Чонхо сам не знал, чего конкретно он ожидал дальше. Резких перемен, опасных событий — чего-то такого. Он ведь согласился помогать в борьбе против криминальной организации, против которой Юнхо сражался один долгое время. Теперь они присоединялись к нему все вместе и это должно было стать чем-то значимым, но пока ничего не происходило.

Вообще.

Юнхо занимался расследованием, где-то там, снаружи, так же как Хонджун, Сонхва и Минги, но Чонхо сидел дома, в этот раз в компании Сана и Ёсана, временно отстранённых от службы.

Как и было обещано, у Чонхо появилась работа. Его учили готовить, убирать, шить и ухаживать за растениями на участке. Ради этого ему даже позволялось выходить, всегда в компании Хонджуна и Минги. Как ни забавно, второй был там не ради безопасности. Просто Хонджун не был способен научить его ничему, кроме шитья. Он умел направлять, воспитывать, успокаивать и учить нормам поведения в обществе, но в домашних делах был даже бесполезнее Чонхо.

Разумеется, в его наполненных обучением и социализации буднях находилось место и регулярным подробным допросам. Каждый был записан на камеру и на бумагу, каждый был похож на предыдущий, на каждом присутствовали Юнхо и Хонджун, одинаково строгие и сосредоточенные.

Чонхо ожидал от этих допросов большего, если быть честным. По его мнению, вопросы были скучными и бессмысленными. Имена волонтёров. Имена воспитателей. Как часто он их видел. Чем его кормили. Кто с ним гулял. В какой школе он учился. Чонхо отвечал, но чувствовал себя всё большим идиотом с каждым новым допросом. Спорить он не собирался. Он не разбирался в вопросе и он сразу об этом знал. Если эта информация была нужна, он был готов её предоставить.

Чтобы не забивать голову лишним, Чонхо предпочитал уделять большее внимание более понятным темам. Например, отношениям с его новой семьёй. Социализация тоже была одной из задач, поставленной перед ним Хонджуном как его воспитателем. Он должен был общаться с ними, узнавать их лучше и позволять им узнавать его, и это было не так сложно, как могло бы быть. Чонхо и сам этого не ожидал. Он всегда думал, что его нелюдимость была в его природе, но, как выяснялось сейчас, это было совсем не так.

Он здоровался с каждым, позволял пометить себя и помечал всех в ответ, и, со временем, это становилось привычкой. Обнимать Сонхва, встречая его в коридоре, прижиматься к боку Юнхо, тереться носом о нос Минги — за две недели все эти действия стали такими же естественными, как дыхание. Никто не обращал на это особого внимания. Они и между собой здоровались точно так же, и это помогало ощущению нормальности и естественности.

Завязывать с Сонхва, Минги, Юнхо или Хонджуном разговоры Чонхо не пытался. Он не был в этом особенно хорош, и он прекрасно видел, какими уставшими они выглядели, когда были дома. Вместо этого Чонхо иногда сидел рядом с ними в общем зале или на кухне, если они там были, и поддерживал разговоры, если они начинали их первыми. Хонджун старался спрашивать его об успехах каждый раз, когда у него было время. Юнхо прижимал к себе, обнимая за плечо и спрашивал как у него дела. Сонхва каждый раз пытался узнать, не хочет ли он чего-нибудь вкусного от него лично. Чонхо привычно отказывался, но Сонхва всё равно обязательно приносил что-нибудь новое. Минги спрашивал, как он себя чувствует, кусал за уши и обтирался щеками о его плечи. Он общался с каждым из них, но их отношения оставались по-большей части нейтральными.

Вот Ёсан и Сан были совсем другим делом. С ними Чонхо проводил большую часть дня, у них он учился большей части навыков, с ними играл, с ними смотрел телевизор. Они были вместе так часто, что им даже не нужно было друг друга помечать.

Основным их общим интересом был, конечно, зал. Чонхо нравилось заниматься, нравилось чувствовать, как наливаются силой его мышцы. Ёсан, как выяснилось, был таким же экспертом в этом вопросе, как и Сан. Может быть, это было как-то связано с их работой в полиции.

Хотя это вряд ли. Чонхо уже знал, что Ёсан занимался тренировкой полицейских собак и, в редких случаях, выполнял их обязанности. Сан же работал на полставки: его вызывали, когда была необходима помощь небольшого ловкого существа с хорошим нюхом. Он проходил обучение в академии, но работать в полицию на полную ставку не пошёл — передумал. Чонхо не знал почему и узнавать не пытался. Не хотел лезть в душу.

Чонхо никогда не лез, но даже без этого они трое узнавали друг о друге всё больше с каждым днём. Это были его первые свободные отношения с другими гибридами. Никто не указывал ему что делать и где быть. Никто не собирался забирать его друзей куда-то ещё. Они были с ним навсегда. Осознать это было непросто.

Он сидел на одном из ограждений в подвале, пытаясь перевести дух после долгой серии изнурительных упражнений и смотрел на одного из своих первых настоящих друзей, носящегося кругами по полосе препятствий, так, будто он никаких упражнений не выполнял вовсе. Сан был таким шебутным. Таким не похожим на него. Удивительно, что они вообще смогли сойтись.

Как назло, момент сентиментальной задумчивости был прерван резко и грубо: Сан вдруг сменил траекторию и резко влетел прямо в него, в прыжке сбивая его с перекладины. Чонхо перекинулся на рефлексе, спасаясь от болезненного падения, и оказался в цепких руках леопарда, ловко приземлившегося на человеческие ноги и тут же прижавшего его живот к своему лицу

Разрешение на то, чтобы его погладить, Сан спросил ещё в день его знакомства с остальными. Увидел, как он позволяют Хонджуну себя трогать, и не удержался. С тех пор Сан делал это постоянно, уже без спроса, тем чаще, чем пушистее и круглее становился Чонхо, и он не мог даже заставить себя сопротивляться. К его стыду и ужасу, это было приятно. Да и что он вообще мог сделать? Ударить Сана по лицу? Он не хотел его ранить.

Вариант, в котором он просто просил его перестать, Чонхо не рассматривал. Он не хотел, чтобы Сан правда переставал. Куда легче было просто делать недовольный вид.

Вот и сейчас он скривил морду и низко зарычал. Сан довольно вздохнул прямо в густую шерсть.

— Ещё пару минуточек, — попросил он, почёсывая его за ушами. Рычание заглохло в горле. Он не был готов к двойной атаке. — Вот так. Тебе тоже нравится, да? Я обожаю, когда меня чешут за ушами.

Чонхо зажмурился. С каждым разом он позволял Сану всё больше и больше. Всем им. Сдавал позиции с поразительной скоростью и не испытывал никаких угрызений совести по этому поводу.

— Это относится к принуждению, — сказал Ёсан, подходя ближе и садясь рядом, — не было чёткой вербальной договорённости. И он рычал, когда ты его взял. Так нельзя.

Сан мгновенно ослабил хватку, опуская его на колени. Чонхо весь похолодел внутри.

О нет.

— Да мы просто дурачимся, ты знаешь, — тихо ответил Сан. Чонхо поднял взгляд. Ёсан выглядел немного более напряжённым, чем обычно. Строгим.

Вероятно, была причина, по которой Сан старался прыгать на него без свидетелей. Возможно, в этот раз он просто не увидел, что Ёсан тоже был в зале — занимался на одном из дальних тренажёров.

— Так нельзя, — повторил Ёсан, — ты знаешь, что так нельзя.

Сан опустил взгляд.

— Я просто хотел, чтобы ему было легче, — буркнул он, — ничего такого.

— Легко не значит правильно, — возразил Ёсан, — мы учим его жизни с другими гибридами. И так нельзя.

Чонхо перекинулся обратно в человека, быстро сполз с рук Сана и непонимающе уставился на Ёсана.

— Ты о чём? Чего нельзя?

— Брать кого-то на руки, когда он выказывает признаки недовольства, — ответил Ёсан, — большинство гибридов не будут атаковать тебя, даже если им очень неприятно. Так нас воспитывают. Поэтому так нельзя делать, если только у вас нет предварительной договорённости. Это грубо и может быть даже опасно.

В этом был смысл, да, но это ведь не относилось к нему.

— Я сам никого брать не буду, обещаю. Но меня самого ведь так не воспитывали, — напомнил он, — если я не вцепляюсь в лицо и не вырываюсь — меня всё устраивает.

Чонхо осёкся. Кровь отлила от его лица. Ёсан расплылся в самодовольной улыбке.

— Видишь, не так сложно было прямо об это сказать, — хмыкнул он, — а теперь перекидывайся обратно. Я тоже хочу тебя потискать.

Вот вечно он это делал. Это его честное, строгое лицо, под которым скрывался лукавый демон. И Чонхо ведь попадался, каждый чёртов раз!

Он оскорблёно оскалился, но Сан обнял его за плечи, снова проводя пальцами за ушами, и Чонхо закрыл глаза, наслаждаясь ощущениями.

Вообще-то, если Ёсан правда хотел. Чонхо приоткрыл один глаз. Может быть, только в этот раз.

Он перекинулся и хмуро уставился на Ёсана. Тот поднял его на руки, повинуясь взгляду, а затем прижался к его животу лицом, раздувая густой мех. Чонхо фыркнул.

Может быть, это и была настоящая дружба. Вот такая: полная странных просьб и ласковых почёсываний за ушами.

Чонхо полежал ещё пару минут, прежде чем перекинуться обратно. Сан продолжил ласково перебирать его волосы, зарываясь в них пальцами, пока Ёсан бездумно водил ладонью по его животу. Хорошо хоть под футболку не лез.

К тому, что их отношение к нему не менялось в зависимости от формы, привыкнуть было, пожалуй, сложнее всего.

— Обязательно было меня пугать? — спросил он, подставляясь под пальцы Сана. — Я думал, ты серьёзно.

— Он и был серьёзно, — ответил Сан, легонько щёлкая его по затылку. Чонхо зашипел, но Сан уже чмокнул ушибленно место, совершенно сбивая его с толку. — Нам правда нужно учить тебя выстраивать правильную коммуникацию. Ёсан к этому всегда строго относится.

Чонхо поднял взгляд на Ёсана.

Он не спрашивал. Он не лез в душу.

И, всё же, раз за разом, узнавал о них всё больше.

— Мне самому было сложно в первое время, — негромко признал Ёсан, — Я не умел отказывать. Просто терпел, не важно что. И сейчас тоже бывает. С таким никогда не угадаешь. Лучше спросить.

Чонхо задумчиво кивнул. Вот как.

— Я запомню, — пообещал он, — но вы… Вы можете не спрашивать. 

Он едва удержался чтобы не добавить «пожалуйста». Даже мысль о том, чтобы соглашаться на подобное вслух каждый раз, была невыносима.

Ёсан состроил невинное лицо. Чонхо напрягся. Доверия к этому лицу у него не было.

— А вдруг мы захотим сделать с тобой что-нибудь непристойное? — спросил Ёсан. — Ты что, позволишь, без вопросов?

— Когда я манул? — Чонхо смерил Ёсана не впечатлённым взглядом. — Не думал, что вы из извращенцев.

— Эй, мы нормально сочетаемся физически, — обиженно возразил Сан, — в теории мы трое вполне могли бы сделать что-нибудь непристойное в наших животных обликах, это просто было бы немножко неудобно.

— Немножко неудобно? Вы меня больше в несколько раз! — возмутился Чонхо. — Вам было бы «немножко неудобно», а я бы умер!

— То есть, размер это всё, что тебя смущает? — улыбнулся Ёсан.

— Тебе мало?!

Сан упал на них, радостно хохоча и заваливая всех на пол. Чонхо недовольно заворчал, пытаясь выбраться, но не преуспел.

— Ты такой милый, — проворковал Сан, обнимая его и Ёсана разом, — Ёсани, почему он такой милый?

Ёсан только пожал плечами. Он всегда принимал объятия Сана без единого возражения, но теперь Чонхо подозревал, что они обговорили их уже миллион раз заранее. Чонхо вздохнул и расслабился, опуская голову на плечо — не важно, чьё плечо это было.

Ему было спокойно и комфортно, даже в такой нелепой ситуации, в которой он никогда бы не думал, что захочет оказаться. У него были настоящие друзья. Настоящая семья. Всё остальное придёт со временем.

🐾🐾🐾

Чонхо сидел на кровати Хонджуна, сложив руки на коленях и ждал, пока он закончит копаться в бумагах на своём столе. После двух недель ежедневных допросов, ему наконец обещали рассказать об итогах расследований и провести ещё один, последний допрос. Чонхо беспокоился. Была велика вероятность, что никаких итогов не было вовсе, и она ему не нравилась.

Наконец, Хонджун выпрямился. В его руках была толстая папка и взъерошенная стопка бумаг.

— Скажу сразу: ты сделал для нас очень многое, — начал он, — благодаря тебе, мы сумели выяснить, как работает вся эта система. И есть кое-что, о чём я должен тебе рассказать. Информация очень личная и непряитная. Юнхо тоже обо всём знает, это он был тем, кто нашёл её, но больше мы никому ничего не говорили.

Чонхо медленно кивнул. Пока он в очередной раз ничего не понимал. 

Хонджун поджал губы.

— Видишь ли, этот центр изначально занимался не столько продажей гибридов, сколько так называемой «арендой». Встречами с гибридами для тех, кто не имеет возможности держать их как питомцев, но очень бы этого хотел.

Чонхо скривился. Это желание само по себе звучало довольно неприятно.

— Ваши волонтёры на самом деле и есть те самые клиенты, — Хонджун сделал вдох, словно собирался с мыслями — и, боюсь, многие из них платили за встречи именно с тобой.

Чонхо вскинул брови.

— Со мной? — повторил он. — Чего ради? Чтобы я их царапал?

Хонджун даже не улыбнулся.

— Возможно, в том числе. Мы нашли список «услуг», и там упоминалось много чего не особенно приятного. Ничего слишком плохого, не беспокойся. Скажи, как часто тебя водили к ветеринару?

Чонхо напрягся. Он не мог вспомнить. Не редко, это точно.

— Пару раз в месяц как минимум, — негромко ответил он.

— И сколько из них ты помнишь от начала и до конца? — спросил Хонджун.

На этот вопрос у Чонхо не было ответа.

Он тупо уставился прямо перед собой, пытаясь собрать мысли в кучу. Многие его осмотры у врача начинались с укола. Ему говорили, это успокоительное, для безопасности врача и для его комфорта. Порой бывало так, что он не помнил ничего после, включая уход от врача — просто просыпался на своей кровати. Это всегда казалось Чонхо чем-то нормальным. Он даже предположить не мог, что за этим могло скрываться что-то настолько жуткое.

Его запястье сжала чужая ладонь. Чонхо вздрогнул, поднимая взгляд.

— Мы тщательно проверили всю имеющуюся информацию, — продолжил Хонджун, — можешь быть уверен: никаких действий сексуального характера не совершалось. Юнхо нашёл несколько фотографий и переписок. Если хочешь…

Чонхо протянул руку. Он не хотел но ему было необходимо это увидеть. Понять, что это не было какой-то дурацкой шуткой.

Хонджун вложил в его ладонь несколько бумажек из стопки. Это оказались фотографии, распечатанные на обычных тонких листах бумаги. Чонхо набрал в грудь воздуха и опустил взгляд.

С первого взгляда всё было не так уж плохо. На первом фото он узнавал себя, ещё котёнка, прижатым к щеке одного из волонтёров. Этого он помнил очень смутно — фото был старым.

На следующем фото он был уже старше, на руках следующего знакомого человека. Его руки зарывались в мех на животе Чонхо.

Ещё одно фото — его целует девушка, лица которой он не узнавал.

Ещё одно — его обнимает один из особо злых волонтёров, тех, что постоянно таскали его за шкирку и дёргали за хвост, если он не слушался.

Ещё одно фото, и…

Чонхо вдруг почувствовал себя в несколько раз неуютнее. Он был в своём человеческом виде, и ему едва ли было больше семнадцати. Вокруг него собралась толпа из шести человек, и двое из них — работники питомника, люди, которым он доверял. Два человека, целовали его в щёки с двух сторон, остальные столпились вокруг, сияя отвратительно счастливыми улыбками. На фото ясно видно, что в этот момент он абсолютно точно был без сознания.

Чонхо отложил листы бумаги в сторону. Он не хотел больше смотреть. Он понял общую картину.

— Ты как? — спросил Хонджун, убирая листы ещё дальше и садясь рядом. — Мы можем больше никогда об этом не говорить, или мы можем это обсудить. Всё, что захочешь.

Чонхо сделал медленный глубокий вдох. Затем выдох. Сан учил его дышать правильно. Что-то вроде медитации, но не совсем. Ещё один вдох. Выдох.

— Это ведь ерунда, да? — произнёс он. Собственный голос слышался пустым и далёким. — Это было давно и я ничего не помню. Я не должен об этом переживать.

Он перевёл взгляд на Хонджуна. Он не станет ему врать. Не об этом.

— Ты ничего никому не должен, — строго ответил Хонджун, накрывая его ладонь своей. Чонхо только сейчас понял, что его руки дрожали. — То, что это вызывает у тебя негативные эмоции — это нормально. То, что с тобой делали неприемлемо и незаконно, Чонхо.

Чонхо кивнул. Он точно что-то испытывал, но подобрать для этого слова прямо сейчас было сложно. Возможно, отвращение подходило лучше всего.

Хонджун сжал его ладонь своей. Его крошечные пальцы были на удивление сильными. Чонхо гулко сглотнул. Слов не находилось.

— Хочешь пока отдохнуть? — спросил Хонджун. Его голос был очень спокойным и ласковым. Странным. — Может, позвать кого-нибудь?

Чонхо тут же зацепился за это предложение.

— Сана, — попросил он, — и Ёсана. Если можно. Они… Я… да.

Хонджун кивнул и взял телефон. Чонхо был благодарен, что он не встал сам. Ему хотелось, чтобы кто-то его держал. Казалось, будто иначе он может рассыпаться на осколки.

— Чонхо? — позвал Хонджун. — Малыш, ты хочешь им об этом рассказать, или прежпочтёшь, чтобы они не знали? Я могу сделать это за тебя, если тебе сложно, или могу попросить их не лезть. Как будет проще?

Проще было бы, если бы этого никогда не случалось.

Чонхо не мог сказать, что предпочёл бы не знать. О, он предпочитал знать. Это было важно. Благодарность и осторожная симпатия, которую он испытывал к тем людям сейчас сменялась ненавистью, и это было именно то, чего они заслуживали всё это время. Хотелось найти каждого из них и заставить заплатить.

Он надеялся, Хонджун и Юнхо займутся именно этим.

— Скажи ты, хён, — попросил он.

Не было смысла врать. Они поймут. Сейчас Чонхо верил Ёсану и Сану особенно сильно, потому что ему так нужно было кому-то верить.

Спустя несколько минут, в течении которых Чонхо не двигался с места, всё ещё пытаясь собрать мысли в кучу, в комнату маленьким ураганом влетел Сан. Он запрыгнул на кровать одним длинным прыжком, тут же перекидываясь и садясь рядом с Чонхо, глядя ему в глаза пристальным, острым взглядом серых глаз, не трогая его ни единым пальцем.

— Можно тебя обнять? — спросил он.

Это был не первый раз, когда он спрашивал, но именно сейчас Чонхо словно ударило под дых этим невинным и очень важным вопросом. Он кивнул, смаргивая выступившие на глаза слёзы и Сан едва не уронил его на пол своими яростными и крепкими объятиями. Сан был больше, внушительнее, сильнее, и ещё никогда в жизни это не было для него так важно. Чонхо перекинулся, заполз на колени Сана, и вжался мордой в его широкую грудь. Сан обнял его руками и хвостом разом, словно пряча от всего мира. Он ничего не говорил, но это было и не нужно. Чонхо чувствовал его ярость в его запахе. Чонхо был рад. Одним своим существованием Сан будто бы подтверждал его право на злость.

Ёсан пришёл сразу после. Он вёл себя гораздо спокойнее, но Чонхо чувствовал тот же яркий запах, исходящий от него горячими волнами. На животном уровне Чонхо чувствовал напряжение и тревогу от такой сильной и ощутимой эмоциональной реакции близких ему гибридов. На человеческом уровне он ощущал благодарность. Они были злы не на него, но ради него. Никогда раньше никто не был зол ради него так сильно. Чонхо потянулся к Ёсану, хрипло тявкая, и он присоединился к объятию.

Чонхо закрыл глаза, и снова вдохнул, глубоко и медленно. Запах чужой злости в воздухе не должен был успокаивать, но ему становилось легче. Выдох, затем ещё один вдох. Ещё и ещё. Раз за разом, Чонхо становилось всё легче. Он всё ещё чувствовал себя отвратительно. Хотелось вымыться, прямо сейчас, стереть с себя кожу вместе с фантомными прикосновениями чужих пальцев. Содрать кожу со щёк до мяса, очистить те места, которых касались чужие губы. Зато теперь он точно знал: эти чувства, эти мысли были оправданы. Он мог злиться. Он имел на это право.

Он перекинулся обратно, оказываюсь между всё ещё прижатых к нему с боков Ёсана и Сана. Положение было не самым комфортным, но он не собирался жаловаться. Прямо сейчас они удерживали его от подступающей истерики.

— Получше? — тихо спросил Хонджун. — На сегодня можем на этом закончить.

Наверное, это было бы здорово, но они ведь ещё даже толком не начали. У Хонджуна были вопросы, которые он хотел ему задать. Вопросы, которые могли спасти жизни другим гибридам, куда менее удачливым, чем он. Сейчас Чонхо не имел права на слабость.

— Не надо, — сказал он, как мог твёрдо, — давай сразу к делу. Чем быстрее, тем лучше.

Хонджун не стал спорить. Ёсан, судя по его лицу, хотел бы, но тоже сдержался.

— Это же ничего что мы тут будем? — вклинился Сан, прежде чем Хонджун успел начать говорить. — Мы не уйдём в любом случае, просто чтобы ты знал, но можем закрыть уши.

В подтверждение своих слов, он одной рукой прижал кончик уха к голове, закрывая раковину. Чонхо фыркнул. Как будто это хоть сколько-то помогало. С таким слухом, как у них, надо было затыкать уши парой подушек, или искать звукоизоляционные наушники очень странной формы.

Интересно, существовали ли вообще наушники для гибридов? Чонхо как-то раньше об этом не думал.

— Кончай дурачиться, — хмыкнул Хонджун, протягивая руку и несильно щёлкая Сана по носу, — мы что так что так в одной лодке.

Сан поморщился и кивнул. Он выглядел таким решительным и суровым, будто прямо сейчас был готов идти на разборки. Чонхо поднял руку и осторожно погладил его у основания уха. Сан мяукнул, совсем по-кошачьи, и уставился на него круглыми от удивления глазами. Чонхо уставился на него в ответ.

— Ты меня не гладил раньше.

Если бы не явный восторг в голосе Сана, Чонхо бы испугался. А так ему просто стало стыдно. И правда ведь, не гладил, никого из них, ни единого раза. Только отталкивал, обнимал и позволял им гладить себя. Принимал такие приятные ласки и никогда их не возвращал.

Это никуда не годилось.

Чонхо мягко помассировал основания ушей Сана.

— Прости. Я постараюсь делать это почаще, — пообещал он.

Сан снова стиснул его в объятиях в этот раз оглушительно мурлыкая и потираясь носом о ключицы. Чонхо улыбнулся. Касания Сана были такими чистыми и тёплыми. Насколько же проще было не думать о тех фото, что лежали сейчас рядом, на кровати, когда Сан держал его так крепко. Скромные руки Ёсана на его талии тоже, несомненно, добавляли эффекта.

Хонджун откашлялся. Чонхо поднял взгляд, чувствуя себя несколько неловко. Они очень внезапно отошли от темы.

— Сегодня мои вопросы будут более конкретными, — заговорил Хонджун, как ни в чём не бывало, — мы переходим к практической части нашего плана, остались сущие мелочи, но для тебя они могут быть очень неприятны, — предупредил он. Чонхо кивнул. Он догадался. — Я не хочу чтобы ты заставлял себя, если тебе тяжело. Но, одновременно с тем, я бы очень хотел, чтобы мы закончили со всем побыстрее. Ради всех гибридов, что были потеряны за эти годы.

Чонхо снова кивнул. Он тоже делал это ради них.

Ёсан прижался ближе, опуская голову на его плечо. Чонхо обнял его за талию свободной рукой. Он даже примерно не представлял, что он чувствовал прямо сейчас.

Ещё тогда, две недели назад, Чонхо подходил к Ёсану, заверяя что может переехать в любую другую комнату, да хоть бы и в общий зал, чтобы его друг мог заселиться в неё, когда его наконец вернут домой. Ёсан отказался, с пустым взглядом признав, что давно не верит, что его вообще можно было вернуть.

Чонхо решил верить за них двоих, но до сих пор не был уверен, насколько это вообще было уместно: верить в возвращение кого-то, кого он никогда не видел и не знал.

— У меня здесь, — Хонджун показал ему разрозненную стопку с бумагам, — изображения волонтёров твоего «питомника». Мне нужно, чтобы ты говорил мне, узнаешь ли ты их, и, если да — когда именно они работали. Всё, что вспомнишь: год, месяц, день. Сойдёт даже просто ориентировочно, давно или недавно. Если не помнишь таких вовсе, тоже можешь сказать. Если сомневаешься, можем отложить, чтобы ты подумал ещё после. Может, найдем другие фото. Пойдёт?

— Пойдёт, — согласился Чонхо.

Задача оказалась больше муторной, чем сложной. Они с Хонджуном засели за разглядыванием бесчисленных фотографий и попыткой рассортировать их по датам плотно и с чётким намерением закончить уже сегодня.

Не будь рядом с ним Ёсана и Сана, это наверняка было бы куда тяжелее морально. Даже сейчас у Чонхо возникали моменты тяжёлого болезненного ступора, когда лица были особенно хорошо знакомы, и он не мог не думать о том, что могли делать с ним эти люди, пока он был без сознания. Чонхо был уверен, что фантомные прикосновения чужих рук будут преследовать его ещё долго.

Довольное мурлыканье и игривое рычание Сана, то лежащего у него на коленях, то свисающего со спины, то играющего с подушкой Хонджуна, отлично отвлекало. Ёсан вёл себя куда более сдержанно, предпочитая просто сидеть рядом, но каждый раз очень вовремя отвлекал его от переживаний, неожиданными вопросами или предложением перекусить. Он же заставил их сделать короткую паузу для ужина, когда они зашли в особенно плотный тупик.

Позже к вечеру домой вернулся Юнхо. Он явно устал и без того, но без раздумий присоединился к ним, помогая с сортировкой.

Его приход принёс Чонхо облегчение. Юнхо вёл себя как обычно. Он обнял каждого по очереди, начиная с Сана и заканчивая им, и не делал никаких особых жестов в его сторону, не выказывал жалости. Его насмешливый взгляд и самодовольная улыбка оставались всё такими же, и он не стал говорить ни слова о том, что Чонхо прижимался к нему чуть дольше, чем делал это обычно, лишь крепко сжал его в ответ, потираясь носом о щёку.

К моменту, когда они всё закончили со всеми фото, была глубокая ночь. Сан тихо сопел, свернувшись клубком в центре кровати, Ёсан дремал, опустив голову на плечо Чонхо, да и сам он был готов уснуть прямо тут.

Хонджун встал в полный рост, потянулся, распушая хвост, и окинул их всех усталым взглядом.

— Я не против того, чтобы вы спали в моей кровати, но имейте совесть хотя бы переодеться в пижамы.

Чонхо приоткрыл рот в немом удивлении. Именно от Хонджуна он такого не ожидал. Особенно учитывая то, какой скромной по размерам была его кровать. Вряд ли ему будет комфортно со всеми ними вместе, даже если он будет в куньем облике.

— Мы довольно часто ночуем друг у друга, — улыбнулся Юнхо, замечая его удивление, — но, если тебе некомфортно, мы не будем тебя заставлять. Минги тоже не очень любит спать в компании.

Чонхо не знал, любит ли он спать в компании. Он раньше не пробовал. Но оставаться одному сегодня ему точно не хотелось.

— Я схожу переоденусь?

Юнхо хмыкнул и взъерошил его волосы, а затем взял всё ещё лежащего на его плече Ёсана на руки. Ёсан издал сонный протестующий звук.

— С ними я разберусь, — пообещал он, устраивая Ёсана на своём плече и поднимая Сана, легко, словно котёнка. — Тут или лучше в моей?

Хонджун пожал плечами.

— Мне без разницы. Чонхо, тебе как больше нравится?

Чонхо не ожидал, что его мнение в этом вопросе вообще кого-то интересует. Он не был экспертом, но, если уж выбирать…

— У Юнхо-хёна кровать больше, — вспомнил он, — наверное, там будет удобнее.

Хонджун кивнул.

— Это да. Давайте тогда бегом. День был долгий.

Чонхо кивнул и быстро ретировался в свою комнату.

Он удержался от желания принять душ, вместо этого ограничиваясь тем, чтобы тщательно умыть лицо и руки, переоделся в одну из своих новых мягких пижам и выскользнул из комнаты, оставляя дверь приоткрытой.

Это была первая ночь в этом доме, которую он собирался провести не в своей комнате. Юнхо и Хонджун делал успехи. Он помогал. Он делал хорошую работу. Никто не думали о нём хуже, они понимали его, хотели быть рядом.

Всё было хорошо.

Всё правда было хорошо.

Он собирался думать о чём угодно, забивать свою голову любыми бесполезными глупыми мыслями, лишь бы не вспоминать о тех фото.

В комнате Юнхо его уже ждал Хонджун, свернувшийся в центре кровати. Чонхо перекинулся и прыгнул к нему, устраиваясь под его боком. Это был, кажется, первый раз, когда им довелось встретиться в своих пушистых обликах. Хонджун распрямился на всю свою длину, ткнулся своим носом в его и снова свернулся в кольцо, в этот раз вокруг его тела. Чонхо обнял его лапами и закрыл глаза.

Запах Юнхо обволакивал со всех сторон, а крепкая хватка лап Хонджуна на его теле успокаивала и заземляла. Мягко и безопасно.

Он уснул ещё до того, как вернулись остальные, вдыхая смесь знакомых запахов и горячо надеясь на мирную и спокойную ночь.