Послушник проводил Мэй и Юэлина в открытую для прихожан часть монастыря. Заклинатель украдкой пояснил, что монахи крайне редко позволяли посторонним пройти дальше главного храма.
— Получается, нам оказали большую честь? — шепотом спросила она и получила в ответ утвердительный кивок.
Юэлин оставался немногословным. Мэй игра в молчанку не слишком тяготила, однако, от лояльности этого человека зависела ее жизнь, поэтому она бы предпочла как можно скорее разрешить возникшее между ними недопонимание.
— Мы прямо сейчас сядем на корабль?
— С рассветом.
— А где мы проведем ночь?
Шэн Юэлин зыркнул на покрасневшего послушника и ускорился, вынуждая их почти бежать в след за собой.
Мэй мысленно хлопнула себя по лбу: он же в самый первый день путешествия объяснял двусмысленность этой формулировки! Орать “я не это имела в виду!” было глупо, поэтому она просто решила молчать, пока Юэлин сам не обратится к ней.
В монастыре ей помимо монашеского одеяния любезно подарили отрез ткани, который она намотала на голову. Краска с волос постепенно смывалась, назло становясь все светлее. Если сразу после перемещения Мэй могла спрятать цвет в тугом пучке, то теперь ее корни начинали очевидно контрастировать с длиной. Она опасалась, что скоро Шэн Юэлин предложит ей покраситься чернилами. Из-за нее они и без того будто бы носили над собой неоновую вывеску с надписью “подозрительные личности”.
Прежде Мэй оттенял заклинатель, от которого невозможно было оторвать взгляд. Теперь Шэн Юэлин напоминал изгнанника или весьма недальновидного шпиона, повсюду таскавшего с собой сияющий серебром меч, и их общая подозрительность возвелась в десятую степень.
Как только священные врата оказались позади, послушник покинул их, и спутники вместе с толпой направились вниз с горы по широкой, хорошо вытоптанной тропе.
Иногда Мэй теряла Шэн Юэлина в потоке: слишком много было людей, спешивших вернуться домой до заката. В очередной раз она уцепилась за краешек его рукава, и Юэлин вдруг взял ее за руку, крепко сомкнув пальцы вокруг ее холодной ладони.
— Ты замерзла?
Она помотала головой и глубже натянула платок.
— С удовольствием бы поела. Желательно лапши с мясом.
— С мясом? — он оглянулся через плечо. — Разве женщины едят мясо?
Мэй хохотнула, меньше всего ожидая услышать такой абсурдный вопрос.
— А почему нет?
— Слишком жесткая пища для вашей нежной энергии.
— Умоляю! — она закатила глаза. — Моей энергии необходим сочный кусок жирной говядины, приправленный пряными специями и медом, прожаренный до хрустящей корочки…
— Я понял! — с улыбкой перебил ее Юэлин. — Еще пожелания?
— Суп с морепродуктами, — вдохновенно принялась перечислять она, — пельмешки в рисовой бумаге, слоеные лепешки с овощами, яблоки в карамели или любые другие фрукты в карамели! Обязательно сладости! Я никогда не пробовала лунный пирог, представляешь?
Город вырос вокруг них неожиданно: лес расступился, и спутники вместе с другими жителями оказались на ожившенной улице. Оглядевшись, Мэй заметила рисовые террасы в окружении домиков, упорно взбиравшиеся по пологим склонам – за прошедшие столетия Лун Ин разросся едва ли не вчетверо.
Солнце постепенно клонилось к закату, и Юэлин предложил найти ночлег, затем в оставшиеся часы побродить по торговым рядам.
Они ловко продвигались мимо повозок, груженого вьюками скота и спешащих по делам людей. Мэй во всю глазела по сторонам, как вдруг Шэн Юэлин развернул ее в обратном направлении.
— Там императорская стража, обойдем их.
Они нырнули в переулок, как две капли воды похожий на тот, что был в Сан Ли. Мэй зябко повела плечами.
Шэн Юэлин зашуршал полами своего балахона, и округлившимся глазам Мэй предстал кинжал, который им отдал черный стражник.
— Не уверена, что хочу знать, откуда ты его достал.
Заклинатель посмотрел на нее, как на дурочку.
— Отвязал от пояса, госпожа. Не впутывайте меня в свои порочные фантазии.
— У нас разные понимания порочности, достопочтенный, — фыркнула она.
Шэн Юэлин взвесил на ладони кинжал, словно прикидвая, не прирезать ли спутницу прямо сейчас, затем передал его ей.
— Спрячь в рюкзаке. При обыске начнут с меня, и я выиграю тебе время. Кричи во весь голос, огласка им не нужна, поэтому ты успеешь скрыться.
— Я нужна ему живой, — напомнила Мэй, — а ты мертвым. Кому тогда стоит бежать?
— Мы не знаем, правду ли сказал тот стражник.
Несколько мгновений Мэй гипнотизировала его взглядом, потом со вздохом убрала кинжал в свой рюкзак, на который еще в монастыре, как чехол, надела холщовый мешок.
— Куда мне идти без тебя? — спросила она и вспомнила о нефритовой подвеске Цзинлуна. — Надеюсь, до побега не дойдет.
Они осторожно прокрались невероятно узкими извилистыми улочками к оживленным торговым рядам. Два монаха из главного городского храма привлекали мало внимания, и спутники почти без опасений двинулись вдоль лавок со всевозможными товарами.
Шэн Юэлин, словно что-то приметив, потянул Мэй к противоположной стороне, прямо к лавке с умопомрачительно пахнущей выпечкой.
— Дедушка, почем продаешь? — спросил он, указывая на кренящиеся стопочки лепешек.
— Штука за три, — старик для верности показал на пальцах и щербато улыбнулся. — Отдам две за пять.
Шэн Юэлин отсчитал крошечные монетки и пересыпал ему в ладонь. Две горячие лепешки мгновенно перекочевали в руки к Мэй, и та немедленно вцепилась в одну зубами. Они оказались из тыквенного теста с начинкой из сладковатой красной фасоли. В прежней жизни Мэй бы не впечатлилась, но сейчас едва не захлебнулась слюной.
— Дедушка, мы с братом отправляемся в паломничество, — смиренно произнес Шэн Юэлин, — давно не были в миру. Какие дела нынче творятся?
— Всего не упомнишь! — пожал плечами старик, попутно обсчитывая следующего покупателя. — Говорят, желторотые заклинатели обосновались в Сан Ли и никого не впускают. Окрестные земли тоже подобрали, стервятники. Синие, наоборот, уходят. Нас на произвол судьбы оставляют.
— Почему? — с набитым ртом спросила Мэй.
— Так, сынок, они ж нас защищали от тварей, которые из проклятого ордена лезут! Ну, который опустнл лет сто назад. Он ж недалеча! — старик горячился и говорил все быстрее, так что Мэй перестала его понимать.
— Ой, страх! — встряла женщина с корзинкой на спине, купившая пяток лепешек. — На западной равнине-то дрянь черная расползается! А желторотые палец о палец не ударили! Говорят, не далее, как позавчера два заклинателя там сгинули. Как же их?
— Синие? — подсказал старик. — С облаками и цаплями?
— Да какие цапли? — взвилась женщина. — Напыщенные, которые нос от простого люда воротят, из западных гор… Нефритовые, вот!
Мэй подавилась лепешкой. На лице Шэн Юэлина не дрогнул ни один мускул.
— Заклинатели из ордена Бай Ю Шэн? — любезно уточнил он.
— Они-они! — закивала женщина. — Кто говорит, двое мужчин, кто – мужчина и женщина. Непонятно. Я слышала даже, — она заговорчески пододвинулась к ним, — заклинатель демоницу на расправу вел. Хотел проклятье с той земли снять, да не вышло. Демоница его сожрала!
Мэй зажала рот якобы от ужаса, а на самом деле, лишь бы не рассмеяться.
Женщина по-своему поняла ее реакцию и возбужденно припечатала:
— Сожрала! Костей не оставила. Говорят, пытался ему помочь заклинатель из синих, да не сдюжил. Он своими глазами видел, как демоница из того бедняги жизнь высосала, потом на части разорвала и заглотила.
— Благодарим покорно, тетуша, дедушка! — Шэн Юэлин поклонился так резко и низко, что едва не впечатался лбом с край деревянного стола, на котором лежала выпечка. — Благословят вас Небеса!
Он схватил икающую от едва сдерживаемого смеха Мэй и уволок в толпу.
— Прекрати, — попросил он, убедившись, что они ушли достаточно далеко. — Мой орден вовсе не такой. У простого люда принято ругать конкурентов.
Мэй с наслаждением отсмеялась и хлопнула его по плечу.
— Не беспокойся, я все понимаю. Зато мы теперь знаем, что стараниями И Шацзы умерли.
"Только он же знает, что я не демон! Почему продолжает выеживаться? Хотя, лучше так, чем если бы он на каждом углу вопил, кто я на самом деле". — Мэй решительно не понимала, почему никого – в первую очередь Шэн Юэлина – не беспокоила осведомленность И Шацзы.
— С одной стороны, это нам на руку, — согласился заклинатель. — С другой, я не смогу использовать свое имя, чтобы снять комнату и купить места на корабле.
— А монеты?
— Их недостаточно, — недовольно скривился он и показал ей несколько медяков. — Мой кошель остался у Ша Хулуна.
— Вернемся в монастырь? — предложила она.
Шэн Юэлин, глубоко погруженный в собственные мысли, отрицательно качнул головой.
— Тогда, может… — Мэй нерешительно коснулась своих сережек.
— Они не слишком ценны.
Она немедленно хлестнула его по плечу.
— Это белое и розовое золото с бриллиантами. В смысле, “не слишком ценны”?
— Белое золото? — удивился он. — Такое существует? В любом случае, ты не обязана. Доставить тебя в Лунный храм – моя забота.
“Почему ты хочешь доставить меня в Лунный храм?” — хотела спросить она, но не стала, опасаясь, что диалог окончится нежелательным выяснением отношений. Мэй подождет, когда они окажутся под крышей.
Вскоре Шэн Юэлин выручил деньги за свою массивную серебряную заколку, под которой обычно скрывал пучок. Мэй еще в монастыре хотела сказать ему, что подобная вещь не вяжется с образом одухотворенного аскета, каким он упорно прикидывался, но решила, пусть котенок решает сам.
Около лавки оценщика неприметно таились в тени двое стражников в черном облачении. Мэй заметила их слишком поздно, однако, суровые взгляды мужчин лишь вскользь задели ее лицо.
— У нас не будет проблем? — шепнула она Шэн Юэлину, когда они покинули лавку.
— И Шацзы разболтал всей Империи о нашей смерти. Полагаю, на некоторое время это собьет со следа псов Ша Хулуна.
Мэй оставила возражения при себе. Для опытного разведчика их с Шэн Юэлином маршрут выглядел очевидным: в этой части Империи, насколько она успела узнать, не было ничего полезного для них, кроме знаменитого Лунного храма на острове Туцзы и заброшенного ордена Шуй Лю Мин в полутора днях конного пути к югу от Лун Ин.
Будь она на месте Ша Хулуна, она бы выставила патрули на въездах, выездах и пристанях, а также у гостиниц. Найти – пусть в огромном и оживленном – городе двоих необычных странников не составило бы труда.
Она открыла рот, чтобы поделиться с Юэлином тревожными мыслями, затем закрыла. Он не мог не понимать очевидного, значит, выжидал и нарочно не таился. Зачем?
— У тебя есть план?
— Найти гостиницу, приобрести дар для Великого Наставника Мо Ди, затем хорошо выспаться.
Шагая следом, Мэй буравила взглядом его затылок. Они проходили чудесную цветущую площадь, которую, будто диадемы, венчали фигурные дуги мостов.
— Ты ведешь себя странно.
— Разве? — фальшиво удивился он.
— Мне кажется, с того дня, как мы выбрались из Сна Неупокоенного, ты… — она устало потерла лицо.
Что ей сказать? “Резок со мной”? “Скрываешь правду”? “Ведешь себя как школьник с биполяркой”?
“Газлайтинг!” — осенило ее. — “Вот, чем занимается эта пародия на суриката! За пять тысяч лет до появления этого явления. Прогрессивно”.
Мэй остановилась посреди моста. С самой высшей точки – вздыбленной спины дракона, вырезанного на перилах – ей открылась покатая крыша пагоды с реющим на ветру знаменем: синей цаплей в облаках.
— Янмэй?
Она взглянула на ожидавшего ее Шэн Юэлина. Отчего-то стало очень горько. Их путешествие началось так захватывающе! Пусть у них бывали разногласия, но она доверяла Юэлину. А теперь…
Оня стянула с головы платок.
— Почему ты ведешь меня в Лунный храм?
Заклинатель мигом подбежал к ней, озираясь по сторонам.
— Нас могут услышать! О чем ты думаешь?
Мэй шагнула назад, не позволяя приблизиться к себе.
— Ты сказал Главе Цзиншэню, что твое Золотое ядро повреждено, и тебе требуется энергия Инь. И ты пытаешься найти лекарство.
— Мэй, давай поговорим в другом…
— Не признаешься сейчас, я развернусь и уйду.
Он опешил на миг, затем нервно хмыкнул.
— Тебе безопаснее рядом со мной. Куда ты пойдешь?
— В Нин Цзин Юн.
Юэлин тоже оглянулся на пагоду, и в его глазах промелькнула крайне сильная эмоция… ненависть?
— Тебя не пустят на порог! — отчеканил он. — В лучшем случае примут за оскверненную и прогонят. А могут отправить в пыточные! Понимаешь? Это место, где людям причиняют нестерпимую боль способами, которые ты представить не можешь.
Мэй оттолкнула его руку, которую он протянул, чтобы схватить ее за предплечье.
— Я знаю о пытках побольше тебя. В моем распоряжении история всего мира, а в твоем – лишь этой, с позволения сказать, Империи. Моя страна однажды тоже называлась Империей, и земель у нее было раза в три больше. Ты сын своего народа, прекрасно. А я дочь своего!
— Ю Янмэй…
— Это не мое имя. Ты его придумал. Не смей, — перебила она, когда он раскрыл рот, — произносить настоящее. У тебя все равно не получится.
На этот раз она переборщила: перешла все границы, подпалила мосты, и теперь они разгорались все сильнее, обрушаясь в пропасть.
Люди проходили мимо них, не задерживаясь даже из праздного любопытства. А Шэн Юэлин сжимал перила так, что дерево чуть не шло трещинами.
— Хорошо, — неожиданно-спокойно ответил он. Ломанный лед, на который Мэй напоролась при первом знакомстве с ним, вернулся еще более прочный и острый. — Я потакаю твоим прихотям не из-за широты души. Мне нужна энергия Инь, и в тебе ее очень много. Другие женщины, артефакты, даже демонические создания – ручей или в лучшем случае река. Ты – море. Однако, вместо того, чтобы напитать меня духовной энергией и стабилизировать Ядро, ты разрушаешь меня. С самого первого дня.
— Звучит как отличный план, — процедила Мэй и почувствовала, как невидимые пальцы сжимают горло. — Перестань, или я закричу! — удушье исчезло.
Шэн Юэлин выглядел так, словно сам удивился не меньше, но она ни капли ему не поверила.
— Как ты говорил? Кричать изо всех сил? — Мэй обвела руками площадь. — Здесь полно солдат.
Действительно, на площади то и дело мелькали черные плащи и соломенные шляпы.
— Тебя тоже схватят, — заметил Шэн Юэлин.
— Проверь! — с вызовом ухмыльнулась Мэй.
“Как я тебе, Фэй Шань Ди? Достойна Императора демонов?”
Мысленный выкрик позорно отдавал отчаянием. Мэй кристально-ясно осознавала, что срывается в истерику – не конкретно из-за Юэлина. Из-за мира вокруг нее: погонь, злобной хтони, чужих лиц, магии, Сяосяо, которую она жестоко обманула. Из-за атаки Маогуя, швыряния в стены и кусты, угрозы удушения ради ее же спасения, непривычной пресной еды, постоянного страха. Из-за собственной чертовой смерти!
“Ты похожа на мою возлюбленную”.
Ее словно облили ледяной водой. Мэй резко втянула воздух и поняла, что сейчас разрыдается на глазах у Шэн Юэлина. Вот теперь он точно взирал на нее с презрением.
Она круто развернулась и рванула прочь. В последний миг заклинатель схватил ее за запястье.
— Отпусти меня! — заорала она, перепугав прохожих. — Дай мне уже уйти. Ради Бога! Дай мне уйти!
Шэн Юэлин не послушал, наоборот, притянул ее к себе и крепко обнял. Шпилька вылетела из ее слабо затянутого пучка, и тот мгновенно распустился. Мэй изо всех сил пихнула Юэлина в грудь и все-таки разрыдалась. Теплая ладонь опустилась на ее затылок – Шэн Юэлин гладил ее по волосам.
— Простите, господа! — сказал он кому-то. — Моя супруга очень устала, мы паломники, проделали долгий путь из южной провинции. В дороге мы лишились пожитков, и она очень остро перенесла потерю.
Он продолжал городить полнейшую чушь, а вместе с тем мост вновь оживал.
Как только плечи Мэй немного расслабились, Юэлин накрыл ее голову платком, скрывая от чужих любопытных глаз цвет ее волос.
— Послушай, завтра мы отправимся на остров Туцзы. Великий Наставник Мо Ди расскажет, как нам снять наше проклятье и вернуть тебя домой. Потом я провожу тебя, куда ты захочешь. Даже в Нин Цзин Юн.
— Почему “даже”? — неразборчиво прошептала она ему в грудь.
В ответ он только вздохнул.
— Мы привлекаем внимание.
Мэй ожидала, что Фэй Шань Ди вдоволь посмеется над ее истерикой, однако, тот бесследно исчез из ее сознания.
“Может, он не выдержал и сбежал?”
Вдруг ее колени подкосились, и она едва не свалилась на грязные влажные доски – Шэн Юэлин успел поддержать ее.
Коснувшись ее лба, он обеспокоенно произнес:
— У тебя жар. Должно быть, яд Маогуя вновь начал распространяться.
Мэй поморщилась. У нее действительно болела правая рука. Она могла бы заупрямиться и уйти в Нин Цзин прямо сейчас. Только Шэн Юэлин был прав: от цели их отделяла ночь и несколько часов плавания.
— Мы не закончили, — она отстранилась. — Это временное перемирие.
— Видят Небеса, Мэй, ты причина, по которой я никогда не женюсь.
Ей стало смешно.
— Лжец.
Слово ему не понравилось – тонкие прямые брови немедленно сошлись на переносице.
В последний раз бросив взгляд на пагоду Нин Цзин Юн, Мэй первой направилась вперед по мосту, пряча в тени платка красные глаза.
Гостиницу они выбрали приличную, но не дорогую, с двумя комнатами. Мэй оставила Юэлина разбираться с формальностями и приказала слуге проводить ее. Там она бросила рюкзак на стол и завалилась на кровать. Ее тело противно ныло, как при высокой температуре, в горле царапались кошки, будто Мэй съела острый перец.
“Погодите! Я заболела?”
Она села. И оглушительно чихнула. Голоса других постояльцев за стенкой ненадолго стихли, и ей пожелали дожить до ста лет¹.
(¹Устаревшее пожелание при чихании).
Мэй громко ответила, что сделает все возможное, и закопалась в содержимое рюкзака. Где-то оставался последний нежно лелеемый пакетик Терафлю и таблетка антибиотика. Таблетку она оставила на крайний случай, а пакетик убрала за пазуху, чтобы принять во время ужина.
Тени росли, а Шэн Юэлин не появлялся. Не выдержав, Мэй спустилась на первый этаж к хозяину.
— Скажите, господин, в какой комнате остановился мой спутник?
Тот лучезарно улыбнулся:
— Ваш супруг отправился за покупками. Он велел мне распорядиться насчет ужина, если вы изволите.
“Супруг?!”
— Было бы славно, — пробормотала Мэй в смятении.
В общем зале ее комфортно разместили за ширмой. Стол уставили ароматным мясом – ломтиками свинины в остро-сладком соусе, рулетами из тонкого рисового теста с начинкой из овощей и говядины – а также блюдами с кашей и лапшой, из которой на Мэй удивленно смотрела пучеглазая рыбья голова. Кашу хозяин преподнес, как вершину кулинарного искусства под названием “Каша лодочника”. Его жена отменно приготовила ее специально для утомившейся с дороги гостьи: в рисовый отвар она добавила овощи, выловленные в заливе ракушки, мелкие креветки и рыбешку.
По заказу Шэн Юэлина для Мэй также принесли местную сладость, Драконью бороду – тончайшие нити из сахарного теста.
На вопрос, желает она чай или рисовое вино, Мэй уверенно попросила зеленый чай и получила целый заварник, в котором безмятежно плавал чайный бутон.
Рассеянно гадая, куда же подевался ее новоиспеченный муж, Мэй неспеша подъедала деликатесы. Даже рисовая каша уже не раздражала, а весьма приятно покоилась в желудке. Наслаждение едой омрачали мысли о будущем: завтра они с Юэлином прибудут в Лунный храм, а что дальше? Он вернется домой разбираться с делами ордена и внутренней политикой.
Как быть Мэй? Очевидно, готовиться к возвращению в будущее. Наверняка, ее ждал мудреный ритуал, повезет если без жертвоприношений.
А если нет?
Если мудрец с кроличьего² острова не даст ей ответа? Она точно не останется с Шэн Юэлином – напряжение между ними росло, как давление в вулкане: еще немного, и гора попросту лопнет, устроив второй последний день Помпеи.
(²Туцзы – 兔子 tùzi, кит. кролик)
“Все же первый”, — исправилась Мэй. — “Город еще не существует. А Египет процветает! Как раз должны объединить два царства. Съездить, может, на экскурсию? Когда еще представится шанс?” — Она улыбнулась собственным мыслям. — “Подумать только: я живу во времена фараонов! Нифертити и Клеопатра не родились, греческих богов нет и в помине, а до основания Рима больше тысячи лет!”
Добродушный хозяин уточнил, не подлить ли ей чаю в фарфоровую чашечку. Мэй благодарно кивнула и незаметно высыпала в него припрятанный Терафлю. Как бы то ни было, она не останется с ледяным принцем. Возможно, отправится к Цзинлуну. У него в ордене наверняка найдется тихое местечко, где она сможет медитировать у пруда лотосов до тех пор, пока не вернется домой.
В зале зажгли свечи – солнце почти село. Мэй разочарованно отложила палочки и внушила себе, что оставила несколько блюд недоеденными, потому что давно насытилась, а не потому, что ждала заклинателя.
Она поднялась в свою комнату, умылась принесенной слугами водой и легла на постель. Пролежав всего минуту, Мэй со злостью швырнула подушку в дальний угол кровати. Они ее убивали! Либо тонкие, набитые колючей соломой, от которой наутро ломило шею; либо валики из бамбука и дерева, для вида обтянутые тканью; либо каменные. Каменные! На таких спали знатные особы.
Лекарь Ван объяснял Мэй, что сон на твердом помогает избавиться от бессонницы, головной боли и болезней позвоночника, а прохлада не давала мозгу перегреваться. Мэй честно попробовала, потом Вану пришлось вправлять ей позвонок и готовить микстуру от мигрени.
Проворочавшись, по ощущениям, вечность, Мэй свернула покрывало и положила под голову. Очень скоро ее накрыл тревожный сон. Во сне она пряталась в полуразвалившемся храме, а по крыше бродил Маогуй, стуча гигантскими когтями по старой черепице. Стук-стук… стук-стук…
Подорвавшись на постели, она схватилась за горло – Шэн Юэлин использовал заклинательство.
“Чтоб тебя разорвало на мелкие клочки и разнесло по всей земле!” — мысленно заорала Мэй, свалившись с кровати.
В глазах на миг вспыхнули фейерверки – она хорошенько треснулась головой.
Все прекратилось также внезапно, как началось. Мэй подползла к столу, на котором остался кувшин с водой, и жадно выхлебала половину. Боль уходила. Мэй вытерла покрытый испариной лоб и невольно задумалась, не приснился ли ей приступ? Или ее ударила паническая атака?
Ночь оставалась тиха и безмятежна. Сквозь сизые тучи проглядывала кособокая луна и несколько самых ярких звезд.
Мэй забралась обратно на постель и закуталась в одеяло. С окна тянуло влажным холодом с запахом йода и соли – море шумело совсем близко.
Неожиданно тишину нарушил стрежет, и ставни с легким стуком распахнулись. Если бы Мэй спала, столь аккуратный звук не разбудил бы ее.
В на подоконник взмыла черная фигура в плаще и соломенной шляпе, и у Мэй сердце в пятки ушло. Как назло, кинжал остался в рюкзаке! Да и как бы он ей помог?
Мужчина шагнул на пол и вдруг опустился на колени. Шляпа съехала с его головы, но он не подумал возвращать ее на место.
В скудном лунном свете Мэй разглядела влажно бликующие пятна на одежде газваного гостя.
— Янмэй…
Она тотчас его узнала.
— Юэлин?
— Не зажигай свет! — приказал он свистящим шепотом. — Закрой ставни.
Она тут же подчинилась, и в комнате стало еще темнее. К запаху соли и йода прибавился металл. Так пахла кровь.
— Ты ранен?
Он поднял голову, и Мэй ахнула.
— Что с тобой произошло?
— Псы Императора, — Юэлин рукавом вытер кровь, которая сочилась из пореза на его щеке. — Ша Хулун впал в немилость из-за нас. Он намеренно задержал приказ о нашей поимке.
— Где он сейчас?
Шэн Юэлин стащил с плеч плащ стражника, и оказалось, что прежде светлая роба монаха стала почти черной.
— Полагаю, на Небесах.
Мэй стояла, ни жива, ни мертва. Даже если бы хотела, она бы не смогла двинуть ни единым мускулом.
По крыше что-то мягко стукнуло, и звук когтей – из ее сна! – неспешно покатился в их сторону.
— Маогуй, — невесело хмыкнул Юэлин, приваливаясь боком к кровати, — хитрая тварь. Задел меня. Не думал, что Император использует демонов. Теперь расположение камней на доске начитает обретать смысл.
Мэй, наконец, отмерла: схватила полотенце и, смочив его водой, села рядом с ним.
— Давай помогу смыть…
Юэлин мягко обхватил ее запястье. Его слипшиеся от крови ресницы дрогнули, с губ сорвалось прерывистое дыхание.
— У нас был уговор, Мэй, — он вытащил из волос шпильку императрицы и вложил ей в ладонь, — я выиграю время, а ты беги.
И толкнул ее прочь.
Маогуй остановился точно над их комнатой.
— Мне очень жаль, — поспешно говорил Шэн Юэлин, отчаянно удерживая ее взгляд. — Я просчитался, переоценил силы и подставил тебя под удар. Прости меня, Мария. Беги!
Она отступала, пока не уперлась в дверь. Окно напротив померкло – лунный свет заслонила гигантская тень.
Беги.
Мэй развернулась и выскочила вон.