Наутро Мэй и Юэлин не стали терять время и выдвинулись с рассветом. Тракт по-прежнему пустовал. Осенние пейзажи радовали красотой, однако, кроме одиноких путников, некому было любоваться ими – поселения, мимо которых проходили спутники, были покинуты.
— Простым людям тяжело находиться рядом с оскверненными землями, — пояснял Юэлин. — Зло незаметно проникает в тело, поражает органы, разум и дух. Некоторые лишаются рассудка, кто-то заболевает или живет в постоянной тревоге. После падения Проклятого Императора высвободилось много демонической энергии, это привело к эпидемиям, войнам, разгулу нечисти. Однажды группа заклинателей осмелилась подчинить ее себе с помощью Полуночной печати, и поначалу казалось, что им удалось. Но вскоре они исчезли на многие годы.
Мэй громко чихнула, спугнув случайную птицу.
— Их нашли?
— Полностью утративших человеческий облик.
— То есть, превратившихся в демонов? Как та несчастная Хуапигуй?
Вопрос о создании новых чудовищ беспокоил обоих, и если Мэй размышляла о них в контексте поджидающей за углом неизвестной хтони, то о чем думал Шэн Юэлин, она не представляла: тот упорно не делился с ней мыслями. Заклинатель не рвался взваливать на себя все проблемы мира, а либо делегировал их более деятельным, например, Цзинлуну, либо решал по мере столкновения с теми самыми проблемами.
Дорогу обступали ветвистые деревья, одно из них рухнуло поперек от старости или ветра. Перелезая через него, Мэй поняла, насколько устала. Казалось, совсем недавно они останавливались на обед, а она уже выбилась из сил.
— Как насчет отдыха, достопочтенный?
Тот обернулся, с удивлением замечая Мэй верхом на бревне.
— Мы в пути всего лишь, — он взглянул на циферблат, — четыре часа. Госпожа в порядке?
В прежние времена Мэй чередовала подобные марафоны с комфортным отдыхом, а никак не с четверть часовой передышкой под моросящим дождем с веткой вместо ложки в зубах.
Хотя котелок нес Шэн Юэлин, полупустой рюкзак ощутимо тянул плечи, так что у Мэй давно ломило спину.
— Забудь, — она сползла с бревна. — Просто соври, что в конце пути нас ждет горячий ужин и мягкая постель.
Шэн Юэлин поддержал ее под локоть.
— С нынешним темпом мы прибудем в Лун Ин к закату следующего дня. Отдохнем ночь в хорошей гостинице, а с рассветом выйдем в море.
— Надеюсь, там не будет демонов. Давно хотела спросить: что конкретно делает Полуночная печать? Источает темную энергию, открывает портал в демонический мир – и все?
— Все? — не понял Шэн Юэлин. — Она создавалась для порабощения человеческого рода. Что еще нужно?
Мэй пожала плечами. Она прокручивала в голове фразу, оброненную Фэй Шань Ди в иллюзии: “Печать не терпит боли и не подчинится кровавым ритуалам”. Подобное совсем не походило на артефакт в хранилище Бай Ю Шэн.
— Заклинатели, о которых ты говорил, использовали именно ту Печать, которая находится в твоем ордене?
Шэн Юэлин резко отвернулся и ускорил шаг.
— Полуночная печать одна на всем белом свете, слава Небесам.
Ругнувшись, Мэй принялась его догонять.
— Хорошо, но что конкретно они сделали? И когда? Знаю, ты не любишь эту тему, — настойчиво продолжила она, не получив ответа.
— Значит, не следует ее начинать.
— Зачем демонам сын Императора, и как они узнали о нем? Такой секрет должны охранять…
— Госпожа, вам не стоит занимать мысли делами зклинателей.
Она настолько опешила, что остановилась посреди дороги.
— Ты сейчас серьезно?
Он тоже остановился, неопределенно покачнулся с пятки на носок, затем произнес:
— Я неправильно выразился. Вам не стоит беспокоиться и растрачивать духовные силы на проблемы за гранью ваших способностей.
Мэй дар речи потеряла от изумления.
“Да что с ним случилось? Почему он вдруг начал вести себя как придурок? Или”, — ее взгляд упал на его часто вздымающуюся грудь, где за воротом ханьфу прятался последний – самый важный – документ, — “дело в содержимом?”
То, что Юэлин втихаря припрятал его, она поняла перед выходом, когда решила в последний раз проверить вещи в рюкзаке. Лист был тонким, однако, большим и плотным, поэтому его очертание угадывалось даже за тканью.
— Почему ты не делишься со мной? — в конце концов спросила Мэй. — Разве я давала повод не доверять мне?
По тому как выразительно он промолчал, она поняла, что ее ждет положительный ответ. Только почему?
Словно издеваясь, начал накрапывать противный дождь. Мэй подняла голову ему навстречу и едва не согнулась от фантомной тяжести темнеющих туч.
— Укроемся в лесу, — приказал Шэн Юэлин. — Скоро начнется ливень.
Мэй перевесила рюкзак на грудь и прикрыла его руками, защищая от воды. В свое время он стоил непомерно-больших денег и сейчас отрабатывал каждую копейку. Юэлин дождался, пока она поравняется с ним, затем направился к обочине.
Они успели пройти всего пару шагов, когда услышали сухой треск – словно крупное животное переломило несколько веток.
Шэн Юэлин выхватил меч и толкнул Мэй другую сторону тракта, в колючие кусты. Черная тень смела его с ног, обдав тошнотворной смесью гнили и цветов. Раздался кошачий визг, и перед вскочившим заклинателем появился гигантский черный кот с белесыми проплешинами на шерсти.
“Маогуй!” — похолодела Мэй.
Она попыталась подняться, обдирая кожу и одежду о колючки. Кусты немедленно затрещали, привлекая внимание демона. Тот немедленно кинулся к ней с ряззавленной пастью, и у Мэй в памяти навсегда отпечатались его светящиеся желто-красные глаза. Магический барьер обрушился на спину монстру, прибивая его к земле, а вторая волна энергии отшвырнула Мэй обратно в кусты, за которыми внезапно оказался крутой склон. Она нелепо взмахнула руками и покатилась вниз, собирая ветки и камни, пока не врезалась в дерево.
Правая рука горела огнем: боль стремительно расползлась от плеча к локтю и стекала дальше, обгладывая нервы и кости. Мэй не могла пошевелиться. Перед глазами двоилось, на переферии мелькали золотистые вспышки – их становилось все больше, а воздуха все меньше.
— Янмэй!
Ускользающий звук донесся словно из-под воды.
Очередная нестерпимо-яркая вспышка озарила лес. Шэн Юэлин упал рядом с Мэй.
— Пожалуйста, не закрывай глаза, смотри на меня! — он коснулся ее лица. — Тебя поцарапал Маогуй…
“Я тону? Падаю?” — мысли текли вяло, как в остывшем киселе. — “Кажется, я, действительно, упала… с вершины горы…”
В следующий миг она оказалась в воздухе.
В поле зрения мелькнули опаленные кроны, град ледяных капель залил глаза. Правую сторону тела глодала нестерпимая боль.
— Ты не умрешь, — свистящий шепот задел ухо. — Прости, прости, прости…
***
Мэй разбудил громкий стук, за которым последовал протяжный скрип. Кто-топрошел мимо нее, и скрип сменился тихим скрежетом – затворенными ставнями, за которыми взвыл разъяренный ветер.
— Вам тоже стоит отдохнуть, господин Шэн, — размеренно произнес неизвестный. — Если вы собираетесь восстановить духовную силу в ближайшие дни, вам необходим полноценный сон.
— Если демон явится…
— Храм сможет защитить вас обоих.
“Демон… Маогуй!” — Мэй хотела спросить о нем, но не смогла двинуть ни одной мышцей. Ее тело ощущалось чужим, тяжелым, громоздким. Она попыталась снова и потерпела неудачу. — “Неужели я парализована? Только не это! Шэн Юэлин!”
Волна паники моментально накрыла ее с головой. Немедленно вспомнились жуткие медицинские истории о пациентах, которые годами лежали без возможности шевельнуться, пока их считали пребывающими в глубокой коме.
— Не желаете, хотя бы выпейте отвар, который я принес. Короткие, но мощные духовные импульсы весьма негативно повлияли на ваше Золотое ядро. Услышьте меня, господин Шэн, иначе в скором времени вы можете лишиться заклинательских способностей!
Прозвучал вздох, за ним журчание: кто-то наполнял пиалу из сосуда с узким носиком.
— Когда госпожа Ю очнется?
— Позвольте мне проверить.
Теплые пальцы обхватили ее запястье, вероятно отсчитывая пульс. Мэй как могла разгоняла сердце, чтобы лекарь понял: она в сознании! Но то билось пугающе ровно.
Ее лоб кольнуло, под закрытыми веками мелькнула белая вспышка.
— Повреждения исцеляются. Я извлек иглу. Совсем скоро госпожа обретет способность двигаться. Господин Шэн…
— Орден Бай Ю в долгу перед вами, Наставник Пути.
— Наша помощь – дар человеку, не ордену, — веско произнес лекарь. — Вы считаете себя потерянным, и это глубоко огорчает меня. Пускай, в нашем монастыре нет лекарства для вас, хотя бы не гневите богов.
— Как можно? — хрипло, с примесью горечи, прозвучал ответ Шэн Юэлина. — Я и так задолжал Небесам.
Лекарь вышел, прикрыв за собой дверь.
Стукнула о деревянную столешницу пиала, за ней последовал шорох ткани – Юэлин оказался у постели Мэй.
— Госпожа?
Она попробовала разлепить губы и едва не прослезилась от того, что столь простое движение ей удалось.
— Котенок…
Он накрыл ее руку своей ладонью – так невесомо, что она ощутила лишь тепло.
— Мы в монастыре недалеко от Лун Ин. Наставники Пути оказали нам помощь.
— Наставники Пути?
— Посвященные в таинства монахи, отринувшие мирское.
Мэй приподняла свинцовые веки. Крошечная аскетичная комната тонула в полумраке из-за бури снаружи – ветер выл и стенал, раз за заром кидаясь на каменные стены монастыря. Над курильницей в углу закручивалась спиралью дымная лента.
Скосив взгляд, она едва узнала Шэн Юэлина. Под его глазами залегли черные тени, лицо осунулось и потеряло всякие краски, заклинатель с трудом держал голову прямо. Казалось, еще немного, и массивное серебряное украшение, скрывавшее его пучок, перевесит и сломает ему шею.
— Что с тобой произошло? — выдавила она. — На нас напал Маогуй?
Шэн Юэлин кивнул и сел прямо на пол.
— Тот же самый, из Бай Ю. Мне пришлось защищаться духовной энергией, я прошу твоего прощения.
— Пустяки, — шепнула Мэй, и Юэлин вдруг улыбнулся, отрешенно глядя в стену.
— Мне нравится, как звучат твои родные слова. Ты напоминаешь мне, насколько велик мир.
— Могу научить, — предложила Мэй. — Только если ты перестанешь вести себя…
Говорить удавалось с трудом, и она умолкла на середине фразы, растеряв силы.
— Янмэй, — начал он и тоже осекся, собираясь с мыслями. — Я наивно полагал, что за годы затворничества в Бай Ю обо мне успели забыть, однако, ошибся. Мой недуг – несмываемый позор. Таких, как я, обходят за сотню ли. Мне необходимо восполнять энергию Инь демоницеской Ци: артефактами, порочащими ритуалами. Поэтому я редко покидал земли Шэн и старался держаться от других заклинателей на расстоянии, ведь они способны почувствовать, что мое Золотое ядро полнится трещинами. Я был уверен: слава побед над демонами, соперниками и потерь в Горниле Хуаншань не настолько велика, чтобы сделать меня мишенью, иначе почему моя жизнь на горе текла так уединенно? А стоило мне приблизиться к границам ордена, на меня открыли охоту. Я не понимаю, почему. Из-за отца? Он попал в немилость к Императору? Или существует нечто гораздо большее?
— Камни Вэйцзы, — напомнила Мэй. — Ты не видишь общей картины, только подконтрольные тебе территоии на доске. Я боюсь, если ты продолжишь отвергать помощь, окончательно лишишься дыхания¹.
(¹Дыхание – варианты хода в игре Го. Если их нет, камни убираются с доски, а игрок теряет очки).
— Я не знаю, кому верить, — ответил он. — Слишком долго прятался на горе.
Мэй высвободилась, оставив его ладонь беспомощно висеть в воздухе.
— Однажды ты дождешься: я стану твоим правилом Ко², а вокруг будут лишь враги.
(²Одно из правил игры Го: запрещено делать ход, если он приводит к повторению позиции, которая была на доске за один ход до этого).
Шэн Юэлин опустил голову, скрывая истинные эмоции, а Мэй, глядя на него, с упавшим сердцем осознавала, почему отказала тогда Цзинлуну. Рядом с Юэлином она не чувствовала себя в абсолютной безопасности: каким бы искусным фехтовальщиком он не был, его главная сила заключалась в заклинательстве, которого она его лишила, пусть не по злому умыслу. Каждый раз Юэлин заслонял ее собой и рисковал жизнью, вместе с тем отпихивал в кусты, стены, мужскую баню. Будто ее кости из бериллия и тантала.
— На тракте я отогнал Маогуя, но изгнать не смог: коснувшись жертвы, он не покинет мир, пока жив его хозяин. Клянусь, даже вопреки воле девяти Небес, я найду этого мерзавца и заставлю его пережить кратно большую боль!
Мэй пошевелила пальцами пострадавшей руки. Оставалось противное онемение и эхо фантомной боли.
— Я слышала, что Маогуй сам рано или поздно убьет хозяина. В наказание за призыв.
— Только после исполнения приказа. Вкусив крови, демон выедает жертву изнутри. Он задел тебя совсем немного, однако Наставнику Лао едва удалось спасти тебя. Он восстановил энергетические узлы в твоей правой руке, так что ты сможешь использовать ее в заклинательстве.
Она отвернулась сторону. Какое, к черту, заклинательство? Пусть оставит ее в покое. Пусть весь мир оставит ее в покое!
— Ты говорил, до Лун Ин два дня пути.
— Я летел на мече, — выдохнул Шэн Юэлин. Его голова опустилась ниже, касаясь лбом края жесткой постели. — По два оборота длинной стрелки с равными остановками. Успел до заката…
Последние слова он прошептал, проваливаясь в сон. Когда его дыхание выровнялось, Мэй вытянула шпильку из его пучка. Черные волосы опали волной, серебряная заколка звонко ударилась об пол.
Мэй поднесла к глазам императорскую шпильку, поражаясь ее изяществу, и заметила крошечные дырочки по нижнему краю: на украшении явно не хватало элементов, возможно, подвесок. Мэй подумала о лазурной кисточке, украшенной несколькими нитями бусин, которые часто прятались внутри ворса. Вряд ли они были теми самыми, иначе Шэн Юэлин не отдал бы кисточку Сяосяо.
Ветер взвыл особенно яростно, и Мэй невольно бросила взгляд на окно. Значит, Маогуй не остановится, пока не убьет ее?
“Маогуй – слабая, трусливая нечисть”, — она вздрогнула, не ожидая услышать демона. — “Я уничтожал ему подобных движением пальца”.
“Уничтожал?” — Мэй нахмурилась, борясь со сном. Усталость и раны давали о себе знать: ее сознание неотвратимо угасало. — “Где были твои советы во время нападения? Порой мне кажется, ты ждешь моей смерти”.
Ее слуха коснулся бархатистый смех:
“Будь так, я бы не стал ждать столько лет”.
Мысли растворялись в горчащем дыме благовоний. Мэй провалилась в тяжелый, тревожный сон, а очнувшись, обнаружила у изголовья белый камень Вэйцзы.
“Предыдущие были черными”, — с дрожью вспомнила она. — “Цвет имеет значение, или женщина в красном так запутывает нас?”
Она не знала, сколько прошло времени. Комната осталась прежней, снаружи никто не бегал в панике от демонической активности, только буря разыгралась сильнее. Из-за сбившегося ворота Шэн Юэлина виднелся шнурок и самый краешек черного кулона. Мэй заметила, как заклинатель прятал его во время рассказа о своем проклятье, значит именно он маскировал его облик?
“Вот бы взглянуть”, — подумала она, изучая хмурящегося даже во сне Юэлина. — “Хотя, скорее солнце встанет на западе, чем ты откроешься мне”, — тонкая прядь колыхалась от его дыхания, и Мэй осторожно отвела ее в сторону. — “Зачем ты взял меня в Лунный храм? Точно не ради моего возвращения. Хочешь принести в жертву?”
Она покатала меж пальцев холодный камешек Вэйцзы. Наставник Пути обещал, что монастырь защитит их, но демоница была прямо здесь, и кто бы знал, каковы ее истинные мотивы!
“Порой доводы разума – дым, уносимый бурей. Не узрев истину, не узнать: дым этот от масляной лампы или от пожарища”.
Мэй спрятала лицо в ладонях. Она никогда не привыкнет к шепоту Проклятого Императора. Одному Богу известно, как она мечтала избавиться от него! Как бы она ни храбрилась и ни огрызалась, Фэй Шань Ди пугал ее сильнее, чем все демоны вместе взятые – тех можно было уничтожить или заточить, избежать и выиграть время. Но самый главный демон жил внутри нее. Возможно, всю жизнь.
Она осторожно спустила босые ноги на ледяной каменный пол.
“Что тебе нужно?”
“Мой разум по-прежнему скован. Здесь лишь эхо былой мощи. Позволь мне выйти из тени, и я расскажу о Полуночной печати, о создании нечистых существ, о секретах твоего спутника. Я научу тебя манипулировать пространством и временем. Ты можешь жить здесь, а потом вернуться домой в тот момент, в который пожелаешь”.
Мэй подошла к окну. Ощущения помогали ей понять, что реально: холод жалил ступни, деревянная рама колола пальцы шероховатостью, сквозь крупную щель в лицо бил напоенный влажностью ветер.
“Если выпущу тебя, ты уничтожишь мир”.
“Мальчишка Шэн так сказал? В мое время их род был ничтожен и слаб. Я едва не прервал его собственной рукой. Подумай, Мария!” — у Мэй волосы встали дыбом от звука собственного имени из его призрачных уст. — “Люди лгут, прикрываясь добродетелью. Твой котенок – не исключение”.
“Какое отношение к тебе имеет демоница в красном?”
Тотчас ее разум оказался пуст, даже дышать стало легче. Похоже, она обнаружила слабое место Фэй Шань Ди: он избегал упоминаний о той женщине. А та, напротив, стремилась к нему со всей яростью.
Мэй уперлась руками в стены по обе стороны от окна. “Котенок” был только ее – тайным сокровенным бунтом против незыблемых устоев! Фэй Шань Ди читал мысли, но до этого самого момента Мэй подсознательно воспринимала его как случайно пойманную волну в блютуз-наушнике, а не древнее существо, которому доступен весь ее разум!
— Мэй?
Она поспешно развернулась, встречаясь взглядом с Шэн Юэлином. Немного дезориентированный со сна, он потирал плечо, пострадавшее от нападения Пожирателя солнца еще в Бай Ю. Страшная сквозная рана затянулась за считанные дни благодаря усилиям лекаря Вана и медитациям. Мэй сама замечала, насколько быстро, по сравнению с прежней жизнью, на ней заживали синяки и ссадины. Будь все по-прежнему, на ней бы не осталось живого места, и тогда семья Шэн лишилась бы одного из членов.
— Зовешь меня по-имени, Маомао³?
(³猫 māo – кит. кот)
Его глаза округлились, словно два блюдца для чайной церемонии.
— Как ты меня назвала?
— Всего лишь шутка, успокойся! — поспешила заверить Мэй и отступила, когда он сделал широкий шаг навстречу.
— Кто тебе сказал? — продолжал напирать Шэн Юэлин. — Фэнлей? Шицзе⁴?
(⁴师姐 shijie – кит. старшая сестра, старшая соученица; здесь: двоюродная сестра Шэн Юэлина).
Мэй вжалась в подоконник.
— Никто мне ничего не говорил. Повторяю: это неудачная шутка! Прости!
Шэн Юэлин с тревогой вглядывался в ее глаза. Его длинные волосы в беспорядке падали на грудь, и Мэй в неясном порыве отвела их ему за спину. На ощупь они походили на ее собственные, только более жесткие и тяжелые.
Заклинатель обратился в статую. Все его лицо – даже губы! – побелело, затем по шее вверх пополз румянец, который Юэлин решил неловко скрыть торопливыми попытками завязать тугой пучок.
Мэй не стала его смущать и бегом вернулась на постель. Что нашло на ее спутника, она не понимала. Разве они уже не привыкли друг к другу? Почему тогда ледяной принц не смущался во время совместной ночевки в Фэн Е Си? Тогда они оба оказались в куда более спорной обстановке.
Небеса обрушили на землю бесконечные потоки воды, и те безжалостными плетьми хлестнули убранные поля, стонущие деревья, человеческие жилища, вспенили разъяренное море и бурлящую реку.
Копошение прекратилось.
— Я уточню, когда подадут еду, — сказал Шэн Юэлин и сбежал.
— Мне холодно, — выдохнула Мэй в пустоту, обхватывая себя за плечи.
Она мечтала оказаться очень далеко от демонов и монстров. От Шэн Юэлина, который сам не понимал, чего хотел. Для Марии из будущего их общение не было абсолютно ничем. Почти. Если зажмуриться и отвернуться, а еще задержать дыхание и закрыть уши.
Для достопочтенного господина Шэн Юэлина коснуться пальцев посторонней женщины – означало… Что именно? Мэй изучала культуру Китая, где подобные поползновения считались чуть ли не развратом, но она попала совсем не в тот Китай! Или в тот?..
Мэй упала лицом в подушку и глухо зарычала в нее. Она играла вслепую в игру с кучей правил, которые ей никто не удосужился объяснить!
“Пусть он играет черными в Го”, — она саданула кулаком набитую сеном подушку, — “тогда я играю белыми в шахматы!”
Камешек Вэйцзы заманчиво сверкнул отполированным боком. Мэй схватила его и сунула в карман рюкзака.
Она почти ненавидела Хуа Цзетянь, почти желала ей остаться в тот день в городе Сан Ли! Памятуя о местных нравах, она могла уничтожить обоих одним письмом, спрятанным на дне сумки. Только как бы Мэй не грызла себя этими мыслями, в глубине души понимала: она никогда не совершит подобного.
Вскоре ее навестил монах и вежливо спросил, в состоянии ли госпожа дойти до трапезной. Спросил он так витиевато, что Мэй – поспешно завязавшая на лице платок – весьма опосредованно поняла его мысль.
— Шэн Юэлин уже там? — спросила она.
— Господин выразил желание отправиться на тренировку вместе с другими учениками, — сообщил ей монах. — Проводить вас к нему?
Мэй отказалась. Есть ей хотелось больше, чем наблюдать за местной вариацией зрелищных единоборств. Время близилось к полудню, а она не видела нормальной пищи уже неделю!
Трапезная оказалась неподалеку. Монах, которого звали Вей, вывел ее на террасу и по крытой длинной галерее отвел в другое здание, куда уже стекались другие монахи и ученики. Мэй, облаченная в идентичное им грубое монашеское одеяние, все равно сильно отличалась манерами, походкой, очертаниями скрытого лица. Помимо воли, она вела себя как иностранка на экскурсии: крутила головой, сдержанно восторгалась необычной ступенчатой архитектурой, забрасывала смущенного Вея вопросами.
Монахи носили странные прически: их лоб и виски были гладко выбриты, а оставшиеся длинные волосы на макушке и затылке забраны в гладкие пучки или длинные косы.
Стоило Мэй войти в трапезную, как ее мягко окутал пар, исходящий из открытой кухни. Вей передал ей деревянный поднос и несколько мисок, затем провел вдоль короткого ряда чанов с только что приготовленной постной едой. По рекомендации провожатого, Мэй щедро наложила себе лапши с водорослями, жидкой киселеобразной каши из круглых зерен, пророщенной сои, большую мягчайшую паровую булочку и рулетик из теста со сладкой начинкой из красных бобов. Также Вей налил ей немного супа из корня лотоса.
— Мне придется нарушить ваше уединение во время трапезы, — пробормотал монах, опускаясь напротив нее за самым дальним столом. — Господин Шэн велел сопровождать и оберегать вас. Надеюсь, скромная пища Храма Безмолвного Духа приемлема.
Вновь он выразился чересчур архаично. Зачастую Мэй понимала его мудреные выводы только благодаря чуйке и контексту.
— Не беспокойтесь об этом. Я уже счастлива, что в моей тарелке не рис.
Она отправила в рот ложку каши и мгновенно позабыла обо всех бедах: теплая водянистая без капли соли и приправ, она оказалась настолько легкой и питательной, что ее желудку мгновенно стало очень-очень хорошо. Мэй едва сдержалась, чтобы не застонать от удовольствия! Наконец-то!
Вей не стал донимать ее разговорами, поэтому за их столом на некоторое время воцарилась тишина.
Мэй старалась вести себя прилично, однако, постная, пресная еда приводила ее в восторг. Даже булочка, которую в современных ресторанах подавали в каменном состоянии, оказалась нежнейшей и воздушной, отдающей сладостью, хотя Вей уверял, что в тесто не могли подмешать ни крупицы сахарного тростника.
Платок сильно мешал: его приходилось приподнимать одной рукой, чтобы не испачкать. Хотя, Вей ничего не сказал на его счет, наверняка он и остальные жители монастыря гадали, кто она и почему скрывает лицо.
Когда тарелки опустели, Мэй с удовольствием прислонилась спиной к стене и чуть смежила веки. Теперь она была абсолютно счастлива.
Люди заходили в трапезную группами: как только одни заканчивали есть, им на смену прибывали другие. Таким образом, удавалось избежать столпотворения и спешки.
— Скажите, Вей, почему ваш храм имеет такое название? Речь идет о божестве?
Монах отложил палочки на край подноса.
— Это печальная история, госпожа. Много веков назад, во времена правления Ужасающего Императора на месте побережья находилась столица Империи. Дворец опоясывал горные пики, будто ядовитая змея, и по их склонам в людские земли стекал жгучий яд.
У не ожидавшей подобного Мэй чуть не выпал изо рта кусок булочки. Меньше всего она хотела сейчас слушать байки о Фэй Шань Ди, который в последнее время слишком расщедрился на туманные изречения!
— Демона-Императора поразили дважды в собственном дворце, — продолжал Вей, — в первый раз, когда он еще был человеком. Его советник поднял восстание против гнета и тирании и, несмотря на хитрость своего владыки, заманил его в ловушку. Второй раз Императора демонов поразили заклинатели на том же самом месте. И от невообразимой мощи их удара горы ушли под воду, оставив в назидание лишь три острова, что некогда были горными пиками.
“Не туда ли мы едем?” — нахмурилась Мэй. — “И не потому ли Фэй Шань Ди стал чаще напоминать о себе? Мы почти что в его владениях”.
— Простите мое нетерпение, при чем здесь Безмолвный Дух?
— Будучи демоном, Император не заботился о людских жизнях. Однажды он потребовал себе самых красивых женщин из города, и никто не смел ему перечить, кроме одного человека – простого крестьяника, выступившего перед демоническим войском с косой для риса в руках. Тогда сам Император спустился из золотых павильонов взглянуть на смельчака.
— Он пощадил его? — спросила Мэй, хотя уже знала ответ.
Вей покачал головой.
— После его кончины неравнодушные жители заложили на этом месте храм. Именно в нем заклинатели тайно собирались, чтобы однажды свергнуть Ужасающего Императора. Наш монастырь возник немногим позже после начала Эпохи Рассвета.
Мэй покивала, ожидая комментария от непосредственного участника событий, и он не заставил себя долго ждать:
“История слепа и глуха к зову истины”.
“Хочешь сказать, все было иначе?”
“Нет”, — голос Фэй Шань Ди зазвучал совсем близко, над ее плечом. — “Я действительно возжелал тех женщин и убил того человека. А храм позволил воздвигнуть зря. Не думал, что те жалкие слабые самоучки решатся пойти против меня. Жаль, тогда я не знал, кто ведет их, иначе сравнял бы с землей и город, и побережье”.
— Где Шэн Юэлин? — перебила Мэй жуткий голос в голове.
Вей определенно заметил ее нервозность, но, по счастью, не придал ей значения.
После того, как они вымыли за собой посуду, монах повел Мэй по извилистым галереям и смотровым площадкам вверх, затем вниз, затем снова вверх, и вскоре Мэй окончательно запуталась в лабиринте. Монастырь был построен по канонам Фэншуй с учетом расположения звезд и планет в весеннее и зимнее равноденствие.
Он уступал роскошью блистательным пикам Бай Ю Шэн, однако его тронутые древностью камни наполняли душу Мэй небывалым умиротворением, и она постепенно начала избавляться от постоянно преследовавшего ее страха. Следуя за Веем, в окружении безмолвных степенных мужчин в скромных ритуальных облачениях, Мэй ощущала благодатный покой. Впервые за долгое время тишина не пугала, а успокаивала: в таком месте просто не могло случиться зла, иначе сами боги явились бы в человеческий мир, чтобы покарать отступника.
— Взгляните, госпожа, — Вей указал на распростертый под ними лес, меж крон которого проглядывали одноэтажные и двухэтажные домики и извилистые ленты каменных стен. — Храм Безмолвного Духа находится там.
Она нахмурилась, не заметив никакого храма. Зеленый, тронутый золотом покров безмятежно беседовал с порывистым ветром.
— Простите, не вижу.
— Моя вина, — склонил голову Вей, — скоро начнется период бурного увядания, однако, сейчас для несведущих Храм надежно сокрыт. Идемте.
Он внезапно пропустил ее вперед. Мэй не обратила бы на это внимания, если бы знала дорогу, а так она застряла на первой же развилке. На ее вопрос о дальнейшем пути, монах неожиданно произнес:
— А какой путь выбрала бы госпожа?
Разговор Мэй не понравился. Неужели ее пытались заманить в ловушку?
— Немедленно отведи меня к Шэн Юэлину, — потребовала она, не переходя на высокие тона.
Пока не дойдет до кровопролития, осквернять монастырь воплями она не собиралась. Проходившие мимо монахи и послушники не одаривали их и взглядом. Мэй напрягла память и выудила момент, когда во время мытья посуды Вей ненароком коснулся ее спины.
Она тут же завела руку за спину и нащупала край бумажного талисмана, только никак не смогла его подцепить – бумага выскальзывала из пальцев.
— Не бойтесь, госпожа, — произнес Вей. — Это очень слабое заклинание отвода глаз. Вам ничего не грозит. Я лишь прошу вас следовать зову души.
Мэй внимательно посмотрела на две дороги. Одна уходила вверх и направо по склону, всторая вниз и влево.
— Что я должна найти?
— Вы мне скажите.
“Логичнее было бы спускаться: тренировочные площадки должны находиться у подножия, в отдалении от священных мест”, — подумала Мэй и уверенно направилась вверх.
Дальше она уже не останавливалась. Павильоны, молельни, прудики с рыбками и черепахами, мостики, смотровые площадки – Мэй не спешила, но вместе с тем не медлила слишком сильно. Дождь давно закончился, и молчаливый монастырь утонул во влажной свежести зелени и сырой земли.
Вей тенью следовал за ней.
В одном из павильонов она остановилась перед статуей божества в облике длиннобородого старца. Одна его каменная рука сжимала опущенный серп, на второй покоилась выточенная из того же камня небольшая друза.
— Это Безмолвный Дух? — спросила Мэй и испугалась громкого эха.
Вей прошел мимо нее к алтарю, на котором курилось несколько палочек с благовониями и добавил к ним еще одну. Мэй пропустила момент, когда он зажег ее. От сладковатого дыма у нее начала кружиться голова.
— Что в его второй руке?
— Милость. — Откликнулся монах. — Только так можно спасти запятнанную душу от перерождения в демона.
Мэй закрыла глаза. Усталость навалилась на нее свинцовым одеялом. Сколько они бродили по горе? Не меньше нескольких часов! Шэн Юэлин, должно быть, потерял ее и жутко злился.
— Позвольте дать вам подарок, госпожа, — Вей протянул ей палочку благовоний. — В случае великой нужды ступайте в храм и совершите подношение. Безмолвный Дух ответит на ваш вопрос.
На ощупь палочка оказалась почти горячей, словно он только что вытащил ее из огня, однако, на ней не оказалось ни следа горения.
— Ступайте за мной, — продолжал Вей, — я отведу вас к господину Шэну. К сожалению, дольше в монастыре вы оставаться не можете.
Мэй кивнула, по-прежнему одурманенная дымом. Ей хотелось только лечь и уснуть на ближайшие сутки.
На свежем воздухе ее сознание быстро прояснилось. Она с удивлением обнаружила, что стоит в одиночестве у начала узкой извилистой тропы, пролегавшей сквозь заросли бамбука. Монаха нигде не было. Храм по-прежнему стоял на месте, но когда она заглянула внутрь, то увидела совсем другую статую: отлитого из металла мужчину в монашеских одеяниях.
Мэй прикрыла за собой двери и задумалась. Очевидно, ее одурманили. Палочка благовоний лежала на ее ладони, значит, не все было галлюцинацией. Кто скрывался за маской монаха Вея: демон? дух? другое неизвестное ей создание? или обычный заклинатель, любивший эффектные фокусы?
Она не стала дожидаться, пока на нее с неба свалится Маогуй или еще кто похуже, и поспешила по тропке, круто уходившей вниз.
Сырая после дождя земля скользила под подошвами кроссовок, и Мэй умерила пыл.
“Кем бы Вей ни был, на первый взгляд, он не сделал ничего плохого”, — размышляла она. — “Рассказывать ли Шэн Юэлину? Он снова начнет подозревать меня невесть, в чем, надуется и совсем перестанет делиться информацией. Ну, точно, котенок: чуть не по его, шипит и царапается”.
Она хихикнула и ойкнула, прикрыв рот ладонью. После ароматерапии поезд мыслей определенно сошел с нужных рельсов.
Извилистая тропа все не кончалась, и у Мэй начала развиваться легкая клаустрофобия: в густом бамбуковом лесу она оказалась почти в полной тишине. Завернув в очередной раз, она, наконец, расслышала синхронные грубые выкрики, среди которых вскоре разобрала последовательный счет.
Лес закончился на краю тренировочной площадки, и Мэй остановилась на границе света и тени.
Десятка два обнаженных по пояс мужчин синхронно выполняли элементы из боевых искусств: ударяли невидимого противника кулаками, рубили воздух ладонями, отклонялись, пригибались к самой земле и повторяли все заново. Среди них, ничуть не уступая в мастерстве, плавно двигался Шэн Юэлин. Очевидно, его школа была иной, но не менее смертоносной: угадывался небольшой рассинхрон в амплитуде и смещении центра тяжести.
В Бай Ю Шэн Мэй доводилось наблюдать за тренировками заклинателей, и те больше напоминали танец, а не классическое кунг-фу.
По знаку мастера мужчины выстроились парами, и одни взяли гладкие дубины, а другие выпрямились, чуть разведя руки в стороны.
Громыхнул барабан, и дубины обрушились на напряженные животы.
— Один! — в унисон разнесся общий хор голосов.
Новый удар.
— Два!
Мэй наблюдала с раскрытым ртом. Когда счет дошел до двадцати, на возвышение перед площадкой вышел пожилой монах.
— Что юности слова старца? — Мэй узнала голос своего лекаря. — Лучший клинок закаляет пламя, а цветы сливы дарят сладость лишь в суровые зимы. Однако порой телу и духу необходим отдых.
Мастер подал знак, и напарник Шэн Юэлина прекратил избиение, а сам заклинатель вышел из строя и низко поклонился, сложив перед собой ладони.
— Поблагодарю за мудрую науку, Наставник Пути.
При всей напускной благоговейности, каменная спина и тон выдавали его с головой – Шэн Юэлин злился, и даже серьезная физическая тренировка не помогла ему избавиться от эмоций.
— За великую милость не благодарят, — ответил Наставник Пути. — Ваше упорство достойно похвалы, но впредь прошу вас уважать мои слова.
Глядя на то, как оба заходят в смежный с площадкой павильон, Мэй выскочила из укрытия и бочком проскользнула мимо тренировавшихся мужчин. Те и бровью не повели, хотя пару любопытных взглядов она поймать успела.
Павильон полнился народом, поэтому Мэй легко затерялась и незаметно спряталась за колонной. Наставник Пути не таился, однако, голос понизил:
— Золотое ядро вашей спутницы хрупкое и беззащитное, что семя лотоса, господин Шэн. Ему еще предстоит прорасти к свету или сгинуть в бездонном иле. Я ощущаю в нем потенциал, однако, также ощущаю тьму гуще и сквернее человеческой Инь.
— Наставнику не следует делать поспешных выводов, — заступился за нее Шэн Юэлин. — Возможно, виной тому земля, из которой она пришла к нам. Уверяю, в сердце госпожи Ю нет зла. По возвращении в орден я распоряжусь выделить ей учителей.
— Грядут перемены, — туманно изрек старец. — Кто знает, во имя кого станет биться ее сердце. И ваше, господин Шэн.
Он ответил так тихо, что Мэй едва расслышала за фоновым шумом:
— Мое сердце не успеет принести бед.
“О чем он?” — не поняла она. Ее охватило нехорошее предчувствие.
— Тьме возможно противостоять, — продолжал монах. — Вашей спутнице это удается.
“Действительно, Фэй Шань Ди не стал бы так долго обхаживать меня сомнительными обещаниями, если бы мог ускорить процесс”, — задумалась Мэй. — “Или он просто заскучал за пять тысяч лет изоляции”.
— Что касается вас, господин, — Наставник Пути многозначительно замолчал.
Некоторое время Шэн Юэлин изображал свежеоткопанного терракотового воина, затем поклонился и развернулся, подняв вихрь полами монашеского одеяния.
— Саморазрушение не позволит вам войти в круг перерождения! — жестко сказал монах.
— У меня нет выбора.
От холода в его голосе у Мэй мурашки побежали. Что значит, “нет выбора”? Из-за проклятья демонов? Удара Полуночной печати? Из-за переданной энергии самой Мэй?
Спохватившись, она юркнула дальше за колонну, избегая стремительно удалявшегося Юэлина.
— Госпоже, — она едва заорала от неожиданности, — стоит поспешить, — невозмутимо закончил лекарь.
— Помню, — выдохнула она, держась за колотящееся сердце, — дольше в монастыре я оставаться не могу.
— Кто вам сказал?
Она замялась на секунду, обдумывая ситуацию.
— Монах, который провожал меня на обед. Вей. — Брови старца чуть приподнялись. — Мы тепло побеседовали. Если мне будет позволено обратиться, скажите, Наставник Пути, в монастырь могут проникнуть демоны? — он безапелляционно покачал головой. — А духи?
— Рожденные из слияния Инь и Ян не в силах перейти наших священных границ. А изгнанники Призрачного города потеряны для обоих миров, однако, они не могут причинить вреда живым или мертвым.
Выходило, что женщина в красном – изгнанница Призрачного города? Все равно ясности не прибавилось, потому что Мэй имена весьма поверхностное – к сожалению, сугубо практическое – представление о местном потустороннем мире.
— Уровень вашей духовной энергии заметно возрос. Как такое могло случиться?
— Благотворное влияние вашего Храма Безмолвного Духа.
— Повторите, как звали сопровождавшего вас монаха?
Мэй прикусила язык. Отчего-то ей не хотелось рассказывать ему о загадочном человеке и странном даре.
— Не могу вспомнить. Простите мою забывчивость, Наставник! Я из слишком далеких мест, и ваш язык порой мне непонятен.
Мэй поспешно поблагодарила его и сбежала. Ей не терпелось распросить о духах Шэн Юэлина, но когда увидела его разгневанно мечущемся по комнате, мигом закрыла рот.
— Где ты была? — рявкнул он.
— Я сейчас выйду, — сообщила Мэй, — затем зайду и притворюсь, что не слышала твоего повышенного тона.
Под его шокированным взглядом она так и поступила: вежливо постучала и снова заглянула.
Заклинатель намек понял и спросил уже сдержанно с толикой мягкости:
— Где госпожа провела этот день? Я беспокоился.
“На плацу ты так беспокоился?” — мысленно хмыкнула Мэй.
— Обедала, затем гуляла в сопровождении.
— Кого?
— Монаха. — Отчеканила она и прищурилась: — Моя очередь задавать вопросы. Будешь отвечать, или мы собираемся и уходим?
Юэлин уязвленно цыкнул.
— Уходим.
Мэй мрачно праздновала Пиррову победу: она сохранила парочку своих тайн, однако, ни на шаг не приблизилась к раскрытию его секретов.