружи царила почти кромешная тьма – лес от неба отличали только иглы-звезды и тусклая, затянутая дымкой луна. Чем дольше Мэй всматривалась, тем отчетливее ей виделось движение за стенами молчаливого ордена.

“Духи-оборотни”, — вспомнила она лекцию, которую подслушала во время очередной уборки. — “Относительно слабы, для заманивания жертвы принимают облик животного. В исключительных случаях могут превратиться в человека. Нападают стаей”.

С окна тянуло холодом и будто бы горьковатым дымком. Решив, что ей мерещится, Мэй вернулась на циновку, с опаской поглядывая на прикрытую тонкую дверь. Она доверяла словам заклинателя о том, что ей ничего не грозило. До тех пор, пока она нужна ему живой, ей не нужно бояться ножа в спину.

Мэй притянула к себе колени и обхватила их руками, продолжая размышлять:

“Как проще всего поймать голодных духов? Подкинуть приманку!” — гнева не было, только опустошенность. На Шэн Юэлина не получалось даже злиться.

Когда он вернулся, от неудобной позы у нее успели онеметь ноги.

— Крайняя комната слева, поторопитесь: вода еще горячая. Я оставил свечи.

Его собранные волосы блестели от влаги, по шее стекали капли, одежда изменилась: верхнее ханьфу в полумраке казалось черным, на порядок проще, без вышивки.

— Я нашел для вас сменную одежду, — добавил он. — Входы перекрыты ловушками – духи вас не потревожат.

Она подхватила рюкзак и бочком выбралась в темный коридор. Проходя мимо комнаты, где ее опять едва не убили, Мэй сбавила шаг, затем снова ускорилась – передумала проверять, что сделал с телом Шэн Юэлин.

Ее цель оказалась небольшой кладовой с рядами свеч на пустых полках. В центре стояла большая кадка с чистой водой, над которой соблазнительно поднимался пар.

Мэй поспешно скинула с себя одежду и залезла в воду, не сдержав стона. Это было именно то, чего она желала с момента перемещения! Значит, дымок ей не померещился.

На краю одиноко покоился мыльный корень, который она тут же применила по назначению.

Когда свечи прогорели на две трети, Мэй вылезла из остывшей воды и облачилась в подготовленный для нее темный – темно-красный – наряд, оставив нетронутой только нижнюю рубашку, в которую потом завернула волосы. На ощупь ткань ощущалась грубее и плотнее, чем прежняя. Видно, адепты Милосердного кленового листа не были избалованы богатствами более процветающих орденов.

Собрав вместе самые крупные огарки, Мэй достала из рюкзака украденные бумаги и письмо, адресованное Шэн Юэлину. С него она и начала. На сломанной печати красовался цветок со множеством кучерявых лепестков, в котором Мэй заподозрила хризантему. Она развернула нежную щелковую бумагу и наткнулась на вязь, которой позавидовали бы даже эльфы, существуй они в этом мире. Ей удалось разобрать пару бессвязных фраз и подпись: “Цзетянь”.

“Наложница Императора?” — удивилась Мэй. — “Она ведет переписку с Шэн Юэлином? Разве он не упоминал, что лишь слышал о ней?”

Судя по реакции Главнокомандующего Ша, речь тогда шла о его сестре.

“Выходит, Цзетянь – сестра Ша Хулуна?” — догадалась она. — “Как такое возможно?”

Насколько она помнила историю, девушки в гарем отбирались с необычайной тщательностью: они могли происходить из знатных родов, однако, близкое родство с человеком на столь щекотливой должности вызывало вопросы.

“Либо так Император держит Главнокомандующего на коротком поводке”, — Мэй снова вгляделась в изящные иероглифы.

Постепенно они приобретали знакомые черты и складывались в слова: “при поддержке Бай Ю Шэн”, “карп плывет на север”, “лес пробудят ото сна”, “я испытываю сомнения в личности его первого сына”. Мэй предположила, что “первым сыном” она назвала Чжу Лина, запертого в подземельях ордена, и поднесла письмо ближе к свечам.

“Мое сердце охватывает тревога”, — писала Цзетянь. — “Его Величество мрачен. За мной неусыпно следят днем и ночью, и мне не вырваться к вам, мой возлюбленный жених!”

Пламя лизнуло кончик письма, стремительно заключая его в жаркие объятья. Янмэй немедленно утопила бумагу в мыльной воде и лишь после этого поняла, что сделала! Чернила расплылись уродливыми кляксами, и прочесть что-то стало почти невозможно.

Мэй села на скрипнувший стул.

“Возлюбленный жених”, — она еще раз прогнала в голове эти два незамысловатых слова. — “Возлюбленный жених”. — Во рту почему-то стало кисло.

“Возлюбленный…”

Она встала. Прошлась по комнатке, затем вернулась на стул. Ей хотелось побежать наверх, сунуть ему это письмо под нос со словами: “Ты же говорил, что не знаешь ее!”, затем сделать что-то очень глупое.

Вместо этого Мэй схватилась за другие бумаги, но, как назло, не могла сосредоточиться ни на одной строчке или схеме.

Деликатный стук в дверь заставил ее подпрыгнуть.

— Госпожа в порядке?

— В полном. — Вышло резко и обвинительно.

Заклинатель тут же извинился и оставил ее в одиночестве. Со вздохом Мэй убрала листы и сырое письмо в потайной карман, затем уныло поплелась в комнату.

На пороге она остановилась. Шэн Юэлин вопросительно приподнял острый подбородок. Он сидел на своей циновке в позе для медитации. Неподалеку покоился слабо дымящийся котелок, накрытый крышкой.

— Я приготовил нам немного пресного риса. В Фэн Е Си практиковали аскетизм, поэтому не жаловали специй. Госпожа, вы чего-то ожидаете?

— Да, вдруг вместо достопочтенного снова какой-нибудь оборотень, — пояснила Мэй и зашла внутрь. — Нам нужен тайный знак или слово.

Заклинатель смущенно опустил голову.

— Я как раз размышлял об этом. Слово не подойдет: могущественные демоны могут отыскать его в сознании, потому что оно имеет недостаточный эмоциональный отклик, — он запнулся и отвел взгляд.

Мэй, стащившая с головы нижнюю рубашку, слишком устала, чтобы обращать внимания на такие мелочи. Когда-то женщины в ордене упоминали, что распускать волосы при посторонних неприлично, но в данном случае она решила, что неприличнее будет простыть ночью на сквозняке, и принялась за особенно большие колтуны.

Шэн Юэлин в это время задумчиво наблюдал за голой стеной, словно та могла дать ему ответы на самые запутанные вопросы.

— Необходим короткий факт из жизни, нечто поражающее.

В лесу, за стенами, взвыл одинокий волк. Печальная нота беспрепятственно разносилась по долине, пока внезапно не оборвалась с тонким визгом.

Мэй покосилась на Шэн Юэлина и напоролась на прямой взгляд.

— То, что снаружи, больше не голодно, — тихо произнесла она.

— Некоторые создания ненасытны.

В свете трепетной свечи его темные глаза мерцали потусторонним светом, и Мэй полусерьезно задумалась, как темная энергия в его ядре влияла на тело и разум. Не зря же люди боялись проклятых.

— В иллюзии цветочных духов я слышала голос матери. Думаю, вы запомнили, как я накинулась на вас с истерикой. — Она посмотрела на его обнаженное запястье: рукав оказался коротковат, и ясно виднелся ремешок часов. — Подойдет, котенок?

— Да, — произнес Шэн Юэлин. — Я не забуду.

Его рука потянулась к золотой шпильке, украшенной перламутровыми цветами, замерла в сомнении, затем завершила движение – каскад черных длинных волос рассыпался по плечам, на миг скрывая его лицо от Янмэй.

Шэн Юэлин выпрямился, тряхнул головой, откидывая волосы за спину, затем показал ей украшение.

— В детстве я вместе с отцом посетил летнюю императорскую резиденцию. Мною тогда завладела идея неприменно взглянуть на Императрицу, ведь ее описывали как женщину небесной красоты. Я тайком залезал на крыши и деревья, чтобы пробраться в павильон, и однажды мне удалось. Я застал ее за чтением в тени сливы. Сейчас я понимаю, что она мало чем выделялась среди других наложниц, но тогда показалась мне небожительницей. Я упал с ветки прямо перед ней, мой амулет сорвался с шеи, и она увидела мои белые волосы. — Губы Шэн Юэлина тронула кривая улыбка. То воспоминание, без сомнения, значило для него очень много. — Я думал, она позовет стражу, ведь я тайком пробрался на запретную территорию, к тому же носил отпечаток темной энергии. Однако, Императрица тепло побеседовала со мной, спросила об имени и гороскопе, затем вдруг вынула эту шпильку из прически и даровала мне с условием, что я передам ее моей невесте в день свадьбы.

Мэй подтянула к себе рис и отвернулась с мыслью, что скоро шпилька обрет новую хозяйку. 

— Императрица, должно быть, очень великодушна.

— Верно, — Юэлин ловко скрутил волосы в пучок и заколол их. — Она обладала большим сердцем. К сожалению, оно ее и погубило.

Мэй ждала продолжения, но его не последовало. Жетлый воск еще долго таял, роняя прозрачные слезы во имя Императрицы.

Вспыхнув в последний раз, огонек обратился тонкой струйкой белесого дыма. Янмэй опустилась на циновку и с облегчением закрыла глаза.

— Хочу попросить достопочтенного. Если мы попадем в безвыходное положение, я предпочту быструю и легкую смерть от Фэн Хуа, чем мучения в пасти неизвестной твари.

Раздался едва слышный лязг металла – Шэн Юэлин потревожил рукоять лежащего рядом меча.

— Не в эту ночь.

Кажется, он назвал ее по имени, она не расслышала – уже провалилась в сон.

***

Та же каменная арка, только вместо колокольчиков ветер трепал обрывки нитей. Мэй поднималась к храму на вершине горы, и с каждым шагом туман становился гуще. Ее шею тревожил светлый мех, нашитый на тяжелую мантию – та с шорохом волочилась по истертым, покрытым мхом ступеням.

С каждым шагом в ее груди разгоралась ярость, будто тот, кто стоял в кромешной тени запертых ворот был ее заклятым врагом.

За ее спиной раздался хруст – нечто острое вонзилось в камни, раскалывая их точно спелые орехи, – и рокот, который не мог принадлежать ни животному, ни человеку.

— Ты пришел!

Мэй распахнула глаза. В первую секунду ей показалось, что деревянный потолок, подсвеченный рассветом, падает ей на голову. Сердце бешено взбрыкнуло и забилось ровнее. Мэй вытащила руку из-под одеяла и убрала с мокрого лица налипшие волосы. Кошмары начались после нападения Пожирателя солнца. Мог ли демон заразить ее чем-то или повредить Золотое ядро?

Самым разумным вариантом было посоветоваться с Шэн Юэлином, однако, Мэй по-прежнему боялась, что заклинатель предпочтет избавиться от нее, а не разбираться с возможными воскресшими демонами в ее голове.

В который раз убедив себя, что кошмары – следствие умственной перегрузки, она решительно встала и отправилась на поиски исчезнувшего Шэн Юэлина.

Заклинатель нашелся в учебном зале, куда сразу вывел боковой коридор. Шэн Юэлин неподвижно стоял напротив распахнутых дверей, и его фигуру золотым сиянием охватывало молодое солнце.

Янмэй не впечатлилась.

— Достопоч… — она умолкла, повинуясь его жесту, и осторожно приблизилась.

Сперва она решила, что это он открыл двери настеж, затем заметила пепел – все бумажные талисманы оказались сожжены, а печать-ловушка на створках обуглена.

— Кто-то пробрался к нам? — прошептала она.

— Не подходите к алтарю, — велел он, и именно это она сделала в следующий миг. — Госпожа!

Янмэй остановилась на полушаге: над алтарем к статуе местного божества мечом пригвоздили уродливое, искореженное мохнатое тело гигантского паука.

На самом алтаре вместо подношения лежал гладкий круглый камешек белого цвета, похожий на те, что использовали при игре в Го.

— Собирайтесь, — приказал Шэн Юэлин. — Я поднимусь на дозорную башню, ждите меня на тренировочной площадке.

Янмэй со всех ног кинулась наверх. Страх догнал ее уже в комнате вместе с черным круглым камешком, мирно лежавшем на узком подоконнике.

Она похватала немногочисленные пожитки и бросилась наружу. Тренировочная площадка встретила ее безмолвием. Убеждая себя, что Шэн Юэлин вот-вот появится, она уставилась в раскрытые ворота.

Лес за стенами таинственно безмолствовал, меж корней клубилась белесая дымка. От одной мысли, что придется вновь погрузиться в него, Мэй замутило. Она уже скучала по лошади и даже была не против краткого перелета.

Со стороны боковых пристроек раздался шум – Шэн Юэлин широким шагом преодолел площадку и сунул Мэй знакомый котелок, плотно закрытый крышкой и перемотанный тканью.

— Рис, — кратко пояснил заклинатель. — На северо-востоке есть просвет, скорее всего река. К полудню будем там.

Она вытащила из кармана черный камешек.

— Я нашла это в нашей комнате.

Мгновение Шэн Юэлин гипнотизировал его взглядом, затем схватил и швырнул подальше. Раздался приглушенный плеск – камешек угодил прямиком в колодец.

Они покинули орден и углубились в лес.

Через некоторое время Янмэй устала бояться и почти расслабилась, как вдруг расслышала стук капель, словно дождь среди ясного неба. Шэн Юэлин придержал ее за локоть и указал сначала на землю, затем наверх.

Мэй проследила за ним взглядом и немедленно пожалела: на деревьях в коконах белой липкой паутины висели человеческие тела, а тем, что она приняла за дождь, оказалась медленно капавшая кровь.

— Большая стая, — пробормотал Шэн Юэлин. — Наверное, неподалеку было истреблено целое поселение.

Куда бы они не посмотрели, все высокие и крепкие деревья вокруг были увешаны коконами разной степени свежести: какие-то полностью высохшие, какие-то совсем недавние.

Янмэй подергала Шэн Юэлина за рукав и указала в сторону одного. Тот изредка шевелился.

Шэн Юэлин приложил палец к губам и жестом велел Мэй оставаться на месте, а сам бесшумно обнажил меч и взмыл в воздух, в один прыжок приземлившись на ветку с коконом. Та недовольно покачнулась, человек внутри благоразумно притих.

Заклинатель осмотрелся, затем, ловко балансируя, подобрался ближе к кокону и занес меч, намереваясь срубить его. Мэй изо всех сил замахала руками, привлекая внимание, а добившись результата, ткнула на землю, опутанную едва заметными блестящими нитями.

Шэн Юэлин выпрямился, раздумывая, затем молниеносно срезал удерживающие кокон нити и спрыгнул следом за ним. Кокон шлепнулся, как набитый тряпьем мешок и глухо застонал.

— Зачем… — начала Янмэй, но Шэн Юэлин перебил, вспарывая липкие волокна:

— Они близко, мы уже успели наследить.

Она кинулась помогать: срывала с человека разрезанную паутину.

— Откуда вы знаете?

— Заметил их.

Закончив, Шэн Юэлин развернулся, готовый к обороне. Мэй пока никого не видела, но это не мешало ей стремительно погружаться в панику.

Человек, которого они освободили, носил черное. Он был мертвенно-бледен, его губы посинели, глаза налились кровью. На открытой коже были заметны множащиеся красно-синие пятна – следы лопавшихся сосудов.

Разглядев над собой Янмэй, он потянулся к поясу, где висел длинный нож. Тут же ему в шею уперся сверкающий кончик Фэн Хуа.

— Демоны напали… в тумане. Бегите на юг, — прохрипел мужчина и отстегнул ножны. — Север под контролем Императора. Ордена… если не склонятся… — его речь становилась все более невнятной. — Приказ: Шэн Юэлина живым или мертвым. Чужестранку… в сознании.

— Чего Император добивается? — спросил заклинатель.

Мужчина сунул ему ножны.

— Подчинить… — из его рта и носа хлынула кровь.

Шэн Юэлин оттащил Мэй. Черный стражник с хрипом корчился на земле, захлебываясь собственной кровью. Паучий яд переваривал его изнутри.

Мэй ощутила горячую ладонь на своей щеке: Шэн Юэлин мягко, но настойчиво повернул ее голову в сторону.

— Вдохните глубже, госпожа, — шепнул он почти ей на ухо, — придется лететь.

Янмэй вовсе не возражала!

Они встали на меч, и она уперлась затылком ему в плечо, сосредоточившись на тяжести котелка и ножен в руках, крепкой хватке на талии и прогорклом ветре, бьющем в лицо. Внезапно меч вильнул, чуть не сбросив ее вниз.

— Позади нас! — прокричал Шэн Юэлин. — Еще немного!

“Сколько угодно, котенок”, — думала она, считая секунды, каждая из которых высасывала из нее жизнь.

“В сознании” – так сказал императорский воин. Он преследовал их, но ему не повезло. Мэй была малодушно рада, что погибший не был ей знаком. Она старалась вытравить из памяти его искаженное агонией лицо черно-фиолетовыми вспышками, слепящими зажмуренные глаза.

“Почему ты позволяешь ему убивать себя?” — снова расцвел в ее сознании голос Фэй Шань Ди. — “Позволь помочь, и ты получишь всю его…”

“Пошел прочь!” — заорала она, впустую раскрывая рот. — “Ты давно сдох! Вот и оставайся…”

В ее горло, наконец, ворвался кислород. Она жадно втянула его в горящие огнем легкие. Грудь прострелила боль – Мэй мгновенно задохнулась. Ей хотелось глубоко дышать, но ребра каждый раз сводило судорогой.

Ее грудную клетку сжали в стальных тисках. Долгие минуты Янмэй дергалась в них прежде, чем успокоилась достаточно, чтобы адекватно мыслить. Тиски ослабли, и она обессиленно привалилась спиной к Шэн Юэлину.

Свежий ветерок огладил ее влажную кожу.

— Я не мог иначе, — виновато произнес заклинатель. — Стая оказалась слишком многочисленной, мне пришлось подняться выше и лететь до самой реки.

Мэй обратила внимание на ненавязчивый шум воды – они сидели на ровном каменистом берегу. Рядом валялись котелок с ножнами, к бесценному рюкзаку подбиралась вода.

Янмэй набрала в легкие чистый речной воздух, чтобы сказать Юэлину о голосе в голове, но лишь медленно выдохнула.

Река оказалась очень широкой и с довольно быстрым течением, на ней могли бы беспрепятственно разминуться баржа и теплоход.

Заклинатель помог ей подняться, всем своим видом выражая сдержанную озабоченность ее самочувствием.

— Лес зачистят? — спросила Мэй. — Нельзя, чтобы эти твари добрались до людей. Это ведь одну из них неизвестный благодетель ночью прибил к статуе?

Шэн Юэлин кивнул.

— Прежде я не встречал особей крупнее половины человеческого роста, эти оказались втрое больше. Я отправлю дяде весть, как только мы доберемся до ближайшего города.

— Хорошо, если Глава получает твои… ваши сообщения, достопочтенный. Разве не вы с Чжу Лином обсуждали странности коммуникации: когда сообщения не доходят до орденов?

Шэн Юэлин не стал уточнять явно незнакомое слово “коммуникация”, уловив суть из контекста, а вместо этого сказал:

— Госпожа Ю, отныне обращайтесь ко мне по имени. Довольно формальностей.

Она усмехнулась, подставляя лицо солнцу. Приятно припекало.

— Взаимно, котенок. Что дальше? Ждем невезучего лодочника?

Шэн Юэлин последовал ее примеру.

— Позавтракаем, затем соорудим плот. Здесь много бамбука, он хорошо держится на воде. Рано или поздно мы наткнемся на город или деревню, в крайнем случае выйдем сразу к морю.

Пока Шэн Юэлин замнимался плотом, Мэй боролась с рисом. У них не оказалось ни соли, ни специй, ни ложки. Она вяло помешивала кипящий в котелке крупу веточкой и наблюдала, как та неотвратимо превращается в кашу.

— У нас есть… — Мэй обернулась к Юэлину и проглотила остаток фразы.

Заклинатель скинул верхнее ханьфу, чтобы широкие рукава не мешали тяжелой работе: он с гулким стуком срубал бамбук краденым ножом, затем перетаскивал его к пляжу, где обстругивал ветки. Янмэй подозревала, что возникнут трудности с тем, чтобы скрепить толстые бамбуковые трубы между собой, но ей и в голову не приходило, что чопорный Шэн Юэлин пустит на лоскуты свою нижнюю рубашку!

Сейчас она, задумчиво покусывая кончик веточки, наблюдала за тем, как перекатываются мышцы под светлой кожей. От ран, оставленных Пожирателем и Маогуем, остались выпуклые шрамы, которые ничуть не портили общую картину. 

В непроходимом буреломе ее сознания, куда не рисковал соваться даже Проклятый Император, бродила хтоническая мысль о том, что Цзетянь – весьма удачливая особа с хорошим вкусом.

Шэн Юэлин выпрямился во весь немалый рост и развернулся к ней вполоборота, вопросительно приподнимая брови.

— Тарелка, — выпалила Мэй по-русски и тут же, отвернувшись, поправилась: — миска.

— Не думаю.

Послышался скрип – Шэн Юэлин затянул очередной узел, затем вытер лоб чистым лоскутом и присоединился к Мэй. Она как раз залила костерок речной водой и теперь вертела головой в поисках второй веточки. На глаза ей попались тонкие плоские камни, похожие на сланец. Их они и использовали вместо ложек, поочередно зачерпывая из котелка.

Когда солнце подобралось к зениту, Шэн Юэлин и Янмэй приготовились к сплаву: закрепили немногочисленные вещи на плоту, столкнули его в реку и запрыгнули следом. Подхваченные течением, они быстро потеряли стоянку из виду. Мэй с грустью осматривала промокшие кроссовки, а Юэлин, провалившийся по колено, хмуро стоял позади и правил плотом.

Чем дальше они плыли, тем спокойнее становилась река: не было ни порогов, ни крутых поворотов, гладь казалась мутным от легкой ряби зеркалом. Берега незаметно сменили тронутый робким багрянцем лесной покров на отвесные покрытые невысокими кустарниками скалистые берега, похожие на изломанную бархатную бумагу. Нечто подобное Мэй видела с высоты Тяньмэнь целую вечность назад.

— Что погибший воин имел в виду, когда сказал, что Император захватил север, — озвучила она мысль, которая давно вертелась у нее на языке. — Разве не он правит всей Империей?

Шэн Юэлин потер переносицу – он внимательно следил за безмолвными скалами, высматривая возможную опасность.

— Формально. В действительности власть на местах давно принадлежит заклинателям. Четыре Великих Ордена фактически контролируют земли к югу от Желтой реки. Мы сейчас идем почти параллельно ей в двух-трех днях конного пути.

— Великие Ордена – это Бай Ю Шэн, — принялась загибать пальцы Мэй, — Нин Цзин Юн, а остальные?

— Мо Цзин У и Чжу Фу Ли, ты о нем, вероятно, не слышала. Он ближе всех к Желтой реке. Раньше к ним принадлежал и опустевший Шуй Лю Мин.

— “Ли” как груша? — уточнила Янмэй.

— Карп. “Благословенный карп”.

— Потрясающе, — фыркнула она. — “Бай Ю Шэн” мне нравится больше – “Белоснежный нефрит победителя”.

— Твои слова согрели мое сердце! — Шэн Юэлин шутливо поклонился, затем продолжил серьезнее: — Орден Чжу Фу Ли некоторое время назад отдалился: перестал участвовать в ежегодном состязании учеников и наставников, не присылал заклинателей для обмена опытом. Изредка до нас доносились слухи о том, что подвластные ему города, монастыри и мелкие ордена закрывают двери для посторонних заклинателей, при этом берут в ученики даже крестьян.

По мере его рассказа улыбка на лице Янмэй таяла. “Карп плывет на север” – так написала в письме Цзетянь! Также она припомнила давние слова Главы, упомянувшего плывущих на север карпа и облака.

“Облака! Не о Нин Цзин ли речь?”

Мэй машинально схватилась за рюкзак. Она не могла даже спросить Шэн Юэлина напрямую! Пришлось изворачиваться:

— Насколько я поняла, Императору надоело, что какие-то летающие монахи на волшебных мечах управляют страной, и он решил вернуть себе контроль с помощью грубой силы. Возможно ли, что Чжу Фу Ли подчинился ему? Заключил союз, например?

При упоминании монахов Шэн Юэлин досадно поморщился:

— Мы не монахи. Нам позволено вступать в браки и продолжать род. В этом у нас гораздо больше свободы, чем у обычных людей.

Мэй не стала спорить – она знала историю, – а только аккуратно поинтересовалась:

— Значит, достопочтенный может женится на любой женщине, независимо от сословия?

— Госпожа имеет в виду брак по любви? — он хмыкнул, но как-то невесело. — Большинство предпочитает рассчет. Шэн Фэнлею, например, давно подобрали знатную невесту. Она мила и образованна, ненамного старше него. Сестрице Ми дядя подыскивает достойного мужа.

Скалы становились все выше, порой закрывая солнце, и тогда плот попадал в густую тень. Мэй потерла лицо и устало зажмурилась: ее глаза тоже болели от солнечных бликов, так что по берегам чудились серебряные всполохи.

— У тебя есть достойная?

Шэн Юэлин сделал вид, что занят выравниванием плота – река все чаще начала извиваться и бурлить на острых гранях скал.

— Я с детства знал, что не свяжу себя брачными узами, — сказал он, когда Мэй уже перестала ждать ответа. — Поврежденное Золотое ядро оставляет… следы в будущих поколениях. Незачем рушить еще больше жизней, заключая союз с проклятым.

Янмэй не стала вытягивать подробности, а крепче прижала к груди сумку. Если Шэн Юэлин не солгал ей, почему Цзетянь назвала его “возлюбленным женихом”? Или она не знала о его особенности?

Они пересекли границу света, и серебряные всполохи снова заставили Мэй зажмуриться.

— Кажется, я повредила глаза, — нехотя пожаловалась она. — Мне мерещится что-то блестящее на том берегу.

Шэн Юэлин внимательно осмотрел его и попросил описать увиденное. Кргда она закончила, он быстро достал бумажный талисман и отправил его в полет прежде, чем тот испепелился от присутствия Янмэй.

Стремительно истлевая, подхваченный ветром и каплей духовной силы талисман понесся вверх и коснулся чего-то настолько тонкого, что разглядеть это невооруженным взглядом было невозможно. Тотчас по склону прокатилось огненное кружево – сгорала паутина.

Шэн Юэлин и Янмэй изумленно наблюдали, как огненные всполохи пробиваются вглубь берега.

— Сейчас яркий день, — заклинатель понизил голос, — они не рискнут напасть. На всякий случай постарайтесь не двигаться.

Русло становилось все уже, а скалы выше. Вскоре они совсем закрыли собой солнце, и река, набирая скорость, понесла плот дальше. Среди обрывов не находилось ни одного просвета, где можно было бы причалить. Шэн Юэлин посетовал на то, что они слишком долго остаются на воде, где могут привлечь внимание водяной нечисти.

Мэй решила, что обойдется пока без знаний о водяной нечисти. На сомнительную идею задобрить демонов остатками риса, Шэн Юэлин предложил сразу спрыгнуть в воду и хорошенько побарахтаться.

Облака окрасились в пурпур, когда они проплыли мимо дозорной башни – многоярусной пагоды, возвышавшейся над лесом, безжизненно-темной, сплошь покрытой рваной паутиной.

— Неподалеку существовал крупный город, Сан Ли, — негромко произнес Шэн Юэлин.

В давящей тишине звуки далеко разносились над водой.

— Почему “существовал”? — прошептала Янмэй.

— Дозорные бы не покинули башню, — ответил он, осторожно погружая весло в воду. — Выходит, все, что к востоку от опустевшего ордена – угодья демонов. А мы и не знали. Ложись! — внезапно прошипел он и вместе с Мэй распластался по мокрому бамбуку.

Под давлением двоих человек плот качнулся и чуть глубже погрузился в воду, намочив их одежду. Невесомая паутина с парой мелких паучков проплыла совсем низко.

Шэн Юэлин приподнялся, чтобы осмотреться, и уже Мэй дернула его на себя. Вторая узорчатая паутина тянулась от скалы к скале над самой водой, почти незаметная в сумерках.

Заклинатель не шевелился до тех пор, пока Мэй не выпустила его шею, а приподнявшись, укоризненно пробурчал:

— Решила отомстить мне за все удушья?

Его уши при этом горели ярче фонарей. Мэй загадочно поиграла бровями и приготовилась съязвить, как вдруг Шэн Юэлин подскочил и схватился за меч:

— Впереди огни.

— Это же значит, что мы, наконец, нашли людей? — понадеялась она, умом понимая: реакция заклинателя не сулит ничего хорошего.

— Синие огни – водяные гули, откуда в проточной воде? — Шэн Юэлин сложил пальцы в управляющем жесте и тут же одернул себя, бросая косой взгляд на Янмэй. — Мы с дядей и двумя наставниками едва справились с пятью.

— А здесь сколько?

— Дюжина.

Мэй откинулась на дно плота, ни на что уже не надеясь. 

— Ты помнишь, что я сказала тебе? Если выбора не будет…

Звезды погасли – Юэлин заслонил собой небо и неожиданно зло произнес:

— Я достану тебя из мира духов, помещу в нефритовую подвеску и подарю сестре. Она никогда не покидает Цветочный павильон. Будешь вечно любоваться на один и тот же потолок!

— Ты же навестишь меня? — шепнула она.

— И не подумаю, — отрезал заклинатель и выпрямился, напряженно вглядываясь вперед.

Мэй саданула кулаком по плоту и поднялась на ноги, захватив отброшенное весло.

— Тогда я превращусь в демона и стану истязать тебя до конца дней, котенок.

Над водой разнесся протяженный гул. Шэн Юэлин дернул уголком губ в намеке на улыбку и провернул в руке сияющий меч.

— Держись позади. Приблизятся – бей промеж глаз. Опасайся щупалец.

"У них еще и щупальца!" — мысленно взвыла Мэй и крепче стиснула бамбуковое весло.

Шэн Юэлин подался вперед, словно хищник, готовый к бою. Над бурлящей рекой один за другим вспыхивали синие огоньки – будто хрупкие крошечные светлячки. Плот на полной скорости несло прямо к ним. Неестественно-черная вода брызнула на Янмэй, и та скривилась от гнилостного душка с мерзким цветочным шлейфом.

Ближайший огонек мигнул и исчез. В следующий миг на его месте показалась гигантская распухшая голова с раззявленной пастью.

Словно этого было мало, растительность на скалах пришла в движение – из нор выползали разозленные поджогом пауки.