Янмэй настолько глубоко погрузилась в свои мысли, что едва успела отойти в сторону, когда Цзетянь проходила мимо. Ее лоб украшал традиционный узор в виде желтых лепестков, белую кожу робко трогал румянец. Наложница оказалась ниже Мэй почти на голову, ее окутывал нежнейший цветочный аромат. Драгоценные подвески в прическе мелодично звенели на каждом шаге. Стоило признать: в шелках, расшитых золотом, Цзетянь выглядела подобно небожительнице.

Мэй взглянула на свой наряд: пыльное синее ханьфу не по размеру, из-под которого торчали грязные кроссовки.

Она поспешно отбросила ненужные мысли и сосредоточилась на самом важном: почему ее никто не гнал прочь от важной особы? Ни воины в черном, ни Ша Хулун, ни сама Цзетянь не обращали внимания на подозрительную оборванку. Оборачивались разве что только прохожие, но они, по большей части, глазели на императорскую наложницу.

Единственным прямым взглядом – злобным – Мэй одарил хозяин гостиницы, велевший ей проваливать, едва красная резная повозка увезла Цзетянь прочь.

Мэй направилась за уходящей процессией, внимательно оглядываясь по сторонам.

Сан Ли казался обычным городом, каких тысячи по всей земле: шумным, пестрым, возбужденным предстоящими празднествами. Мэй лавировала в толпе, вертя в руке краденную хурму – спелую, сочную, упругую и ароматную. Без единого пятнышка и заломанного листочка. Идеальную.

Изредка мимо проходили заклинатели в черно-красном, однако, до поры до времени Мэй решила их не тревожить.

— Покупайте фонари! Покупайте мясные лепешки! — кричали торговцы.

Проходя мимо очередной гостиницы, Мэй засмотрелась на цветочные кадки, выставленные перед входом. Нечто инородное царапнуло взгляд и тут же исчезло. Знакомое чувство из прежней жизни. Мэй рискнула приблизиться и коснулась пальцами ярких лепестков – монохромных, без единого градиента, пятнышка или залома.

“Они одинаковые!” — поняла она, покрываясь мурашками с головы до ног. — “Каждое соцветие точь-в-точь повторяет соседние!”

Мэй огляделась, выискивая другие растения и заметила среди крыш бамбуковые заросли. Ей пришлось оставить процессию и попетлять в узких двориках, но вскоре она уже стояла у небольшого поместья.

К ней навстречу немедленно выбежала пожилая женщина в переднике, неразборчтво выкрикивавшая ругательства.

— Я заклинатель, — Мэй указала на вышитую цаплю. — Издалека.

Женщина сменила гнев на милость, однако, по-прежнему недовольно поджимала губы.

— Чего надо? Заплутал, сынок?

На этот раз Мэй с трудом, но разобрала ее речь.

— Да, тетушка. Потерялся. Думал, иду к саду, у которого мы с Учителем условились встретиться, а попал к вам в дом.

— Садов у нас много, — пробурчала женщина. — Странный говор у тебя! Откуда будешь?

— С запада, — запнувшись, ответила Мэй. — Не подскажите, что за фестиваль намечается? Говорят, сам Император явился!

Про Императора она закинула удочку из-за присутствия Цзетянь. Вряд ли наложницам позволяли путешествовать в одиночестве.

— А как же! — хохотнула женщина. — С последним лучом солнца он на главной площади запустит в небо фонарь. Твоего Учителя точно там найдешь. Кто ж такое зрелище пропустит?

Мэй поклонилась и направилась в указанном направлении. Бамбук выглядел совершенно обычным, и она засомневалась, не почудились ли ей те странные цветы?

Некоторое время спустя она наткнулась на пару переговаривавшихся торговцев овощами. Один заметил ее и тут же принялся расхваливать товар, а второй продолжал невнятно бубнить что-то о семье, катя тележку прямо на нее.

Его жуткие опустевшие глаза так испугали Мэй, что она юркнула в ближайший закоулок.

— Что это с пареньком? — удивился первый.

— С кем? — не понял второй, возвращая осмысленность. — Ты меня не отговаривай, я сейчас же уеду. Не буду дожидаться праздника. Жена просила затемно вернуться, а дорога пол дня займет.

— Дурак ты! — посетовал его товарищ. — Такое зрелище один раз в жизни…

Голоса стихли – собеседники исчезли за поворотом.

У Мэй начала формироваться теория, и чем дольше она ее обдумывала, тем сильнее ей хотелось бежать за Шэн Юэлином.

Она выскочила из укрытия, но не успела сделать нескольких шагов, как ей навстречу кинулось тощее существо.

— Господин заклинатель, дай! — маленький чумазый ребенок неопределенного пола и возраста протянул к ней ручки.

— Что дать? — не поняла Мэй, на всякий случай отодвигаясь подальше.

— Денежку! Сяосяо хочет кушать, — ребенок схватился за живот и состроил жалобное лицо.

Она вздохнула.

— Знаешь, Сяосяо, господин заклинатель тоже хочет кушать. Держи, — она протянула ему хурму, — больше ничего нет.

Ребенок замотал головой и неожиданно выдал:

— Сяосяо не возьмет. Если господин заклинатель не будет кушать, он не сможет справиться с монстрами. А здесь много монстров. Сяосяо страшно!

— Много? — Мэй на всякий случай огляделась.

— Они очень злые, им сделали больно!

— Успокойся, — Мэй стало не по себе. — Я найду Учителя, он очень могущественный заклинатель и во всем разберется.

— Он спасет меня? — Сяосяо с надеждой выпучил глазки, и Мэй поняла, что перед ней маленькая девочка.

— Ты одна? — она закивала. — А мама с папой?

— Папа давно ушел, а мама долго спала, и ее унесли. Сказали, что как только она проснется, то придет ко мне, но уже рис собрали, а она все не возвращается. Она бросила меня?

Сяосяо сморщилась и потерла кулачком лицо.

— Какая глупость! — Мэй присела перед ней на корточки. — Она никогда бы тебя не бросила! Уверена, она каждую секунду хочет к себе вернуться.

Девочка шмыгнула носом и ткнула в нее пальцем:

— Ты чудно говоришь. Почему у тебя платок на лице?

— Я издалека и выгляжу иначе.

— Мой папа тоже был издалека, — сказала Сяосяо, и Мэй тут же напряглась. — Из Уху, на юге.

У Мэй отлегло от сердца. Она поднялась, раздумывая, как ей быть: совесть не позволила бы оставить Сяосяо на улице, но та сама все решила:

— Можно я пойду с тобой? — она протянула ей ладошку. — Мама говорит, девочки должны держаться вместе.

Мэй протянула свою и только тогда поняла, что Сяосяо разгадала ее секрет.

— Никому не говори, что я девочка, — попросила она. — Знает только мой Учитель. Пойдем, найдем его.

Они вместе двинулись в сторону главной площади.

Мэй украдкой расспрашивала Сяосяо о странностях в городе, однако, та никогда ничего не замечала. Когда они пересекали мост, Мэй обратила внимание на течение реки – оно походило на закольцованную графику в кривом фотошопе. То же самое оказалось с облаками – одинаковые, они медленно плыли от горизонта до горизонта. Несмотря на то, что прошедшую неделю Мэй и Юэлина преследовали свинцовые тучи, небо над Сан Ли оставалось кристально-чистым.

В толпе определить тех, кто не воспринимал присутствие Янмэй, оказалось невозможно – окружающие люди были слишком заняты своими делами.

Так они плутали довольно долго, пока Сяосяо не дернула ее за рукав.

— Твой Учитель тоже так может?

Мэй проследила за ее пальцем и уперлась в парящего на мече Шэн Юэлина. Чертыхнувшись сквозь зубы, она потянула за собой Сяосяо.

Заклинатель кружил над площадью, изредка отклоняясь то в одну сторону, то в другую. Не успела Мэй добежать, как к нему присоединились еще трое в красно-черном. Вместе они рассредоточились, бессистемно мельтеша в воздухе.

— Надо как-то позвать его, — пробормотала Мэй, беспомощно озираясь в поисках хоть чего-то привлекающего внимание.

И тут Сяосяо завизжала так громко, что все прохожие на огромной площади шарахнулись в стороны, а Мэй от испуга чуть не упала под колеса очередной тележке.

Пока она хваталась за сердце, Шэн Юэлин изящно спланировал вниз и соскочил с меча, духовной силой заставляя его влететь в ножны.

Сяосяо раскрыла рот, хлопая в ладоши.

— Это вы Учитель Мэймэй? — восторженно спросила она. — Такой красивый!

Мэй не знала, куда себя деть. После их ссоры на дороге она не представляла, как вести себя с Шэн Юэлином. С одной стороны ее вывела из себя его поганая выходка, с другой, возможно, она отреагировала слишком бурно.

За нее – как до того Сяосяо – решил сам заклинатель: сделав шаг навстречу, он коснулся самых кончиков ее пальцев, на краткий миг согревая их своим теплом.

Рядом приземлились трое мужчин из ордена Фэн Е Си, и Мэй немедленно отступила.

— Это ваш ученик, господин Шэн? — спросил один из них, на что получил утвердительный кивок. — А ребенок?

Сяосяо тут же вцепилась в полу верхнего одеяния Янмэй.

— Ребенок тоже со мной, — после паузы ответил Шэн Юэлин. — Уважаемые заклинатели, я присоединюсь к вам позже.

Те откланялись и покинули площадь.

— Мы в иллюзии? — спросила Мэй. — Или во власти демона?

— В остаточном воспоминании. Оно похоже на сон и формируется, когда беспокойный дух не может уйти с миром. Я слетал к реке, где мы обнаружили кости. Пусто.

Мэй крепче прижала жмущуюся к ней Сяосяо.

— Еще ничего не случилось.

— Случится, — твердо заверил Шэн Юэлин. — На закате, полагаю.

— Некоторые люди не замечали меня.

— Они те, кого нет в общем разуме, породившем это воспоминание. Они выжили в тот день.

Мэй зажмурилась и почувствовала, как малышка тянет ее за одежду.

— Мэймэй, что такое говорит твой Учитель? Он спасет меня от монстров?

Она присела рядом с ней и сжала тоненькие ручки.

— Конечно, спасет!

— И отведет к маме?

Мэй кивнула, не в силах выдавить ни слова из-за кома в горле. По-детски пухленькие щечки, кривые косички, широко раскрытые темные глаза на бледном личике – Мэй так хотелось забрать Сяосяо с собой! Вдруг, если вывести за пределы города…

Шэн Юэлин тихо окликнул ее.

— Мы можем что-то сделать? — шепнула она, выпрямляясь.

Заклинатель покачал головой.

— Только попытаться понять, что произошло и по чьей вине. Летим в резиденцию мингуаня, там сейчас Император.

— Цзетянь тоже здесь.

Он недоуменно свел брови, и Мэй захотелось расхохотаться. Усилием воли она удержала эмоции, прячась за платком и прикрытыми веками.

— Как бы то ни было, мы найдем ответы в резиденции.

Шэн Юэлин достал меч.

— Я не оставлю Сяосяо, — твердо сказала Мэй. — Она голодна и испугана.

— Янмэй, — неожиданно-тихо произнес он, склонившись к ее уху, — ты же понимаешь, что она уже год мертва.

Детская ручка в ее собственной была теплой и немного влажной. Взволнованное сопение и шмыгание громким. Реальным.

Мэй подняла взгляд на Шэн Юэлина. Неизвестно, что он прочитал в нем, но отцепил лазурную кисточку от эфеса меча и отдал Сяосяо.

— У старшего брата нет при себе денег, но ты можешь выменять пару лепешек на этот талисман.

Малышка так и замерла с вытянутыми ладошками, не смея дышать на чудесную кисточку.

— На площади сдерживающие печати, будь осторожна, — шепнул он вздрогнувшей Мэй.

— На закате Император зажжет здесь фонарь. Это и станет…

— Началом, да. — Шэн Юэлин заставил меч воспарить в ладони над землей, затем отчего-то помедлил. — Янмэй, мне крайне тяжело принять некоторые грани твоего поведения. Обычно, люди не смеют вести себя со мной столь фривольно. Мне хватает взгляда или в особых случаях слова, чтобы указать им на их непочтительность. — Она приготовилась в очередной раз выслушивать вариацию на тему “со своим уставом в чужой монастырь”, однако, Шэн Юэлин ее удивил: — Мне нравится твоя свобода. Я влюблен в саму мысль о том, насколько прекрасный и процветающий твой мир. Но я…

— Не продолжай. Извинения не приняты.

— Мэй…

— Осталось недолго. После Лунного храма забросишь меня в Нин Цзин Юн – и мы больше никогда не увидимся. Ты, кажется, торопился.

Он с недовольным видом улетел, а Мэй продолжала кипеть от злости. Неужели, сложно было сказать “прости, мне жаль”? Всего два простых иероглифа! Фраза короче, чем на русском!¹

(¹抱歉 bào qiàn)

— Сестрица, — позвала Сяосяо, — почему ты так непочтительна со своим Учителем? Смотри, что он мне подарил!

Мэй через силу выдавила улыбку.

— Давай обменяем эту безделушку на булочку или лепешку?

— Ты что! — девочка замотала головой, и косички со свистом раскрутились в воздухе. — Такое продавать! Я лучше украду что-то, как обычно.

— Никто ничего красть не будет, — заявила Мэй и повела ее к лоткам с едой. — Что-нибудь придумаем.

Только ее планам не суждено было сбыться: стоило ей приблизиться к краю площади, как она нос к носу столкнулась с И Шацзы.

— Так и знал, что ты демон! — воскликнул тот, обвинительно тыча в нее пальцем.

Мэй разинула рот.

— Ты видишь меня?

— Ты еще смеешь спрашивать! Куда ведешь ребенка? На жертвенник?

Янмэй замахала свободной рукой, прерывая его словесный поток:

— После нашего ухода ты вышел в поле, так?

— Допустим.

— Там ты почувствовал нечто странное, верно?

— Возможно.

— И оказался в Сан Ли год назад.

Он скрестил руки на груди, демонстративно глядя куда угодно, но не на нее.

— Мэймэй, — позвала Сяосяо из-за ее спины, — этот дядюшка мне не нравится. Пойдем обратно к красивому Учителю?

И Шацзы задохнулся от возмущения.

— Шэн Юэлин тоже здесь, кто бы сомневался!

— Его тут нет, — выпалила Мэй прежде, чем подумала.

— Правда? — И Шацзы в наигранной задумчивости потер подбородок, затем рявкнул: — Кто, кроме него, будет ошиваться рядом с тобой? Вы – две утки-мандаринки²: где одна, там и вторая! За дурака меня держишь?

(² Утки-мандаринки являются символом неразлучных влюбленных и крепкой вечной любви)

— Не я, а твой именной гороскоп. Извини! — Мэй поспешно отгородилась от вскинувшегося заклинателя рукавом. — Последнее было лишним. Мы тут застряли и пытаемся разобраться.

— А это что? Мясо на опыты? — он кивком указал на жмущуюся к Мэй Сяосяо, которую та загородила собой.

— Она местная, очень напугана и голодна.

И Шацзы скептически хмыкнул:

— Ты же понимаешь, что она уже…

— Неважно! — перебила Мэй. — Этот день для нее не отличим от реальности, и я всего лишь хочу сделать его хоть немного лучше.

Заклинатель тяжко вздохнул, словно держал на плечах, по меньшей мере, пару небес.

— Следуйте за мной. Неподалеку есть приличная гостиница. Имей в виду, — его тонкий холеный палец едва не вонзился ей в глаз. — Бай Ю Шэн будет мне должен с процентами.

Мэй бы предпочла жевать дорожные лопухи, чем взяла бы хоть гнутую монетку из рук И Шацзы, но Сяосяо не должна была страдать из-за того, что их благодетель самовлюбленный кретин.

Он заказал довольно много разнообразных блюд, на которые Сяосяо накинулась едва ли не со звериным рычанием. У Мэй тоже сводило от голода живот, и она утащила паровую булочку с мясной начинкой. Их столик располагался в углу за ширмой, и она без опаски сняла платок.

Кусок дырявого корня лотоса выпал изо рта Сяосяо.

— Мэймэй, ты тоже такая красивая! — радостно промямлила она с набитым ртом. — Хотя, чудная! А твой Учитель видел тебя без платка?

И Шацзы подпер подбородок кулаком, всем видом выражая любопытство.

Мэй неловко задержалась с ответом. Ей почему-то показалось, что простой вопрос прозвучал двояко, ведь Сяосяо использовала старомодное слово “покров”, и оно было из тех коварных, которые порой обозначали далеко не невинные вещи.

— Шэн Юэлин видел мое лицо, — нашлась она, чувствуя, как горят щеки.

— Неудивительно, — фыркнул И Шацзы. — Его всегда тянуло к диковинным вещам.

Мэй сжала в кулаке бамбуковые палочки.

— Хочешь, тоже покажу нечто диковинное?

— Я приверженец канонов, — он манерно смахнул с лица упругий волнистый локон – единственный, выбивавшийся из аккуратной прически. — Хотя, ради научного интереса я бы взглянул, как все устроено.

Сяосяо ничего не понимала во взрослых разговорах, потому продолжала сметать еду, до которой могла дотянуться. Янмэй же готова была расколотить о башку И Шацзы стоявший на столе глиняный кувшин. Ничего, кроме ненужного внимания, это бы не принесло, поэтому она медленно перевела дыхание и положила палочки на края миски.

Заклинатель вздернул брови:

— И все? Как страшно! Готов поспорить, Шэн Юэлину это заменяет подготовку к парной медитации.

Мэй пораженно уставилась на него. Она догадывалась о значении слов, но не знала наверняка, поэтому в колебаниях упустила момент для достойного ответа. И Шацзы с довольным видом пригубил рисовое вино.

— Неплохо для воспоминания. Хотя, — он отсалютовал ей пиалой, — это же мое воспоминание.

— Почему твое? Разве мы не, — она понизила голос, чтобы не пугать Сяосяо, — в сознании убитых людей?

— Верно, но они не вложат тебе в голову вкус вина, — И Шацзы налил себе еще. — Попробуй то, что никогда прежде не ела и опиши мне.

Мэй осмотрела оставшиеся блюда и выбрала склизкую маринованную зелень, напоминавшую грибы муэр.

— Слегка солоноватые, — признала она, пожевав кусочек.

— Они кислые, с привкусом тины, тянутся, как кусок ослиной кожи, и застревают в глотке.

Мэй немедленно ощутила все, что он описал, и ее едва не стошнило. И Шацзы с гадкой ухмылкой оценил ее позеленевший вид.

— Я пошутил. Теперь понятно? Чем дольше мы здесь, тем сильнее наши сознания смешиваются с неупокоенными душами. По хорошему, нужно как можно скорее выбираться.

— Ты знаешь, как?

— Знаю. — Он подался к ней через стол. — Но за это ты расскажешь мне, почему Шэн Юэлин не использует меч. Прежде он не упускал возможности покрасоваться. Что изменилось?

— Спроси его сам, — выплюнула Мэй.

Ее грызло подозрение, что И Шацзы лгал насчет собственной осведомленности, иначе зачем продолжал находиться во власти духов, раз это опасно?

Ее глаза хитро блеснули:

— Или ты боишься?

— Его? — И Шацзы демонстративно громко хохотнул. — Если бы он не бегал от меня, как нежная девица, мы давно выяснили бы все на дуэли!

— Можем выяснить прямо сейчас.

Шэн Юэлин возник позади него как голодный дух, жаждущий крови. И Шацзы отставил вино, нарочито небрежно отряхнул пальцы от невидимых крошек и встал, выпрямляясь во весь рост. Он оказался выше Шэн Юэлина на сантиметр, не более, но, судя по всему, чертовски этим гордился.

— С твоей стороны, Шэн, глупо предлагать подобное в зачарованном сне. Наша духовная энергия может непредсказуемым образом повлиять на неупокоенных.

“И кто теперь бегает, как нежная девица?” — кисло подумала Мэй, а Сяосяо молчать не собиралась:

— Красивый Учитель! Как хорошо, что вы пришли! А этот дядюшка, сказал, что вы любите диковинное, а ему самому нравятся каноны, но он бы посмотрел, как ученый на то, что у сестрицы есть. А потом он еще сказал что-то про вашу парную медитацию!

Шэн Юэлин выслушал ее с каменным лицом, после его взгляд упал на помертвевшего И Шацзы.

— Ты, маленькая… — тот замахнулся на девочку, но Шэн Юэлин жестко перехватил его запястье.

— Полагаю, небольшое сражение на мечах не потревожит неупокоенных. Верно, господин И?

— Тронешь меня – не узнаешь, как отсюда выбраться!

— Поверь, — Юэлин крепче сжал его запястье, — я узнаю.

И Шацзы вырвался и с мученическим видом начал расправлять невидимые заломы на рукаве.

— Учитель, а как вы нас нашли? — спросила сияющая Сяосяо.

В ее глазах величественный заклинатель только что защитил их с сестрицей от гадкого дядюшки с дурными мыслями.

— Талисман, — догадалась Янмэй и, приблизившись, шепнула: — Повесил жучок, котенок?

К вящему бешенству И Шацзы, не расслышавшему ни слова, Шэн Юэлин заговорчески подмигнул и ответил с ужасным акцентом:

— Да.

Мэй понадобилось несколько секунд, чтобы осознать: он произнес это на ее родном языке.

— Ты понял пою речь?

— Догадался. Простите, — он покорно склонил голову, — ваши соученицы поделились лишь этим знанием – кратким согласием.

Мэй действительно припомнила, как на первых парах обучила нескольких девушек паре простых выражений. Она представить не могла, чтобы Шэн Юэлин – ледяной принц! – снизошел до варварского языка!

“Хотя, если так подумать, он больше не такой ледяной”, — она улыбнулась своим мыслям. — “Но я все равно на него еще немного позлюсь”.

И Шацзы, про которого все забыли, кинулся вон, по пути вскочив на меч. Посетители бросились врассыпную, а пара человек в богатых одеждах и бровью не повели.

Шэн Юэлин немедленно последовал за ним.

Мэй недоуменно обернулась к развалившейся на скамейке Сяосяо.

— Ты наелась?

— На всю оставшуюся жизнь! — радостно воскликнула она, и у Мэй сжалось сердце. — Мы догоним красивого Учителя?

Та в ответ протянула ей руку.

На улице они поспрашивали прохожих и направились на северо-восток. Насколько Мэй помнила, именно там находилась река, полная нежити. Опускались сумерки: солнце висело достаточно высоко, однако, вечерний холодный ветер уже игриво трепал полы ханьфу.

Им повезло наткнуться на заклинателей в красно-черном из Фэн Е Си, которые четко указали путь и предложили доставить их на мечах. Мэй отказалась, несмотря на жалобные просьбы Сяосяо.

— Уважаемые заклинатели, не так давно к вам в орден явился чужестранец, — начала Мэй и сразу пожалела, заметив, как те напряглись. — Я не желаю ему зла, лишь хочу уточнить: он до сих пор там?

Они переглянулись, вероятно, раздумывая над тем, какую часть правды стоит раскрывать. Решив, что не дождется ответа, она извинилась и потянула Сяосяо вперед, как вдруг услышала позади:

— Стой, — в унисон сказали сразу три голоса.

Мэй опасливо оглянулась и увидела, как заклинатели синхронно разворачиваются в ее сторону.

— На рассвете он исчез, — четко говорили они. — Монстры бегут с гор. В тумане яд: все братья умерли. Их тела забрали: сбросили в реку, закопали в землю.

— Вы погибли в городе? — спросила Мэй, запихивая дрожащую девочку за спину.

— Наши кости обратились в пыль, разум почти един с остальными.

— Как нам отсюда выбраться?

— Никак.

— Что значит “никак”? Отпустите нас, и Шэн Юэлин вам поможет! Он из…

— Не хватит сил. Ваши Золотые ядра слишком желанны.

Мэй подхватила нелегкую малышку на руки и кинулась со всех ног, молясь, чтобы заклинатели не стали ее преследовать.

Пробежав пару перекрестков, она остановилась перевести дух и заметила подозрительно тихое поведение девочки. Та смотрела на нее, не отрываясь.

— Сяосяо? — позвала Янмэй, борясь с желанием отбросить ее прочь.

Та моргнула, будто выходя из транса, и привычно скуксилась:

— Сестрица, те дядюшки меня напугали! Они хотели причинить нам зло?

— Конечно, нет, — Мэй облегченно выдохнула и опустила Сяосяо на землю. — Они просто устали.

“Я тоже устала. Лучше отвести десять семинаров подряд, чем провести один день в таком прошлом”, — мысленно застонала Мэй. — “Куда теперь?”

Двух промчавшихся молниями заклинателей не так давно заметил старый лодочник, который любезно довез пассажирок до излучины речушки прямо перед водопадом, откуда уже стало слышно звуки вгрызающихся друг в друга мечей.

Мэй и Сяосяо направились туда и вскоре, за высокими кустами увидели две мельтешащие тени, окутанные коконом из серебряных вспышек. Янмэй ничего не понимала в сражениях с холодным оружием и лишь наблюдала издалека. Сяосяо же быстро наскучило зрелище, в котором ей не удавалось толком уследить за красивым Учителем, поэтому она побежала к крупным гладким валунам, выпиравшим из земли у обрыва.

Противники, между тем, заметили зрительницу и замедлились: теперь стало отчетливо видно, с какой звериной грацией Шэн Юэлин ушел от выпада И Шацзы, а тот в ответ ударил его фигурной сияющей печатью.

Янмэй обернулась туда, где, по ее мнению, стояла Сяосяо, и обнаружила пустоту. Махнув рукой на бой, она встревоженно повертела головой и побежала к крошечной фигурке вдалеке.

— Сяосяо, осторожно! — Мэй с трудом добралась до нее по скользким камням. — Ты упадешь!

Та стояла почти у самого обрыва и с любопытством смотрела вниз.

— Мэймэй, зачем те заклинатели перекрывают течение?

Больше дюжины мужчин в желтых и черных одеяниях возводили плотину из толстых бревен. Река пенилась и бурлила, норовя смести преграды, однако, ее усмиряли духовной энергией.

Мэй глянула на солнце и заключила, что времени еще достаточно.

Она припомнила, что желтый цвет принадлежал ордену Чжу Фу Ли.

“Значит, их адепты замешаны в массовом убийстве?”

Необходимо было узнать их участь, и Мэй не придумала ничего лучше, чем забраться на самый крупный валун и заорать, размахивая руками. Ее план сработал: она привлекла внимание одного из них, немедленно направившегося к ней на мече, а также горе-дуэлянтов, которые прекратили сражение.

— Что ты вытворяешь? — прорычал разгоряченный Шэн Юэлин, приземляясь перед ней. — Он один из сильнейших наставников…

— Он мертв, — перебила Мэй.

Наставник из Чжу Фу не стал тратить время на распросы, а сразу создал печать, которую Шэн Юэлин разбил одним ударом, а вторым располовинил заклинателя наискось. Мэй тут же отвернулась, зажимая рот.

— Смотрите, его волосы зацепились за камень, и верхняя часть не уплыла! — весело оповестила Сяосяо. — Скоро тут будет много рыбы. А ноги утонули, жалко…

Мэй передернуло, шокированного И Шацзы тоже. Ему вдруг пришло в голову, что на месте наставника из Чжу Фу мог оказаться он сам, так что заклинатель на всякий случай прикусил язык и отошел от тяжело дышащего Шэн Юэлина.

— Мне удалось кое-что узнать, — хрипло выдавила Мэй. — Неупокоенным душам нужны наши Золотые ядра, а еще они сказали, что мы не выберемся отсюда.