Грей перекрещивает руки, готовясь применить ледяной гроб и запечатать Делиору.

Перед глазами плывет и почему-то очень четко вспоминается день, когда он впервые ступил на порог Хвоста Феи.

Тогда ещё он не собирался ни к кому присоединяться, ему нужна была помощь. Если потребуется, он готов был даже заплатить.

Первой из хвостатых, кого он встретил, оказалась Мира. Столкнулся с ней в дверях. Она окинула его недовольным взглядом с ног до головы и процедила сквозь зубы:

— Опять мелочь прибивается.

Раньше бы за такие слова он обязательно полез в драку, не посмотрев на то, что девчонка, но сейчас не смог сказать и слова против. Теплые солнечные лучи, к которым он никак не мог привыкнуть, играли бликами на бледной коже, отражались в голубых глазах. И выглядела она так естественно и безмятежно, что за очень долгое время Грей почувствовал как утихает извечный гнев.

Что-то в ней показалось родным, похожим на Леона.

Кольнуло осознание, что он соскучился.

— Чего уставился? — недовольно бурчит она, скрестив руки на груди.

— Твои волосы… — сам не понимая зачем говорит Грей. — Белые.

— И? Что-то не нравится?

— Нет, — качает головой и накрывает ладонью ленту на запястье. — Наоборот. Белый — это хорошо. Белый растворяет скорбь.

Мира открывает рот, но ничего не говорит, смотрит на него как на дурака, отходит с прохода и пальцем показывает на кабинет мастера.

Внутри Грей, пока ждал Макарова, столкнулся с другими Штраусами, доброжелательными снежинками, пойманными кончиками пальцев в солнечный день, Мира же оказалась самой неукротимой вьюгой глубокой ночью, когда от порывов ледяного ветра становится невозможно дышать.

Он знает, что она подслушивает их разговор с Макаровым. Однажды научившись бесшумно ходить по снегу, всегда будешь слышать даже самые легкие шаги по земле и дереву. Но его это не волнует.

Он говорит мастеру, что ненавидит демонов.

Он говорит мастеру, что ему нужна помощь, чтобы убить демона.

А у нее в гильдии прозвище «демоница». Это узнается чуть позже.

Макаров сидит на столе, отодвигает посохом мешочек с монетами, который предлагает Грей, что-то прикидывает.

Грей поворачивает голову, убирая деньги обратно в карман — не надо и ладно — смотрит через плечо на дверь, кивает мастеру.

— Мираджейн, — зовёт Макаров. — Хватит прятаться. Иди сюда.

На удивление, она слушается. Открывает дверь, словно только этого и ждала, проходит в комнату и останавливается перед мастером, сцепив руки за спиной.

— Подслушивала?

— Да, — отвечает спокойно, явно не испытывая стыда. — Как вы меня услышали?

Грей смеется:

— Ты очень громко топаешь.

Она на него никак не реагирует и делает вид, что его здесь нет. Доходит почему, когда узнает ее прозвище.

— Мира, солнце мое, скажи, ты знаешь что-то про Делиору, демона Зерефа? — обращается к ней Макаров.

— Все демоны Зерефа — отбросы, — пожимает плечами она. — Невкусные. Делиора кошмарил северные земли, насколько я в курсах. Но кто-то его запечатал.

— Мира у нас местный демонолог, — поясняет мастер. — Можно ли его уничтожить?

Она переводит взгляд на потолок, поднимает ладонь, чтобы Макаров замолчал и, кажется, к чему-то прослушивается.

Проходит несколько минут и Грей уже начинает сомневаться в адекватности всех членов этой гильдии. Макаров делает вид, что все в порядке: наблюдает за плавающей в воздухе пылью и как бы невзначай интересуется:

— Что говорят?

Бред. Это все какой-то бред, решает Грей и уже собирается уходить, когда Мира отвечает:

— Силы всей гильдии не хватит, — в ее голосе что-то неуловимо меняется, появляется несвойственная ребёнку насмешка. — Пусть будет запечатан, говорят.

— Кто говорит? — задает самый логичный на данный момент вопрос Грей.

В нос бьет сладкий запах, который он очень хочет забыть, в только недавно затянувшиеся раны впиваются заточенные крючки, раздирают свежие шрамы. Проступает холодный пот и становится тяжело дышать.

Мира, наконец, поворачивается к нему, хищно улыбается. Черты лица у нее заостряются, а его начинает мутить.

— Демоны, которых я поглотила.

В глазах темнеет и весь мир сужается до черных точек ее зрачков. Грея выворачивает наизнанку, выбегает из кабинета под окрики мастера. Чудится, что его сейчас сожрут. Демоны под масками людей.

Сожрут и не оставят даже костей.

Он шел долго, бежал еще дольше и оказался в самом их логове.

Вырывается из этой проклятой гильдии и падает на траву под большим деревом. Хватает ртом воздух.

Демоны обычные и демоны Зерефа. Оказывается, есть разница.

Запах въелся в кожу. Трет ладони о землю.

За ним приходит Лисанна, сочувственно гладит по спине и пытается убедить его, что они хорошие. Что-то объясняет, но в ушах шумит эхом смех ее сестры.

После первой встречи они не разговаривают целый год.

Мира сражается с Эльзой, колотит Нацу, даже спокойной Кане достается от нее временами. Она не трогает только сестру, брата и его. Первых из-за большой любви, второго из-за неприязни, сильнее, чем ко всем остальным.

Он отвечает ей тем же. От одного ее прозвища, которое он часто слышит внутри гильдийских стен, тошнит. Несколько раз он случайно видит ее демонический облик, но предпочитает отвернуться и забыть.

У них есть вполне естественная причина друг друга физически не переносить.

Эльфман и Лисанна — другие, с ними возможно разговаривать и даже улыбаться. С ними у него почти дружеские отношения. Они рассказывают о природе их сил: все трое умеют перевоплощаться, но в совершенно разных существ. И Грей искренне считает, что Лисе повезло больше всех.

Они бы так и игнорировали друг друга, если бы не задание по уничтожению демона для магов А-класса с оплатой как для класса-S. Поэтому заполучить его захотели все.

После недолгой, но яростной битвы, раскидав противников, Мира и Грей тянутся к объявлению одновременно с разных сторон доски заданий. Пересекаются взглядами, замечает ее злую ухмылку. Мира оказывается чуть быстрее и срывает объявление ровно перед носом Грея.

Ему это задание необходимо не из-за награды, как другим. Он тренировался. Он должен победить хотя бы одного демона. Иначе потеряется весь смысл.

Но все, что он теперь может, гневно бросить ей в след:

— Давно ли своих убиваешь?

По несчастливой случайности это слышат все и замирают в полной тишине, обреченно смотрят на него. Мира останавливается всего на мгновение, а затем разворачивается резче самых быстрых северных ветров и бьет кулаком ему в нос с такой силой, что Грей припечатывает собой стену в другом конце зала. Кровь заливает подбородок, стекает каплями на футболку.

Мира опять хищно улыбается и уходит. Грей смотрит ей в спину и по походке понимает, что ударила его совсем не она.

Это раздражает еще сильнее.

Бесится от бессилия. Метает ледяные копья в горизонт и заходящее солнце. Они не долетают и падают с плеском в море.

Еще сильнее раздражает, что за подобные слова Ур бы надавала ему подзатыльников и отправила просить прощения. Хочется послать и ее, и Ур.

Белая лента сдавливает запястье. Ее давно пора снять. Из белой она превратилась в грязно черную, но он не может. Не хочет. Это все, что остается у него от прошлой жизни.

Извиняться должен он. Или она. Но приходит Лисанна. Ее припрыгивающую походку легко узнать издалека. Останавливается позади него, качается на пятках. Длинной палкой ворошит песок.

— Я не буду извиняться, — говорит он, не оборачиваясь.

— Зря ты так, — кажется, она расстроена больше них. — Сестренка ненавидит демонов. Сильно.

— Она-то? — фыркает Грей.

— Демоны З-зер-р-ефа, — запинается так, словно ей больно произносить это имя вслух, — разгромили нашу деревню.

Только что созданное копье падает к ногам. Сжимает кулаки. Выдыхает и оборачивается к ней.

— Убили маму и папу, — Лисанна не поднимает глаз и продолжает тыкать палкой в песок. — Мы спаслись только благодаря сестренке.

— Мне… жаль, — Грей опускает голову, перед глазами прыгают черные точки.

— Она не хотела принимать силу. Мастер показал, как использовать ее правильно. — Лисанна слабо улыбается. Садится на песок и хлопает ладонью по земле около себя. Грею ничего не остается, как сесть рядом.

— Ты хороший, — говорит она. — Хоть и пытаешься выглядеть крутым.

— Я крутой, — бурчит Грей, пытаясь сделать самое серьезное лицо, на которое он только способен. Лисанна хихикает, строит горку перед собой.

— У тебя тоже кого-то убили?

— Всех. — Он создает небольшой ледяной замок в руках и протягивает ей.

Лисанна кивает, ставит рядом и начинает облеплять его песком.

Солнце пытается утопиться в море, заливает все красным.

Заканчивается еще один теплый день.

— Приходи к нам завтра на ужин. — Лисанна довольно отряхивает руки. С виду замок кажется самым настоящим песчаным. — Вы похожи и должны помириться.

— Если кто-то решит его разрушить, сломает ногу, — замечает Грей.

Лисанна в ответ смеется:

— Так и задумывалось.

***

Грей не собирается, но все же приходит, стучит в деревянную дверь маленького дома непонятно серого цвета на окраине города. Открывает Мира в слишком неподходящем ей домашнем платье. Кивает ему спокойно и пропускает внутрь.

В гостиной оказывается совсем немного мебели, но все свободные поверхности блестят от чистоты, так, что у него сводит зубы. Эльфман расставляет тарелки на столе, приветственно машет ему.

— Это все временно, — фыркает за спиной Мира. — В следующем году я сдам экзамен, буду зарабатывать больше и мы переедем в нормальный дом.

Из комнаты выбегает Лисанна, смеется и бежит обниматься. Грей делает шаг назад, но Мира толкает его вперед.

После долгих, на его взгляд, объятий протягивает ей разноцветный полевой букет, собранный недалеко в лесу, оборачивается и вкладывет такой же в руки Миры.

Он не знает, как нужно правильно извиняться перед нормальными людьми, но вся зелень вокруг Магнолии до сих пор приводит его в восторг. И он видел как радуются цветам девушки на свиданиях в ресторане, на который выходят окна его комнаты в общежитие.

— Я был не прав, — говорит на выдохе он. — Извини, если мои слова прозвучали грубо.

Мира прижимает букет к груди и внезапно слегка улыбается. Так искренне и мягко, что у Грея сердце пропускает удар. А Лиса, кажется, целует его в щеку.

Ее первую улыбку Грей тоже вспоминает за секунду до того, как его тело полностью превратится в лед.

В дверь резко стучат и она сразу открывает. На пороге стоит Нацу, заложив руки за голову.

— Меня Лис позвала, — поясняет он на приподнятую бровь Миры.

Лисанна подбегает к нему и тоже обнимает, хвастается цветами. Мира же прячет свои за спиной.

Хоть Грей Нацу и недолюбливает, сейчас он очень ему благодарен. За то, что дом сразу наполняется шумом, за то, что дразнит его у всех на виду и пытается кинуть в него куском хлеба, но от тычка ногой Миры сразу успокаивается и переключается на Эльфмана, просит показать птичку. За то, что никто не молчит и все смеются. Грей так не умеет, он везде создает напряженную обстановку.

Когда ужин заканчивается и они с Драгнилом собираются уходить, Мира пересаживается на соседний к Грею стул, кладет на стол листок с заданием.

— Если хочешь, можешь пойти со мной, но награда моя.

Грей не может сдержать улыбку. Отмечает место обитания демона. Согласно кивает.

Предстоит двигаться на север.

Именно тогда он научил ее ходить по снегу бесшумно, а сам научился не отворачиваться от ее демонических форм.

После того, все в гильдии сошлись во мнение, что они пришли хоть и к прохладному, но миру.

***

Следующее воспоминание приходит вопреки его желанию. Оно тяжелее и больнее.

В тот день Грей долго не мог заставить себя выйти из дома. Ходил из угла в угол всю ночь. С ужасом ждал рассвета. Была бы Мира обычной девушкой, он бы обязательно ее навестил, хотя бы, чтобы выразить соболезнования, но он до ломоты в костях знает, что она не пустит его даже на порог.

На выходе из дома всё-таки завязывает на запястье белую ленту в память о погибшей. Здесь траур исключительно черный, но на севере он белый, в честь долгого, но невечного снега, который растает однажды также как пройдет скорбь. Опускает рукав пиджака, чтобы не привлекать внимание, могут не понять и посчитать насмешкой.

На кладбище собираются все, кроме Миры. Эльфман стоит в стороне, не поднимая глаз от земли, ни на кого не реагирует, хотя к нему никто и не подходит, сторонятся, не знают, что с ним делать.

Настоящую причину смерти рыцарям Совета никто не сообщил. Сказано — убил монстр в горах. Что монстром оказался брат, умолчали.

Мира приходит к могиле последняя, босыми ногами не слышно ступая по влажной земле. На ней белое платье и весь подол измазан грязью. Смотрят на нее с сочувствием, но в то же время удивленно.

Тишину нарушает только далекий шум прибоя. Грей бросает взгляд на море и вспоминаются песочные замки изо льда.

Она стоит долгое время прикрыв глаза, отдергивает руки, если кто-то пытается до нее дотронуться. Грей ровно напротив на расстояние вырытой земли пытается всеми силами бессловно ее поддержать. Открывает глаза, бросает на него разочарованный взгляд из-под длинной челки. А Грей не может понять, зачем она тогда запомнила его слова.

Уходит первая, следом все-также не поднимая глаз идет Эльфман.

Грей за годы в гильдии научился чувствовать недоброе, поэтому провожает их незаметно до самого дома. Нового и уютного. Гораздо лучше предыдущего. Мира сдержала свое обещание.

Наблюдает как захлопывается входная дверь и через несколько мгновений из нее же вылетает Эльфман спиной вперёд, ударяется о стоящее рядом дерево и сползает вниз. Он в сознание, но кажется, что очень хочет его покинуть.

Мира появляется на пороге в одной из своих демонических форм, но сразу меняет ее на другую, через секунду — на следующую. Это продолжается так быстро, что в глазах начинает рябить.

— Вот, что значит контролировать свою силу! — кричит она, склонившись над ним. — А ты, слабак, ничего не можешь. Демонов сдерживать сложнее чудовищ, но от меня еще никто не пострадал!

С ее силой на одном уровне стоит лишь магия Эльзы, но даже она не умеет так быстро перевооружаться. Во всем ужасе этой ситуации Грей продолжает ей восхищаться.

Бьет брата кулаками, не применяя и десятой части всей магической силы, но кровь заливает его лицо и ее руки.

Эльфман молчит, даже не пытаясь закрываться, лежит на земле и не шевелится.

Грей подаётся вперёд и перехватывает ее кулак. Второй рукой Мира уже машинально бьет его в живот. Содрогаются внутренности, но Грея мутит больше от демонических потоков энергии, исходящих от нее с бешеной силой.

Мира выдергивает руку, Грей же дотрагивается до нее снова. В этот раз гораздо мягче. Мира перестает менять форму и возвращается в человеческий облик.

— Ты здесь что забыл? — опасно понижает голос она. — На ужин больше не пригласят.

— Успокойся, это все ещё твой брат.

— Который убил мою сестру!

Названный брат Грея его тоже не смог простить. Возможно ли подобное требовать от Миры?

Она замечает белую ленту у него на запястье, перехватывает окровавленными пальцами.

— Зачем?

— Знак скорби северных земель.

— У тебя была такая же. Давно.

Грей только кивает в ответ.

— Ты мне наврал, — она выпускает ленту из рук, оставляя на ней красные разводы. Замечает и с отвращением вытирает ладони юбкой платья. Теперь красное остается и там. — Белый не помогает.

— Не сразу, — дотрагивается до ее распущенных волос, пропускает сквозь пальцы. — Как тает снег, так растает и все плохое.

Мира выдыхает, плечи опускаются, разворачивается и уходит в дом, громко хлопнув дверью.

Грей помогает Эльфману встать, вкладывает в руки ключ и отправляет в свою комнату общежития. Провожает взглядом, пока он медленно не скрывается за поворотом.

Заходит в дом. Мира, конечно же, не плачет, сидит на диване, подтянув колени к груди, смотрит в пустоту. Измазанное платье валяется под ногами и Грей изо всех сил старается не краснеть, сейчас это крайне неуместно. Мира не обращает на него внимание и закрывает уши ладонями. Он знает, что в моменты дестабилизации контролировать их шепот становится почти невозможно, как бы она не старалась. Под глазами у нее залегают тени и мерещится в них что-то страшнее смерти. Грей садится рядом.

— Только не надо меня утешать и говорить, что все пройдёт.

Он не отвечает, кладет ей руки на плечи и притягивает к себе. Обнимает и чувствует ее бешеный стук сердца. Мира слабо пытается вырваться, но замирает, когда он сам прикрывает ей уши, и утыкается лицом ему в плечо.

Грей понимает, что она не будет при нем плакать или хотя бы говорить, они не друзья.

— Лучше бы я тогда спасла только Лис, — всхлип.

Замирает, боится, что показалось. Обнимает ее сильнее.

— Она была бы сейчас… — еще всхлип, — живой. Она была бы жива. Теперь у меня ни сестры, ни брата.

Всхлипы переходят в рыдания. Грей стягивает с себя пиджак и накрывает ее с головой.

Кладет подбородок ей на макушку.

Лис стала ему первым другом во всем крае теплого солнца, почти сестрой.

Закрывает глаза, по щекам течет растаявший лед.

Все, что остается этому вечеру — слезы, которые можно больше не скрывать друг от друга, тяжелое биение сердца и Мира заснувшая в его руках на целую ночь.

***

Последнее воспоминание, за которое хватается Грей, ускользает также, как ускользала последние два года Мира.

Она не простила Эльфмана и вторит Мистгану, в гильдии появляясь только, чтобы взять задание в середине глубокой ночи. Грей ждет ее каждую такую ночь. Она выглядит и говорит совершенно обычно, но обрывает каждую попытку диалога чуть дольше пяти минут. Иногда ему кажется, что неуловимый Мистган стался бы разговорчивее.

Но он все равно продолжает. Лимит — один вопрос на одну встречу, поэтому обдумывать их приходится долго.

«Можно с тобой?»

«Нет».

Она улыбается острее самых ярких холодных звезд.

«Ты нас всех ненавидишь?»

«Нет, только избранных».

Челка спадает ей на глаза и делает взгляд темнее.

«Демоны все еще разговаривают с тобой?»

«Да, сейчас почти постоянно».

Она ногами распихивает стулья, которые оставляют пьяные согильдийцы вечером.

Грей жадно наблюдает за каждым ее движением.

Все эти вопросы бессмысленны, потому что каждый раз хочется сказать только одно простое: «Постой».

Остаётся единственный способ ее поймать — сдавать экзамен, на который она обязана являться в качестве экзаменатора. Поэтому Грей вписывается в пару к кому угодно, лишь бы поехать на остров. Но и там она почти не разговаривает, только избивает всех так, что бояться ее теперь больше Эльзы и Гилдартса вместе взятых.

День его восемнадцатилетия выпадает на последнюю ночь на Тенрю и единственной кто помнит про его день рождения оказывается неуловимая Мира.

Экзамен сдан и не сдан, поэтому все веселятся у костра, оставляя напряженные дни позади.

Мира выдергивает его из шумной толпы, ведет на пляж. Поздравляет и цепляет ему на запястье кожаный браслет.

— Это, чтобы не было места скорби.

Кажется, она использует годовой запас слов. Но улыбка у нее стала мягче, даже не обрезаться, взгляд — яснее.

— Спасибо, — Грей ловит ее руку и переплетает пальцы. — Когда ты вернёшься в гильдию?

Пожимает плечами, следит за ленивыми волнами на песке.

— Соскучился?

— Да. — Мира перестает улыбаться и переводит на него серьезный взгляд.

— Значит, скоро.

Она целует его первая, резко прижимается своими губами к его. На языке привкус соли и ощущается это совершено естественно. Соль оставляет в прошлом все горечи и обиды, разъедает место будущему. Он обнимает ее за талию, прижимая к себе все крепче, боится, что она опять растворится в ночи. И если поцелуями мерить мгновения, то этот для него становится вечностью.

Сейчас ее демонический запах он ощущает наиболее громко, но впервые может им наслаждаться.

Мира кладет ладонь ему на грудь и слегка отталкивает.

Легко целует в нос и обещает скоро вернуться.

Нужно спросить о демонах и их шепоте, о скорби и прощение, о желание и возможности жить как раньше.

Решает все же оставить на потом.

***

И кажется, что «потом» теперь не наступит.

Но заклинание ледяного гроба опять нарушает Нацу и воспоминания заканчиваются. Остаются лишь надежды, что боль пройдет и Мира вернется. У него осталась всего тысяча вопросов.

А обещания она всегда выполняет.